Оскар занял второе место на Гран-при Германии. Со временем от этой гонки останутся записи лишь о начале и конце, но заезд Оскара в тот день – каждый круг – остался самым ярким воспоминанием для Вальдо. Вернувшись к ликующей толпе, Оскар снял шлем и искренне улыбнулся. Хотя его лицо всё ещё сохраняло немного замкнутое выражение, его полуприкрытых от широкой улыбки глаза было достаточно, чтобы привести многих людей в восторг. Звуки затворов фотоаппаратов раздавались словно аплодисменты. Под жарким июльским солнцем облитый шампанским Оскар махал толпе, собравшейся у подиума. Лето было в самом разгаре.
Пока Оскар давал интервью, Вальдо заметил, что Хоэль до сих пор не покинул гараж. С момента окончания гонки прошло уже достаточно время. Хоэль слушал своего менеджера, но вскоре остался один, когда тот отошёл, чтобы позвонить по телефону. Молодой человек, похожий комплекцией на Оскара, сидел один среди больших контейнеров, которые гоночная команда собрала, чтобы упаковать своей багаж. Его молодое лицо было наполнено разочарованием. Несмотря на то, что он занял 10-е место и заработал немного очков, похоже, это был не тот результат, которого он хотел.
— Хоэль.
Вальдо позвал его и подошёл.
— Хорошо выступил сегодня.
Это были не слова утешения, а поздравление. Большинство даже не доезжали до финиша в свой первый Гран-при. Но тот просто опустил взгляд в пол. Вальдо стало его жаль, ведь он утратил уверенность в себе, которая появилась у него за эти выходные. Пока Вальдо думал, что ещё сказать, Хоэль первым нарушил тишину.
— Не утешайте меня так. Я прибыл сюда не для того, чтобы слышать, как люди говорят: «Ты хорошо выступил для первого раза».
Говорил ли Оскар что-то подобное? Вальдо прислонился к контейнеру и задумался. Хоэль добавил приглушенным голосом:
— Всё могло бы быть лучше, если бы сегодня я с ним не столкнулся.
— Это гонка. Неважно, насколько ты идеален, другие не будут ехать так, как хочешь ты.
— Значит, это моя вина?
— Это ничья вина.
Только тогда большие глаза Хоэля посмотрели на Вальдо.
— Я пытаюсь сказать тебе, что не стоит разочаровываться. Ты сегодня хорошо постарался.
— Вы же знаете, что этого недостаточно, — сказал Хоэль.
Вальдо стоял и молча смотрел на него. Глаза, которые раньше были наполнены духом соперничества, теперь смотрели на него с отчаянной тоской.
— Таким, как мы, не дают следующего шанса, если в каждый момент мы не будем выходить за пределы своих возможностей.
После этих слов Хоэль склонил голову. Звонок менеджера затягивался. Оскар, вероятно, оставался где-то в здании паддока, он ушёл на часовое интервью после гонки. Гонка — это не история одного человека. Как всегда, их судьбы – холодные и безжалостные – пересеклись в точке, где не было места для компромиссов. Здесь, в этом моменте, было время Хоэля. Послеполуденное солнце становилось всё более жгучим. Вальдо больше ничего ему не сказал.
***
Hungarian GP
— В юности я жил в Хельсинки. Думаю, зимы там слишком длинные. Я проводил там зиму в межсезонье, и там было чертовски холодно. Хотя иногда мне и надоедает кочевать туда-сюда, но если есть возможность путешествовать, то хочется отправиться в теплые места. С тех пор как я начал серьёзно заниматься гонками, мне кажется, будто я путешествую по всему миру в погоне за летом, и это круто.
Приближался месячный межсезонный перерыв. Оскар рассказал об этом в интервью для телевидения. Вальдо узнал об этом гораздо позже, но он видел, как в среду днём Оскар прогуливался по пустому гоночному треку со съемочной группой и давал интервью. Под ярким солнцем Будапешта Оскар медленно шёл по не прикрытой трассе в шортах и футболке с короткими рукавами. Через окно паддока Вальдо наблюдал за его фигурой, медленно идущую по трассе, которую болиды проносятся за мгновение, она постепенно исчезала в знойном горизонте. Когда Оскар некоторое время спустя вернулся в гараж, его шея и нижняя часть ног покраснели. Веснушки на его локтях стали ещё темнее, но он не обращал на это внимания. Ему нравилось находиться под солнце, словно он только что проснулся от долгой спячки.
***
Джено снова вернулся. Он появился на трассе в шортах, сидя на крыше машины, которой управлял босс, и выглядел великолепно, словно Папа Римский. Механики громко приветствовали его, а Джено выглядел так уверенно, будто собирается немедленно победить. Выражение лица Рио, приветствовавшего Джено, нельзя было назвать радостным, но они изо всех сил старались не выставлять напоказ все те тревоги, которые мучили их постоянно. Рио, который и так редко показывал свои эмоции, наконец-то вернулся к привычной жизни, будто ничего не произошло. Всё было на своих местах. Это было новое начало.
