Две недели в обители пронеслись с молниеносной быстротой, и покидавшая храм Кэсси с нахлынувшей на сердце тоскою нехотя прощалась с божествами. Начиналась учёба, но кто знал, когда у неё появится свободный день или хотя бы вечер для встречи с лордами? Зато у неё будет много новых друзей — по крайней мере, так говорил отец.

Непослушание Кэсси сыграло не последнюю роль в выборе образовательного учреждения: Джонни мог позволить оплату лучшей частной школы, но стоило ему только упомянуть об этом, как его дочь закатывала истерику. Она желала пойти в школу вместе с Джеки, но родители Бриггс не были богаты, как её папочка, хранивший на счету в банке столько тысяч долларов, сколько она ещё не знала цифр. 

Проще было переспорить мёртвого, чем Кассандру Кейдж. 

И настоявшая на государственной школе Кэсси с волнительным трепетом отправлялась на занятия с подружкой. Одно обстоятельство взвинчивало её и без того натянутые до предела нервы: мама не пришла провожать её. Коротая время в просторных классах, девочка не могла думать ни о чём ином, пропуская мимо ушей слова учителей и других ребят. Она надеялась, что мамочка, пропадавшая на работе вот уже третий день подряд, просто не успела добраться до школы. Может быть, она отбивалась от толпы чудищ из Преисподней с мыслями о любимой дочери? Или была ранена и ей требовалась медицинская помощь?

Да хотя бы застряла в пробке. 

Так и не сумев найти достойного оправдания поступку Сони, Кэсси угрюмо поехала домой в компании подруги и их родителей. Она всё косилась на Веру — на эту прекрасную и добродушную женщину, казавшуюся ей идеальной матерью. Она ни разу в присутствии постороннего не повысила голоса, была понимающей и заботливой и отдавала предпочтение своему ребёнку, а не работе. Кассандра впивалась завистливым взглядом в миссис Бриггс, отмечая про себя, что Джеки, как и она сама, больше пошла в отца, чем в мать. 

Насколько Кэсси могла припомнить, Вера являлась мулаткой, потому что её кожа была на несколько тонов светлее, чем у мужа и дочери, а глаза её были цвета тихого океана — синими, в то время как радужки Джеки и Джакса более напоминали крепко заваренный чёрный кофе. В остальном же они все были почти идентичны: имели широкие носики с крупными ноздрями, пухлые губы и густые завивающиеся смоляные волосы. 

Они были полноценной семьёй: похожие друг на друга, отзывчивые и порядочные люди. 

И Кассандра страстно мечтала о такой же дружной семье, в которой мать не сбегала бы исполнять служебные обязанности, забывая о дочери… 

Часто поморгав и смахнув влагу, скопившуюся на ресницах от неприятных размышлений, Кэсси вдруг заметила на себе изучающий, обеспокоенный взор отца во внутреннем зеркале заднего вида машины. Она тут же отвернулась к окну, скрываясь за его водительским сиденьем и глядя на проезжающие мимо автомобили. До конечной точки назначения девочка больше ни разу не взглянула на сидящих подле неё Бриггсов. 

И без того ей было тошно от наводнявшего душу штормовыми волнами уныния. От особняка с белеющим каменным фасадом, от высаженных на участке любимых цитрусов и от весёлой компании, решившей устроить барбекю на заднем дворике.

Кэсси бы отказалась от всех приторно-душных излишеств, только бы мама всегда была с ней. 

Стоило двум семьям ввалиться в холл, как Вера с позволения Джонни начала хозяйничать на кухне, ни на шаг не подпуская мужчин к подготовке мяса и овощей. Вокруг неё таскалась Джеки, охотно вызвавшаяся помочь матери. И, когда Джакс потащился в кладовую за грилем, Кэсси улучила минуту, чтобы незаметно влететь по лестнице на второй этаж и спрятаться в своей комнате. Она скинула розовый рюкзак на пол, застеленный ковролином, и уже собиралась броситься на кровать, как внезапный стук в дверь её остановил. 

— Тыковка, милая… — осторожно позвал мужской голос. — Откроешь папочке? 

Кассандра стиснула кулаки до побелевших костяшек, но повиновалась просьбе, и намеревавшейся излиться дождём, угрюмой тучкой образовалась в дверном проёме. Джонни, едва завидев стрессовое состояние дочери, с глухим звуком пал на колени напротив неё и потянулся к чаду, чтобы забрать её в капкан отеческих объятий, но Кэсси отшатнулась, как обожжённая. 

— Я плохо себя чувствую, — пробормотала она, и частично это было правдой.

— Что у тебя болит? Вызвать медиков? — взволнованно вопрошал отец.

— Нет, — отмахнулась девочка, — просто голова болит. Я полежу и пройдёт, — пыталась заверить его Кэсси, перебирая пальчиками резинку с бантиком на её косичке. 

Джонни внимательно вглядывался в возмущённое личико дочери: её губы были плотно сомкнуты, взор упрямо опущен вниз, а тонкие светлые бровки были сведены на переносице. Она терпела из последних сил, чтоб не расплакаться. Кейджу пришлось набрать в грудь побольше кислорода, прежде чем он решился говорить. Конечно, мужчина знал, в чём причина упадка настроения Кэсси, но он не имел ни малейшего понятия, как разрешить ситуацию. 

— Тыковка, хочешь, я побуду с тобой? А потом пойдём вместе ужинать, к тому времени уже и мама вернётся, — услышав заветное слово, девочка встрепенулась, а Джонни продолжал: — Джакс такое вкусное барбекю нам забабахает, пальчики оближешь! Ну, как ты на это смотришь? 

— Да не хочу я! — отчеканила Кассандра сердито. — Оставь меня в покое! 

