— Ким Докча!?!

Он опять его чем-то выбесил. Знать бы чем на этот раз. Джунхёк с самого момента попадания в этот странный мир был на взводе, цеплялся к нему на каждую мелочь, что ни разу не помогало разобраться в хитросплетении сил и правил, диктовавших им условия для выживания. Масла в огонь подливала излишне говорливая и колкая на язык Суён, что в первую же неделю умудрилась бросить вызов офицеру местной армии, исполняющему свой долг, патрулируя район Зараки, в который их и закинуло.

Естественно драться с ним пришлось самому Докче, его же не жалко, да и Суён всегда знала как ударить его побольнее, спрятавшись за спины Гильёна и Юсон.

Почему на бой не вышел Джунхёк? Да потому что свалил исследовать ближайшую свалку, заявив, что на ней подозрительно много трупов. Делать ему больше нечего, как на мертвецов глазеть, явно не хотел светить отсутствием сил. Мир не пожалел их при переходе, заблокировав всё, что могло быть хоть сколько нибудь полезным.

Почему его статус созвездия был сохранён Докча не знает, может это что-то неведомое для этого мира, но итог один — он победил за единственный удар, чем привлёк к себе совершенно ненужное внимание от офицерского состава армии, Готей 13, как он позже выяснил.

Именно в Готей 13 он и узнал, что место, куда их закинуло на неопределённое время в качестве наказания называют Обществом Душ и оно, вроде как, аналог Эдема из их родного мира.

Судя по тому, что он видел на улицах Руконгая, того места, где они очнулись после перехода, это какой-то очень хреновый рай. Но Юмичика, добрая душа, сказал, что у них ещё и ад имеется, если им не по душе местное общество.

Как бы он не изгалялся над всей компанией (особенно досталось Джунхёку, которого просто преследовали с мерзейшей улыбочкой и фразой "улыбнись, покажи красу"), но капитану Куроцучи, что жаждал изучить гостей, не отдал, оправдавшись совершенно направдоподобным объяснением — объявил, что Ким Докча давно потерянный в детстве брат их капитана.

Нелепо и смешно, но почему-то это подействовало, их всё ещё считали чужаками, опасными чужаками, но больше насмешек, провокаций и нападений в стенах Готея не было.

Вот только Докча не спешил расслабляться, ведь рано или поздно ему придётся предстать перед очами его "брата" и чем всё закончится он не знает.

Никакого проку от его спутников, каждое прошлое нападение приходилось отбивать в одиночку. И хуже всего, казалось, что они намеренно провоцируют окружающих на агрессию.

И ладно Джунхёк, у него просто морда протокольная, или Суён, что словно заткнуться не может. Но Хивон-то зачем лезет на рожон, неужели не понимает, что здесь и сейчас она слабее котёнка, когда оскорбляет местную красу — лейтенанта Матсумото. Повезло, что дама с юмором, да и Юмичика, что взял его группу под патронаж, умаслил фигуристую даму обещанием выпивки.

Куда только Хенсон смотрел, обещал же, что будет утихомиривать свою девушку в новом месте?

Оу, кажется он понял и причину агрессии, и нежелание вмешиваться в конфликт — Хенсон совершенно потерялся взглядом в весьма выдающемся бюсте, так интересно выглядывающем из формы лейтенанта.

Хорошо хоть дети здесь тише воды, ниже травы и это точно не заслуга приглядывающей за ними Сангах. Эту вечно спокойную барышню тоже пришлось вытаскивать из весьма неприятного лично для него скандала с капитаном Куростучи. Ей, видите ли, показалось, что тот как-то не так воспитывает дочь.

Вот лично ему самому было кристально поеба... всё равно, ведь ребёнок был сыт, одет, без синяков и ссадин, и более того, не обделён родительским вниманием, периодически исследуясь в лаборатории отца.

Он тоже хотел бы проверить здоровье и развитие Бию, но исследовать доккеби могло быть опасно — в этом мире их в принципе не существовало.

Но малышка вела себя хорошо, кушала истории, что он добывал в Руконгае, мило щебетала с его плеча и собирала странные взгляды от местных, что шептались как-то подозрительно.

Как он выяснил, зажав лейтенанта Мадараме в углу, с елейной улыбочкой вопрошая, что же происходит, у их капитана тоже некогда была дочь, которая предпочитала сидеть на плече своего отца.

И тот факт, что впоследствии она оказалась его же мечом даже не так сильно поразил воображение Докчи, как то, что местные посчитали одной этой маленькой параллели достаточной, чтобы увериться в их с капитаном родстве.