В это время Оскар стоял возле гаража. Находясь на пит-лейне, где ярко сверкали своим покрытием красные, синие и серебристые стрелы*, он щурился от яркого света и смотрел на Вальдо. Оскар улыбнулся. Хотя он по-прежнему оставался замкнутым человеком, который никому не открывался, у него уже не было тех хрупких, мальчишеских черт лица, которые Вальдо видели в Хересе в феврале. Его одинокий взгляд, который раньше был устремлён куда-то вдаль, теперь был направлен на Вальдо. С застывшим выражением лица он перевёл взгляд за пределы трассы, по которой ему предстояло гнать. Глубокая, страшная, бездонная яма неизвестности перед началом гонки — рассеялась ли она хоть немного для тебя?
[п/п Вероятно Чжиён сделала отсылку на неофициальное название гоночных автомобилей Мерседес «Серебряная стрела» в честь их серебряного цвета кузова.]
Это было воскресенье, последняя гонка первой половины сезона. За пять минут до начала гонки сотни членов экипажа, заполнивших пит-лейн, наконец поставили свои гоночные автомобили на землю и разошлись по местам. Чисто вычищенные болиды выстроились на стартовой решётке, готовые мчаться вперёд. Вальдо последним из всех опустился на колени на кузов машины Оскара и поцеловал его руку в перчатке, торчавшую из кокпита. «Хорошей поездки», — голос Вальдо заглушила сотрясшая землю вибрация болида, тронувшегося с места, но Оскар понял всё по движению его губ. Болиды медленно начали прогревочный круг*. Экипажи заняли свои позиции за пределами бетонных стен трассы и приготовились к гонке. Вальдо сел на пит-уолле и надел гарнитуру. Из мира за стеной, словно вырываясь из тишины, донёсся голос Оскара. Среди криков десятков тысяч зрителей и рёва двигателей, сотрясающих небо, Вальдо обратился к нему:
— Ты готов?
[п/п Прогревочный круг или Формировочный круг – круг, который гоночные автомобили проходят в медленном темпе (чаще зигзагом) для прогрева шин перед стартом.]
***
В венгерской гонке Оскар поднялся на пьедестал почета. Вместе с Джено, который, едва вернулся, занял 2-е место, Оскар стоял на 3-ем месте. Команда Индиго ликовала ещё более воодушевленно, чем когда-либо. Брызги шампанского устремились в безоблачное тёмноме небо. На разогретый кузов болида летели капли. После гонки Вальдо встал рядом с машиной Индиго, присоединяясь к Джено и Оскару, обливавшим команду шампанским. Бесконечные капли летели и переливались на поверхности деформированных, облезших, а после запёкшихся гоночных шин. Это было идеальное воскресенье.
В тот день в аэропорту Оскар читал статью на ноутбуке Вальдо. Более половины статей о гонке, опубликованных в Интернете, были посвящены триумфальному возвращению команды Индиго. Половина из них была посвящена Джено, который вернулся после травмы и завершил гонку, а остальная часть — Оскару, который показал отличные результаты в свой первый год.
Вальдо посмотрел на часы. Было уже поздно, но благодаря длинным летним дням в Европе в это время на улице всё ещё было светло. Им не требовалось проходить иммиграционный контроль, но понадобится некоторое время, чтобы пройти проверку безопасности и сесть на рейс. Время посадки Оскара приближалось. Вальдо сказал ему:
— Думаю, тебе уже стоит идти, чтобы успеть на самолёт.
— Уже?
Оскар поднялся со скамейки аэропорта, на которой он лежал лицом вниз. Оскар закрыл ноутбук Вальдо, передал ему, а затем встал.
Они некоторое время шли вместе по коридору терминала. Теперь, как только он пройдёт через эти ворота, Оскару придётся лететь обратно в Хельсинки одному. Вальдо стоял, провожая его, но Оскар не торопился уходить и остановился перед ним.
— Не хочу улетать. Когда ты возвращаешься в Лондон?
— Через несколько дней я лечу в Барселону, а потом туда. Увидимся там.
— Ага, хорошо, — ответил Оскар, глядя в пол, а затем обнял Вальдо.
Вальдо был тёплым, он обнял Оскара за плечи обеими руками, а затем отстранился. Взяв с собой только небольшой дорожный чемодан, Оскар повернулся и скрылся за воротами. Вальдо долго стоял, глядя вслед ушедшему Оскару.
Солнце, начинавшее садиться за горизонт, отбрасывало длинные, тёплые жёлтые лучи. Вальдо пошёл тем же путем, которым провожал Оскара, обратно месту, где они только что сидели. За широкими стеклянными окнами самолёты медленно двигались или ждали посадку на гейтах, вечерний солнечный свет струился по белой облицовке и маленьким иллюминаторам. Закат вот-вот должен был начаться. Почему-то ему не хотелось уходить сразу, и Вальдо ненадолго сел на скамейку.