Она захлопнула дверь прямо перед физиономией отца и быстро заперла её на замок. Он ещё испуганно звал её и тарабанил по дощатой поверхности, но девочка его уже не слушала. 

Рухнув в постель, она сжалась трясущимся комком, как маленький котёнок. Всё внутри сознания Кассандры смешалось в тугой клубок отчаянной безнадёжности и отчётливо выказало требование выйти наружу. Девятым валом хлынули слёзы и горем разверзлись по щекам. Кэсси потянулась к лежащему у подушки немного потрёпанному плюшевому динозавру — к единственной и последней игрушке, с которой она спала, — и уткнулась лицом в его усеянную мягкими шипами спину. Неконтролируемая дрожь змеёй сдавливала детскую грудь, обличая навязчивые страхи. 

В тот момент Кэсси могла смириться с возможным отсутствием отцовских сил, которыми она так желала владеть; с несправедливостью мироздания и с необходимым страданием всего живого; со смертью и потерей всех, кто ей был дорог. Лишь с одним Кассандра мириться не хотела — с равнодушием. Ей была невыносима жужжащая пчелиным роем мысль о ненужности, ибо она, как и всякий ребёнок, жаждала любви, нуждалась в ней, как в воздухе. Девочке было недостаточно ласки обожаемого ею отца, ей нужны были оба родителя. 

Ей нужна была мама.

Бурным потоком размышления крутились в детском разуме, истязая выжатый точно лимон мозг. Кэсси небрежно размазывала тыльной стороной ладони градом льющиеся по щекам жгучие воды скорби, тяжело сопела и шмыгала красным носом. Её особенный и знаменательный день превратился в ужасную катастрофу, оставившую грязный отпечаток на её памяти. 

Кассандра не знала, сколько она предавалась забвенным рыданиям, но в конце концов горячая влага иссохла, оставив белёсые полосы на загорелой коже, а дыхание вернулось в норму. Девочка поводила языком во рту: в последнее время боковой резец на нижней челюсти болезненно пошатывался. Выпадения молочных зубов ей ещё не хватало! 

«И почему я такая неудачница?!», — вопрошала Кэсси, плотнее прижимаясь к динозавру. 

Она ещё валялась на кровати какое-то время в осевшей тонким слоем пыли убаюкивающей тишине. Лучи солнца пробирались в спальню сквозь балконные окна, обласкивали девичье личико и ускользали дальше по мебели. День клонился к вечеру, комната всё стремительнее наполнялась разрастающимися по углам тенями, тянущими мрачные клешни к одинокой фигурке в одеялах. 

Кассандра не помнила, как провалилась в беспокойную дрёму, но из лап коварного сна её вызволил женский голос, ласково кличущий: 

— Девочка моя… — и этот шёпот был самым лучшим, что Кэсси слышала в своей жизни. 

Она резко распахнула опухшие от слёз веки, на мгновенье растерявшись и не понимая, что происходит. По голове будто ударили чем-то тяжёлым и раскололи черепную коробку на части, в ушах оглушающе звенело, но всё это показалось абсолютно не важным, когда девочка встретилась взглядом с матерью. 

Соня лежала на кровати подле дочери и с самой пылкой материнской привязанностью смотрела на свою малышку. Кэсси опешила, с неверием уставившись на маму, а затем с сомнением на запертую дверь из-под которой выбивался свет. 

Это был сон? 

А ежели нет…

Жуткая обида молниеносно прожгла детское тело от макушки до пят, отчего девочке захотелось отпрянуть от родителя и выкинуть что-нибудь назло, лишь бы забившаяся в глотку горечь перестала резать внутренности. Порицательно вывалить накопленное возмущение и цинично игнорировать присутствие матери, будто её для Кэсси не существует. Кассандра без колебаний передала бы бразды правления гневу, отринув благоразумие, но у неё попросту не нашлось сил злиться.

— Как ты себя чувствуешь? — деликатно уточнила Соня, наблюдая за встревоженным выражением лица дочери, на котором эмоции со скоростью света сменяли друг друга.

— Где ты была? — со стороны Кэсси тут же пулей полетел вопрос. В поисках утешения она вцепилась пальцами в игрушечного динозавра, которого до сих пор обнимала. 

Из уст женщины сорвался прерывистый вздох, мурашки судорогой охватили её конечности, и тяжесть век скрыла охваченные пламенем озёра её души. 

Где она была? Там же, где и всегда — на проклятой работе. Почти дорвалась до тех, кого так долго выслеживала, но её путь оказался лишь дорогой смерти в зыбучее болото, утягивающее на дно. Очередная ловушка, очередной промах — и враги ускользнули прямо из-под носа, а Блейд с командой осталась ни с чем. До скрежета в зубах она хотела быть сильнее отягощающих обстоятельств, не подчиняясь приказам свыше расставлять приоритеты правильно — по велению материнского сердца. Соня словно каждый раз неустанно билась о вставшую преградой бетонную стену, но желанного просвета или даже малейшей трещинки на ней не было — была только бессмысленно разбитая в кровь голова. 

Этот мир вечно был под угрозой и нуждался в спасении, а Кэсси нуждалась в матери. Если бы малышка только понимала, как Соню изматывал непомерной ответственностью долг, неподъёмным грузом опустившийся на плечи и навсегда намертво сросшийся с плотью.

Кейджу было проще — он не был связан с военными, всего лишь поучаствовал в турнире и однажды спас Земное Царство. Конечно, до рождения дочери он успел побывать на опасных заданиях, но после появления на свет его лучезарной малышки — никогда. Джонни не единожды пытался вразумить жену: неужели боги и другие подразделения в спецназе не справятся сами? Мужчина считал, что они с Соней сделали достаточно, они имели право на обычную жизнь — хотя даже она была связана с опасностью, пока все их враги не были истреблены.

