Трасса Судзука являлась одной из самых сложных трасс на Гран-при, в том числе из-за первого поворота, представлявшего собой длинный спуск с очень крутым поворотом. Но Хоэль уже финишировал на одном Гран-при. Когда все болиды нырнули в крутой поворот, Хоэль словно животное, ведомое инстинктами, последовал за ними. Его болид двигался как хищник, чуть более проворный, чем бык. Хоэль нёсся, не раздумывая. Как будто этот Гран-при был единственным в его жизни.

Чем дальше шла гонка, тем быстрее становилась лидирующая группа. Разрыв, который, как казалось команде Индиго, они преодолели, постепенно снова увеличивался. Хоэль делал всё возможное, чтобы сохранить свою позицию в меняющихся обстоятельствах. После последнего пит-стопа он оказался на P9. Это всё ещё было в пределах очковой зоны. Многие обратили внимание на Хоэля, который, участвуя в двух Гран-при, не только финишировал, но и дважды набрал очки.

До конца гонки оставалось всего несколько кругов. Хоэль гнался за болидом прямо перед ним. Шины были в хорошем состоянии, что позволило ему заметно сократить отставание от впереди идущих машин. Хоэль был настолько сосредоточен на сопернике перед ним, что на мгновение выехал за пределы с трассы. Вальдо наблюдал за происходящим.

— Хоэль. Просто сосредоточься и сделай всё возможное, чтобы сохранить свою позицию. Не переусердствуй.

— Я в порядке! — поспешно ответил Хоэль.

Его машина перестроилась и рванула вперёд. У болида перед ним был двигатель с лучшими, чем у Индиго, характеристиками. Выехав на прямую, соперник увеличил разрыв, который Хоэль сократил, преследуя его в повороте. Хоэль неотрывно следовал за болидом на протяжении двух кругов, но тот постоянно отрывался. Казалось, что соперник находится близко, но поймать его было не так-то просто. Более того, даже если Хоэль вплотную приближался, соперник был не из тех, кто легко уступит место на повороте. Шансы на обгон имелись, но были крайне малы. Вальдо не был уверен, что способности Хоэля к контролю настолько хороши. Если Хоэль слишком агрессивно попытается вклиниться рядом с болидом соперника, а тот начнёт защищаться и вилять, как это было чуть раньше, столкновение почти неминуемо. Но Хоэль не сдавался.

— Может, дадим ему больше свободы? — спросил Вальдо у команды, стоявшей рядом с ним.

Андреа на мгновение задумалась, а затем едва заметно кивнула. Это была борьба, в которую стоило ввязаться. Если только не переусердствовать. Когда прямой участок закончился и началась серия поворотов, Хоэль снова сократил отставание от соперника. Вальдо сосредоточился на несущемся Хоэле, ожидая дальнейших указаний с пит-уолла. Он не хотел мешать. Но Хоэль вдруг сам заговорил:

— Скажи что-нибудь.

Вальдо немного удивился. Неужели он беспокоился о том, что сказал Вальдо некоторое время назад? Вальдо не ожидал, что Хоэль будет ждать ответа, и теперь задумался, что же сказать. Машина Хоэля снова приблизилась к впереди идущему болиду.

— Всё в порядке. Продолжай.

После этих слов синий болид резко ускорился. За два круга до финиша всё ещё было неясно, сможет ли он занять восьмое место. Вальдо просто надеялся, что Хоэлю удастся благополучно закончить гонку. Гран-при подходил к концу.

***

Хоэлю в конечном итоге не удалось обойти соперника, финишировавшего на 8-м месте. Его соперник был более опытным, чем Хоэль, гонщиком, который мог противостоять более быстрому болиду, даже если его шины были хуже. Хоэль, предпринявший несколько дерзких попыток сразиться с ним, но не сумевший превзойти, привлёк к себе много внимания. Хоэль занял P9. И прямо перед тем, как Хоэль повернул на последний круг гонки, где он выложился по полной, Джено после продолжительной борьбы финишировал под клетчатым флагом на третьем месте. Весь экипаж команды Индиго встречал Джено аплодисментами и поздравлениями. Это была успешная гонка. Для всей команды за исключением Хоэля Сосы.

Тысячи зрителей приветствовали пилотов, поднявшихся на подиум. Вальдо не пошёл к пьедесталу и остался в гараже. Хоэль вернулся и молча снял свой шлем. Большинство механиков спустились к трибуне, чтобы поздравить Джено, а те немногие, кто остался, прекратили уборку в гараже, чтобы похлопать Хоэля по спине и поздравить с хорошо выполненной работой. Это было скромное поздравление. Хоэль кивнул в знак благодарности, его вспотевшее лицо выглядело усталым. Вальдо молчаливо наблюдал за сценой завершения его Гран-при.

