День рождения, несомненно, удался – а лучшим подарком, столь же несомненно, была перекошенная рожа Вернона Дурсля, осознавшего, в каких кругах вращается «ненормальный урод»... И что ни ему, ни Дадли туда не попасть никогда.

Жаль, что фотоаппарата под рукой не было – но на память Гарри не жаловался...

Август шёл своим чередом. Добби больше не появлялся, но забыть про него не получалось – и дело было даже не в его предупреждении. Как оказалось, Добби принадлежал Малфоям и отличался странным поведением. Может быть, его и подослал безобразничать кто-то из Малфоев, но скорее, вся эта затея родилась в его собственных основательно сдвинутых мозгах – во всяком случае, сёстры Гринграсс считали именно так. А поскольку в домовиках они разбирались всяко лучше Гарри, он их гипотезу не оспаривал – пока, что всяком случае.

Домашние задания были давно сделаны, однако скучать не приходилось – дел хватало. Нечитанные книги, не доведённые до ума программы – а у него появилось несколько новых идей, для вирусов в том числе... И бизнес.

В свалившийся на голову бизнес Гарри вникал не спеша и внимательно – и совсем не потому, что не доверял Учителю. Но настанет момент, когда добычей придёт пора управлять самому – и к тому времени это надо уметь.

Первым Гарри взялся за «Граннингс» – она исправно работала и была совершенно обыкновенной и типичной для своей ниши. По идее, разобраться с ней должно было быть проще...

В общем, он оказался прав – это оказалось немного проще. Он даже понял почти половину... Во всяком случае, в производстве – финансовые вопросы по большей части остались за гранью понимания. Придётся изрядно напрячься... Но разбираться в финансах всегда полезно. А в махинациях – тем более...

В итоге представление о положении дел в компании Гарри всё же составил – и счёл их вполне приличными. Но это касалось только «Граннингс» – с добычей из Коукворта всё было куда сложнее... Ладно, парашюты и баллистическая ткань – а больше того корд для покрышек – разлетятся вмиг, но порох... Насколько Гарри смог разобраться, ловить на этом рынке было почти нечего. Разве что двигатели для моделистов... Или для собственных боевых ракет, когда они появятся. Именно «когда», а не «если» – в этом Гарри почему-то не сомневался...

В итоге пришлось признать, что бизнес – пока что не его. Это, разумеется, не значило, что интересоваться им не следует – но можно было отложить на какое-то время. И заняться новой версией вируса, например – совершенству нет предела...

Письмо и Хогвартса со списком учебников пришло с опозданием и изрядно удивило и Гарри, и Учителя своим содержанием.

– Что ещё за Локхарт? – Гарри вздёрнул бровь. – И что за нелепые названия? Это не учебники, это какая-то низкопробная писанина...

– В точку, – кивнула Учитель. – Крайне посредственная беллетристика... Какого чёрта?

Из вспыхнувшего зелёным огнём камина вывалилась Гермиона в обнимку с солидной папкой и заявила:

– Результаты по камню готовы!.. О, я что-то прервала?

– Только жалобы на жизнь и глупость нового преподавателя, – Гарри помахал письмом. – Нас ожидает какая-то идиотка, так что давай, зови остальных и посмотрим, что там...

Несколько часов спустя даже Гермионе пришлось признать, что её познаний не хватает. Впрочем, судя по карандашным припискам, исследователи пребывали в том же состоянии. Комментарии были сумбурными и не всегда вежливыми... Но их авторов можно было понять – Красный Лев решительно не вписывался в картину мира. Настолько, что кто-то даже предположил, что это образец вещества из параллельной вселенной с иными физическими законами.

– Ну, возможно, – хмыкнула Джин. – Как я думаю, кристаллизованная магия будет очень экзотической материей...

– А ты думаешь, что это она? – Урсула Гринграсс с интересом посмотрела на неё. – Понимаешь, никто на самом деле не знает, что это такое, а говорят иной раз такой бред, что его бредовость всем ясна. Твоя идея, пожалуй, самая толковая из всех, что я слышала... А я их немало слышала.

