Минги оставляет куртку на вешалке и проходит следом за консультантом в помещение, напоминающее скорее промышленный цех, нежели мастерскую: длинные столы, на которых зачем-то лежат тонкие мраморные плиты, большие холодильники с морозильными камерами, странные аппараты, похожие на рисоварку, термометр и несколько чашек с шоколадными каллетами. Всё пространство пропитано ароматом какао-масла, а за многими столами вовсю кипит работа, работники суетятся: кто-то готовит начинку для конфет, кто-то быстро и ловко перемешивает шоколад, а кто-то, как настоящий художник, разбрызгивает краскопультом золотое напыление на готовые сладости. Минги кажется, что он попал в огромный муравейник.    

— Вау! — он шумно выдыхает и озирается по сторонам, пока не замечает мужчину средних лет у одного из столов, скорее всего, шоколатье: его белоснежная форма и поварской колпак сияют в лучах солнца, а зоркий взгляд, до этого оценивавший ингредиенты на столе, задерживается на неожиданном визитёре. Он подходит ближе и учтиво кланяется. — Здравствуйте!

— Добро пожаловать! — тот приветствует гостя на английском, указывает рукой на вешалку, где можно взять специальный фартук, и терпеливо ждёт, пока гость переоденется. — Керстин сказала, Вы ищете шоколад для особого случая.

— Да-да, — спешно кивает Минги. — Подарок на день влюбленных.

Мужчина задумчиво хмыкает, нахмурив брови, и несколько мгновений переглядывается с консультантом, стоящей в стороне и сцепившей пальцы в молитвенном жесте. Его черты лица смягчаются, когда он прерывает неловкую паузу.

— Обычно мы не проводим мастер-классы в будние дни. Но… — он осекается, подбирая слова, — я готов сделать исключение и раскрыть вам секрет изготовления сладостей ручной работы!

— Спасибо, герр! — Минги снова уважительно кланяется и в нетерпении потирает руки, предвкушая результат. — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!

Шоколатье берёт со стола небольшую плошку с какао-маслом и, капнув немного синего красителя, быстрыми движениями перемешивает массу и выливает на мраморный камень.

— Сейчас мы с вами подготовим основу для будущих конфет. Можете замерить температуру шоколада?

— Но зачем? — Минги удивлённо хлопает глазами, но берёт в руки бесконтактный термометр и нажимаем кнопку. В голове от волнения путаются цифры, поэтому он показывает шоколатье экран прибора. Тот кивает и начинает неторопливо объяснять процесс, изредка поглядывая на гостя, чтобы убедиться в том, что его понимают.

— Видите? Сейчас температура какао-масла — сорок семь градусов, рабочая температура должна быть не выше двадцати семи, поэтому мы, — мужчина протягивает гостю мастихин. — Займёмся темперированием.

— Темпе… что?

Шоколатье не обращает внимания на вопрос Минги, а выливает цветную массу на камень и начинает гонять ее широким шпателем из стороны в сторону по мраморной поверхности, затем просит гостя снова измерить температуру масла. Тот с долей скептицизма наставляет термометр на синюю жирную кляксу и снова нажимает на кнопку. 

— Двадцать шесть! Офигеть… — удивлённо бормочет Минги, не замечая, как перешёл на корейский. Как такое возможно? Прошло же всего несколько секунд. 

— Это и есть темперирование; конфеты из такого шоколада дольше держат форму и медленнее тают, — мужчина довольно смотрит на гостя и придвигает ближе кусочки поролоновой губки и пластиковую форму с полусферами. — Теперь можно готовить основу для конфет. Только нужно действовать быстро и осторожно, пока шоколад не застыл. Наденьте перчатки и возьмите губку.