И сегодня Джонни был вне себя от ярости, когда его тыковка заперлась в комнате. Благо, что был предварительно сделан ключ от детской спальни и по одному настойчивому телефонному звонку невредимая Соня наконец вернулась домой. В тот миг, когда Блейд переступала порог особняка, она стерпела бы даже отрезвляющую, заслуженную затрещину — сама себя ударить-то не могла, но её муж был из любящих мужчин и лишь с упрёком взирал на неё. И то было обоснованно. 

Женщина открыла глаза, отдавая себя на растерзание под справедливый, испепеляющий до костей детский суд.

— Я была на важной миссии, — она говорила с дочерью робким, поникшим голосом, извиняющимся за провинность. 

— Опять твои бандиты важнее, чем я, — Кэсси бросила осуждающий взор на мать, а затем сцепила руки на груди крест накрест. Вспышка раздражения ещё не утихла и склизкими щупальцами скользила под кожей, обвивая сплетенья пульсирующих вен. 

— Нет-нет, — поспешила вымолвить Соня, протягивая ладонь к взлохмаченной чёлке девочки и заботливо заправляя пшеничные пряди ей за ушко. Надув губки и дёрнувшись, Кассандра нахмурила светлые брови, но не сдвинулась с места, просверливая мать укоризненным взглядом. — Ты для меня важнее всего на свете, Кэсси, — и, не давая дочери и секунды на проявление возражений, женщина продолжала: — Я хочу защитить тебя, понимаешь? И для этого мне нужно… Ну, устранить всех, кто покушается на Земное Царство. 

— Когда я вырасту, я смогу сама себя защитить, — буркнула девочка. 

— Безусловно, — Соня кивнула, нехотя соглашаясь с рассуждением дочери. — Но пока ты не выросла, тебя защищаю я.

Первостепенный долг родителей — оберегать своих детей. 

Но какой ценой?!

— И когда же наши враги исчезнут? — осведомилась Кассандра, прежде задумчиво помолчав.

— Не знаю, Кэсс… Не знаю… — отозвалась Блейд. Правда была в том, что ад на земле не закончится — всегда будут противоборствующие стороны, схлестнувшиеся в конфликте. На замену одним обязательно придут другие. Это было трудно принять даже взрослым, что же говорить о ребёнке? Покосившись на притихшую Кэсси, переминавшую подушечками пальцев пузо зелёного динозавра, женщина решила расплавить заледеневшую обстановку: — Мы сегодня проворонили кое-кого… И получили взбучку от начальства, — Соня не верила, что подобные слова слетали с её языка. 

Спасибо Кейджу за его разнообразный лексикон. 

— Кого вы упустили? — помедлив, неловко поинтересовалась Кассандра. 

— Ну… — вообще-то эта информация была засекречена, и Блейд не имела права её разглашать, но кто из военной верхушки узнает, о чём она вскользь упомянула в диалоге с родной дочерью? — Лидера Чёрного Дракона.

Это была самая жестокая криминальная группировка, действовавшая в Земном Царстве. Незаконно торгуя оружием, принимая заказы на убийства и грабежи, сотрудничая с врагами во Внешнем Мире, Чёрный Дракон добился невиданной мощи и влияния — их было практически невозможно отследить и нагнать. Порой спецназ рыскал впустую месяцами, разыскивая рядовых членов их организации, а главу и вовсе не удавалось поймать. 

— Это тот самый? — глаза девочки расширились скорее от удивления, чем от испуга. Она не была посвящена во все родительские тайны, но о кое-чём имела представление — по большей части благодаря болтливости отца.

— Да… Тот самый.

Кэсси видела, как насупилась дуга прекрасных тонких бровей матери, как ноздри её вздымались при одном лишь упоминании этого человека — её заклятого врага. Он успешно ускользал из лап спецназа, точно ему — отпетой мрази и убийце, — благоволила сама судьба. Кассандра даже засомневалась произносить его имя, молчаливо озираясь на погрузившуюся в тягостные думы маму.

— Почему… Почему мы не можем посадить в тюрьму всех преступников? — девочка вопрошала, поднимая бывшую ей не по годам щепетильную тему. Тогда ей казалось, что будь она взрослой, то легко решила бы все проблемы, с которыми старшие отчего-то затягивали. — Если бы люди объединились, они бы смогли победить зло… — не имея в виду ничего конкретного, детский разум Кэсси представлял нечто абстрактное. Она порицательно покачала головой и задала вопрос, волнующий её с тех пор, как она говорила с громовержцем: — Почему мы не можем спасти всех ревенантов? Тогда бы все зажили счастливо… 

Впервые за вечер Соня позволила себе добродушно усмехнуться на прямолинейное замечание юной дочери. Не важно, сколько Кэсси будет лет, она навсегда останется её маленькой девочкой. 

Повернуть бы время вспять… 

— Бюрократия, тыковка, — женщина чуть приподнялась на кровати, упираясь на один локоть. Её огрубевшие от использования оружия пальцы нежнейше коснулись русых волос дочери, заплетённых в косу. 

Забавно, ведь у Сони сейчас была точно такая же причёска. 

— Это как? — кажется, Кэсси уже где-то слышала это слово — скорее всего по телевизору, — но о значении не догадывалась. 

— Это когда дяденьки, добравшиеся до власти, — Блейд запнулась, желая выразиться помягче, — усложняют всем остальным жизнь и затягивают с чем только могут. 

