Габриэль ехал по лесной дороге, усыпанной жухлой листвой. Холодный ветер пронизывал всё его тело до костей. С каждой минутой становилось всё темнее и холоднее, и даже его керосиновая лампа не могла рассеять густеющую тьму.

Придерживая карту, Габриэль сверялся с маршрутом, пока Риккардо, изнемогая, тащил на себе повозку.

— Странно, — тихо произнёс он. — Мы должны были уже давно прибыть. Похоже, я пропустил нужный поворот.

Конь оглядывался по сторонам испуганным взглядом. Он не раз возил Габриэля и Хелен в лес, но это место казалось ему совершенно чужим. От одного вида жуткого, кривого дерева его затрясло от страха, и ему отчаянно хотелось выбраться отсюда как можно скорее.

Вскоре перед ними возникло три тропинки. Первая манила светом и открытостью, вторая скрывалась за упавшим деревом, а третья же уходила во мрак, внушая тревогу. Рядом с ними возвышался старый, потемневший указатель.

Габриэль оторвал взгляд от карты и поднёс свет фонаря к знаку. Время стёрло на нём надписи, делая их почти невидимыми, особенно в этой густой темноте.

— Хм… Куда же нам идти? Может, свернуть на эту тропу? — пробормотал он, разглядывая тёмную дорогу.

Взглянув налево, Риккардо резким поворотом направился вправо, стремясь вывести всадника от опасности.

— Риккардо, хватит упрямиться! — выпалил Габриэль, резко дёрнув за кордео. — Эта дорога короче! Мы так быстрее доедем! Я надеюсь...

Риккардо мог лишь подчиниться воле хозяина и молиться о том, чтобы они выбрались отсюда целыми. Сумерки сгустились, и ледяной холод сковал лес. Воздух стал плотным, обжигающий мороз пронизывал их до костей. Удивительно, но ещё недавно они шли по шуршащим листьям, а теперь под ногами хрустел снег, будто на улице был не середина марта, а разгар суровой зимы.

Габриэля охватило ужасное предчувствие. Он понял, что, возможно, совершил непоправимую ошибку. Оглянувшись вокруг, он с ужасом осознал, что места, куда они идут, не было на его карте.

— Куда это я повернул? — в ужасе проговорил он, осматривая местность. — Нужно срочно разворачиваться назад!

Не успел он опомниться, как издалека раздался жуткий волчий вой, от которого конь впал в панику и забился в истерике.

— Ну, тише, мой мальчик, тише, Риккардо, — ласково говорил Габриэль, пытаясь успокоить его и держа кордео наготове. — Всё будет хорошо.

Из-за деревьев вдруг возникли жуткие чёрные силуэты, взяв их в кольцо. В надежде на спасение, Габриэль на мгновение подумал о помощи, но тут же из тени выскочила огромная стая голодных волков, хищно оскалившись.

— Боже милосердный, только этого нам ещё не хватало! — с ужасом пробормотал он, понимая, что волки вот-вот набросятся.

Габриэль резко натянул поводья, и Риккардо, словно пуля, рванул вперёд, спасаясь от волков. Хищники тут же кинулись за ними в погоню, не отставая ни на шаг, гоняя их по лесу. Сердце колотилось всё быстрее, пока он гнал повозку вперёд. Волки настигали их довольно быстро. Их утробное рычание нарастало, а пасти разевались, обнажая острые, как кинжал, клыки, готовые впиться в их плоть. Габриэль гнал изо всех сил, но снег сковывал движение, а стать волчьей добычей ему совсем не хотелось.

Наконец они вырвались на открытое пространство, прямо перед мрачным замком, чьи железные ворота казались зловещими. При виде этой крепости волки поспешно отступили и, словно испугавшись, скрылись в лесной тьме.

Выдохнув с облегчением, Габриэль порадовался, что волки оставили их в покое. Однако, почему они убежали от этого замка? Неужели он так страшен? Кто его владелец? Или он давно заброшен? Эти мысли вихрем кружились в его голове, словно водяное колесо у его дома.

— Что же это за место? Оно выглядит довольно заброшенным, словно в нём лет сто уже никто не живёт, — прошептал он себе, аккуратно спускаясь с седла.

Приблизившись к замковым воротам, он потянул за них. Они неожиданно подались, издав жуткий и неприятный скрип. Озадаченный, Габриэль решительно переступил порог, пытаясь завести Риккардо, но тот, словно почувствовав угрозу, встал на месте, ни в какую не желая двигаться.

— Риккардо, да что с тобой стряслось сегодня?! — крикнул он коню, тянув его за корду к замку. — Ну, чего встал?! Пошли уже!

