Japanese GP

Это был октябрь. Тихоокеанский летний климат всё ещё сохранялся в Судзуке. На трассе было влажно и жарко, периодически небо внезапно темнело и начинал лить дождь. Он часто начинался прямо посреди солнечного дня. А после от земли поднималась тёплая влага.

Во время субботней квалификации шёл дождь. Он прошёл прямо перед стартом, что заставило болиды хаотично метаться, и все потеряли слишком много времени. Несмотря на то, что дождь уже прекратился, трасса оставалась мокрой, и первая сессия прошла в не лучших условиях. Но так было даже лучше. Вторая сессия, длившаяся всего 15 минут, началась, когда трасса подсохла. Не зная, насколько сильно может измениться ситуация за это короткое время, команды торопились показать лучшее время как можно скорее, из-за чего на трассе одновременно оказалось слишком много болидов. Примерно за 5 минут до конца сессии места, где болиды чаще всего проезжали, полностью обсохли. Ехать с сухим комплектом шин всё ещё было опасно, но и ждать, когда трасса высохнет полностью, больше было нельзя. Пока Вальдо оценивал ситуацию, с трассы связался Хоэль.

— Думаю, я мог бы попробовать сухой сет. У меня ещё есть время на последний круг.

Вальдо перевёл взгляд в сторону. Не похоже, что Джено будет менять шины, он явно собирался ехать до конца на дождевой резине. Если они рискнут проехать ещё один круг на сухих шинах, время, безусловно, сократится, но болид может легко сойти с дистанции. Даже если другие команды попытаются сократить время, используя сухие комплекты, всё выглядело так, что Вальдо и Хоэль смогут пройти в третью сессию с текущими показателями. Однако, если хоть одна команда попытается улучшить время за счёт сухих шин, любое промедление с заменой станет роковым.

— Хорошо. Возвращайся на пит сейчас же.

Вальдо приказал механикам заменить шины. Главный инженер дал указание Рио также заменить шины на его болиде. В эфире показывали гараж Индиго: механики с сухими комплектами ожидали пилотов. Как только другие команды увидели это, они быстро попросили своих пилотов перейти на сухие комплекты. С этого момента началась серьёзная борьба. У них был один круг, чтобы побороться.

Первым в гараж вернулся Хоэль, вскоре за ним последовал Джено. Хоэль, быстро сменивший резину, первым выехал из гаража. До конца сессии оставалось около четырёх минут. Если повезёт, у него может быть две попытки. На втором круге трасса станет немного суше, чем на первом, так что ему будет легче показать лучшее время, если Хоэль сосредоточится на втором круге. С этой мыслью Вальдо выпустил Хоэля. Тот быстро проехал круг и пересёк стартовую линию. Цифры на секундомере начали отсчёт.

Хоэль определенно был быстрым. Его время на Секторе 1 замигало зелёным, и было лучше всех предыдущих результатов. Сектор 2 был тем местом, где последние тучи задержались дольше всего, поэтому там было менее сухо, чем на других участках. Место, по которому проезжали болиды, выглядело довольно сухим, но если он хоть немного отклонится от траектории, по которой ехали другие, и попадёт на мокрый участок трассы, сухие шины гарантированно потеряют сцепление. Хоэль без колебаний двигался по Сектору 2. Это был всего лишь второй Гран-при для неопытного гонщика. Сможет ли он это сделать?

— Хоэль, у тебя есть время проехать ещё один круг, так что будь осторожен, с тревогой в голосе сказал Вальдо.

Бесстрашный новичок ответил ему моментально.

— Я в порядке. Я смогу это сделать, — сказав это, Хоэль вошел в Сектор 3.

Он едва держался на сухом участке, ширина которого была равна ширине его болида. Скорость оставалась высокой. Казалось, он сможем побить свой рекорд. И в этот момент всё и случилось.