— Хм… — Кэсси всерьёз поглотила воронка размышлений, и она по наитию притянула любимого динозаврика плотнее к груди. Соня с нескрываемым любопытством оценила игрушку дочери, отгоняя назойливую мысль о том, что этот плюшевый хищник был уже вдоволь истаскан и нуждался в достойном выходе на пенсию — в тёмной кладовке среди старых вещей ему было самое подходящее место. 

Видимо, ещё не пришло время. 

— Понимаешь, — объясняла женщина после заминки, вновь приковывая к себе внимание Кэсси, — после войны с Шао Каном и Шинноком наши армии поредели. Немногим в спецназе посчастливилось выжить, а те, кому это всё же удалось, защищают нас от преступников и от угрозы нападения другого мира. У нас просто не хватает людей для масштабных операций. Даже бывшие служащие не горят желанием возвращаться… 

— Как дядя Джакс? 

— Да. Он… — она поджала губы, глядя в пространство меж её пальцами и косичкой дочери. — Джакс до сих пор не восстановился после того, как был ревенантом, — откровенно призналась Соня. — Вера тот ещё лучик света в его жизни, помогает ему всеми силами… Но я боюсь, что Джакс полноценно никогда не оправится… 

— Почему? — девочка уже сидела на кровати, вслушиваясь в речи матери и впитывая каждое сказанное ею слово. 

— Он творил ужасные вещи не по своей воле, Кэсси. И он помнит об этом, и это… Причиняет ему боль, — меланхолично подытожила Соня.

Кассандра никогда об этом не задумывалась. Как этот сильный, грозный с виду мужчина мог страдать? Как мог он маскировать за широкой улыбкой из-под густых усов агонию совести? 

«Но ведь Рейден может, а он вообще бог…», — внезапно пришла ей в голову мысль, и девочка учтиво промолчала, не строя догадки вслух.

Значит, дядя Джакс всего лишь надевал броню, носил её ежедневно, будучи под прицелом марева страхов прошлого — защищал свой рассудок от помутнения, как мог, потому что хотел жить.

Знание этого нисколько не облегчило выверенную, слаженную цепочку анализа происходящего, наоборот — звеньев только прибавилось. Виски вновь сдавило холодным металлом клещей, и Кэсси поморщилась, касаясь ладонью горячего лба. Она провела кончиком языка по дёснам и дёрнулась, задев нестабильный зуб. Ещё сильнее нахмурившись, девочка обхватила свои ноги и положила подбородок на колени.

В освещённой неярким светом спальне было тихо. Кэсси витала в облаках, разглядывая предметы интерьера и без удовольствия раздумывая о том, что к концу года уже точно будет красоваться с дыркой вместо зуба. Соня же лежала рядом без движения, сминая ткань одеяла в гармошку. Она раздумывала, как правильнее предложить дочери спуститься на террасу и присоединиться к дожидавшейся их компании и вкуснейшему барбекю.

— Я тебя прощаю, — вдруг сказала Кассандра, исподлобья взглянув на женщину. Она удивлённо вскинула брови, с запоздалым сожалением понимая, что даже не раскаялась за своё отсутствие! Стыд мгновенно окропил её щёки багрянцем и ей оставалось только виновато улыбнуться. — Только… У меня есть две просьбы… 

Уж ставить условия Кэсси умела как ни один другой ребёнок. 

— Ну… Давай посмотрим, что за просьбы? 

— Обещай, что больше не будешь пропадать на работе. 

Блейд оцепенела, обрабатывая изложенное дочерью условие, пробиравшееся сквозь удушливые лианы сомнений в самую сердцевину сознания. Все её обещания всегда разбивались о ядовитые пики несбывшихся возможностей, и вновь давать ложную надежду ей не хотелось. Как и отвечать. Но приемлемый ответ всё же всплыл на всколыхнувшейся и растревоженной периферии чувств. 

— Я могу только предупредить, если будет срочная миссия… Я ни на что не влияю, Кэсси, но я буду очень стараться не теряться, — проклиная себя, говорила она, уповая на благосклонность и улучшившееся настроение дочери. 

— Ладно, — девочка резво махнула рукой, что стало неожиданностью для Сони, но Кэсси быстро затараторила о не менее будоражащих её вещах: — Папа сказал, что Рождество мы будем праздновать с Джеки и её родителями, — женщина в подтверждение кивнула. Это была уже своего рода традиция: их семьи дружили и праздники часто отмечали вместе — так было веселее. Кэсси покусала внутреннюю сторону щеки и неловко понурила голову, вперяя взгляд в динозавра. — Можно я тогда на рождественские каникулы… Ну… 

Пауза длилась недолго. Для Сони это была не великая цена за прощение. Хотя ещё как посмотреть: раз дочь спрашивала согласия у неё, значит Джонни мог прожужжать ей все уши.

Как же мало Кэсси нужно было для счастья, но именно оно было в приоритете у матери. 

— Я поняла, — широкая улыбка засияла на её губах. — Можно, тыковка. Конечно можно.

И она сдержала слово.

✧ ✧ ♡ ∞ ∞ ♡ ✧ ✧

Невозможно было описать живописными выражениями, какая буря эмоций одолевала сердечко Кассандры, когда на Рождественские каникулы она прибыла в небесный храм. Боги не были её родственниками и даже не были близкими друзьями четы Кейдж, коими являлись представители семьи Бриггс, но Кэсси всё равно из раза в раз отправлялась к лордам. 

Одним Старшим богам было известно, какой нитью были переплетены их судьбы. 

Ещё более девочку обрадовало появление в обители мастера Бо’Рай Чо, который пришёл, по всей видимости, за пополнением запасов и за отличной компанией в лице лорда Фуджина. По его наставлению, мужчина принёс в подарок Кэсси здоровенную ветхую книжку с красочными иллюстрациями: на страницах содержалась информация о просторах Внешнего Мира и его обитателях. И пусть Кассандра не могла прочесть незнакомые буквы — другой язык, она с удовольствием и жадным интересом досконально рассматривала каждую картинку! 