Он открыл свой ноутбук. Статья, которую Оскар читал всего минуту назад, всё ещё была на экране. Вальдо прочитал короткие абзацы. В статье рассказывалось о новичке Оскаре Ханнинене, который показывал неожиданные результаты в молодой команде, а не в традиционно сильной, и даже говорилось о его высоких шансах на победу в чемпионате по итогам сезона. Это могли быть преждевременные надежды. Разница между подиумом и победой могла быть всего в одном месте, но это было так же сложно, как дотянуться до звёзд на небе. Это было то, что могла позволить только судьба. С этой мыслью Вальдо закончил читать статью. В заключении говорилось о вполне реальной возможности того, что более крупная команда может обратить внимание на неожиданное появление новичка и начнёт его хантить.
Вполне ожидаемое развитие событий. Даже Вальдо думал об этом. На самом деле, он был гораздо ближе к этому, чем Вальдо хотелось, но он старался не думать об этом. Редко кому удается добиться таких же успехов, как Оскару в первый год своего дебюта. Даже если кто-то дебютирует с отличными результатами в более низкой категории, история полнилась случаями, когда в течение первых нескольких лет люди так и не могли раскрыть свой потенциал, а затем и вовсе уходили на пенсию, если им не везло. Оскару повезло. Все так говорили, но Вальдо считал, что он просто доказывал свою ценность. Потому что Оскар был достаточно талантливым человеком. Если бы Оскар управлял болидом команды, которая в настоящее время находилась в победной серии, а не Индиго, он мог бы сотворить еще большее чудо, чем то, чего он добивался до сих пор. И если бы сейчас у Оскара спросили, достоин ли он в следующем году оказаться в такой команде, Вальдо был уверен, что ответом будет да.
Вальдо выключил ноутбук и посмотрел в окно. Со взлётно-посадочной полосы за лесом взлетал самолёт.
Казалось, волнение от прошедшего уикенда всё ещё сохранялось в ладонях. Образ Оскара, стоящего среди криков радости и восторга, был всё так же ярок. В неподвижном закате, накатывающем на пустой аэропорт, Вальдо вспоминал отголоски гонки, которая заставляла его сердце биться быстрее несколько мгновений назад. Но гонка, так или иначе, когда-то заканчивается. Мы гнались за летом, но сезон неизбежно подойдёт к концу. И твой талант смотреть на меня глазами, полными уверенности, вскоре может превзойти то, что мы делали сейчас. Как всё и говорили, однажды Оскар действительно сможет победить.
Со временем Вальдо начал испытывать страх, но не только потому, что думал, что Оскар может испортить гонку или получить травму. В тот момент, когда Оскар нёсся, блистательно сияя, Вальдо внезапно подумал, что однажды наступить день, когда Оскар оставит его. Однажды ты окажешься в лучшей команде, борясь за чемпионство, а не место на пьедестале. Даже если это означает, что придётся отпустить тебя. Так должно быть. Неужели этот день и правда однажды настанет для нас?
Вальдо долго не мог сдвинуться с места. Солнце медленно садилось. Край неба, касавшийся земли, стал бледно-фиолетовым, а облака окрасились в глубокий золотой цвет. Еще один самолёт взмыл в далёкое небо.
Вальдо поднялся со своего места как раз в тот момент, когда небо начало темнеть. Аэропорт был пуст, никто не входил и не выходил. Он медленно пошёл по длинному коридору, как вдруг услышал, как кто-то торопливо бежит следом.
— Вальдо!
Это голос прозвучал едва слышно. Услышав его, Вальдо остановился и оглянулся. Оскар бежал обратно. Он возвращался, волоча за собой небольшой чемодан.
— Оскар?
Он встал перед недоумевающим Вальдо. Он немного запыхался после бега. Красное зарево солнца, почти коснувшегося горизонта, осветило его лицо. Его глаза сияли зелёным ярче, чем когда-либо.
— Почему ты вернулся?
— Я не сел в самолёт.
Оскар всё ещё держал в руке паспорт и билет на самолёт. Он стоял на одном месте, не смея приблизиться, и переводил дух.
— Могу я полететь с тобой в Барселону?
На полу коридора отражалось небо. Мы стояли в закатном небе Будапешта друг напротив друга.
— Мне не нужно ехать в Хельсинки. Я хочу быть с тобой.
В голосе Оскара было столько эмоций. Именно так он признался мне в любви. Когда он появился передо мной, все мои планы и сожаления просто рухнули. Для Оскара существовало только наше настоящее. Он остановил меня, готового уйти, оставив этот прекрасный пейзаж за окном, чтобы беспокоиться о том, что никогда не случится, и теперь стоял в ослепительном свете. Вальдо положил сумку, которую держал в руке, на пол. Затем он подошёл и крепко обнял Оскара обеими руками. Ладони Оскара хранили тепло солнечного света, когда он обнял Вальдо за плечи. Тот, едва сдерживая слёзы, крепче обнял талию Оскара.
— Хорошо. Давай останемся вместе на всё лето.
За окном взлетел ещё один самолёт. Возможно, это было ещё одно мгновение, ускользающее в сторону места, куда Оскар должен был отправиться. Они стояли там, пока свет полностью не исчез за горизонтом.
(Продолжение во 2м томе)