– Даже так? Ну, я не физик, если уж на то пошло...

– Я тоже, но за магловской наукой стараюсь следить, – заметила Урсула. – Ядерное оружие для нас оказалось очень неприятным сюрпризом... И повторения этого мне бы не хотелось.

– Выгодное отличие от большинства чистокровных, – хмыкнула Учитель.

– Мои предки служили Короне с самого начала рода, – пожала плечами Урсула. – Само собой, мы смотрим на многое не так, как другие маги... Ну да мы всё-таки о магистериуме говорим, а с этим нихрена не понятно, простите. Готова поверить, что это действительно материя не нашей Вселенной. Вот, посмотрите только – это вообще что такое?

Возмущение Урсулы вызвал снимок спектра – совершенно бессмысленного и похожего на несколько спектрограмм, собранных случайным образом.

– Даже мне понятно, что это ерунда, – вздохнул Гарри. – Похоже, нормальная наука спасовала...

– В первый раз, что ли? – пожала плечами Гермиона. – Рано или поздно мы и с этим разберёмся... Тем более, что в квантовой механики ещё и не то возможно. Слушайте, даже у меня мозги кипят, может, за учебниками поедем?

Трое взрослых и четверо подростков в машину Учителя не помещались никак. Можно было воспользоваться Незримым расширением, но возиться с непростым заклинанием желающих не нашлось, да и у старшей Грейнджер были дела на работе, а Урсула решила, что вполне может оставить свою дочь в такой компании.

Гермиона устроилась на заднем сиденье с краю, Гарри – посередине, а с другой стороны устроилась Дафна, торжествующе взглянув на Гермиону. Гарри только пожал плечами – такое соседство его вполне устраивало... Пока что, во всяком случае. Пока они не дрались из-за него – это, конечно, было бы лестно, но явно чрезмерно.

– Все устроились? – Учитель пристегнулась, поправила зеркало и завела машину. – Тогда поехали.

В Косом переулке царила нездоровая суета, явно тяготеющая к книжному магазину.

– Что, чёрт возьми, здесь происходит? – спросил в пустоту Джастин. – Распродажа, что ли?

– Автограф-сессия Локхарта, – Гермиона кивнула на плакат. – Преувеличений у него, конечно, много, но похоже, что своё дело он знает...

– Ничего он не знает, – отмахнулась Учитель. – Уж поверь матёрой чернокнижнице...

– Вы к нему несправедливы, Учитель...

– Гермиона, там безнадёжный нарциссизм, помноженный на безудержную жадность – сомневаюсь, что хоть что-то из его рассказов – правда, – Учитель скривилась. – Я ни одну из его книжонок дальше второй главы не одолела – настолько слащаво и бездарно оно написано.

Гермиона, судя по всему, осталось при своём мнении, Гарри же начали одолевать нехорошие предчувствия. Предыдущий преподаватель ЗОТИ скончался, причём не без его участия... И не имеет ли Локхарт виды на этот пост? Или, того хуже, не нанял ли его уже Дамблдор?.. Вот уж чего совсем не хотелось бы – но не может же директор быть таким идиотом?

Но во «Флориш и Блотс» предчувствия Гарри получили новый импульс – раздававший автографы, был невероятно доволен. Ослепительно улыбаясь, он сидел, окружённый столь же ослепительно улыбающимися портретами, подписывал книги и просто светился самолюбованием.

– Учитель, вы были правы насчёт нарциссизма, – вздохнула Гермиона. – Не хочется этого признавать, но, по всей вероятности, вы и в остальном правы… Кстати, что это за чудные блондины?

– А это и есть Лавгуды, – сообщила Дафна. – Так, пойдёмте-ка к ним – нам нужен человек на Рейвенкло, а Луна туда попадёт совершенно точно.

– Да и мне хотелось бы вживую пообщаться с Ксенофилиусом, – заявила Учитель. – Крайне интересный экземпляр!..