Докче оставалось лишь вздыхать, такой наивности, признаться, он не ожидал. Оставалось ждать самого капитана, что где-то в параллельном мире? складке пространства? Докча не совсем понял из путанных объяснений, в какой же командировке его так называемый старший брат.

Словно Сунь Укуна ему мало было...

Что бы в его словах или поведении, а может просто в самом факте его существования не раздражало Ю Джунхёка, но бесился он максимально не вовремя — капитан Зараки наконец-то вернулся в Общество Душ и после краткого изложения их ситуации от офицеров отряда собирался познакомиться с "братом" и его спутниками, когда взбешённое рычание прервало самое начало приветствий.

Сказать, что Зараки Кенпачи выглядел устрашающе, значит безбожно соврать. Он выглядел пиздецки пугающе, даже Бию вжалась в его шею, дрожа всем телом. Его сила, реяцу как говорят местные, буквально душила, хотя он вроде как и не пытался их пугать, выпячивая намеренно, как делали некоторые местные.

Эта подавляющая мощь была лишь отголосками реальной силы этого существа, то, что просто не втянуть в тело, остаточный след его существования. Насколько же он внушителен в бою Докча предпочитал не думать.

Пусть это и было неловко, но Докча просто воспользовался ором Джунхёка, обращаясь непосредственно к капитану:

— Ну да, меня так и зовут,– поворачиваясь в сторону уже появившегося в поле зрения солнечника повышает тон и с изрядной долей сарказма обращается к нему значительно громче,— спасибо за эффектное представление, Джунхёк-а!

Капитан хмыкает на эту выходку, оценив способность предполагаемого "брата" сглаживать углы. Сам подобным он не обладает, но последняя война значительно пообтесала буйный нрав, так что Кенпачи способен к разговору не только на поле боя, но и за чаркой сакэ чашкой чая.

Этот паренёк выглядит тщедушным, но слабым его не назвать, в отличии от своего чем-то взбешенного спутника, что уже обнажил меч, готовясь атаковать.

Детские забавы хороши между детьми и, может быть, возлюбленными (вон как Абарай с мелкой Кучики носится), а не в момент серьёзного разговора, прерывая и ломая всё впечатление о собеседнике. Кем бы не приходился этот конкретный гость Ким Докче, раздражение он умел вызывать одним своим присутствием.

Кенпачи немного отпускает короткий поводок реяцу, позволяя силе затопить пустырь перед казармами. Юмичика потом вовсю будет попрекать его, но и оставлять наглеца без ответа не может себе позволить. В казармах должен быть порядок и дисциплина, его солдаты даже на попойках ведут себя поприличней, чем этот вопящий юнец.

Мизерной доли силы хватает, чтобы поставить мечника на колени, вдавив в землю, хоть тот и сопротивляется из последних сил, пытаясь не опускать голову.

А вот его визави хоть бы что, стоит не шелохнувшись, разве что пушистый белый ком, что восседал на его плече, теперь покоится в ладонях, жалобно ворча.

Кенпачи втягивает реяцу обратно, снимая давление и ждёт от Ким Докчи каких-то слов, упрёков, может обвинений, но тот смотрит на него с улыбкой, чистой и искренней.

Он сделал что-то не так?

— Бию, детка, ну ты чего? Разве дядя Кенпачи не напомнил тебе дедушку?

Комок издаёт высокий мелодичный "Баа-ат" с вопросительной интонацией. Было бы не плохо перевести. Интересно, а кто-нибудь вообще понимает, что этот пушистый шарик говорит? Судя по реакции мужчины, в чьих руках ворочается шар — вполне.

— Меня в демонической форме ты совершенно не боялась.

Шар подлетает с рук, тычется в лицо и Кенпачи с удивлением рассматривает крошечные лапки, что шлёпают Ким Докчу по щеке с тихим, каким-то мягким звуком, возмущенно воркуя своё "баат".

Прямо как Ячирка, когда он говорил что-то не то, так же шлёпала его по голове.

Чужак улыбается шару умилённо, но поглядывает на него как-то подозрительно озорно, словно ребёнок, затеявший каверзу. Это настораживает. Чего Кенпачи не ожидает, так накатывающей волнами реяцу, мощной и тёплой, чуждой и удивительно знакомой.

Ким Докча перед ним раскрывает свою суть.

