Клайв сидел на кровати в гостевой комнате поместья и крутил вещицу в руках. Он собирался показать её Уиллу, но это не могло ждать до тех пор, пока тот перестанет обижаться. Кроме того, ему и самому хотелось посмотреть.

– Это моя кровать, – первое, что произнёс Уилл, едва появившись на пороге.

– Ну конечно, это твоя кровать, – весело отозвался Клайв. Наигранно весело. Он намеренно пропустил в голос злость, давая её расслышать: Уиллу могло хватить такта хотя бы просто промолчать, а не толкать очевидные вещи. Прекрасно ведь знал, что его это раздражало.

Плотно прикрыв дверь, Уилл приподнял бровь, собираясь по своему обычаю дослушать собеседника. Кажется, сейчас эта привычка принесёт тому противоположные от обычного впечатления, потому что его неуклонно начинало нести. От почти безобидной фразы терпение у него иссякло.

– Ты в чужом доме, а это – гостевая комната. Но, разумеется, это твоя кровать, мистер Моё-Мнение-Единственно-Правильное.

Взгляд Уилла упал на его руки.

– Ты вынес...

– Заткнись, – хлёстко бросил Клайв. Уилл дёрнулся, словно того ударили. – Надоело.

– Надоело, – повторил Уилл глухо, словно нечего было ответить.

– Вот именно, надоело. Почему я должен делать всё только так, как тебе угодно? – продолжил Клайв, переходя на вкрадчивый тон. – Ты же чужого мнения в упор не видишь. Вечно ходить надо с тобой куда тебе хочется, делать то, что тебе хочется, даже есть приходится – даже, мать твою, здесь, и тут ты с этим не отстаёшь, – исключительно по твоему выбору, потому что тебе же виднее.

– Слушай, да теперь-то смысла нет из-за прошлой жизни ругаться, – вставил Уилл, однако это прозвучало не слишком уверенно.

– Даже взять сигареты, – мстительно напомнил Клайв. – Сам не куришь, но сунуться же нужно обязательно. «Что ты берёшь? Возьми лучше вот эти, слышал, что они гораздо лучше», – передразнил он Уилла. Ему хотелось бы повысить тон, но он не хотел, чтобы их кто-нибудь услышал, поэтому он перешёл на шипение, напоминавшее шипение стремительно укорачивающегося бикфордова шнура. – И я курил это дерьмо, Уилли.

– Но ты же мог...

– Да ну? – Клайву даже дослушивать не нужно было, он и так знал, что тот собирался сказать. – А не напомнить ли тебе, из-за чего мы обычно ссоримся? А?

Повисла тишина. Уилл молчал. Это была правда, и деться от неё было некуда. Ругались они именно из-за расхождений во мнениях, причем, бывало, совсем по мелочам: стоило ему возразить – и начиналась полемика, плавно переходившая в ссору.

Протяжно вздохнув, Клайв взял себя в руки: он бы ещё кое-что высказал, но время бежало. Может быть, хотя бы уже произнесённое до Уилла всё-таки дошло: раз тому нечего было ответить – его хотя бы частично признали правым.

– Я собирался посмотреть, – он приподнял то, что держал в руках. – Но заряда осталось совсем мало. Я не знаю, хватит ли его, чтобы посмотреть до конца, не говоря уже о двух воспроизведениях.

– Прошло много времени, – очень осторожно сказал Уилл, намекая на то, что вряд ли там осталось что-то вообще. По своему представлению. Клайв не стал препираться.

– Подзарядил от почти издохшего аккумулятора, – коротко ответил он.

Формально, это было действительно так; ему посчастливилось наткнуться на чуть ли не старинный генератор с механическим стартёром, а не с электрическим, и тот из оставшегося в нём жутко старого топлива выплюнул в подключённый к нему Клайвом аккумулятор ещё крошку электричества, после чего задымил и заглох.

Уилл сел на краешек кровати рядом; хоть на лице у того отчётливо читалось сомнение по поводу только что рассказанного и возмущение по поводу сказанного немногим ранее, сел всё же близко – чтобы тоже видеть экран того, что он принёс. А вот тон следующих слов позволил себе пропустить только волнение. Очень осмотрительно.

– Ты шарился где-то в одиночку. Один. А если бы что?..

Клайв укоризненно посмотрел в ответ. Впрочем, раньше они бы уже вовсю ругались, так что он не стал комментировать. Уилл под его взглядом, в свою очередь, не стал продолжать.

– Нашёл в одну из вылазок, пока дежурили, – решил он всё-таки немного пролить свет на то, как у него это оказалось, чтобы его потом не взялись усиленно держать под наблюдением. – Это, скорее всего, был один из бедных районов.

– Похоже на что-то наше, но довольно отдалённо...

– Я же сказал, «бедных районов», – спокойно повторил Клайв. Он понимал, что Уилл, скорее всего, никогда этого не видел, тогда как ему эта вещь была хорошо знакома. – Он грубовато выглядит, потому что сделан из дешёвых материалов, но он максимально устойчив. Такие можно хоть поколениями пользовать.

Уилл осторожно взял у него эту вещь и задумчиво повертел, осматривая. Это был один из совсем дешёвеньких детских карманных планшетов, на которых записывались сказки. Часто одна-две, потому что на большее не хватало места, но такие планшеты дети очень любили, и пересматривали сказки много раз. Они заменяли рассказчика.

Когда Уилл вернул планшет обратно, Клайв включил его... и они оба на протяжении нескольких долгих секунд замерли, глядя на название, отображённое знакомыми им всю предыдущую жизнь буквами. И впрямь, только одна сказка...