– Рад встретиться лично, доктор, – несмотря на весьма эксцентричный вид, Ксенофилиус совершенно естественным жестом склонился к протянутой руке. Разумеется, Гарри отставать не пожелал и не менее галантно поцеловал руку Луне...

Лавгуды были... Странными. Не безумными, не безобидными чудаками – нет, они казались таковыми, но... Что-то тлело в глубине серебряно-серых глаз – что-то бесконечно древнее и чуждое, отсвет иных эпох, где не было места человеку.

– О тебе много говорят, Гарри, – певуче произнесла Луна. – А ты в это веришь?

– Я не верю. Я знаю или не знаю, – ответил Гарри, – а ты?

– Я знаю, что ничего не знаю, а другие и того меньше, – безмятежно отозвалась Луна. – У нас не будет защиты – вот это я знаю...

– Почему? – удивилась Гермиона. – И какой?

– Нас будет учить этот человек, поэтому – никакой.

– Локхарт будет преподавать ЗОТИ? – Гермиона хмыкнула. – Ну вот и увидим, насколько он компетентен.

– Он полностью некомпетентен, я тебя уверяю, – фыркнул Гарри. – Просто почитай справочники и сравни с его писаниной – сама всё увидишь.

– В справочниках может не быть редких случаев и деталей, – возразила Гермиона. – Но… Ладно, скоро мы это увидим. Даже жаль, что ты совершенно лишён азарта…

– Мой азарт направлен не на пустые споры, а на познание, – ответил на это Гарри. – Кстати, Дафна, почему старший Малфой ведёт себя как придурок?

– А он и есть придурок, – сообщила Дафна, – правда, я всегда думала, что не до такой степени, чтобы наезжать на министерского чиновника…

– Уизли, – уточнила Гермиона. – Похоже, у них с Малфоями давняя вражда...

– Около ста пятидесяти лет, если быть точным, – прошелестел Ксенофилиус. – Просто Уизли стараются не вспоминать ту историю – им стыдно... А Малфои гордятся, что когда-то отобрали у Уизли опиумную плантацию.

– М-да, действительно, серьёзный повод, – хмыкнула Дафна. – Слушайте, мне кажется, что он что-то в учебник сунул... и что сейчас будет драка.

– Да на оба вопроса, – осклабилась Гермиона. – Послушай, Луна, ты хочешь вступить в тайное общество, которое планирует захват мира?

– А у вас есть мозгошмыги? – осведомилась Луна.

– Ни разу не видел, – ответил Гарри. – Но если они нужны – тащи, сколько захочешь.

Что это за фигня такая – мозгошмыги, он, разумеется, не представлял... Но почему бы и нет? Луна в их компании нужна, а её причуды, пожалуй, куда безобиднее его собственных идей...

– Не беспокойся, Гарри – мозгошмыги для тебя у меня найдутся, а у остальных они свои, – с мечтательной улыбкой сообщила Луна. – Если бы мы были в Колизее, на кого бы ты поставил?

– Против обоих, – фыркнул Гарри, наблюдая за на редкость бестолковым мордобоем, устроенным Малфоем и Уизли. – Будь я цезарем, велел бы скормить львам обоих...

Гермиона же вскинула руки с опущенными большими пальцами и пронзительно засвистела.

– Убей! Убей! – принялся скандировать Джастин, когда Малфой, словив особо удачный хук, отлетел к столу Локхарта.

– Как жаль, Люциус, что мы не можем разрешить наши разногласия раз и навсегда, – отчётливо произнёс Артур Уизли. – Увы, меня сковывает данная клятва... Но она не вечна, не забывайте этого.

– А знаешь, Артур нравится мне куда больше, чем его дети, – хмыкнула Гермиона. – Даже жаль, что он впустую тратит цветы своей селезёнки... Впрочем, не думаю, что он нам понадобится.

– Гермиона...

– Смотри, сейчас Локхарт выступит с речью, – отмахнулась она. – Тогда всё станет ясно...