Вокруг марево из тьмы и золота, воздух густой, что не вдохнуть и сила настолько плотна, что даже он ощущает её обволакивающее давление. В ней нет угрозы, жажды битвы и крови, только тепло, захлёстывающее как ветер знойным летним днём.

Изменения в чужаке напротив причудливы, витые рога, чёрные крылья за спиной и внезапный скачок роста, но Кенпачи видел много шинигами и в шикае, и в банкае, не знай он, что Ким Докча из другого мира, принял бы его за нового капитана.

Мелкие изменения тоже заметны —чёрные вены на лице, зрачки, сияющие алым. Ну точно демон, только сила его не кровожадна как положено демонической мрази. Она нежна, тепла и спокойна как сама смерть.

Эта сила, реяцу, прямо как текущая по его венам, смертоносная и густая, но не обжигающая, как его собственная, а умиротворяюще тёплая, не взрывная, а мягкая, дарующая покой. Как вторая сторона монеты, Ким Докча всё равно, что он сам, выросший в других условиях.

Юмичика как всегда оказался самым прозорливым среди них, найдя неоспаримое сходство между чужаком из другого мира и своим капитаном.

Как странно, он впервые встречает реяцу, что не влечёт его в бой, а шепчет, рассказывает истории других миров, поёт о битвах и победах, скорбит о потерях и ласково рассказывает сказки.

Ким Докча что-то бормочет, вновь уменьшаясь в размерах, возвращаясь к вполне человеческим, но давление не исчезает, скорее концентрируется вокруг него, уменьшая радиус действия.

Теперь он может раскрыть крылья, не боясь снести ими постройки. Иссиня чёрные перья немного шуршат, распремляясь и зрелище демона, что ведёт головой в стороны, разминая шею и расправляет крылья, давая мышцам нагрузку — это должно пугать, но Кенпачи почему-то хочется взъерошить чёрные волосы, да зарыться пальцами в пух. Как странно.

Верещащий ранее мечник, что прервал их в самом начале, уже не сопротивляется, лежит, вдавленный чужой силой в землю, разве что сжимает кулаки от бессильной злобы. Не на того гавкал, малец может за себя постоять. Такого "брата" грех не представить на собрании капитанов, а уж если его язык так же остёр, как Юмичика и рассказывал, то и на скривившиеся рожи можно будет полюбоваться.

Хм, влезет ли его зад на плечо? Будет забавно заявиться с крылато-рогатым "братом" на плече, изображая из себя пирата с птичкой. На попугая, конечно, не тянет, вполне себе демон, но чем чёрт не шутит? Да и пообщаться в дороге успеют, особенно, если он опять заблудиться идя по прямой. Вот только вопрос вырывается сам собой, минуя мыслительный процесс:

— А летать ты ими можешь?

И на кой ему это знание сдалось? С таким уровнем реяцу Ким Докча вполне мог стоять в воздухе хоть вверх головой. Но тот просто взмывает в воздух, даже не озаботившись притвориться, что машет крыльями. Зрелище всё равно впечатляет.

Кривая улыбка сама наползает га губы, со стороны больше похоже на оскал, но что есть, то есть. Он смотрит на демона снизу вверх, прикладывая ребро ладони ко лбу, чтобы лучше видеть в лучах солнца, что делают демона, взлетевшего в его лучах лишь темнее.

Похлопывает на плечу, намекающе так, словно птичку на жёрдочку зовёт. Реяцу чужака чуть увеличивается, выдавая то ли возмущение, то ли смущение. Кенпачи никогда не был силён в распознавании чужих эмоций. Да и особо не нуждался в этом, всё же можно сказать словами через рот:

— Давай, снижайся, поболтаем.

Ну что за странный мужик, он ему предлагает как своей ручной птичке сесть на плечо? Нет, конечно у капитана очень широкие плечи, но Докча прекрасно знает масштабы своего зада, это непаханное поле разместить та ещё задачка. Да и в целом предложение немного оскорбительное. Он, конечно, не предполагал равный диалог, но его реально за ребёнка принимают?

Впрочем, чем дольше его недооценивают, тем потом больнее, хотя бы для самооценки. Вон как у Джунхёка песок на зубах скрипит, даже с небес слышно.

Докча всё же снисходит и взмахнув крыльями пару раз для приличия плавно опускается на предоставленное плечо. Довольно жёстко и место маловато, но если опереться на одну ягодицу и положить ногу на ногу, скрестив в ложыжках, то в принципе ничего, держится. Но для надёжности обхватывает рукой чужую шею, заглядывая в немного удивлённые глаза сверху вниз.

Это не было предложением? Ну так стало!