Шумиха Гран-при Судзуки была долгой. Зрители всё не могли успокоиться и покинуть трассу, оставаясь там до самого завершения короткого осеннего дня. Солнце садилось за горизонт, отбрасывая длинные тени на трассу. Вальдо спустился в паддок, чтобы забрать сумку и пойти на парковку. Он планировал вернуться в Лондон рейсом, вылетающим из Нагои уже сегодня вечером. Хоэль всё ещё оставался в лаундже. Он сидел один с чашкой кофе перед собой, вероятно, только что поужинав. Скорее всего он не ушёл, потому что ждал своего менеджера. Для пилота, завершившего Гран-при, вечер выдался несколько мрачным. Вальдо подошёл к нему.

— Спасибо за тяжкий труд. Для нас это последняя гонка в этом сезоне.

Вальдо похлопал Хоэля по плечу одной рукой. Хоэль дёрнул головой и повернулся в его сторону. Когда рука опустилась, он уставился на Вальдо. По его взгляду было ясно, что ему есть, что сказать.

— Ты уже уезжаешь?

— Сейчас я направляюсь в Нагою.

Глаза Хоэля странно сузились, как будто он понял, что именно Оскар был причиной того, что Вальдо так спешно уезжал. Куда пропало волнение от сегодняшней гонки? Хоэль посмотрел на сумку в руке Вальдо холодными глазами.

— Он же полный отстой, так почему же все обращают на него больше внимания? – произнёс Хоэль, продолжая сидеть на месте.

Вальдо прекрасно знал, что он говорил про Оскара. Пилот, сегодня финишировавший в гонке и даже набравший очки, сидел в лаундже и думал об Оскаре. Вальдо считал его человеком решительным, в котором силён дух соперничества, но почему его целью стал именно Оскар? Слова Хоэля напомнили Вальдо о разговоре с Матео, который он почти забыл, и теперь он больше не хотел скрывать свои чувства. Вальдо вздохнул, как будто ему это всё немного надоело. Услышав это, Хоэль вскинул голову.

— Как я могу очаровать тебя так же, как он?

Его выражение лица было почти протестующим. Неужели, он на меня сейчас сердится? Вальдо посмотрел на Хоэля с бесстрастным лицом и сказал:

— Ты уверен, что сможешь занять место в этой команде?

— Ты только что сказал мне, что это наша последняя гонка, хотя знаешь, что в следующем году я могу стать гонщиком этой команды?

— …

— Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Всегда. До сих пор никогда не происходило иначе.

Хоэль, похоже, надеялся, что Вальдо как-то отреагирует. Но Вальдо даже не рассмеялся. Он просто равнодушно посмотрел на Хоэля, чье лицо было полно смеси уверенности и ревности. Вальдо медленно моргнул. Его тихий голос, звучавший по радио во время гонки, сейчас был холодным:

— Не думай, что ты контролируешь ситуацию. Сейчас тебе кажется, что всё в твоих руках. Ты можешь даже подумать, что сможешь добиться большего, чем Оскар, если согласишься на эту работу. Да, может быть, ты и сможешь. Но ты такой же, как он. Тебя вышвырнут отсюда, что бы ни случилось с твоей карьерой, когда твоя ценность иссякнет. Это место процветает за счёт амбиций таких детей, как ты.

Взгляд Хоэля слегка вздрогнул. Его глаза всегда чего-то жаждали, но теперь Вальдо понимал, что этот пылающий взгляд — естественное стремление для пилота. Хоэль запротестовал:

— Я тебе уже говорил это. Я знаю, что в этом мире недостаточно одного лишь мастерства.

У него был свирепый взгляд. Но страсть неизбежно сопровождается потерями. Только в момент, когда он поймёт, что не может получить желаемого, он осознает, как высокомерен он был. Вальдо отвернулся. Что бы он ни сказал, Хоэль не станет его слушать. Хоэль встал со стула, заметив, что Вальдо собирается уходить.

— Я просто хочу рискнуть. Я просто не хочу быть таким же наивным.

Услышав слова Хоэля, Вальдо оглянулся на него в последний раз.

— Как думаешь, можно ли таким образом завоевать сердце человека?

— Ты думаешь, это не сработает? — ответил Хоэль.

