Капли неспешно разбиваются на тысячу жемчужинок, оставляя на железном карнизе мокрые лужицы. Вот упала ещё одна. И ещё. Быстрее и быстрее, закрывая плотной стеной зелёный луг. За стеной мерно отстукивают секунды напольные часы, а где-то там, за окном, прикрывая голову руками бегут в дом двое взрослых, смеясь. Кажется, дождь их застал врасплох.

    Бутхилл, так звали мальчишку, тут же вскочил с кровати, наконец, отлипая от окна, и, подлетев к двери спальни, подобно вихрю, нетерпеливо дёрнул за ручку, направляясь к вымокшим насквозь родителям.

      — Вы обещали взять меня с собой! — юноша недовольно смотрел на взрослых, с которых ручьем текла прохладная вода, — я тоже хотел покататься!

      Женщина примирительно улыбнулась. Приподняла подол юбки, отошла неспешно к ведру, стоящему рядом с входной дверью и, скрутив ткань, тщательно ту выжала. Мокрые волосы липли к ее раскрасневшимся от бега щекам, а дождевые капли мягко подчеркивали ямки у уголков рта, подчёркивая красоту лица. А от лёгкого трёпа по своей макушке со стороны отца, последовавшего после, Бутхилл лишь сильнее насупился.

      — Зато ты остался сухим, ковбой, — мужчина посмеялся и исчез в ванной комнате, собираясь принести своей жене полотенце, — на самом деле мы просто не хотели тебя будить. Ты так крепко спал после обеда.

      Грей (так звали матушку) покачала головой. Сняла с себя промокшую насквозь рубашку, кинула ее на железное ведро и, подойдя к мальчику, присела напротив него, с мягкостью в голосе произнеся:

      — Дорогой, я обещаю тебе, что завтра мы покатаемся вместе. Оставим отца храпеть в спальне и пойдем в конюшню, как на это смотришь? — женщина чуть подмигнула, сказав последние слова шепотом, а после, получив удовлетворённый кивок со стороны сына, довольно кивнула, — хочешь сегодня посидеть у камина? Вечер будет прохладным.

ⵈ━══════╗◊╔══════━ⵈ

      Монетка, коротко звякнув, с тихим стуком падает на обугленные доски. Бутхилл медленно поднимает взгляд, рассматривая обрушенные стены дома, делает неспешный шаг вперёд и, замерев, хмурится. На потёртую шляпу, подаренную ему отцом когда-то, падает первая холодная капля. Небо снова плачет.

      — Почти дежавю, — слетает с губ тихое и ломкое. Юноша мотает головой, проверяя кобуру, в которой покоился револьвер, и, собравшись с мыслями, наконец, шагает вперёд.

      Пол под ногами неприятно хрустит. Оставляет на подошве чёрные следы прошлого, пачкает его обувь воспоминаниями и затхлостью забивается в лёгкие, пытаясь расковырять хотя бы одну эмоцию. Серебряная радужка переводится с полуразрушенного камина, скользит по пространству, которым когда-то была прихожая, касается погнутого железного ведра, в котором уже давно высохла вся вода и, наконец, задерживается на каменной плите вдали. Бутхилл выдыхает, пытаясь скинуть напряжение с плеч, быстро делает пару шагов и, опустившись на колено, цепляет пальцами холодный шероховатый камень, с трудом его поднимая. Когда-то отец делал здесь тайник. Вряд ли этому омилительному монстрику нужны были деньги, а вот юноше — вполне себе. Больше их забирать было и некому, за сотню километров вокруг не было ни единой живой души — все сгинули в адском пламени. Стоило сойти ему с неба, как половина планеты просто вымерла. Оставшаяся же вторая половина в спешке эвакуировалась, пока их не настигла кара за все их грехи — некоторые уже успели устроить целый культ вокруг этого чёрного комка грязи с щупальцами, и те немногие, кто просто не мог осознать собственного положения, цеплялись дрожащими пальцами за эти клочки веры, выстроенной на трупах и обугленных костях.

Мерзость.

      — Спасибо, Ник, — Бутхилл подкидывает в ладони увесистый мешочек с звенящими деньгами, а после тут же убирает его за пазуху, тяжело выпрямляясь, — буду тебе должен голову этого ублюдка после.

      Справлялся с горем через пересиливание себя. Шутливо поднимал шляпу над головой, делал поклон и, отсалютовав фантомам своих родителей, шёл к своей верной лошади, более не оборачиваясь — в прошлое погружаться не хотелось. Не время, не место, да и желания не было. У него будет возможность достойно проводить мать и отца, когда месть, наконец, завершится. Сейчас он просто не готов.