Примостившись у камина на мягких пуховых подушках, девочка впитывала знания, как губка. К тому времени её зуб выпал, оставив после себя бездонную пропасть, по которой Кэсси задумчиво заимела привычку водить языком. Иногда она просила мастера перевести ей небольшой текст или подсказать правильное название того или иного животного. В остальное время Кэсси молча поглощала сведения о ином мире, даже не отвлекаясь на разговор взрослых, сидящих подле неё.

— Это, бесспорно, лучшее, что я пробовал в своей жизни, — провозгласил Бо’Рай Чо, отпивая рисовое вино из казавшейся маленькой в его здоровенной ладони керамической чашечки. Он малость поморщился, но только потому, что вкус его достаточно удовлетворил, и поставил ёмкость на деревянную поверхность стола. Расположившийся напротив него Фуджин проделал всё то же самое, дегустируя напиток, только, в отличие от мастера, он не потянулся к яствам на блюдцах. — Друг мой, ты забываешь закусывать, — с толикой упрёка сказал мужчина, похлопав себя по выпирающему пузу.

— Нет нужды тратить продукты на меня, мастер Бо’Рай Чо, — оправдался бог ветра с мягкой улыбкой. Он наклонился к столику, чуть не задев длинным рукавом кимоно свою чашку. Лорд повернулся к девочке, продолжавшей внимательно изучать книгу, и добродушно обратился к ней: — Кэсси, ты не голодна?

— Негоже портить зрение в эдакой темноте, — сказал мастер, хотя струящий ввысь огонь в камине достаточно освещал каждый закуток комнаты.

Кассандра прервала своё увлекательное занятие, поднимая взор от наброска какой-то чудной лошади, имевшей вместо копыт что-то наподобие куриных лап. Она поглядела на лакомства: в их числе были морепродукты и рыба, маринованные и квашеные овощи. Так и не припомнив, когда в последний раз у неё был приём пищи, девочка деликатно закрыла книжку и в два шажка преодолела расстояние до столика, присев на подушках между богом и мастером. 

Кэсси ещё раз обвела взглядом всё, что находилось съедобного на тарелочках, а затем потянулась за солёным огурцом и отправила его в рот, с наслаждением пережевала и, позаимствовав заострённые на концах бамбуковые палочки, принялась за кальмаров.

— Приятного аппетита, мисс Кейдж, — сказал Бо’Рай Чо, потерев свою чёрную бороду. 

Кэсси с набитым ртом только неловко улыбнулась в ответ. Мастер опытным движением, точно проводил какой-то ритуал, с благоговением открыл бутыль с горячительной жидкостью и разлил содержимое по чашечкам. Опустевшая ёмкость нашла своё пристанище под столом, где уже стояли два пригубленных сосуда. Одним глотком Бо’Рай Чо осушил напиток и покосился на Кассандру, недоумённо разглядывавшую морских ежей и не решавшуюся их уплетать.  

— Тебе нужно кушать больше, мисс Кейдж, — излагал мужчина, открывая новую бутылку. — Ты очень худенькая. 

Услышав сказанное, Кэсси чуть не подавилась слюной и, зардевшись по уши, растерянно уставилась на Фуджина, который только поднёс чашку с сакэ к губам, но отпить не успел. Такая же серебристая, как и его коса, бровь лорда изогнулась дугой. Он как-то странно покачал головой, глядя на старого друга, и девочка не совсем поняла, что значил этот немой жест. 

— Мастер Бо’Рай Чо, — начал говорить бог ветра, — я думаю, что у Кэсси хорошее телосложение для дитя её возраста. 

Мужчина, следивший за движениями Фуджина, тут же закивал и, будто опомнившись, стукнул себя тяжеловесной ладонью по лбу. Раздался звонкий шлепок.

— Да-да! Я не подумал, кхе-хе, — он прокашлялся и поглядел виновато на девочку. — Приношу извинения, мисс Кейдж.

— Да я и не обижалась, — она озадаченно пожала плечами, успев подметить, как Фуджин выпил и одобрительно прикрыл веки, но этот знак явно предназначался не ей. 

— Ну, вот и славно! — растёкшись в улыбке, пробасил Бо’Рай Чо. Он с донёсшимся до Кэсси причмокивающим звуком охотно наполнил поставленную лордом на стол чашечку и уже собирался было что-то заявить с важным видом, как внезапно был прерван стуком в дверь.

Она со скрипом петель отворилась, и в помещение вошёл бог грома. Исходя из собственных наблюдений, девочка заключила, что он был чем-то недоволен: его брови были сведены на переносице, глаза сощурились, когда он встретился взглядом с младшим братом, но у того не дрогнул ни один мускул на лице.

— Моё почтение, — поздоровался громовержец и, расправив плечи, величавой походкой — у Кэсси аж дыхание спёрло, — зашагал к компании.

Мастер Бо’Рай Чо поднялся, задев стол и невероятным чудом не опрокинув его, и пожал руку подошедшему божеству.

— Присоединяйся, — мужчина уселся обратно, и Кассандра имела возможность с отвращением лицезреть, как он закинул в рот жуткого морского ежа и шумно пережевал его. Рейден смерил осуждающим взглядом бутылки с сакэ и вновь покосился на Фуджина, и взор его, хоть и был направлен не на неё, показался Кэсси леденящим кровь.

— Боюсь, что сегодня я не смогу, — он, наконец, обратил внимание на девочку, и вместо привычного ликования она ощутила, как мучительно засосало под ложечкой. — Кассандра, тебе, судя по всему, пора спать.