Но Риккардо ни в какую не желал идти, разражаясь громкими криками. Осознав, что лишь причиняет страдания бедному животному, Габриэль отпустил повод и тяжело вздохнул.

— Ну ладно, раз уж ты не хочешь идти, то я сам пойду к замку. Может, его хозяин согласится приютить меня на ночь, а ты стой тут. Но если со мной что-нибудь случится, возвращайся домой к Хелен, — приказал он своему коню.

Риккардо одобрительно склонил голову, словно полностью понимал своего хозяина. С лёгкой улыбкой на лице, Габриэль закрыл за собой ворота и двинулся по направлению к замку.

Перед ним возвышался колоссальный, мрачный замок, самый тёмный из всех, что он когда-либо видел. Горгульи, словно каменные демоны, усеивали его стены, их взгляды, полные ненависти, неотрывно следили за незваным гостем. Казалось, будто время забыло об этом месте, оставив его в запустении на века. Зловещие облака сгущались вокруг замка, усиливая его угрожающий вид.

Габриэль пересекал длинный каменный мост, когда первые капли дождя начали хлестать по его лицу и одежде. Раскаты грома прокатились по небу. Он надеялся, что хозяин замка, если тот не заброшен, сможет помочь ему и дать приют. Эта мысль поддерживала его, пока он шёл к массивным дверям и постучал в них. Они распахнулись перед ним, словно ожидая его.

Убедившись, что никто его не преследует, Габриэль переступил порог и запер за собой дверь. Глубоко вздохнув, он прислонился спиной к грубой древесине, пытаясь унять колотящееся сердце. Закрыв на миг глаза, он вновь открыл их, чтобы увидеть внутреннее убранство замка.

Зал оказался поистине величественным. Длинный, цвета крови, ковёр тянулся от входа к раздвоенной лестнице. Вдоль ковра стояли каменные колонны, увенчанные гротескными статуями горгулий, словно отголоски внешнего мира. По обе стороны от лестницы темнели входы в другие помещения, манящие своей неизвестностью.

Отступив от дверей, он медленно двинулся вперёд, растирая заледеневшие руки, пытаясь отогреться после обжигающего зимнего холода.

— Эй! — крикнул Габриэль, и его голос, эхом прокатившись по залу, затерялся в его необъятности. — Здесь есть кто-нибудь? Прошу прощения за вторжение, но, понимаете, я заблудился в лесу, на меня напали волки, и они едва не растерзали меня. Я ищу место для ночлега. Вы не могли бы меня приютить у себя?

Но в ответ его встретила лишь мёртвая тишина. Ощущая ледяной холодок, пробежавший по телу, Габриэль двинулся вглубь замка, прихватив с собой подсвечник, одиноко стоявший на каменном столе у входа.

Идя по коридору, он ощущал на себе пристальный взгляд. Будто кто-то или что-то незримое следило за ним, и от этого ему становилось жутко. Внезапно Габриэль услышал грозное рычание, наполнившее его леденящим ужасом.

— Кто здесь? — пробормотал он, нервно оглядываясь по сторонам, но кроме него в коридоре никого не было.

Вскоре его взгляд привлек горящий свет, исходивший из какой-то комнаты.

— Должно быть это гостиная с камином, где можно согреться, — пробормотал Габриэль, надеясь, что хозяин не будет против, и направился к комнате.

Помещение встретило его тяжёлым молчанием, которое лишь изредка нарушалось потрескиванием дров в камине. Высокие своды гостиной терялись во мраке, изредка освещаемые пляшущими языками пламени. Древняя каменная кладка стен дышала холодом и вековой тоской. Тяжёлая, темного дерева мебель выглядела довольно целой, а на потрескавшейся штукатурке плясали зловещие тени. Камин, угрюмый и огромный, был единственным источником тепла и света в этом угрюмом зале.

Габриэль, не в силах больше терпеть холод, быстрым шагом приблизился к камину. Опустившись в глубокое бардовое кресло, он поднёс к мерцающему пламени свои заледеневшие руки, и тепло пламени окутало их. После адской гонки, устроенной волчьей стаей в зимних дебрях, это было для него бальзамом на душу.

— Как здесь хорошо и тепло... — пробормотал Габриэль, прикрыв глаза от удовольствия. — Кто бы ни был хозяином этого замка, я благодарен вам за гостеприимство.

Внезапно раздался оглушительный треск, и дверь с силой распахнулась, впуская ледяную волну. Огонь в камине вмиг погас, и комнату окутал зловещий полумрак. Габриэль обхватил себя руками, пытаясь укрыться от страха и пронизывающего холода, чувствуя, как по его телу бегут ледяные мурашки. В дверном проёме возникло нечто колоссальное, тёмное и внушающее ужас. Чёрный силуэт, поглощающий свет, но с отчётливыми волчьими чертами, крался в комнату, оставляя царапины на полу острыми когтями.