Поскрипывание латексных перчаток о кожу теряется на фоне постоянных постукиваний инструментов о посуду и непрекращающегося гула. Шоколатье берёт в руки губку и жестом просит повторить за ним. Пористый материал погружается в окрашенное какао-масло, а затем заносится над полусферой, чтобы одним точным мазком оставить внутри что-то похожее на ночное небо. И ещё раз, и ещё… 

Минги радуется, как ребёнок, когда дрожащими от волнения руками у него получается вывести узор. После он берёт кисть и погружает в другую чашку, где уже порция масла смешана с красителем золотого цвета, а после разбрызгивает капельки на форму, не забывая оставить немного на столешнице. Утирая пот со лба, Минги бросает взгляд на форму и понимает, что у шоколада изменилась текстура:

— Извините, — он неловко обращается к шоколатье. — Я сделал что-то не так? 

— Не волнуйтесь, это хороший знак: шоколад стабилизируется, — тот обращает внимание на немое недоумение на лице гостя и мягко смеётся. — Он быстро твердеет, а значит, потом готовые конфеты легко выпрыгнут из формы.

— Значит, сейчас мы добавим пер… орехи? — глаза Минги блестят от предвкушения момента, когда он будет начинять сладости ореховым ганашем и желе из персика и маракуйи. Но шоколатье качает головой и объясняет, что основа конфет ещё не готова. Пока форма ненадолго отправляется в холодильник для стабилизации, он не без помощи гостя переливает белый шоколад из кастрюльки в кондитерский мешок. Минги смелеет и уже увереннее отсаживает массу в остывшую форму, ловко переворачивает её и смотрит на то, как тонкими нитями тянутся излишки шоколада, которые ловко убираются шпателем, пока не застыли. 

— Корпус готов; нужно немного подождать, чтобы схватилось, — произносит шоколатье, снимает на ходу перчатки и отходит от стола, подзывая консультанта. — Керстин! Приготовь-ка чаю нашему гостю!

— Нет-нет, что вы, — Минги разводит руками в попытке убедить всех, что не голоден, но громкое урчание в животе заявляет об обратном. Подошедшая Керстин тихо смеется и ставит на столик поднос с зелёным чаем и конфетами. Он благодарно кивает и пытается вспомнить слова благодарности, что учил перед концертом. — Спасибо.

Ароматный напиток согревает изнутри, а вкус шоколада, тающего на языке, навевает приятными воспоминаниями из детства, когда на праздник бабушка всегда дарила заветную коробочку со сладостями. Если конфеты, которые делает Минги, хоть немного по вкусу напоминают те, что он попробовал, Ёсану точно понравятся… 

После небольшого перерыва продолжается работа над сладким подарком. Минги самостоятельно заполняет основу конфет ганашем и джемом, напевая себе под нос, и позволяет шоколатье соединить половинки форм, чтобы получить идеальные сферы. Тем временем один из ассистентов подносит пышное суфле и предлагает гостю покрыть его тёмным шоколадом. Минги с удовольствием соглашается и сам берёт в руки поднос и небольшую подставку на ножках, на которую суфле перемещается с пергамента. Когда он наблюдает за тем, как шоколадный водопад покрывает нежную текстуру и быстро схватывается, на душе становится спокойнее.

Вдруг в кармане джинсов звонит телефон. Это менеджер. Минги отвлекается на звонок и долго разговаривает, затем со вздохом оборачивается к шоколатье:

— Простите, я не уверен, что смогу долго здесь оставаться, — взгляд снова растерянный, плечи опущены. — Как долго ещё ждать?

Мужчина вынимает форму из холодильника и осторожно снимает верхнюю секцию, показывая почти идеальные круглые конфеты.

— Почти готово, осталось упаковать.

Минги грустно улыбается и возвращается к ожидающему ответа менеджеру, переговаривается и кладёт трубку, затем оборачивается к персоналу шоколатерии:

— Спасибо вам за приятные воспоминания! Мне понравилось! Данке шён!

Раздаются аплодисменты, кто-то одобрительно кивает. Керстин помогает Минги упаковать готовые конфеты в подарочную коробку, а один из сотрудников протягивает ему небольшой пакет с суфле. Тот сияет от радости, расплачивается на кассе за проведённый мастер-класс, не забыв оставить памятную запись в книге почётных посетителей и, счастливый, возвращается в гостиницу.