Перечить чем-то раздражённому богу Кэсси не собиралась, а потому без лишних восклицаний и просьб послушно встала на ноги, прихватив с собой книгу.

— Который час? — спросил Фуджин, порываясь остановить дитя. 

— Около двух ночи.

Голос Рейдена прозвучал не громко, но тон его походил на рокочущий гул ненастья — все, включая Бо’Рай Чо, притихли. Бог ветра нахмурился и сконфуженно воззрился на Кассандру, извиняясь за свою забывчивость.

— И правда, очень поздно.

— В следующий раз, — строго отчеканил повелитель ненастья, отчитывая младшего брата, словно малолетнего ребёнка, — тщательнее следи за временем и не допускай подобных оплошностей.

Рейден развернулся, упуская из поля зрения три побледневших физиономии, и уверенно направился к выходу. Кассандра тотчас поплелась за ним, на прощанье лишь помахав ладонью оставшимся в оглушающей тишине старым друзьям. Поначалу Кэсси следовала за громовержцем, стараясь не издавать лишнего шума, но так она продержалась лишь пару минут: в конце концов ей наскучило просто пялиться в широкую спину бога грома. Она выбежала вперёд, почти поравнявшись со спутником, и, напоследок окинув тусклый коридор взором, смело сказала:

— Ты сердишься на Фуджина?

Сердце Кэсси ушло в пятки, когда Рейден замедлил шаг и взглянул на неё: в его лазури очей более не плескалась грозовая ярость, но губы всё ещё были сомкнуты в тонкую полоску. Только сейчас Кассандра заприметила под его шляпой не идиотский кожаный головной убор, а маленькую косу благородных седых волос. Девичья ладонь интуитивно поднялась к её пшенице локонов, сплетённых в косу, и от охватившего грудь тёплого чувства ей вдруг захотелось улыбнуться. 

— Фуджин вел себя неподобающе, — лорд заговорил, будто втолковывал одну-единственную, имевшую право на существование, истину. — Распивать алкоголь в присутствии дитя, как минимум, некрасиво. Тебя я не виню, но он также забыл о времени.

— Ты не прав, — вымолвила Кассандра, и бог, впечатлённый её словами, с недоумением замер на месте. Она тоже вынуждено остановилась и пригладила потрескавшийся корешок книжки, успокаивая себя. — Папа и мама могут выпить при мне, как и дядя Джакс, и Вера, но ты не сердишься на них за это. Тогда почему ты так требователен к Фуджину? — эти речи молниями поражали Рейдена, обернувшегося посреди коридора истуканом. Он хотел сказать, что это другое, но Кэсси даже не предоставляла ему шанса возразить: — Вы же братья, а братья всегда должны поддерживать друг друга! А ты как тучка налетел и всех перепугал! 

— Я напугал тебя? — бог уточнил, принимая во внимание детские доводы. 

— Нет, — выпалила она, гордо задрав подбородок и вздёрнув носик. — Мы говорим не об этом, Рейден! — буркнула девочка, явно раздосадованная сменой темы. — Что случилось страшного от того, что я не легла спать вовремя? Я с папочкой часто засиживаюсь допоздна. Да и вообще, — она вытянула перед собою книгу, демонстрируя потрёпанную твёрдую обложку, — я просто сидела там и читала! 

Рейден с энтузиазмом поглядел на протянутый томик, замечая выведенные громоздкие символы, гласящие о том, что на страницах были представлены энциклопедические знания: от растений и пустошей до животных и рас, населявших Внешний Мир. 

— Это у тебя откуда? И как ты могла это читать? — удивлённо вопрошал он. 

— Ну… Мастер Бо’Рай Чо подарил, — Кэсси смутилась, прижимая книжку к груди, как сокровище. — Я рассматривала картинки по большей части, а он иногда мне что-то переводил… 

Ещё несколько долгих мгновений лорд стоял, как вкопанный, таращился на ценный экземпляр с полезным материалом в её руках. Громовержец приблизился к девочке и опустился на колени, сделавшись с ней одинакового роста. Изящным движением он снял шляпу и осторожно водрузил её на макушку дитя. Кэсси неустанно пялилась на него глазами, что были точно чайные блюдца. 

— Видишь ли, Кассандра, — сдержанно начал Рейден, прежде испустив вздох. — Мой брат допустил ошибку, и ему — и тебе в том числе, — придётся с этим смириться, — бескомпромиссно отрезал он, и Кэсси отреагировала моментально, огорчённо надув губки. — С родителями ты можешь нарушать режим сна сколько угодно. Но они же просили и меня, и Фуджина, чтобы мы следили за тем, во сколько ты ложишься спать. Ты понимаешь? — нужно было видеть со стороны, с какой неохотой она кивнула. Лорд втянул носом воздух, наполняя лёгкие кислородом. Обсуждать пагубное влияние чуждой ему ядовитой жидкости Рейдену совсем не хотелось. И у него возникла идея. — Если ты хочешь, я могу перевести текст с этих страниц, — подушечка его пальца уткнулась в обложку книги. 

— Ты?! — Кассандра пискнула, ошеломлённо распахнув рот, маленьким кулачком потерев веки и поморгав.

— Я владею многими языками, — он пожал плечами. Для вечного бога иметь обширные познания было абсолютно обыденно, но Кэсси это обескуражило: Фуджин ей не предлагал такой щедрой заботы. Хотя, может быть, он попросту не успел? 

— Тогда… Ты мне почитаешь? — неуверенно прошептала она, с надеждой воззрившись на Рейдена. 