      Стук копыт выбивает из головы последние мысли о доме. Бутхилл подстёгивает лошадь, отклоняет поводья и, сжав коленями бока своей четвероногой напарницы, направляет животное в сторону опустевшего города. Доберётся до него, отремонтирует тот брошенный корабль, что нашёл с неделю назад, и рванёт отсюда по следу той твари. Проповедники говорили, что та провожает души умерших, но только идиот не поймёт, что эта планета — не единственная, что сгинет от чёрного пламени. Очередных смертей юноша просто не посмел бы допустить.

      — Быстрее! — снова подстёгивает. Смотрит на опускающееся за горизонт солнце, придерживает шляпу свободной рукой, чтобы ту не сорвало потоком ветра ненароком и, всё же, оборачивается назад: его дом уже давно исчез за серыми холмами. Через десять лет или все тридцать — Бутхилл вернётся сюда. Устроит захоронение, расскажет холодным могильным камням о всех пережитых приключениях, а после, сев на корабль, улетит дальше. Потеряв один дом, он просто потерял желание создавать и обретать второй.

ⵈ━══════╗◊╔══════━ⵈ

      Гаечный ключ срывается, неприятным скрежетом проехавшись по металлическому корпусу. Бутхилл тихо шикает, щурясь, оглядывается по сторонам настороженно и, выдохнув со сдерживаемым напряжением, возвращает взгляд к закреплённому болту.

      — И стоило тебе так сопротивляться? — в голосе проскальзывают обвинительные нотки, с которыми мужчина откидывает ключ в сторону и встаёт с земли, отряхивая колени, — теперь я могу хотя бы быть уверен, что эта посудина не развалится при взлёте.

      За этими словами следует тяжёлый выдох. Сумка с инструментами кидается в открытую дверь корабля, а следом за ней залезает уже и сам Бутхилл, закрываясь изнутри. Прошло так много времени — бег от собственных воспоминаний, знакомство с какими-то кочевниками, что помогли ему подлатать корабль, а после обучили управлению, изучение космоса, столь далёкого раньше, но так близкого теперь. И долгие скитания от планеты к планете в поисках хоть какой-то информации о том монстре, что убил его родителей и уничтожил их дом. Казалось, это чудовище не преследовало какой-то цели — лишь несло одному лишь ему известное Разрушение. Оставляло за собой следы погибших цивилизаций и расколотых судеб, пятнало чернотой некогда светлые места и губило всё живое на своём пути.

      Хотя, мотивы этого существа Бутхилла не интересовали совершенно. Единственное, что преследовал он сам — желание прикончить этого высокомерного ублюдка, что считал свою безнаказанность за должное. Прикончить и уйти следом за родителями, ибо месть — единственное, что заставляло его двигаться вперёд. Знакомство к Экспрессом, открытие новых планет, друзья и знакомые: всё это совершенно не играло никакой роли. Являлось лишь очередной серой страницей, которую Галактический рейнджер перелистнёт и даже не моргнёт. Забудет, как пустой сон, и пойдёт дальше, не оборачиваясь и не возвращаясь обратно мыслями.

      Хотелось выпить. И, раз уж мужчина всё равно собирался заскочить к своему информатору, чтобы разузнать, не появилось ли что-нибудь нового по его запросу, можно было как раз пропустить пару стаканчиков.

ⵈ━══════╗◊╔══════━ⵈ

      Тьма. Неприступная и липкая. Удушающая и непроницаемая. Звенящая и, при этом, до ужаса тихая. Испещрённая россыпью небесных тел, но такая пустая. В этой тьме не может быть уютно, в этой тьме нельзя высчитать время, в ней невозможно уследить даже за собственным ходом мыслей.

«И чем эта тьма так нравится другим?»

Вопрос, что останется без ответа.

      Его мать всегда привлекали просторы космоса. Её манила эта тьма, прячущая в себе самые сокровенные тайны. Его мать мечтала побывать за пределами их некогда солнечной планеты, мечтала посмотреть на млечные пути и туманности, оседающие дымкой в бесконечной пустоте, мечтала посетить планету празднеств и увидеть воочию взрыв новой звезды.

"Дорогая матушка.

Пенакония, которую ты так мечтала посетить, оказалась лишь погрязшей во лжи планетой. Звёзды же, матушка, гораздо скучнее, чем ты их себе представляла.

Твой сын."

