Это случилось в ночь огня и террора, когда флагман династии фон Валанциус вышел в своё обычное плавание, ставшее роковым.

«Мизерикордия» была встревожена зловещим воем. На палубах сопровождающих судов не смолкали речи, призывающие к концу правления династии. Вся обманутая чернь, словно единое существо со множеством стонущих голосов и окровавленных рук, под гнётом нищеты и бесправия, получила свой шанс на отмщение.

В сей час, Теодора фон Валанциус, лорд-правитель Даргонуса, навлекла на себя немилость!

Сестра Арджента, до того верная служительница, разоблачила в ней тёмные силы. Добродетели лорда оказались фальшивы, разум и набожность безвозвратно уступили искушению воспользоваться дарами мёртвых… Как могла Сестра не выступить против отступницы? Совершённый ею приговор был столь же прост, сколь и радикален.

Её и отступницу разделял массивный стол, залитый кровью. Голова лорда покоилась на левой руке, она словно задремала над книгой, но её мертвенно-бледное лицо выражало не безмятежное спокойствие или усталость, а презренное торжество над жизнью.

Хотя люди и их поступки порой представляют собой более сложные конструкции, чем разум способен постичь, а суждения о них оказываются неверными и несправедливыми, Арджента оправдала себя тем, что сам свет направил её руку против зла. Девушка знала, как убивать быстро, обучившись этой привилегии ещё в трюмах боевого корабля, где росла. Смерть Теодоры фон Валанциус не заняла много времени. Она ткнула мечом вперёд, в сердце отступницы, повернула рукоять и вытащила.

Арджента вытерла лезвие о чёрную мантию, вложила меч в ножны, когда из пламени свечей за спиной девушки материализовалась огромная тень мертвеца. В тускло рдеющем свете он потянулся к ней. Холод потустороннего дыхания коснулся её шеи, наполнил плоть, растекаясь яркой эмоцией из чужих лёгких в девичье нутро, сердце и мозг; а из мозга в дрожащую руку, в пальцы на рукояти меча.

Арджента почувствовала, как скорлупа её уверенности дрогнула. В каюте был ещё кто-то. Она только не могла понять, откуда явился чужак. Ей казалось, что его дыхание слышалось отовсюду.

— Покажись! — голос Ардженты рассёк мёртвую тишину.

В этот миг до её слуха донёсся отдалённый глумливый смех.

— Я долго ждал, когда ты вновь призовёшь меня…

Девушка обернулась, оглядываясь на силуэт в темноте. В углу каюты притаился незнакомец с кожей, как пасмурный день, и при этом с чарующими изумрудными глазами. Прямо на глазах он то расплывался и таял, как пламя, и лицо его меркло, то вновь обретал черты осязаемого существа из мира мёртвых.

— Что ты такое?

Небо расколола бледная вспышка, ударил гром.

— Я могу назвать своё имя на Истинной Речи, — безумным эхом отозвался ей ответ мертвеца. Этим сладострастным предложением он словно чёрной тканью завесил от неё весь остальной мир. — Но это будет слишком лёгкая победа для нас обоих.

Ардженту охватило знакомое чувство страха, который, как она думала, давно похоронила. Она вспомнила себя юной девочкой, призраком той себя, которая навсегда осталась в трюмах боевого корабля — изувеченная, обезумевшая от жажды мести, яростно кромсающая убийц своих родителей на куски. Воспоминание об этом приподняло её над землей. Ей хотелось бежать от него, от тени мертвеца, не способная взглянуть на себя со стороны.

— Арджента, Арджента… Пойми, я не могу оставить тебя. — И мертвец заставил девушку посмотреть ему в лицо — на свою безобразную красоту.

Он — её смерть. Её свет — лишь в его тьме.

С ним бесполезно бороться. Но Сестра Арджента не могла иначе. Новый вызов был труден, и в то же время воспрял её дух к сопротивлению.

— Я не боюсь.

Арджента высвободилась из его ладоней. Холодные пальцы мертвеца царапнули её тёплую кожу и сжались в кулак.

Если судьба играет с ней, на казнь отступников отвечая призывом мертвеца, то она забьётся, точно дикий зверь в клетке — все её инстинкты будут направлены на то, чтобы снова выбраться к свету.