На входе в последний поворот Хоэль зацепил мокрый бордюр на внешней стороне трассы, и его сильно занесло. Если трассу ещё можно было различить по тёмному цвету, то окрашенный бордюр снаружи сложно было отличить от влажной поверхности, и он был гораздо более скользким. Болид Хоэля повело. На трансляции было видно, как Хоэль пытается быстро восстановить контроль над ним. Когда он уже решил, что ему удалось избежать кризиса, передняя часть болида врезалась в бетонную стену. Переднее колесо лопнуло и оказалось повреждено. Болид Хоэля замер. Когда до конца сессии оставалось чуть больше двух минут, Хоэль вызвал жёлтый флаг.

Другие болиды сбавили скорость. На пит-уолле соседней команды, всего в одном боксе от них, кто-то стучал по столу и кричал от злости, в то время как другие подбадривали его. Оставшиеся две минуты прошли в таком темпе. Все последние попытки, которые, возможно, могли бы улучшить время, провалились, и позиции для выхода в третью сессию были определены. Джено оказался среди прошедших. Но, к сожалению, Хоэль не стал одним из них.

Болид Хоэля убрли с трассы для следующей сессии и оставлили где-то за её пределами. Вскоре началась третья сессия. Оставшиеся пилоты, включая Джено, бросились в погоню. Вальдо спустился с пит-уолла.

Проходя через гараж и направляясь к паддоку, он увидели репортёров, собравшихся в тихом паддоке в ожидании окончания оставшихся квалификационных заездов. Одна из групп, похоже, только что закончила интервью с Хоэлем, и они обсуждали его. При выключенных камерах между ними ходили разговоры вроде: «Было бы лучше, если бы это был Оскар Ханнинен». Вальдо прошел мимо и направился в здание команды. Хоэль, судя по всему, только вернувшийся с трассы, уже был там.

— Машину можно починить. На завтрашнюю гонку это не повлияет.

Неизвестно, хотел ли он таким образом подбодрить Хоэля, но Вальдо сказал именно так. В любом случае, это было единственное, о чем сейчас беспокоился Хоэль. Он не мог скрыть своего разочарования. С самого начала он создавал впечатление жадного человека. Вальдо прошел мимо него и достал из холодильника бутылку воды.

— Извини, — неожиданно сказал Хоэль.

Это потому, что он разбил болид? Вальдо покачал головой.

— Тебе не за что извиняться. Выбор сухого комплекта оказался преждевременным. Мне следовало принять более взвешенное решение, но я слишком многого от тебя ожидал.

Взгляд Хоэля бегал, как будто он о чём-то думал. Казалось, он хотел сказать что-то ещё, но в итоге сдержался. Хоэль просто смотрел на бутылку с водой в своей руке. Пока он потерянно стоял там, Вальдо заговорил успокаивающим тоном:

— Перестань беспокоиться и просто думай о завтрашней гонке. Забудь об этом и просто отдохни.

Хоэля эти слова, казалось, обидели. Или, может быть, он просто был слишком разочарован квалификацией, его лицо помрачнело ещё больше. Хоэль кивнул, глядя в пол. Вальдо ушёл первым.

***

На стартовой решётке в воскресенье Джено оказался далеко впереди. После летних каникул результаты Индиго резко возросли, но по мере продвижения по сезону их постепенно догоняли другие команды. Возможно, поэтому по команде распространилось лёгкое чувство тревоги. Болид Хоэля ждал старта на 12-м месте. Вальдо смотрел на Джено, находившегося далеко впереди Хоэля. Во время гонки это не ощущалось, но, стоя на трассе, он понимал, насколько большое расстояние их разделяло. Джено, весь сезон казавшийся ему близким, теперь находился в отдалении. До начала гонки оставалось 10 минут.

Накануне вечером Вальдо встретил Джено в вестибюле отеля, когда звонил Оскару. Время приближалось к полуночи. Пока Оскар не отвечал на звонок, Джено заметил Вальдо и подошёл к нему.

— Который у него час? У нас ведь разница во времени.

Вместо того, чтобы ответить Джено, который разговаривал с ним как обычно, Вальдо ждал, пока Оскар ответит на телефонный звонок. Несмотря на то, что сейчас у него был день, Оскар не торопился брать трубку, видимо, он был занят чем-то. Вальдо сдался и сбросил звонок. С недовольным лицом он посмотрел на Джено, когда тот сел.

