Из трактира доносился крик, словно раскат грома: «Дайте людям рому!» Шум, веселье, непонятный сумбур — обычная картина для заведения, куда забредали странники, искатели приключений и души, жаждущие утешения в бутылке. Шоджи и Кио сидели за столом, вдалеке от других гостей, их разговор был тихим, но напряженным, как предвестие грозы.
— Я видел, как ты использовал новые способности. Ты сам понял, как тебе это удалось? — спросил Кио, его голос был ровным, будто он всё это уже переживал раньше.
— Честно, я сам не совсем понимаю, что происходило, — ответил Шоджи, откидываясь в кресле. — Я просто пытался делать то же самое, что и на арене. Переносил силы в нужные части тела, давал команды стенду... Но как это получилось — не знаю.
Кио слегка прищурился, анализируя каждое слово.
— Ну, это отлично! Ты уже понимаешь, как им пользоваться, и это главное. Время и практика сделают своё дело. Кстати, я же тебе так и не рассказал, кто такой Дио.
Шоджи подался вперед, загораясь интересом.
— Да, мне очень интересно.
Кио открыл рот, чтобы начать свой рассказ, когда вдруг дверь трактира со скрипом распахнулась, и в помещение вошел человек в темной одежде, с лицом, скрытым под капюшоном. Он был аббатом, это было видно по его одеянию и спокойному, но властному шагу. Но странным было не только его присутствие. С ним шёл… Шут. Как и всегда, его лицо скрывалось за маской, лишённой каких-либо выражений. Весь его облик был пугающим и загадочным, а его манера двигаться — плавной и уверенной, как у хищника.
Аббат огляделся, и его взгляд сразу остановился на Кио и Шоджи, сидящих в самом отдаленном углу. Это был случайный взгляд, но, возможно, он был куда более осознанным, чем предполагалось. Шут с хищной улыбкой, которая была едва заметна за его маской, направился к ним. Шаги его звучали слишком громко, как будто он специально хотел привлечь внимание.
Кио взглянул на Шоджи, а тот в ответ слегка сжался. Всё произошло слишком быстро, и теперь было невозможно избежать встречи.
— Дьявольская игра, — тихо прошептал Кио. — Мы не можем избежать этого столкновения.
Шоджи невольно напрягся, готовясь к любой реакции. Он знал, что это будет непросто, но внутри него растущее чувство тревоги говорило, что им предстоит нечто большее, чем просто очередной конфликт с очередным врагом.
Шут подошел к столу, его шаги звучали нарастающим эхом в тишине трактира. Когда он достиг их, без малейшего предисловия засунул руку в свои штаны, будто совершенно не обращая внимания на присутствующих. Вскоре он вытащил оттуда огромную бутылку рома и с громким грохотом поставил её прямо на стол, заставив несколько человек в трактире нервно вздрогнуть.
— Как я вижу, вы здесь впервые, не так ли? Хахахаххахаха! — его смех был глубоким, резким, почти металлическим, словно сам воздух вокруг становился тяжелым от его присутствия.
Шоджи, сдерживаясь, взглянул на Кио, тот же спокойно поднял бровь. Всё это начинало ощущаться как начало игры, и Кио знал, что с этим не будет шуток.
— Мы действительно не местные, — сказал Кио, его голос оставался ровным, холодным, но напряжение ощущалось. — Но если ты сюда пришёл за развлечениями, тебе, наверное, не сюда.
Шут снова рассмеялся, его смех был всё таким же зловещим и почти ласковым. Он медленно опустился на стул напротив них и поставил бутылку рома на край стола, не обращая внимания на взгляды окружающих. Все знали, что он — не просто странный посетитель. Весь его облик был страшным и внушительным, а его манера двигаться — мягкой и хищной, как у хищника.
— О, я вовсе не ищу развлечений, — произнес Шут, как бы не замечая, что его слова звучат как предвестие чего-то страшного. — Хотя ты прав, я не пришёл сюда, чтобы пить с вами. Я знаю, кто вы такие, Кио и Шоджи, — сказал он, и его голос, хотя и был обыденным, звучал так, будто он знал о них всё, включая то, что они пытались скрыть. — И я знаю, зачем вы сюда пришли.
Шоджи сразу напрягся, обменяв с Кио взгляд. Их имена, их цели… как он мог знать об этом? Как Шут мог так уверенно говорить?
— Интересно, как ты о нас узнал? — спросил Кио, не изменяя выражения лица. Его голос был ледяным и холодным, словно он уже приготовился к худшему.
Шут наклонился вперед, и его глаза, скрытые за маской, сверкнули чем-то мрачным и глубоким.
