Вальдо хотел заниматься авиастроением. Во время изучения аэродинамики его однокурсники шутили, что в отличие от пилотов самолётов, исследователи никогда не смогут преодолеть силу тяжести и будут прикованы к земле. У Вальдо не было четкой цели. В любом случае, говорят, что менее 1% людей находят работу на всю жизнь, получив специальность.

Как они и говорили, он ни разу не отрывался от земли, пока ходил в университет. Подпитываемые молодостью и кофеином, студенты делали всё возможное, чтобы достичь своих собственных смутных целей. Они были готовы отдать свою страсть чему угодно, но у них не было объекта любви.

Как молекулы, занятые постоянным движением, они искали что-то, на что можно было бы потратить свою страсть. Вальдо проводил весь день в лаборатории, а когда у него появлялось хоть немного времени, он без цели бродил по ночным улицам. Кажется, он пытался любить. Но ему ничего особо не нравилось. Он просто продолжал встречаться с людьми. От недели-двух до нескольких месяцев. Эти короткие отношения оставили свой собственный неповторимый след в воспоминаниях Вальдо, но это не изменило его натуру. Он просто чувствовал, что благодаря таким встречам стал ближе к себе. Отношения, в которых они неловко узнавали друг друга, строили догадки, чего-то ждали, а затем разочаровывались и расставались. Лишённые страсти отношения, в которых они были ни слишком близкими, ни слишком одинокими.

А потом он встретил эту женщину. Ханну. Причина, по которой Вальдо так хорошо помнит эти отношения, заключается в том, что они встречались больше года. Она была одной из тех, кто работал в той же университетской лаборатории. В тот день, когда он впервые встретил Ханну, Вальдо проснулся в гостиной её квартирки-студии, среди беспорядочно сложенных книг, и увидел её, в своём плаще, накинутом на голое тело, стряхивающую сигаретный пепел через открытое окно. Чувство, которое он тогда испытал, возможно, было ближе всего к любви. Вальдо прожил с ней в этом доме год.

Внезапное начало их отношений было наполнено романтикой, а вот внезапный конец — нет. Однажды солнечным днём ​​в середине лета они с Ханной болтали, как обычно, за поздним завтраком в кафе.

— Думаю, мне, наверное, стоит поехать в Германию. Меня пригласили на собеседование, и, возможно, я присоединюсь к команде разработчиков гоночных автомобилей. Им нужен специалист по аэродинамике.

Она непринуждённо рассказала о важном событии в её жизни, попивая кофе. Возможно, в тот момент это было единственное, что имело для неё значение. Какие последствия это имело для них – было не важно.

— Я хорошенько обдумала всё. Извини, что не сказала тебе заранее. В любом случае, ты бы сказал, что мне нужно пройти это интервью, даже если тебе это не понравилось.

Вот и всё. Вальдо просто ответил: «Хорошо». Возможно, невысказанное разочарование так и не сорвалось с их губ, но даже это могло быть не более чем односторонним ожиданием. Они слишком хорошо знали друг друга. Хотя в голове крутились мысли вроде: "Если бы я попросил тебя остаться, ты бы не уехал?" или "Если бы я последовал за тобой, начал бы другую жизнь в Германии?", но они не сделали этого. Они не хотели оставлять друг друга в неопределенности. Учёба, которая оставалась у Вальдо, возможности, которые появились у Ханны, — все это было связано с жизнью тех людей, которыми они были, и им это нравилось друг в друге.

Всего несколько недель спустя Ханна собрала вещи и переехала в Штутгарт, оставив Вальдо. Он уже давно ни с кем не встречался. И после этого совершенно случайно оказался в составе заводской гоночной команды. Вальдо был уверен, что это не имело никакого отношения к Ханне.