– Ты бы сразу потише сделал, – предусмотрительно предложил Уилл; Клайв отрицательно покачал головой. Когда на записи послышался голос рассказчика, он понял, что не ошибся: громкость была выставлена на минимум в целях максимальной экономии энергии. – Я помню эту сказку...

Клайв поднял ладонь, призывая к молчанию, и поднял планшет ещё немного, чтобы не так усиленно вслушиваться. Сказка была о маленьком, но не по возрасту мудром лисёнке, который искал место, которое могло бы стать ему домом. Детям она нравилась из-за неочевидной структуры, у взрослых она вызывала некоторую грусть; как и всякая хорошая сказка, она была предназначена и для первых, и для вторых.

Когда воспроизведение закончилось, он бездумно включил повтор, который снова вернул его куда-то в смутно обрисовывавшиеся в памяти детские годы. Ещё через несколько минут он собрался запустить воспроизведение ещё раз, пока оставались крохи заряда, но экран планшета мигнул и погас.

– Любимая сказка, – отстранённо произнёс он, вдруг почувствовав себя опустошённым, словно у него вновь выбили землю из-под ног, и прервал Уилла, уже открывшего рот: – Только попробуй что-нибудь сказать.

Сейчас ведь скажет, что эта – глупая, и что больше любил в детстве какую-нибудь другую, и, видел Творец, он всё-таки съездит тому по лицу уже полноценно.

– Моя тоже.

Не ожидавший этих слов сейчас Клайв удивлённо вскинул брови, и Уилл кивнул, подтверждая.

– Это значит, – произнёс тот после недолгого молчания, – Что ты, возможно, прав насчёт того, что мы сейчас...

– «Возможно»?

– ...В будущем. Ты куда?

Клайв не стал хлопать дверью, просто тихонько прикрыв её за собой, и быстрым шагом убрался в свою комнату, намереваясь не видеть Уилла несколько часов и не заговаривать с тем на эту тему – вообще. Если не хотел разделять его мнение – он будет оставлять все свои мысли при себе. Не впервой.

Дверь затормозила слишком мягко за ним, и он резко развернулся, в упор уставившись на последовавшего за ним Уилла. Тот, встретив его взгляд, немного наклонил голову, правильно расценив его намерения, но всё же шагнул через порог, прикрывая за собой дверь.

– Уходи. Вот это уже моя комната. И я не хочу, чтобы ты сейчас здесь находился. И доругиваться я с тобой не собираюсь. Нервы ещё не хватало впустую тратить.

Клайв намеренно произнёс это ровно, равнодушно, потому что знал, что Уилла это заденет сильнее, чем злость или раздражение в его голосе. Тот покачал головой:

– Послушай, я сказал это по привычке.

Приподняв бровь, Клайв вопросительно хмыкнул. Слов у него не нашлось.

– Привычная формулировка, понимаешь? С языка слетело. Я не хотел.

– Не хотел, – эхом повторил он, снова с вопросительным оттенком: он сперва не поверил собственным ушам. Уилл... оправдывался? Зная того, это стояло где-то рядом с извинением. Но... неужели так сложно было хотя бы раз нормально извиниться?

К нему шагнули ещё, и он отступил назад, сохраняя дистанцию. Ничего сложного в том, чтобы произнести это короткое слово, не было, и, тем не менее, он не смог сходу вспомнить, когда слышал его от Уилла. Зато точно мог сказать, что сразу после ссоры – ни разу. Он отступил ещё, отворачиваясь, даже не желая смотреть на того на текущий момент, и зацепился взглядом за зеркало, невольно отмечая, что выглядел старше, чем этому организму полагалось, лет на пять – из-за взгляда. Очень усталого взгляда.

Его посетило осознание. Довольно неприятное.

А ведь и в самом деле, они были знакомы уже много лет. Более того, дружили много лет. Но зачем было продолжать, если он давно Уиллу отплатил за переданные ему знания, а сейчас тот только трепал ему нервы? Смысл? Безопаснее лично для него это было бы лучше прекратить. И даже проще именно сейчас: это, между прочим, сейчас он столь раздражён – хоть, казалось бы, привык к тому, что Уилл выкидывал, – потому, что он отвык. Он совсем не видел того шесть лет и отвык, даже несмотря на то, что скучал. Скучал-то по хорошим вещам, не по плохим.

– Ты мне не нужен, – вывел он итог вслух.

– Что? – ошарашенно переспросил Уилл.

– Так давно... – произнёс Клайв, пребывая в некоторого рода ступоре из-за осознания, и невесело хмыкнул. Долго же до него доходило... – Мы с тобой были напарниками так долго, что я начал воспринимать тебя, как должное. И терпел тебя поэтому. А на самом деле я уже давно в тебе не нуждаюсь.

– К-клайв... – Уилл аж заикнулся, но Клайв даже не обратил на это внимания, почти восхищённо рассматривая мысль, пришедшую вслед за предыдущими.

– Я не то что в другую экспедицию запросто устроиться могу – даже в город другой уехать. Да хоть весь континент вверх дном... найти только место, где я смогу спокойно работать, чтобы суметь выбраться в космос, наконец...

Пальцы Уилла обхватили его запястье, и Клайв вышел из восхищённо-мечтательного состояния, в которое его ввело открытие касательно своего на самом деле свободного положения. Почти, учитывая закон, обязывавший магов работать в экспедициях, но там ведь была поправка касательно более важных талантов. Припомнить немного курс физики и вперёд, заделаться инженером и работать; он же безо всякой сварки мог что угодно теперь слепить, если задуматься...

Уилл взял его за кисть обеими руками, и он с любопытством уставился на того, почти с научным интересом: мог ли Уилл сказать что-нибудь, что не сделало бы ситуацию ещё хуже?