— Могу почитать, — он согласно кивнул, выпрямляясь во весь рост, казавшийся девочке гигантским, и протягивая ей руку, — но только после того, как ты выспишься. 

Кассандра за секунду покраснела до цвета полевого мака и без раздумий вложила в его ладонь свою. 

✧ ✧ ♡ ∞ ∞ ♡ ✧ ✧

Иссиня-чёрное полотно украсил серебряный полумесяц в компании крупиц сверкающих звёзд. Растущий серп светил ярко, только начиная своё путешествие длиною в тридцать дней. Облака рваной грязной ватой наплыли гурьбой и заполонили небосвод, спрятав луну за мрачностью собиравшейся грозы. Казалось, будто сама местность над обителью не могла прожить и ночи без ледяного водопада слёз. 

Кэсси не спалось: она постоянно клацала кнопку включения на притащенном ею из дома ночнике, который, по всей видимости, сломался. Засыпать без света она не привыкла, но даже пламя от затопленного камина и свечей не успокаивало её взбудораженное сознание, а усиливающийся за окном ветер только вторил поднимающейся в грудине тревоге. В черепную коробку суетливо ввинчивались мысли и ставшая любимой комната не унимала детское волнение. 

Кассандра нервно накрутила на пальчик русый локон, просверливая сердитым взглядом самую ближайшую к ней горящую, но не плавящуюся свечу. Рядом с ней покоилось небольшое раскрытое карманное зеркальце, в которое она иногда поглядывала, критически оценивая собственное отражение. 

Когда ей надоело тратить время впустую, она раздражённо захлопнула зеркало и свесила ноги с кровати. Кэсси ненадолго уставилась на шерстяные носки — такие же зелёные, как и динозавр, которого она всё ещё укладывала с собою в постель, — и поднялась, быстро обувшись и натянув поверх ночной пижамы толстовку. Она выскользнула в коридор, поёжившись от сырости, и побрела по бесконечным лестницам и холлам вниз по уже заученному наизусть маршруту. На улице загрохотал и заревел гром — в какой-то момент девочке даже показалось, что пол ходил ходуном и готов был вот-вот провалиться. 

Но напасти не произошло, и Кэсси благополучно достигла конечного пункта назначения. Разверзшаяся пред нею овальная плита тепло сияла высеченными магическими иероглифами. Сглотнув возникший в горле от восторга ком, девочка осторожно протянула ладошку к витиеватым узорам на шероховатой поверхности. Символы вспыхнули бирюзовым светом и плита с треском разделилась ровно на две части, открывая проход в палату Джинсей. 

Кассандра неуверенно шагнула вперёд, как заворожённая созерцая величественных размеров поток энергии Земного Царства. Из него в этот момент выходил, спускаясь по парящим в воздухе ступеням, бог грома, очевидно, прервавший медитацию. Девочка медленно двинулась ему навстречу, понурив голову и рассматривая каменные плиты, меж которыми струилась отливавшая лазурью священная сила. 

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Рейден, поравнявшись с дитя. На его по обыкновению сдержанном лице читалось неприкрытое удивление. Кэсси молчала, перебирая мягкую ткань пижамы меж пальцев, нерешительно поднимая взор на лорда. 

Это был её первый день в обители после окончания учебного года. С одной стороны, девочка радовалось, что на летние каникулы ей было позволено навестить божеств, с другой же… 

— Я не могу уснуть, — пролепетала она, переминаясь с ноги на ногу. 

— Тебя что-то тревожит? — она нерешительно кивнула в ответ. — Вернёмся в твою комнату? — и вновь кивок. 

Громовержец вместе с ней покинул палату Джинсей, и только когда они оказались за её пределами, он коснулся руки дитя и оба исчезли в сгустке искр, в ту же секунду появившись в коридоре перед дверью в спальню Кэсси. В отличие от младшего брата, бог грома предпочитал не использовать силы в стенах храма: если ветерок Фуджина мог быть лёгким и воздушным, но так же ураганным и штормовым, то разряды молний Рейдена приносили одни разрушения. 

— Вот бы ты меня так в школу телепортировал… — паясничала Кассандра, направляясь в прогретое и отапливаемое помещение. Девочка бы и слова не вымолвила, но витавшая вокруг неё неловкость была слишком явной, и ей становилось не по себе. 

— Опаздываешь? — деликатно поинтересовался лорд. 

— Мне нельзя опаздывать…

Она неопределённо пожала плечами и забралась на кровать. Рейден сел подле неё и не настаивал на скорейшем диалоге, когда воцарилась гробовая тишина. А Кэсси не знала, как взять инициативу и заговорить — будто забыла, как это делается. Она ощущала с каждой прошедшей минутой, как немеет её бестолковый язык, и уже злилась на свою дурость — ведь она отвлекла божество от важного дела и притащила его сюда. Больно прикусив зубами нижнюю губу, она осыпала его потоком странных вопросов:

— А ты принял этот облик? Или таким был создан? Как выглядишь настоящий ты? — выпытывала Кэсси, начав издалека, и лорду было трудно сразу понять, к чему она клонит.

— Так и выгляжу, — спокойно сказал он, покосившись на девочку, разглядывавшую на его физиономии каждую морщинку. — Этим обликом меня наградили создатели с моего сотворения, — вдруг в его сознании стрельнула вспышкой отчётливая мысль и он продолжил: — Мы не выбираем, как выглядеть, Кассандра. Некоторые, изощрённые в искусстве колдовства, могут перевоплощаться, но они всегда возвращаются к истинному отражению своих душ. 

— Значит, — рассуждала она, — если ты был бы человеком, ты бы выглядел так же? 

На короткий миг бога грома поразили её слова, но он не подал виду, всё в том же заинтересованном тоне поддерживая беседу:

— Полагаю, что так. 