Рык заставил Габриэля вздрогнуть, съеживаясь от леденящего ужаса. Забившись за кресло, он с ужасом наблюдал за ним, понимая, что это воплощение кошмара намного страшнее любых волков.

Зверь жадно вдохнул воздух, и он почувствовал резкий, незнакомый запах. Ярость, словно кипящая лава, затопила его сознание.

— Здесь чужак! — зарычал зверь, и его утробный голос наполнил комнату первобытной яростью.

Габриэль, боясь пошевелиться, осторожно выглянул из-за кресла, вглядываясь в темноту, чтобы увидеть, что вошло. Никого. С замиранием сердца он переместился на другую сторону и столкнулся взглядом с чудовищем. Даже в сумраке комнаты он мог разглядеть его кошмарные черты: громадное, волчье существо, с пастью, ощетинившейся острыми, как бритвы, клыками. Но страшнее всего были два яростных, карих глаза, испепелявших его ненавистью.

— Кто ты такой?! И что, ты забыл в моём замке?! — прорычал он, наступая на него, словно волк на свою добычу.

Габриэль, вскочив с кресла, попятился назад, но ноги, дрожащие от напряжения, не удержали его, и он тяжело упал на холодный мраморный пол.

— Пожалуйста, простите меня! — заикаясь прошептал он, отползая, от него. — Я… я просто искал место для ночлега и понятия не имел, что здесь кто-то живёт! Я думал, этот замок давно заброшен!

Ярость зверя разгорелась с новой силой. Он неумолимо приближался, и Габриэль чувствовал, как ужас захлёстывает его.

— Тебе здесь не рады! — бросил он, оскалившись и показывая свои клыки.

— Мне правда очень жаль! Я ужасно виноват перед вами! Я сейчас же уйду от сюда, как только вы скажете, и больше меня здесь не увидите! — прокричал он, дрожащими руками, закрывая лицо.

— Ну уж нет! Теперь ты останешься здесь! — проговорил зверь с угрозой, схватив Габриэля за шиворот, отчего тот взвыл от боли.

Вытащив его из гостиной, словно мешок с картошкой, он громко захлопнул за собой дверь и потащил мужчину в неизвестность.

Голос Габриэля сорвался в крике, когда он умолял отпустить его, а горячие слёзы струились по его лицу, но Чудовище оставалось неумолимо и продолжало волочить его всё дальше по мрачному коридору.

Наконец, они достигли высокой, черной башни, и в её чреве их встретила зловещая темница.

Сырость, пыль и мрак пропитали воздух, обволакивая их, словно саван. Камеры, способные вместить не менее четырех узников, а то и больше, жались вдоль каменных стен. На полу, словно мерзкая подстилка, валялись кучи грязного сена, полные клопов, мышей и крыс. Четыре крошечных оконца, словно зияющие раны, забранные тройными решетками, отнимали всякую надежду на спасение.

Зверь одним движением сорвал железную дверь камеры, и впечатал Габриэля в холодную каменную стену. Боль пронзила его спину, едва не раздробив позвоночник.

— В этой темнице ты истлеешь до последнего вздоха за свою дерзость и проникновение в мой замок! — провозгласил он, осыпая его взглядом, полным ядовитой ненависти.

Габриэль с трудом выпрямился, чувствуя, как от боли сильно ноет спина. Всё его тело трясло, и ужас, ледяной хваткой сжимало сердце в груди. Он посмотрел на Чудовище, и слёзы застилали взгляд, боясь пошевелиться, чтобы не навлечь на себя смерть.

— Умоляю, пощадите! Клянусь, я забуду это место, как кошмарный сон, и никому не расскажу о нём! Отпустите меня, прошу вас! — взмолился он, и его голос сорвался от рыданий и ужаса, отчего зверь лишь сильнее рассвирепел.

— Нужно было трижды подумать, прежде чем дерзнуть вторгнуться сюда! — презрительно проговорил он, стискивая кулаки. — Пусть эта темница будет тебе вечным наказанием!

С этими словами он проворно выскочил из камеры и с грохотом захлопнул дверь прямо перед его носом.

Габриэль остался в одиночестве, наедине с кучей жесткого сена вместо кровати и серыми крысами в качестве компаньонов. Он ужасом осознавал, что зря поддался любопытству, и вошёл в этот проклятый замок. Теперь ему оставалось лишь горько плакать, предвкушая медленную и мучительную кончину от пронизывающего холода, голода, и жажды.