      Она мечтала, но так и не смогла достичь всех своих стремлений. Не смогла посмотреть, не смогла побывать. Не ощутила в полной мере и не погрузилась с головой. Она ждала, когда подрастёт её сын, но так и не смогла увидеть его взросления.

      Печальный финал для такого некогда счастливого и мечтательного человека.

"Дорогая матушка.

Ты бы зря потратила своё время — здесь нет ничего интересного.

Твой сын."

      Его отца всегда интересовала лишь семья. Интересовало благополучие жены и сына, интересовало их здоровье и достаток. Он с искренней любовью заботился о своих близких, отдавая всего себя, трудился, не покладая рук, брался за любую работу — всё для того, чтобы его семья никогда не познала голода.

"Дорогой отец.

Сегодня я впервые украл деньги. Прости, должно быть, ты сильно разочарован, но мне слишком хотелось есть.

Твой сын."

      Однажды, после работы в поле, он вернулся домой уставшим. Сидел несколько часов у камина, смотря, как мирно тлеют угли, сонно рассматривал догорающие поленья, а когда сын спросил его: «Пап, что такого интересного в огне?», лишь по-доброму улыбнулся. Потрепал мальчика по заметно отросшим волосам, вызывая недовольное выражение лица, да ответил тихо: «В огне нет ничего интересного. Но благодаря ему в нашем доме становится гораздо уютнее. Этот огонь греет так же, как любовь нашей семьи согревает твоё, моё и матери сердца».Его сын тогда лишь понимающе кивнул и поспешил улизнуть в свою комнату, чтобы не мешать мужчине отдыхать после тяжёлого рабочего дня.

"Дорогой отец.

Огонь больше не согревает. Я ненавижу его.

Твой сын."

      Очередной кусок потрёпанной бумаги сгорает над фитилём восковой свечи. Бутхилл пристально наблюдает за тем, как осыпается на деревянный стол пепел, хмыкает тихо и, одним движением ладони стряхнув всю грязь на пол, щёлкает пальцами:

      — Милашка, налей ещё стакан!

      — Думаю, тебе уже хватит, Бутхилл, — девушка с чёрными как смоль волосами, собранными в низкий хвост, коротко фыркает, — к тому же, у меня появилась кое-какая информация по местонахождению твоей цели, так что немного трезвости сейчас тебе не повредит.

      Намёк донельзя прозрачен — плата. И плата высокая. Раздобыть хотя бы крупицу тех же слухов стоило больших усилий, не говоря уже о возможном месте пребывания того существа. Но эта девушка всегда могла удивить — не даром она была на хорошем счету у рейнджеров. Оттого Бутхилл заинтересованно щурит глаза. Смотрит внимательно в перламутровый гетерохром напротив, облизывает коротко губы, собирая кончиком языка последние янтарные капли, а после наклоняется ближе к стойке, спрашивая:

      — Сколько?

      Цена его абсолютно не волновала. Даже если информатор запросит голову самого Нанука, рейнджер её принесёт, ещё и положит на серебряное блюдо. Всё, что для него сейчас имеет значение — это достать того ублюдка. Больше ничего.

      Девушка хранила молчание какое-то время. Задумчиво натирала тряпкой чистый стакан и лишь после, поставив его с коротким стуком на полку, произнесла:

      — Найди на Акронисе священника по имени Аргенти. Завоюй его доверие и узнай о судьбе моей сестры. Когда-то она была там послушницей, но после перестала выходить на связь. А о твоей цели… Думаю, этот святой расскажет тебе побольше меня — в конце концов, на этой планете так и изобилует верующими этого чудовища, — она прерывается на мгновение, чтобы, наконец, посмотреть на своего собеседника, — к тому же, поговаривают, что он частенько туда возвращается. Только никто не знает, зачем. Может, свил себе уютное гнёздышко с трупами прихожан?

      Бутхилл усмехается. Смотрит на девушку, практически не моргая, медленно поднимает руку и, поправив ковбойскую шляпу на голове, встаёт со стула, коротко скрипнув деревянными ножками по полу. Кидает пару золотых монет на стойку, усмехается и, благодарно кивнув, разворачивается в сторону выхода, отсалютовав ладонью.

      — Благодарю тебя, милашка. Ты мне здорово помогла. Жди новостей.

      Двойные двери с тихим хлопком закрываются за его спиной. Мужчина тяжело выдыхает, поднимая взгляд на бескрайние звёздные просторы, чертит зрачком созвездие дракона, украшающего небосвод, а после, стерев ухмылку с бледных губ, тихо произносит:

      — Скоро все закончится.

      Через несколько минут среди этих звёзд мелькает короткая вспышка двигателя, готового к прыжку.