– Ты нужен мне, Клайв, – тихо произнёс тот.

– Не то, – ответил он, даже не задумываясь. Уилл, опустив взгляд, прикусил губу... а следом выражение лица того вдруг отразило некое болезненное сожаление, почти жалость, и он с подозрением прищурился. – Ты снова что-то скрываешь.

Он даже не спрашивал. Понятно было и так.

– Нет, – неожиданно хрипло отозвался Уилл и, прочистив горло, продолжил: – Я тебе уже говорил. Прогресс здесь тормозят. Для обычных людей настолько, что они почти застыли в одном времени.

– Но дворцовые ведь...

Покачав головой, Уилл наконец поднял на него взгляд.

– Им это неважно. Машины – ещё может быть, потому что они дают преимущество в скорости, но в космос им не нужно. Им даже самолёты не нужны. Много мороки: поднять, посадить. В основном их интересует оружие.

– Но почему?

– Монарх не вечен. После него начнется борьба за власть. Скорее всего, идет гонка вооружений, просто скрытно. Считается, что население впутывать глупо: те ведь кормят верхушку, а сейчас людей не так много, чтобы позволить себе войну человеческими ресурсами.

Клайв неопределённо покачал головой.

– Клайв? – потормошил его Уилл, пытаясь чего-то от него добиться.

– Иди. Мне нужно побыть одному, – он отвернулся, ощущая обиду на вот эту вот мировую несправедливость, тут же конвертировавшуюся в злость. Следом ему начало не хватать воздуха, и он прекрасно понимал, что это значило. Только остановить никак не мог.

Уилл уже куда крепче взял его повыше локтя, и он, зажмурившись, дёрнулся, пытаясь высвободиться из чужой хватки.

– Уходи, – тяжело выдохнув он, пошатнувшись.

Не послушавший его Уилл (кто бы сомневался) усадил его на кровать, упрямо и тяжело усевшись рядом, так тяжело, словно за коротенький разговор постарел лет на двадцать. Клайв, немного наклонившись вперёд, с трудом дышал, пытаясь вдохнуть хотя бы ещё чуточку больше, потому что от недостатка кислорода в глазах уже темнело. Затем он закрыл глаза, снова прибегая к проверенному, надёжному способу: вспомнить свой первый вылет во всех красках.

Через несколько мучительно долгих минут его дыхание и пульс пришли в норму, и ему вынужденно пришлось задаться вопросом о том, что делать теперь. Куда ему теперь двигаться, учитывая, что впереди-то ничего не было? Он ещё довольно долго держался, игнорируя то, что не мог в обозримом будущем покинуть планету, а теперь столкнулся с окончательным пониманием того, что надежды на это нет.

Уилл мягко коснулся его запястья, привлекая к себе внимание, и он убрал руку, сразу пряча между колен: не хотел он, чтобы его трогали; не до этого сейчас было. Он сейчас столь тяжёлым и уставшим себя чувствовал, словно, словно прожил подряд две жизни, а не одну – да и та, между прочим, ещё не закончена.

– Клайв...

Он устало вздохнул. Судя по тяжёлому тону Уилла, его ждало ещё что-то. А всё, чего он сейчас хотел – это чтобы его на сегодня оставили в покое. Просто, мать его, в покое.

– Извини, – прямо-таки с трудом выговорил Уилл, словно пересиливая себя. У Клайва едва челюсть не отвисла. Почти сразу, надо же... И это надо было вымотать им обоим нервы, чтобы тот изволил выжать из себя маленькое словцо.

Повисла тишина. Уилл прислонился к нему плечом, безмолвно требуя какого-то ответа, и Клайв, неловко кашлянув, отозвался:

– Ага.

Они снова замолчали.

– Уилл? Я всё ещё хочу побыть один.

Тот, кивнув, встал, направившись к двери... около которой замер, не оборачиваясь.

– Около побережья, – сказал Уилл вдруг, обернувшись. – В прошлом году мы серьёзно прочёсывали те места, выискивая воду, и Барфус сказал, что под песком что-то есть. Что-то крылатое. Я просто проигнорировал, потому что во дворце это никого не интересовало.

– Большое? – бесстрастно поинтересовался Клайв. Крылатым мог оказаться и вертолёт, и просто самолёт, и вообще чёрт знает что. Не факт, что это был именно корабль.

– Большое, – подтвердил Уилл. – Но даже малый по нашим меркам самолёт показался бы здешним большим. Знаешь, я приблизительно помню место. Давай проверим.

Клайв устало поднял взгляд. Был ли шанс? Он был вынужден признать, что был, хоть и крохотный, ничтожно крохотный, потому что даже если они найдут корабль, подлежавший починке, им придётся перерыть всё в округе в поисках более-менее пригодного генератора и топлива. Но всё какая-то цель... поэтому он кивнул. Уилл слабо, с облегчением улыбнулся. А затем поинтересовался:

– Хочешь что-нибудь?

– Хочу выходной, – честно признался он.

– Сделаю.

На этом Уилл наконец-то ушёл, и он откинулся на спину, глядя в потолок. Он не почувствовал, что ему солгали, и это значило, что Уилл действительно сейчас лихорадочно копался в памяти. В прошлом году, надо же. Конечно, тот это делал в первую очередь для себя, а не для него, но прямо сейчас ему особенной разницы не было. У него появилась маленькая цель в виде попытки найти корабль, и пока что он выполнит её. А там видно будет.

Если задуматься, с того момента, как они встретились здесь, Уилл всё делал кое-что положительное для него: тот всё время ставил перед ним какие-то цели. Вписывал в его расписание встречи каждые две недели, тренировки, затем потащил его в экспедиции, заставив ещё и участвовать во всех вылазках без перерывов, каковые давали другим магам, теперь вот это... Клайв в который раз задался вопросом о том, зачем он вообще Уиллу сдался. Вполне логично было бы ожидать, что тот заинтересуется кем-то столь же сложным, как сам, так почему он? Разве Уиллу с ним не скучно?