Он стоял и смотрел, как Вальдо отвернулся, не ответив. Во время гонки он казался недоступным Хоэлю, и теперь Вальдо ускользал от него. Он был прямо передо Хоэлем, но его невозможно было поймать. Он приближался, а затем снова отдалялся. Хоэль не мог этого вынести.

***

Близилась зима. Гоночная команда продолжала гоняться за летом, ещё задержавшимся где-то в других уголках Земли. В Лондоне Соса наконец сел за стол переговоров. На столе в кабинете Матео были выставлены шлемы всех пилотов, прошедших через команду за всё время. Пока его менеджер подписывал бумаги, Матео спросил молодого, многообещающего гонщика, который теперь станет его пилотом:

— Есть ли что-то особенное, что ты хотел бы попросить у меня напоследок?

Хоэль, одетый в чёрный шёлковый костюм, молча положил руки на стеклянный стол. После последней гонки он хотел только одного.

— Дайте мне Эдуардо Кортеса в качестве моего гоночного инженера. Меня это устроит.

***

Chinese GP

Ливший дождь, застилал вид на реку Хуанпу. Верхушки высотных зданий Шанхая скрывались за тяжёлыми облаками. Бледный и элегантный свет, скользящий по фасадам зданий на другом берегу реки, беззвучно освещал темноту, растворяясь в ней. Земля у подножия ярких, как звёзды, зданий, выстроившихся вдоль реки, была окутана тьмой. Капли дождя падали в узких переулках, тянувшихся, словно кровеносные сосуды, в темноту, куда не проникал свет. Из окон лился слабый золотистый свет, скудно пробиваясь к мокрой чёрной земле.

Оскар, вернувшийся после перерыва в гонках, показал ошеломляющее выступление в квалификации, заставив все беспочвенные слухи стихнуть. Некоторые говорили, что он так водил болид, потому что был безрассуден. Люди, которые его не знали, говорили, что он мог совершать такие смелые поступки, потому что ещё не имел опыта и не знал, что может потерять. Но Оскар сильно изменился. Меньше, чем за год он стал немного сообразительнее, немного быстрее стал реагировать и немного больше освободился от своих страхов. Оскар похудел. Он стал чуть ближе к идеалу, которого желал Вальдо. Но они стали дальше друг от друга.

Птица взмыла на ветру. Гудок лодки, плывущей по мутным водам Хуанпу, прорезал влажный воздух. Это был субботний вечер. Оскар стоял у перил террасы ресторана на крыше отеля и смотрел наружу. Спина Оскара, облачённого в темный костюм, выглядела худее, чем прежде. Белый воротник рубашки, упирающийся в затылок, отчетливо выделялся на тёмном фоне. Вальдо подошёл к нему.

Плечи пиджака Оскара были слегка влажными от измороси. Он был пилотом, который обычно не хотел ни с кем встречаться накануне гонки, и просто сидел вместе со своим гоночным инженером и пил вино. Когда Оскар повернул голову, пирсинг в его левом ухе заискрился. Оскар удивлённо уставился на галстук Вальдо, хотя тот тоже пришёл в костюме, а затем поднял руку и поправил немного съехавший в сторону узел. Затем он снова направил пустой взгляд вдаль.

— Каждый раз, когда смотрю на твой пирсинг, думаю о том, что ты мой пилот, — вдруг сказал Вальдо.

Оскар, казалось, улыбнулся.

— Как долго это будет продолжаться?

— Не знаю. Пока ты его носишь.

Оскар не нашёлся, что ответить. Возможно, в нём уже укоренилось разочарование, от которого трудно было избавиться. Уйдут ли постепенно в прошлое эмоции, которые, казалось бы, могли перевернуть всю его жизнь с ног на голову? Вальдо продолжил:

— Наверное, это было тяжело, но ты хорошо справился. И сегодня тоже.

— Знаешь, если я больше не твой пилот...

— Ты всё ещё мой пилот.

— …

— Пока ты мой пилот, сделай всё возможное.

Оскар посмотрел на Вальдо. Стоящий рядом высокий мужчина в костюме смотрел вниз, в темноту реки. Внезапно Оскару захотелось прикоснуться к его поджатым губам. К проницательным, решительным и холодным губам, которые также умели шептать и о страстной любви.

— Подтверди, что я по-прежнему твой, — сказал ему Оскар.

Волосы Оскара намокли от дождя и прилипли к вискам. Его глаза влажно блестели в темноте. Свет в этих глазах был подобен разгорающемуся пламени.