Кассандра вдруг представила, как бессмертное создание, сидящее подле неё, обращается обычным смертным мужчиной и умирает от старости… По болезненно скручивающимся внутренностям ударило будоражащим осознанием: она никогда не хотела бы его потерять. 

— Ты уже умирал? — вдруг Кэсси зачем-то сделала ответвление от прямой нити разговора. Фуджин однажды поведал ей, что боги обладали способностью к воскрешению — каждый раз после гибели они возрождались в Земном Царстве. Это знание было единственным утешением для Кассандры, ведь если бы один из лордов покинул этот мир, он бы обязательно к ней вернулся.

Сбитый с толку Рейден не сразу понял суть сказанного дитя. Он считал, что ей было рано заниматься анализированием темы смерти, но всё же препираться он не стал. 

— Нет, Кассандра.

Она почти выдохнула с облегчением: факт того, что могущественные боги могли быть побеждены и убиты, ей казался до ужаса жутким и пугающим. Но раз Рейден не умирал, он был настолько силён, что всегда из боя выходил победителем. 

— А я… — вымолвила она слабым голоском, возвращаясь к прежде буравившим её мозг думам. — Тоже была создана такой? 

— Конечно, — до лорда, кажется, дошла суть затеянного разговора, и следующим вопросом он попал в яблочко: — Тебя кто-то обидел? 

Кассандра что-то неразборчивое буркнула себе под нос, вздохнув так печально и тяжко, что у Рейдена защемило под рёбрами. Какое-то время она безмолвствовала, хмуря светлые брови и до хруста костяшек сжимая край одеяла, а затем горько пролепетала:

— Один мальчик в школе назвал мои веснушки… — повисла долгая пауза. Кэсси пыталась подобрать приличные выражения, которые было бы не стыдно произнести перед богом, но так и не обнаружила их. — Ну, в общем, не очень хорошими словами… И он смеялся, и другие мои одноклассники посмеялись вместе с ним, — поделилась она переживаниями и задумчиво скрестила пальцы, покосившись на тумбочку, на которой лежало закрытое зеркальце. — Зачем мне эти уродливые веснушки? Они только всё портят. Вот у тебя их нет, и ты прекрасен! 

Слушавший каждую произнесённую ею фразу, Рейден ощущал, как в нём закипал, бурля потоками лавы, гнев: как какой-то мальчишка посмел посеять в этом невинном дитя сомнения о красоте её конопушек?! Конечно, Кэсси не была идеальным ребёнком — а кто был? — но поведение мальчика было за гранью божественного понимания. 

— Ты прекраснее, Кассандра, — лорд заговорил непоколебимым, убеждённым тоном, придвигаясь ближе к девочке. — И веснушки твои самые волшебные.

— Ты так говоришь, чтобы утешить меня, — прервала она его речи. 

— Да, — без труда подтвердил Рейден и посмотрел на беспорядочную россыпь пятнышек на её детском личике, — но и потому, что это истина. Иногда люди говорят глупые вещи: порой от недостатка ума, — Кэсси едва заметно усмехнулась, — порой от зависти. Некоторые желают самоутвердиться и привлечь к себе внимание… Не стоит зацикливаться на словах этих людей, Кассандра. Важнее не то, что говорят другие о тебе, а то, что думаешь ты о себе, — девочка замялась, смущённая и одновременно с тем воодушевлённая речами лорда. — Ты ведь знаешь, что поцелована самим солнцем и оттого чудеснее всех на свете?

Она пристально, неотрывно сканировала лицо громовержца: что-то в его суровой внешности притягивало её магнитом. Конечно, Рейден уступал в привлекательности младшему брату, которого девочка сравнивала с подиумными моделями: Фуджин выглядел мужественно, но имел утончённые, изящные черты лица. И всё же Кэсси хотелось закутаться в излучаемый богом грома неподдельный уют и ни при каких обстоятельствах из него не выбираться. Она хотела подарить ему заслуженную любовь и заботу, потому что ощущала, как глубоко в душе он был ранен и несчастен. Томное тягучее чувство наполнило её грудь, но Кассандра была ещё слишком юна для его осмысления.

В мгновение ока она прильнула к руке Рейдена, его большая ладонь опустилась на русую макушку, принявшись поглаживать золото волос. За окном всё чаще громыхало, гулкий ветер пробирался в коридоры храма и где-то издалека дико завывал голодным зверем. Но в комнатушке было комфортно: в камине трещали поленья, а отеческие объятия божества согревали лучше стопки одеял. К Кэсси медленно подползала сонливость, её веки всё чаще надолго закрывались, в разуме уже блуждали бледные заманчивые образы из Морфеева Царства. 

— Не хочу взрослеть… — промямлила она, задерживаясь на грани между сном и явью. 

— Почему же? — осведомился Рейден. 

— Ты относишься ко мне иначе… Не так, как к остальным. Я боюсь, что ты будешь со мною как со всеми взрослыми… — откровенничала она, и кровь неустанно наливала её веснушчатые щёки румянцем. Впрочем, уже через минуту дыхание девочки вернулось в норму, и она засопела, нырнув в блаженное сновидение.

А громовержец остался в реальности, снедаемый новым завитком тяжёлых дум: дитя была права. Они ведь не всегда будут друзьями? Она станет подростком, юной девой — возможно, поменяет увлечения и интерес к богам в том числе, и храм снова погрузится в скуку и непроглядную тьму. 

Когда-то Рейден попрекал Фуджина за привязанность к смертным созданиям, но теперь сам боялся потерять единственную лучезарную отраду в холодной серости его жизни. 

Которая уже была на неотвратимом пути к взрослению.