— Ты знаешь, кому я звоню?

— Думаешь, не знаю?

Джено сидел на диване напротив Вальдо. Он ничем не отличался от себя обычного, но между ними возникла непреодолимая пропасть, и он это знал. Почему, несмотря на это, Джено говорил так спокойно? Притворяться, что он ничего не знает, оказалось сложнее, чем Вальдо думал.

— Жаль, что он не смог приехать с нами.

Вальдо разозлили эти слова. Он хмуро ответил:

— Ты был тем, кто больше всех настаивал на его отстранении.

На этой фразе Джено на мгновение странно посмотрел на Вальдо, а затем опустил голову и тяжело вздохнул. Его длинные волосы упадали на лицо, мешая рассмотреть выражение его лица.

— Да. Мне не стоило думать, что такой человек, как ты, этого не поймет.

— Чувствуешь себя лучше? Убрав конкурента из гонки хотя бы на один Гран-при?

Джено внезапно откинулся на спинку дивана. Его неулыбчивое лицо обратилось к потолку. Даже он, всегда державшийся спокойно, как будто ничего не происходило, и каждый день для него выглядел одинаково, на самом деле был пилотом. Его самообладание, возможно, не было врождённым, а просто отражением приобретённого опыты: ведь у него за плечами было больше практики, чем у Оскара. Казалось, что Джено не планировал отвечать, и Вальдо продолжил свой монолог:

— Я не знаю, как долго ты сохранял свое место таким образом, но ты действительно думал, что я не дам отпор?

— Если можешь, сделай это, — сказал Джено, пялясь в потолок.

В его голосе слышался оттенок усталости.

— Если ты сможешь вытеснить меня таким образом, у меня не будет выбора...

— …

— Но у меня тоже есть причина держаться за место. Есть кое-что, что я хочу защитить так же сильно, как и ты.

Джено потёр ухо. На мгновение повисла тяжёлая тишина. Вальдо не был столь наивен, чтобы чувствовать себя преданным, но почему же всё так обернулось? Он некоторое время смотрел на Джено, с чувством пустоты на сердце. Вдруг он подумал о Матео. Управляя этой огромной гоночной командой в одиночку, очевидно, что он не мог победить.

— Даже если ты так поступишь, это не принесёт тебе победу.

Услышав слова Вальдо, Джено опустил голову. Словно знал это заранее, он снова посмотрел на Вальдо. Хотя Вальдо не думал, что между ними как командой с самого начала была хоть какая-то связь или доверие, но во взгляде Джено была странная тоска.

— Если бы я хотел победить, я бы уже давно перешёл в другую команду.

Джено казался спокойным, словно знал об этом уже очень давно.

— Ты думаешь, это всё ради победы? Нет, Вальдо. Эта команда не продержится так долго. Но если есть хотя бы одна причина держаться до конца, то ничего не поделаешь.

Вчера вечером Джено сказал это, слабо улыбнувшись. Джено всегда действовал так, словно ему было всё равно, какой будет результат, но, возможно, даже такой человек как он, чьи мысли невозможно было угадать, искренне переживал об этом. Вальдо задумался, в ком же именно была причина Джено держаться место. Можно ли назвать это связью?

Вальдо посмотрел вперёд, отреагировав на сигнал, уведомляющий, что до начала осталось пять минут. Десятки механиков отступили, оставив болиды на стартовой решётке. Первый поворот трассы Судзука находился по другую сторону крутого и длинного спуска. Вальдо обернулся. Хоэль закрыл забрало. Вальдо кивнул ему в знак приветствия, но не знал, видел ли Хоэль его из-под забрала своего шлема. Вальдо отвернулся и пошёл на пит-уолл. Болиды с громким ревом начали покидать свои позиции на решётке одна за другой. Гонка только что началась. Нет, скорее она шла к своему завершению. Мы думали, что каждое мгновение — это начало, но, возможно, мы никогда не останавливались. Вальдо сел на пит-уолле.