Аэродинамика автомобиля действовала в противоположном направлении по сравнению с самолётами. Воздух, обтекающий автомобиль на высокой скорости, притягивал его ещё ближе к земле. Заводская команда по проектированию гоночных автомобилей работала день и ночь, чтобы добавить пилотам гравитации. Когда он был занят подобным, часто думал о том, что говорили его друзья. Они заявляли, что исследователю никогда в жизни не удастся преодолеть гравитацию. Сбылось ли предсказание? Придя на работу в команду, Вальдо долгое время был заперт на заводе, погруженный в статистику, расчёты, цифры и результаты. Жизнь с чёткой целью стала немного лучше. Потому что не обязательно скитаться, чтобы что-то найти и полюбить. Это была идеальная, контролируемая жизнь, в которой ошибки и промахи можно было исправить, приложив немного усилие. Не было ни предвкушения, ни разочарования, ни неопределенности. Вальдо чувствовал, что такая жизнь ему идеально подходит. Сейчас как никогда в жизни он был уверен в том, кем он являлся.

А затем он встретил Оскара. 24-летнего (плюс 1 месяц) пилота в конверсах из Хельсинки.

***

BritishGP

— Проклятая Англия, снова дождь пошёл.

— Люди могут услышать.

Вальдо со спины тихо предостерёг Оскара, который ругался, глядя на небо. В Сильверстоуне всю неделю шли дожди. Оскар даже надел резиновые сапоги поверх гоночного костюма. Квалификационные заезды ещё даже не начались, а зрители, пришедшие в резиновых сапогах, словно ждали именно такой погоды, уже наслаждались ожиданием.

— Хорошо, что я сделал апдейт своей машину. Если бы отдал болид ему, в такую погоду он б разбил его.

В гараже появился Джено. Оскар, стоявший у въезда в гараж, наблюдая за падающими каплями дождя, равнодушно обернулся. Он даже не стал возражать в ответ на грубое замечание Джено. Тот усмехнулся, увидев, как Оскар кивнул, словно говоря «Ага», и потянулся рукой к дождю.

Крупное обновление в середине сезона, если повезет, могло улучшить характеристики болида, но не было редкостью, когда всё получалось ровно наоборот. Если не повезёт, он мог провалить всю гонку. Чтобы избежать этого, обновления внедрялись постепенно, но среди пилотов конкурирующих командных это могло вызвать трения. Однако Оскар был равнодушен к таким вещам. К счастью или, к сожалению, но всю неделю шёл дождь. У Джено тоже не было достаточного количества заездов, чтобы получить какие-либо видимые результаты от обновления.

— В пятницу тоже шёл дождь, поэтому тебе не удалось провести ни одного заезда на сликах. Может оно и к лучшему, если дождь будет идти все выходные – ты ведь всё равно только на мокрой трассе и катался.

— Ты не нервничаешь? Хоть мы и товарищи по команде, мы все равно соперники.

— Чтобы убедиться, что всё в порядке, придётся выехать на трассу. А в такой дождь мы толком ничего не можем…

Вальдо указал на улицу с тем же выражением лица, что было у Оскара минуту назад. Джено отметил, в какой-то момент эти двое стали вести себя одинаково. Джено вопросительно посмотрел на Оскара. А тот принёс откуда-то кусок пенопласта и начал объяснять что-то механикам. Вскоре один из них принёс ручку и линейку. Джено и Вальдо молча стояли, наблюдая за тем, что делает Оскар. Непрекращающийся дождь усилился. По наклонной дороге возле пит-лейн стекали реки воды. Оскар забрал кусок пенопласта и вместе с ручкой протянул их Вальдо.

— Я строю корабль, и мне нужен спец по аэродинамике.

— Корабль?

— Давай, устроим гонку на плотах.

Оскар был совершенно серьёзен. В гараже механики уже сформировали команду и проектировали корабль, используя запасные части. Вальдо скрестил руки на груди и небрежно кинул:

— Просто нарисуй его обтекаемой формы и вырежи.

— Я хочу, чтобы ты спроектировал быстрый корабль, а не просто нарисовать его. Ты же инженер.

— Почему для изготовления одного пенопластового корабля требуется так много высококвалифицированных специалистов?

—… Зануда.

Оскар покачал головой и пошёл обратно к механикам. Вскоре он уже обсуждал дизайн-проект своего корабля с главным механиком. Вальдо, наблюдавший, как Оскар вырезает из пенопласта, пробормотал так тихо, что только сидевший рядом Джено смог его услышать:

— Может, только я так думаю, но когда идёт дождь, мне кажется, что лучше было бы вообще не проводить гонки. Нет смысла мучить себя, заставляя ездить в плохую погоду, и это просто-напросто перегружает гонщиков…

— Ты думаешь о Сепанге?