— Я многое знаю, — ответил он, и его голос был таким уверенным, что у Кио не оставалось сомнений в том, что эти слова — не просто блеф. — О вас, о вашем прошлом и о ваших целях. Но это не важно. Главное, что я могу помочь вам. Если, конечно, вам нужны ответы.
Кио не подал виду, что его слова как-то задели. Он просто взглянул на бутылку рома, медленно открывая её и делая глоток.
— И что ты хочешь взамен? — его вопрос был чётким и резким, как удар ножом.
Шут не отвечал сразу. Вместо этого он вытащил из-под своей одежды несколько игральных карт и разложил их на столе. Каждый жест был плавным, почти гипнотизирующим.
— Мы сыграем в карты, — сказал он, его голос становился всё более напряжённым, словно заключал в себе нечто важное. — Но не на деньги, как ты мог бы подумать. Мы сыграем на твою жизнь, Кио.
Шоджи мгновенно напрягся. И это было не просто предложение, это был вызов. Риск. Он уже видел, как у Кио появляются странные проблески в глазах — этот человек всегда готов был к такому повороту. Но сама идея игры на жизнь была… особенной. Шоджи чувствовал, как в воздухе повисает жуткое напряжение.
— Ты не шутишь, — сказал Кио, не отрывая взгляда от карт. Его лицо по-прежнему не выражало страха, лишь спокойствие, которое гранило с хладнокровием.
— Я никогда не шучу, когда речь идёт о таком, — ответил Шут, и его маска, кажется, стала ещё более тёмной, как будто сама реальность вокруг начала искривляться.
Шоджи взглянул на Кио, пытаясь понять, что он думает. Он знал, что Кио способен на многое, что он не сдастся, что он будет бороться до последнего. Но теперь, когда ставка была так высока, ему стало немного не по себе. В этой игре не будет победителей, если Кио проиграет.
— Хорошо, — сказал Кио, его голос был холодным, и в нём звучала решимость. — Сыграем. Но если ты что-то скрываешь, ты пожалеешь.
Шут слегка наклонился, его улыбка была едва заметна за маской, но в её тени скрывался мрак.
— О, я играю честно. Но ты не знаешь, как тяжело бывает выигрывать, когда ставка так велика, — произнес он, на мгновение позволяя напряжению затянуться.
Он повернул лицо к Кио и Шоджи, и его глаза за маской стали ещё более яркими и холодными. Образ Шута, его манера держаться, эта неизменная маска, создавали ощущение, что он не просто человек, а нечто большее, скрытое и опасное.
— Так, во что мы будем играть ? — спросил он, не пытаясь скрыть своего любопытства.
Шут приподнял брови и загадочно ответил:
— В «Хитрый Джокер». Игра не для слабых духом, но для таких, как вы, вполне подходящая.
Шут ловким движением перемешал карты, после чего раздал по семь штук каждому. Вся его манера была изысканной, почти театральной. Он заставил игру выглядеть не просто как случайное развлечение, а как нечто важное и неизбежное.
— Правила просты, — начал он, выпрямляясь и с улыбкой кладя одну карту на стол. — Начнём с того, что из колоды достаётся первая карта, её масть определяет, какой из игроков начинает ходить первым. Если у кого-то есть самая маленькая карта той масти, он и начнёт. Затем каждый ходит по очереди, покрывая карту на столе картой той же масти или того же статуса. Если нет подходящей карты — берёшь одну из колоды. А если в колоде тоже нету, ход переходит к следующему игроку.
Шут сделал паузу, внимательно наблюдая за их реакцией, прежде чем продолжить.
— Но самое интересное — это Джокер. Если у кого-то есть Джокер, он может покрыть любую карту и отдать всю свою колоду противнику. Это переворачивает игру, потому что в нужный момент можно всё изменить. В этой игре важен не только выбор карты, но и стратегия.
Кио выслушал объяснение с неподвижным лицом, а Шоджи лишь нахмурился. Игра была знакомой, но и в ней было что-то неладное. Всё, что казалось простым, на самом деле имело свою скрытую угрозу.
Игра началась, и карты начали выкладываться на стол. Вроде бы всё шло как обычно, но с каждым новым ходом напряжение росло. Кио ощущал, что Шут не просто играет — он был готов манипулировать каждым его движением, и вскоре это стало очевидным.
В какой-то момент Кио оказался в ситуации, когда у него осталась одна карта нужной масти. Шут сидел напротив, с хитрой улыбкой на лице, и казалось, что он уже предугадал его следующий ход.
И тогда это случилось.
Шут, внезапно и с такой же лёгкостью, как и раньше, выкинул ещё одного Джокера — того, который не должен был быть в колоде. Кио почувствовал, как у него начинает гореть в груди. Он осознал, что всё это время Шут обманывал их, подставляя карты и скрывая истинные правила игры.