Проснулся он от того, что замёрз. Обнаружив, что едва не заполз с ботинками на кровать в попытке завернуться хотя бы в простыню, он их сбросил, коротко дёрнул простынку, кое-как распрямив её, после чего добрался до подушки, завернулся в одеяло и, где-то на задворках сознания отметив, что сейчас глубокая ночь, и что никто почему-то не разбудил его, хотя должны были звать к ужину, уснул.

Утром он должен был очнуться голодным и злым, но вместо этого он был вялым, уставшим, и потерянным не только выглядел, но и чувствовал себя, и признавать последнее было неприятно. Усевшись, он поёжился, обхватил подтянутые к груди колени и так и застыл, не ощущая необходимости что-то ещё делать.

Из этого состояния его вывели стук в дверь и прозвучавший из-за неё голос, объявивший, что пора завтракать. Голос был похож на голос Уилла, но он пропустил это мимо ушей, прислушиваясь к желудку, наконец-то решившему заявить о себе. Теперь-то ему пришлось подняться.

Зеркало ему не понравилось. Даже после того как он более-менее привёл себя в порядок. Решив, что прежде чем появляться за общим столом, он посетит ванную, как бы холодно ни было, он выбрался из комнаты и тут же наткнулся на Уилла.

– Утра, – осторожно поприветствовал его тот, предусмотрительно не произнося «доброго» (на это у Клайва, пребывавшего в дурном расположении духа, часто находились не слишком приятные пожелания или просто нелицеприятный ответ). Он безразлично кивнул в ответ. – Ты... скверно выглядишь.

На это Клайв вообще никак не отреагировал, потому что с некоторым запозданием вспомнил, что нужно бы ещё и закрыть дверь, и отвлёкся на эту задачу.

– Клайв? С тобой всё в порядке?

– А что со мной? – безучастно поинтересовался Клайв.

– Ты не ужинал. Ты сейчас должен быть злым, как оса.

– Я никому ничего не должен, – автоматически выдал Клайв.

Приблизившийся ещё немного Уилл поднял руку, словно собирался то ли обнять его, то ли ещё что, но, помедлив, опустил её, с таким видом, будто не то что не решился, а попросту не посмел, и в эмоциональный фон Клайва, практически не отличавшийся от нуля, пробилось слабое удивление. Это чтобы Уилл не смел? Он же вроде не настолько плохо выглядел... Машинально похлопав того по спине, Клайв направился к лестнице, попросив сообщить домашним, что он явится немного позже.

Он умудрился улизнуть в ванную никем не замеченный. Это было хорошо. Он, правда, некоторое время вспоминал, пока подготавливал всё нужное, почему же это было хорошо, но всё же вспомнил. И это тоже было уже неплохо.

Стоило немного прийти в себя, пока грелась вода (он подозревал, что сейчас не был способен корректно колдовать), и его охватил страх. Страх от чувства того, что он на своём веку не сможет вылететь отсюда, никогда, даже несмотря на то, что какой-то мизерный шанс (сильно переоценённый им вчера) существовал. Это значило, что он умрёт от приступов. Не от старости, не в бою. От приступов, потому что рано или поздно что-нибудь в его организме сдаст, потому что медицина тут не была развита в достаточной мере и не будет.

В этот самый миг он едва не проклял Творца. Что, разве нельзя было ему спокойно доживать свой век? Какой был толк в том, чтобы отправлять его сюда, в этот тупик? Какой толк от того, что он теперь молод и цел, если это бесполезно? Да пусть бы он продолжал жить со всей своей синтетикой, но хоть жить, не ведя бесцельное, никому не нужное существование, прожив отведённый ему остаток лет достойно и умерев достойно!

Почти кипя от гнева, он, плеснув в огонь из котелка, чтобы потух, разделся и одним махом плюхнулся в холодную воду, спасая себя же: проклинать что-то высшее, более могущественное, чем Вселенная и её законы, было небезопасно и как минимум глупо. И взвыл: холодно. Вода, однако, почти тут же согрелась; он практически утопил пылавшие в нём ярость и обиду. Мысли у него прояснились. Хорошо, что здание ещё не подпалил, мимолётно подумал он, пытаясь разрешить всё тот же вопрос, который он задавал себе вчера: что теперь делать?

Ответа не было. Ну... тогда по мелким целям? Уилл взялся проверять, что там такое крылатое, вот и пусть они пока что проверят. Может быть, дальше видно будет.

Кстати, о Уилле. Последний, зная, каким он будет утром, сам пришёл его будить, хотя обычно этого избегал, если была возможность. Пришёл, чтобы на злющего него не нарвался кто-нибудь из поместья? А ведь дошло бы до ушей родителей Клайвена, обязательно бы дошло; кто-нибудь из них вообще мог бы возжелать зайти с утра к сыну. Нужно будет его поблагодарить, оставил себе заметку Клайв. Может, тот и к ужину его посоветовал не будить...

К завтраку он явился уже свеженьким и почти с нормальным настроением. Во всяком случае, он чувствовал себя в состоянии изображать Клайвена, и этого пока что было достаточно. Было бы, пожалуй, ещё лучше, если бы Уилл не следил за ним обеспокоенным взглядом, почти этого не скрывая. Никто, к счастью, не заметил. Уилл как-то успел (когда?.. и ещё ведь время бы понадобилось, чтобы раздобыть) притащить три бутылки вина, охарактеризованного Фатусом как «отличнейшее», и сделал вид, что мог себе позволить устроить выходной, чтобы отметить нормально прошедшие первые три экспедиции Клайвена. Клайв нашёл вино неплохим. Расслабиться, конечно, он так и не смог, но зато расслабились все остальные, не присматриваясь к нему более.