Речь Локхарта оправдала самые худшие опасения Гарри – он действительно получил ту самую должность. Оставалось только надеяться, что она действительно проклята, и с напыщенным идиотом случится что-нибудь нехорошее – хотя бы к концу года.

– Боже, – вздохнула Гермиона, – Гарри, вы с Учителем правы – он самый настоящий идиот. Представить страшно, чему и как он будет учить...

– Боюсь, что это будет не самой большой проблемой, – сообщила Дафна. – Видишь ту рыжую малявку, что таращится на тебя из-за угла? Это Джинни Уизли, и первого сентября она с неотвратимостью Страшного суда окажется на Гриффиндоре...

Гарри перевёл взгляд на «малявку» – рыжая, веснушчатая, для одиннадцати лет мелковатая... И совершенно бесцветная при этом. Увидев, что её заметили, придушенно пискнула и спряталась.

Гарри сжал переносицу и тихо выругался – год обещал быть слишком интересным...

– Было бы интересно поработать с мелкой Уизли, – заметила Учитель, заводя мотор. – Давно не видела такого набора комплексов... Старайся держать её под наблюдением, ученик, и докладывай как можно подробнее... А там и я до неё доберусь. Не знаю, можно ли ей вообще вправить мозги, но сдвинуть в нужную сторону – вполне...

– Но зачем?

– Не на тебе же эксперимент проводить?

– Вы стали гуманистом, Учитель?

– Ты уже давно мой подопытный, Ученик, – неожиданно серьёзно ответила она. – И ты, и твои друзья, и я сама... Как ты понимаешь, я не могу раскрыть тебе ни сути, ни хода этого эксперимента – но пока что он идёт успешно.

– Я почему-то так и подумала, – хмыкнула Гермиона, – ещё в нашу первую встречу... Что ж, по крайней мере, это интересно. Вы ведь поделитесь с нами результатами, Учитель?

– Вы и сами их увидите, причём как бы не раньше меня, – Учитель прищурилась. – Или, может быть, они уже у вас – как думаешь, Гермиона?..

– Я отвечу позже, Учитель, – Гермиона закрыла глаза. – И, возможно, это будет совсем не тот вопрос...

***

Альбус Дамблдор не любил август. Слишком много бумаг, слишком много дураков... И слишком много воспоминаний.

Впрочем, воспоминания можно привычно отодвинуть – почти век практики, что вы хотите, бумаги – неизбежное и привычное зло... А вот дураки раз за разом преподносят сюрпризы, которые и кого помоложе и покрепче в гроб загнать могут. Вот хоть попечительский совет – взяли и впихнули преподавать Защиту жулика и враля Локхарта. Может, Риддл и правда ухитрился проклясть эту должность?.. Сколько уже не удаётся найти нормального преподавателя, а последние четыре года – так и вовсе кошмар. Озабоченный мерзавец, алкоголик, одержимый – и вот теперь наглый самовлюблённый обманщик... Вот только доказать попечителям хоть что-то невозможно в принципе – и придётся как-то компенсировать идиотизм Локхарта. Ладно, время есть, да и Гарри со своей свитой уж точно не останутся в стороне...

Гарри... Вот ещё одна проблема. Гарри Поттер и его «тайная ложа» – и стоящая за ними Дороти Сент-Жак. Тридцать два года, диссертацию защитила в двадцать три – кажется, самый молодой доктор философии, ведёт активную научную деятельность... Диссертацию Дамблдор читал – как ни удивительно, ничего особенно сложного для понимания, но для него бесполезно. Если бы она была написана век назад – может, Ариане можно было бы помочь... А может, и нет. Уж слишком хорошо Альбус помнил последние мгновения сестры. Всё она прекрасно понимала, когда бросилась наперерез летящему заклятию... Хотела спасти их обоих... А они лишь погубили свои души.

Биография канадской гостьи была едва ли не идеальной – словно у героини подросткового романа. Демонстративно идеальной – никаких сомнений нет, но ничего нельзя доказать... Или нет.

Кто вы, доктор Сент-Жак?