— Ты тоже помнишь?

Вальдо оглянулся на Джено. А Джено, как будто это было совершенно естественно, продолжал смотреть на Оскара и говорить:

— Авария, должно быть, действительно серьезно сказалась на нём. Удивительно, что у вас не возникло проблем с выступлением на следующей гонке. Даже если кажется, что всё уже в порядке, как только почувствуешь страх, тело начинает реагировать медленнее.

— ...

— Ты не знал? Оскар, похоже, не рассказывал об этом?

На мгновение улыбка, искрившаяся в тёмных глаза Джено, померкла, когда он посмотрел на Вальдо, который не нашёлся, что ответить. На лице Вальдо отразилось больше эмоций, чем он мог ожидать. Джено легонько похлопал Вальдо по руке.

— Не показывай этого. Перед Оскаром.

Вальдо посмотрел на Оскара неподалёку, который был занят созданием лодки. Оскар увлечённо вырезал пенопласт.

— Страшнее видеть кого-то испуганного рядом с собой, чем представлять, что я сам попадаю в аварию во время гонки. Так что просто притворись, что ничего не знаешь.

Глаза Джено сузились. Он, как обычно, медленно улыбнулся и перевёл взгляд на непрекращающийся дождь за пределами гаража.

Оскар установил парус на свою лодку, используя кусок алюминиевой банки. За пределами пит-лейна всё ещё текли реки. Кажущийся нескончаемым дождь обязательно закончится. И тогда пилоты вернутся на трассу. А Оскар, возившийся сейчас с инструментами, наденет свой шлем и сядет в болид. Вальдо посмотрел на небо, с которого лился дождь. Время неумолимо текло. Он хотел, чтобы дождь никогда не прекращался.

***

Квалификационные заезды в тот день начались значительно позже запланированного времени. Небо было тёмным, как будто солнце вот-вот зайдёт, и хотя дождь почти прекратился, тучи все ещё оставались густыми. Видимость была плохой, и команда с тревогой пыталась как можно быстрее записать результаты заездов. Тревога нависла над ними. Мысль о том, как это опасно, обычно легко стереть из головы, но когда перед глазами появляются предзнаменования, она воскресает с прежней силой. Когда такой момент наступает, никто не хочет об этом говорить. Все надеются, что невезение, которое они откладывают, не настигнет их в этот раз. Но в конце второй сессии предварительных соревнований произошло именно это.

Машину Индиго резко закрутило. Болид потерял управление на мокрой дороге, выехав с трассы, и на высокой скорости врезался в ограждение. К несчастью, он врезался боком и замер, будто застряв в стене из покрышек. Это произошло за долю секунды.

На мгновение над пит-стопом и гаражом команды Индиго воцарилась тишина. Это был Джено. Вальдо почувствовал облегчение, когда понял, что силуэт, который он видит на экране, не Оскар. И вскоре удивился самому себе за такие мысли. Он ощутил, как гоночный инженер Джено, сидевший рядом, напрягся. Без колебаний инженер связался с Джено по радио.

— Джено, ты в порядке?

Его ясный голос, который редко давал слабину, довольно сильно дрожал. На мгновение воцарилась тишина. Камеры трансляции издали показывали место аварии. Несмотря на то, что они могли общаться по радио, это был единственный способ проверить безопасность пилота, который на самом деле находились в нескольких километрах от пит-уолла. Тишина в этот момент, казалось, способной сжечь изнутри, как будто она навсегда оставит шрам, который уже не исцелится. Вальдо молча смотрел на экран.

— А, Рио.

Наконец Джено ответил. Джено необычно тягучим тембром произнёс односложную фамилию своего партнёра. Его гоночный инженер выдохнул, услышав это. Небольшая фигура немного наклонилась вперёд.

— Ты в порядке?

— Наверное.

На экране продолжали транслировать изображение с места аварии Джено. Его окружали трек-маршалы и медицинская бригада, пока он медленно ворочал головой в кокпите. Казалось, с ним всё в порядке, но он не торопился выбираться из кокпита. Произошедшее нельзя было назвать обычным делом. Джено глубоко вздохнул по радио.

— Всё в порядке, но мне кажется, что с ногой что-то не так. Не могу выйти.