Поздним вечером, после того как в поместье все улеглись спать, Клайв ещё остался бодрствовать: в это время в уснувшем доме можно дышать совсем спокойно. И именно в это время к нему зашёл Уилл. Клайв уставился на того с любопытством, отчего-то даже не подумав попробовать выпроводить.

– Хотел с тобой поговорить, – Уилл сразу же раскрыл цель своего визита.

– О чём?

– Не знаю, – Уилл, пожав плечами, сел на краешек кровати.

– Как это?

Цыкнув, Уилл откинулся на спину.

– М-м... видишь ли... – он сложил руки на животе, сплетя пальцы. – Когда люди начинают встречаться, они обычно заполняют этот промежуток времени разговорами. Чтобы, знаешь, как это говорится, получше узнать друг друга.

– А мы с тобой что, начинали встречаться? – поинтересовался Клайв.

– А мы с тобой и так хорошо друг друга знаем, – Уилл проигнорировал его вопрос. – Доверие из этого и проистекает, а у нас получился некоторый тупик.

– Не всякому человеку, которого хорошо знаешь, можно доверять, – не раздумывая ответил Клайв. А Уиллу и вовсе не следовало в любом случае; это можно было заподозрить ещё при первом взгляде на того, если не повестись на внешность.

Уилл протяжно вздохнул.

– Слушай, оставь это. Давай просто поговорим.

Клайв задумался над тем, о чём им вообще ещё можно было поговорить, если пытаться выбрать нейтральную тему, а потом до него внезапно дошло, что Уилл не стал возражать или убеждать его в чём-то, хотя он высказал иную точку зрения. Интересно.

И всё-таки, о чём им разговаривать? Они и в самом деле хорошо друг друга знали.

– Уилл? – вспомнил он кое-что довольно давнее. – Аудиенция. Ты обещал рассказать про аудиенцию.

– Точно. Тот случай с «положь да вынь», – Уилл, осторожно глянув на него и удостоверившись, что он не собирается припоминать тот экземпляр, который они нашли в старом порту, с облегчением потянулся и поудобнее уложил голову на скрещённые руки. – Это было сложное внутреннее разбирательство, как обычно бывает со всеми этими случаями, и младший офицер, с которым это всё и произошло, потребовал аудиенцию.

– Так, подожди, когда это вообще происходило? – вклинился Клайв. – И почему ты ничего не рассказывал?

– М? – кажется, Уилл уже успел погрузиться в воспоминания. – Незадолго до того, как я сюда попал. Несколько месяцев. Я хотел тогда рассказать тебе при встрече, с глазу на глаз, потому что это внутренние дела, которые не принято выносить. Не успел.

– В каком смысле «внутренние»? Я, вообще-то...

– Ещё более внутренние, – торопливо произнёс Уилл, перебивая его. – Меня повысили до седьмого ранга, а оттуда, как выяснилось, ты оказываешься вовлечён не просто в работу армии, а в само её устройство. В её функционирование. Это включает в себя, как ни странно, внешние связи. С производством, исследовательскими центрами и прочим... включало.

Клайв задумался. Он ни разу об этом не слышал. Он думал, что офицеры высших рангов разведки занимались планированием и координированием важных, сложных боевых операций как на местном уровне, так и в центральном штабе, но вот так? Получается, имперская армия была ещё более самодостаточной, чем он думал. Кроме этого, выходит, разглашать эту информацию было строго запрещено, а Уилл собирался всё же ему что-то рассказать... Клайв, снова-таки, не ощущал, что тот приврал по этому поводу, что могло значить только одно: Уилл ему доверял. Или... или ожидал его повышения до того же седьмого ранга, уже давно, между прочим, ему светившего, чтобы ему уже можно было такое знать. Н-да... чёрта с два определишь...

– Во-от... На чём я остановился?

– Ты сказал, что тот младший офицер потребовал аудиенцию, – со вздохом напомнил Клайв, отодвинув бесплодные размышления в сторону. – Кстати, почему она состоялась-то?

У младших и старших офицеров не было права требовать аудиенции у Императора.

– Потому что мы согласились. В конце концов, все эти случаи и так заканчивались вовлечением в разбирательство Императора, так что всё получилось по уже сложившейся закономерности.

Уилл немного помолчал.

– Кроме того, мы все сошлись на мысли, что случай выдающийся. Неоднозначный, но до смертной казни дойти бы никак не могло. И... угадай-ка, кому выпало сопровождать офицерчика?

Клайв хмыкнул. Уилл покосился на него, и, увидев его заинтересованный взгляд, продолжил:

– Пришлось повести. Только не спрашивай, как он выглядит, потому что я не знаю. Ничего не видел. Нет, правда. Глаза нам завязали, так что я действительно ничего не видел.

– Может быть, оно и к лучшему, – задумчиво произнёс Клайв.

– Может быть. Пока офицер говорил, его никто не перебивал. Никаких уточняющих или наводящих вопросов. Однако у меня возникло ощущение, что его как-то просматривают... взвешивают. А затем Император вынес решение. Ты ведь слышал, как это всё закончилось?

– Так это о том, которого просто оставили в покое?

– Да. Это если вкратце. Но было пару нюансов, которые наружу не всплыли. Во-первых, Император велел мне проследить за тем, чтобы на медицинскую страховку офицера была переведена неплохая такая сумма. А во-вторых, велел официально освободить её от одного из пунктов медкомиссии.