Без колебаний Кио вскочил из-за стола, достал пистолет и начал стрелять прямо по Джокеру, целясь в самую суть обмана. Выстрелы разрывали тишину трактира, и люди в ужасе отскакивали в стороны. Шут сидел, его лицо за маской оставалось спокойным, почти безразличным, и его смех — глубокий и нервный — эхом разнесся по помещению.
— Хахахахахахаха! Как же Джокер ты хитер, ты удачи приговор, суждено тебе и мне, главными быть в игре! — воскликнул Шут, его смех не прекращался, как будто это было частью самого его плана.
Кио продолжал стрелять, но карты Шута не исчезали. Он словно растворялся в воздухе, его манипуляции оставались безнаказанными.
Когда же Кио наконец понял, что не может победить в этой игре, что его пистолет лишь подпитывает игры Шута, он замер. В груди его кипела ярость, но в глазах был холод.
Шут, как будто почувствовав момент, произнёс ещё одну фразу, и её слова звучали как зловещая песня победителя:
— Джокер предал ты меня, ты был союзник мой, а теперь, увы, я вне игры, — сказал он с улыбкой, покачав головой, как если бы это было неизбежным финалом.
Кио опустил пистолет, напряжение в его руках, в его теле, не исчезало, но он знал, что теперь нужно было выполнить свою часть договора. Шут был хитёр, но теперь игра была не в его пользу.
Шут медленно поднялся из-за стола, его движение было плавным и осознанным, словно он ощущал, как каждое мгновение растягивается в нечто важное. В его глазах сверкала не только насмешка, но и некое тайное знание, которое Кио и Шоджи, возможно, ещё не понимали.
— Ах, вы, дорогие мои, так стремитесь понять, — сказал Шут, его голос звучал с оттенком таинственности, как если бы он специально выбирал слова, чтобы не раскрывать всё сразу. — Но вы ведь ищете не просто человека, а нечто гораздо более сложное. Вот что я вам скажу: тот, кого вы ищете, сидит на троне, и не потому, что заслуживает этого… Нет. Он правит, потому что знает, как манипулировать всеми вокруг. Он скрывается, и не потому, что боится, а потому что его реальное лицо — это не то, что может увидеть кто угодно.
Он сделал паузу, внимательно наблюдая за их реакцией, и продолжил.
— В столице, в самом сердце королевства, он держит в руках власть. Все боятся, но никто не осмеливается спросить, кто он на самом деле. Этот человек... он почти никогда не появляется на публике. Это как таинственная тень, которая движется среди людей, но никогда не позволяет себе быть замеченной. Что бы ни случилось, он всегда остаётся в тени. А по улицам всё чаще начинают пропадать женщины. Это не случайность, понимаете? Это часть его плана.
Шут откинулся назад, словно наслаждаясь моментом, когда его слова тянулись в воздухе, оставляя за собой лишь загадку.
— Но что-то заставляет меня думать, что вы уже близки. Ах, как же вы близки... — произнёс он, улыбаясь, но эта улыбка не была доброй. Она была как предвестие чего-то страшного, как туман, скрывающий смерть. — Он не будет ждать долго. Но вы ведь не готовы? О, я знаю, я знаю, как вы хотите этого. Вы ищете его, а он не найдёт вас до тех пор, пока не будет готов. Всё, что нужно — это дождаться подходящего момента.
Шут снова сделал паузу, его маска словно сливалась с его лицом, и ни один взгляд не мог проникнуть в тайны, которые скрывались за этим безжизненным выражением.
— Он не из тех, кто оставляет следы, понимаете? Он может быть везде. Но и нигде. На улицах... на площадях... у вас будет шанс, но только тогда, когда ваши глаза не будут смотреть в сторону, когда не будете ожидать, что он придёт. Тогда и только тогда он придёт.
Его слова словно проникали в душу, словно тонкая паутина, которая постепенно обвивает и сжимает, заставляя задуматься, что стоит за каждым движением, за каждым шагом.
— Всё это игра, и вы — её пешки, — продолжил он, улыбаясь шире, и в его голосе появилось что-то совершенно чуждое, невообразимое. — Игра, в которой ставки так высоки, что даже смерть не может стать концом. Но не переживайте, — сказал он, — я буду рядом. Я всегда буду рядом, но не чтобы вам подсказывать и направлять, мне еще надо подумать, нужны ли вы мне или нет
И вот, с этим финальным словом, Шут встал и направился к двери. Его движения были плавными, как если бы он не торопился. Он знал, что его слова останутся в их головах. Он знал, что они начнут искать, искать человека в тени, того, кто правит, но остаётся незамеченным.
Его смех ещё долго звучал в воздухе, когда он исчезал за дверью трактира, оставив Кио и Шоджи в полной темноте, только теперь они чувствовали, как эти слова постепенно оживают в их головах.