– Её? – изумился Клайв. Женщин в армию брали только в штабные отделы снабжения, где сильно помогала большая склонность к мультизадачности.

– Я тоже удивился. И ведь не скажешь же... Мужчина мужчиной. Симпатичный, но без этой, знаешь, – Уилл с некоторым отвращением поморщился. – Слащавости. Не смазливый, в общем.

– Как же она прошла отбор?

– Хороший вопрос. Я и сам им задавался, – усмехнулся Уилл. – Сначала подумал, что у неё в штанах сюрприз, но это как-то с медкомиссией не стыковалось. А потом заглянул в дело, и стало понятно. У неё был брат. Близнец. Видимо, какие-то специфические жизненные обстоятельства.

Клайв задумался. Тема себя исчерпала, но у него был к Уиллу вопрос, весьма занимательный вопрос...

– Скажи, Уилл, – несколько нерешительно начал он. – Сколько ты здесь пробыл?

– Около тринадцати лет? Тринадцать уже точно есть. Или ты имеешь в виду именно в этом городе?

– Ну...

– Лет десять, наверное. Я не сразу сюда попал.

– М-м.

Повисла тишина. Уилл снова протяжно вздохнул... и решил избавить его от колебаний касательно формы вопроса:

– Хочешь спросить, почему я за это время тебя не разлюбил? Хороший вопрос. Сам думал, – темп его речи замедлился. – В последние несколько лет мне становилось всё легче, и я начал думать, что ещё пару годиков – и всё... а потом увидел тебя тогда. И у меня опять полыхнуло. По новой.

– А сказать? Полно времени было.

– Я ждал. Пока мы не уравняемся. Ты же у нас идейный, отказался бы, – обвинили его. Он только вздохнул: здесь Уилл был прав. Как бы там ни было, в отношениях, в которых люди находились в разных положениях, кто-то всегда будет перетягивать одеяло на себя. А он в этом плане был сторонником демократии. – А потом, учитывая обстоятельства, я задумался, как к тебе правильно подступиться. Крепко так призадумался. Это ведь не случайная связь, где не вышло – и плевать бы хотел, тут всего одна попытка могла быть. Так как думал долго, уже немного поугас, начал надеяться, что пройдёт. Что переболею. Ни первого, ни второго, как видишь, не вышло.

Может быть, Уилл ожидал какого-нибудь ответа; однако Клайв молчал, потому что пытался в этот момент поймать какую-то мысль, назойливо вертевшуюся в голове, но никак не дававшуюся. А затем он поймал.

– Как ты меня узнал? – требовательно выпалил он.

– Что значит «как»? – Уилл вдруг растерялся. – Ты стоял там и...

– Ты знал Клайвена. Мы с ним очень похожи, не так ли? А на тот момент это был всего... – Клайв на мгновение поднял глаза к потолку, вспоминая. – Третий день, как я тут оказался. Так как ты узнал меня, а не его?

– Я говорил, что вы отличаетесь. Для меня – сильно отличаетесь, – Уилл повернулся, приподнявшись на локте. – Нет, скажи мне, что я должен был ещё подумать, если кто-то, довольно похожий на Клайвена и в то же время на тебя, держался, как ты, смотрел на меня твоим взглядом и, до кучи, назвал меня моим старым именем?

Клайв не нашёлся с ответом.

– Я вообще подумал, что у меня не все чашки в шкафу, – буркнул Уилл, снова плюхаясь на спину.

– Что-что?

– А-а, нет, это наше выражение, – тот вдруг смутился. – Забудь.

– Это... вроде как... не все дома? – осторожно поинтересовался Клайв. Уилл что, настолько расслабился, что машинально просто выдал идиому из своего родного языка на имперском?

– М-м... да, что-то около того. Пойду-ка я, пожалуй, – Уилл встал. – Спать пора.

– Ага...

– Клайв?

Подняв голову, он упёрся взглядом в глаза Уиллу, оказавшемуся вдруг слишком близко. Тот, придержав его за лицо, очень коротко, но мягко поцеловал в уголок губ, и тут же отстранился.

– Спокойной ночи, – довольно мурлыкнул тот, улыбаясь, и вышел.

Клайв устало вздохнул. Он не чувствовал, что Уилл пытался на чём-то настаивать даже после отказа, скорее, просто проказничал от поднявшегося настроения. И... это не вызвало у него какого-либо отторжения, как он склонен был ожидать, но всё равно чувствовалось очень странно, до того странно, что повторять ему бы не хотелось.

Только почему у Уилла хорошее настроение? Они просто поговорили. Или это оттого, что тот выговорился?

После этого Уилл, видимо, всё пытавшийся найти к нему подход, взялся с ним разговаривать. Причём на всякие ничего не значащие, лёгкие темы: обсуждал с ним что-нибудь, произошедшее за день, делился какими-то своими соображениями, при этом старательно обходя любые подводные камни. Периодически тот рассказывал что-нибудь из того периода жизни, в котором был здесь до его появления, тоже осторожно выбирая, что именно рассказывать. Клайву сначала было непривычно столько с ним беседовать, особенно после длительного перерыва в общении, но он постепенно привык. Оказалось, что Уилл, не навязывавший своё мнение и не ввязывавшийся в спор (и не язвивший при всём этом), – довольно приятный собеседник, хотя об этом он подозревал и раньше. Ему даже начало нравиться. Иногда они вспоминали что-нибудь из былых времён, когда были ещё напарниками; Уилл умудрялся каждый раз подловить его, когда он был в хорошем расположении духа, поэтому вспоминалось в основном хорошее. А хорошего у них них всё-таки было довольно много, иначе они бы не продолжали вместе работать так долго.

И вместе с этим Уилл старался вести себя так, чтобы его не раздражать. Кроме влезания в личное пространство. Тот постоянно находился где-то рядом, при этом прикасаясь к нему чаще необходимого (хорошо хоть, не при всех; и на том спасибо), что его иногда раздражало, особенно когда он был не в настроении. Но он терпел, раз уж Уилл начал вести себя более-менее по-человечески. Да и тот отвлекал его от мыслей, сильно отвлекал, словно бы чувствовал, что он не просто так чем-то загрузился.

Так прошли те три дня, за которые они добирались до Атеота, и день на нём.

А на следующий день Клайв, выползший с утра пораньше на улицу по нехитрым делам, обнаружил, что пошёл снег. Было ещё темно, и было хорошо видно белые мелкие, мельчайшие хлопья, чуть ли не отдельные снежинки, медленно и беззвучно, почти торжественно достигавшие земли. Он, забыв, для чего вообще вышел, некоторое время за этим наблюдал. Снег раньше был редким явлением на этой планете; он выпадал всего пару раз в год, а иногда бывали и вовсе бесснежные зимы. Поэтому Клайв обычно с некоторым недоверием глядел на фотографии заснеженных пейзажей на других планетах. Нет, он знал, что так бывает – просто не привык видеть подобное. Однажды они высадились на одну из планет, в норме полгода лежавшей в снегах, и Уилл, бывший родом почти с такой же и привыкший к таким вещам, долго смеялся над его обалделым видом, когда он с недоверием загрёб с верхушки одного из сугробов снега, пытаясь понять, не чудилось ли ему. Им тогда почти тут же прилетело по снежку от детишек, ещё толком не различавших взрослых по одежде, которые, видимо, восприняли его, мявшего в пальцах снег, как потенциального противника по игре. Уиллу прилетело то ли за то, что смеялся, то ли просто потому, что стоял рядом.

Он улыбнулся, вспомнив этот момент. Настроение это им, конечно, не испортило... Его вдруг посетило странное чувство. Сделалось то ли грустно, то ли как-то... одиноко. Ему даже потребовалось несколько секунд, чтобы подобрать слово. Но с чего бы вдруг? Одиноко он ощущал себя крайне редко – ему вполне хватало своего собственного общества.

Возвращаясь обратно, он чуточку задержался около входа, почуяв ветерок, повеявший из центра континента. Клайв повернул к нему голову: ветер нёс с собой запах. Странный запах. Ему потребовалось некоторое время, чтобы его расшифровать, и отделить от всего остального на удивление свежую, морозную нотку, которая была характерна для снега. Должен был остаться обычный сухой запах песка, и чуточку горьковатый – пепла и горелого дерева, но именно в остатке что-то неуловимо поменялось. Горькой примеси стало больше, но она была немного иной; от этой начинало немного горчить во рту. И снова возникла странная тяга то ли к общению, то ли к тому, чтобы просто находиться рядом с кем-нибудь.

Встряхнув головой и сбросив с себя это странное состояние, Клайв вернулся в спальню, намереваясь поспать ещё немного.

Утром оказалось, что запах стал ощутимее. В поведении окружающих тоже наметились перемены: кто-то старался находиться в одиночестве, кто-то, наоборот, тёрся в компании ещё больше обычного.

Перед тем как зайти на кухню, он поколебался: сам он был больше склонен к тому, чтобы позавтракать в одиночестве, но такой роскоши здесь, к сожалению, не предусматривалось. Оставалось надеяться, что там сейчас кто-нибудь знакомый, причём из их команды, потому что сейчас их общество для Клайва было предпочтительнее всего. Однако долго размышлять ему не дали: подошедший Адорус, омрачившийся ещё больше, хлопнул его по плечу и, кивнув вместо приветствия, подтолкнул вперёд.

Ему повезло: за столом оказалась их компания, сидевшая несколько свободнее, чем обычно, открыто демонстрируя нежелание пускать за стол кого-либо ещё. Но их с Адорусом, немного подвинувшись, охотно пустили – свои всё-таки.

Разговоров за завтраком особенно не вели, даже Реллус не пытался никого поддеть. Клайва это всё устраивало в полной мере. Он, отвлёкшись на чужое общество, абстрагировался от собственного состояния; в нём даже пробудился нормальный, здоровый аппетит. Поэтому на шелест шторки позади он даже не обратил внимания. За столом, однако, возникло некоторое оживление, и Клайв обернулся, но увидел лишь качнувшуюся штору.

– Чего это он? – озадаченно поинтересовался Реллус.

Джадус пожал плечами.

– Подойдёт сейчас, наверное.

Однако никто так и не подошёл. Клайв поймал внимательный взгляд Вайриса – вопросительного оттенка.

– А кто это был-то? – он сделал вид, что ничего не уловил.

– Командир.

О. Если задуматься, он не видел Уилла с утра. Тот только разбудил его и сразу же куда-то делся.

Он снова встретился взглядом с Вайрисом. Это тоже было странно. Клайв ожидал, что тот сейчас будет наблюдать за Ноделем ещё больше обычного, но Вайрис почти на того не смотрел. Зато маг поглядывал на Вайриса. Чуточку озадаченно поглядывал. Либо что-то у них тронулось с места с подачи Вайриса, либо эти двое по-разному переносили навеянное ветром ощущение.

Уилл же весь оставшийся день вёл себя абсолютно обычно, а потом, когда они вернулись из вылазки, отправил Клайва отдыхать, сказав, что к Миррин зайдёт сам. После этого Клайв опять его не видел.

Впрочем, спали-то они всё равно в одном помещении, так что он, потушив свечу, опёрся об стол так, чтобы не загораживать окно, на фоне которого его сразу же можно было заметить, и принялся ждать. Уилл явился минут через двадцать, словно бы знал, когда он потушил свет. Мог, впрочем, и знать, если снаружи наблюдал.

– Ты ещё не спишь? – поинтересовался тот, притормозив на пороге.

– Пока нет. Пора бы, конечно.

Уловив невысказанное «но», Уилл медленно закрыл за собой дверь.

– Ты хочешь поговорить, – утвердительно произнёс тот.

– Точно. Ты что, меня избегаешь? – поинтересовался Клайв, решив не тянуть кота за хвост.

– Нет, – моментально ответил Уилл.

– Неубедительно.

Он мог бы сказать, что в череду удивительных совпадений, тянувшуюся на протяжении дня, верилось слабо, но решил высказаться короче; вышло чуточку агрессивно. Уилл вздохнул.

– Зажги свечу.

– М-м?

Уиллу-то свет не особо нужен был, это Клайв обычно старался обеспечить себе какой-то минимум освещения, в котором видел достаточно хорошо.

– Зажги, – повторил Уилл, подходя ближе. – Я знаю, что тебе неприятно, когда у меня слишком сильно расширены зрачки. А у тебя глаза в темноте светятся. Давай не будем пугать друг друга, – интонация его была миролюбивой. Необычно, отметил Клайв, поджигая фитиль свечи. Неужели успел опять что-то вытворить?

– Ну?

– Ну... да, – подтвердил Уилл.

Теперь вздохнул Клайв.

– И что случилось?

– Да ничего, – Уилл нахмурился. – Просто мы с тобой уже трижды ссорились почти сразу же после прибытия.

– И ты решил, что мы не поссоримся, если будем как можно меньше находиться рядом?

Уилл ненадолго отвёл взгляд, что-то прикидывая, и просто кивнул. Клайв хмыкнул.

– Смеёшься? – поинтересовались у него.

– Нет. Не знаю, к чему склониться: к тому, что это глупо, или к тому, что вполне логично.

– Я тоже не знаю, – буркнул Уилл. – Но факт есть факт.

– Ну, это если мы сейчас не начнём.

– А что, есть повод? – тот насторожился.

Клайв покачал головой.

– Нет, это я так. Шучу. Не хочу я с тобой сейчас ссориться. У меня... есть вопрос. Оттуда... – он неопределённо качнул головой в сторону, противоположную океану. – Как-то по-другому пахнет. Я от этого запаха чувствую себя странно.

– А-а... я знаю, – Уилл почему-то выбрал очень мягкий тон. – Середина зимы. Сейчас все так себя чувствуют. От этого запаха, бывает, и на поступки толкает странные, так что это нормально. День-два, и ты привыкнешь, может, даже перестанешь его замечать.

Его словно пытались успокоить. Клайв почувствовал себя ещё более странно; ему что-то нужно было, и он не понимал, что. Отстранившись от стола, он потянулся к Уиллу, уцепил того за пояс и потянул на себя, заставляя подойти ближе; тянул, пока Уилл не подошёл совсем близко, и тогда, снова опёршись на стол, упёрся лбом тому в плечо, стараясь не думать о том, что вот это, пожалуй, и был упомянутый Уиллом странный поступок.

– Что это ты? – Уилл, не пытаясь отстраниться, легонько похлопал его по спине.

– Не знаю, как ты, – проронил Клайв. Что он понимал, так это то, что ему хотелось немного поговорить, потому что он только что начал понимать, что это за чувство такое. Высказать бы ещё нормально, с его-то косноязычием. – Но я чувствую себя немного одиноким. Не в смысле отношений. Скорее... начинает чувствоваться, что человек жизнь, в основном, проводит в одиночестве. И умирает в одиночестве.

Уилл вздрогнул. Клайв вспомнил, как тот упомянул, что попал сюда после удара током, да ещё и дома, так что ток, похоже, был нешуточный (где тот нашёл незаизолированное место – это уже другой вопрос; специально ли – вообще третий...), и, возможно, Уилл всё помнил. Может быть, он зря поднял эту тему.

– Не то чтобы это какая-то новость, – продолжил он, огибая этот момент. – Но знать и чувствовать – разные вещи. Собственно... вот.

Теперь, после того как он высказался, ему стало немного неловко. Из этого состояния Уилл его вывел, попросту крепко обняв его. Он, ощутив избыточное давление на шею, выпрямился, обнял Уилла в ответ, и тот прижал его к себе ещё крепче.

Ему вдруг стало легче. Чувство одиночества, преследовавшее его с самого утра, испарилось.

– Знаешь, мне полегчало, – полузадушенно просипел он, и Уилл торопливо отпустил его, немного обеспокоенно заглядывая в глаза. Клайв, конечно, преувеличил, но у него всё равно было такое ощущение, что его сильно помяли. Он глубоко вдохнул, расправив плечи и вместе с ними, кажется, и рёбра.

– Забыл, что надо соизмерять, – Уилл чуточку нахмурился. – Но, знаешь, мне тоже почему-то полегчало.

– Правда, что ли? – недоверчиво переспросил Клайв.

– А ты думал, я ничего не чувствую?

Клайв пожал плечами. Взгляд у Уилла сделался несколько задумчивым. Потом в нём проскользнула озорная искорка.

– Интересно, это всем помогает?

– Будешь лично всех тискать? – представивший это Клайв, не удержавшись, улыбнулся. – Только соизмеряй, а то на ногах только парочка достаточно крепких ребят останется.

Уилл прыснул. Затем потёрся виском об висок Клайва, видимо, придя в хорошее настроение впервые за весь день.

– Давай-ка баиньки, – мурлыкнул тот.

– Давай, – согласился Клайв. У него тоже поправилось настроение.

Конец второй части