Виктор не встаёт, когда замечает его в больнице, но улыбается — мягко и чуть виновато. Джейс подлетает к нему сам, стискивает в объятиях, и чувствует как печёт глаза.

    — Я волновался, — он старается, чтобы в голос не просачивалась укоризненность, но получается плохо.

    Виктор гладит его по голове и говорит чуть задушенно:

    — Знаю. Извини. Но не мог бы ты... — глубоко вздыхает, когда Джейс всё-таки его отпускает. — Спасибо.

    В этот раз он принимает его руку.

    Виктор выглядит лучше — всё ещё бледный, всё ещё с запавшими щеками, но блеск в глаза вернулся. Джейс помогает ему надеть пальто, придерживает под спину на парковке — вряд ли Виктору это сильно нужно, но это нужно самому Джейсу.

    — Мне поставили то ли седативное, то ли что-то для снижения давления, так что я просто отключился. Поэтому не написал раньше.

    Джейс заводит машину, но с места не двигается. Хорошо, что Виктору дали поспать — ему это было нужно, как никому другому. Но Джейсу сейчас примерно на том же уровне нужен ответ. Желательно чёткий и ясный.

    — Виктор, слушай, мы же... встречаемся, да?

    Лицо Виктора плохо видно в темноте салона, но Джейсу удаётся разглядеть, как смягчается его взгляд и как уголки губ чуть приподнимаются. Он несколько секунд как будто размышляет, покачивает головой, вздыхает.

    — Похоже на то.

    Джейс глубоко дышит, держит руки на руле, сжимает пальцы.

    — То есть я могу сказать, что сам чуть не умер, когда мне позвонила Мел? И когда увидел тебя?

    — Всё-таки Мел позвонила, ясно, — чуть наклоняется, пытается заглянуть в глаза. — Джейс, я же не слепой. Я и так это отлично понял, — он мог бы признать, что Джейс был прав. Мог бы указать на то, что если бы он был дома один, то скорую никто бы не вызвал. Мог бы — но он просто протягивает руку и кладет её Джейсу на щеку. — Я не ожидал, что так выйдет, — почти шепчет, и Джейс не выдерживает — наконец-то целует, выплескивая всё напряжение, все страхи и волнения, которые накопились за день. И не только за этот. В глазах снова печёт, а губы немного сводит.

***

    — Я не могу понять двух вещей, — говорит Виктор, полулежа на собственной кровати. Джейс не дал ему проверять тесты, но Виктор сказал, что будет хоть количество правильных ответов считать, чтобы время сэкономить, и сортировать их по папкам.

    Джейс вопросительно поднимает голову. Ему даже не надо смотреть на лист с правильным вариантом — комбинация букв уже намертво выжглась на сетчатке.

    Виктор откладывает очередной тест в стопку. «От тридцати одного до сорока», — машинально отмечает про себя Джейс.

    — Как Мел тебя такого выдержала, сколько вы там вместе были?

    — Шесть лет. А что...

    — И какого черта она со своей хваткой тебя отпустила.

    Весь Виктор в этих вопросах — и подколоть, и сделать скрытый комплимент. Всё разом.

    — Мы расставались пять раз. Рано или поздно мы должны были закончить это насовсем. То есть Мел чудесная, я очень её ценю, но просто... Просто это был тупик, мы двигались по инерции и не могли притворяться что всё в порядке вечно, — они с Виктором встречаются. По-настоящему встречаются, и, наверное, ему нужно рассказать. Джейс не очень уверен, что к этому готов, но Виктор сам эту тему поднял. — Я пытался это сохранить весной. То есть там правда было понятно, что уже ничего не выйдет, что это надо прекратить, я почти всё время спал на диване, но потом выдалась хорошая неделя, и я подумал, что это шанс всё наладить, чтобы всё стало ну... как когда нам было по двадцать пять, и мы были просто без ума друг от друга. Так что я сделал ей предложение, а она отказала. Вот.

    Виктор смотрит на него, широко открыв глаза. Даже рот чуть приоткрыл. Кажется, он не был готов к такой откровенности сегодня вечером. Джейсу кажется, что он тоже, но что сказано, то сказано.

    — То есть, — медленно начинает Виктор, — ты прямо стоял на одном колене, всё как надо, а она сказала «нет»?

    — Ну, сначала она заплакала, — а потом уже он, но сейчас он про это говорить не собирается. — Но да, кольцо, ресторан, вроде как всё по правилам. Правильно сделала. Мы бы всё равно больше года не продержалась, так хоть на свадьбу не потратились. И зато у меня нет такой тёщи как Амбесса. Поверь, это очень приятное осознание.

    Виктор всё же откладывает пачку тестов, смотрит на него всё ещё пораженно.

    — Поверить не могу, и после такого вы остались в нормальных отношениях?

    Джейс улыбается. Кейтлин спросила то же самое.

    — Я знал, что делаю глупость, ещё когда покупал кольцо. Так что, когда она отказала, я вроде как даже потом обрадовался, — когда перестал плакать на её плече. — Ну, может быть, не обрадовался, но... облегчение точно было. Я рад, что она отказала. Вроде как благодаря этому тебя встретил.

    Виктор смотрит на него ехидно и насмешливо. И снова ужасно утомленно. Видимо, дневной сон надолго не помог.

    — Как ловко выкрутился, я поражён.

    — Опыт. Ну и... вроде как правда?

    — Ты невозможный, Джейс, — бурчит Виктор, снова поднимая тесты. Джейс решает тему не продолжать — у него сегодня уже нет сил что-то пытаться объяснить и донести. Разве что попытаться заставить Виктора отложить работу, но ещё не так поздно, а завтра можно поспать подольше. Но чуть порозовевшие скулы Виктора он замечает, и это его вполне устраивает.

***

    Утром Виктору не хуже, но и не лучше. Джейс определяет его состояние примерно на четверг. Они сначала сидят за кухонным столом, потом, когда Виктор устает, переходят на кровать. К середине дня добивают наконец-то пачку с тестами старших курсов, и Джейс уходит в магазин. Ему нужно проветриться. Виктору бы тоже не мешало, но он только качает головой и говорит, что вполне может открыть окно. Джейс отлично понимает, что это связано с тем, что Виктор сегодня снова с трудом передвигается даже по собственной маленькой квартире, но решает никак не комментировать — только снова поцапаются. Виктор спит прямо рядом с тестами, разложенными на кровати, когда он возвращается, и Джейс старается не шуметь; забирает бумаги и тихо проверяет их на кухне. Виктор просыпается только под вечер, когда Джейс наконец-то отрывается, чтобы приготовить хоть что-то на ужин. Мелькает смазанная радость, что у него наконец-то появился аппетит, но, похоже, нет. У Виктора снова тусклый взгляд, и Джейс не хочет себя обманывать тем, что он просто ещё сонный, нет. Ему снова плохо.

    Джейс выключает огонь под сковородкой, подтаскивает его к себе, заключает в объятия, и Виктор покорно устраивает лоб на его плече.

    — Почему ты меня не разбудил? — спрашивает неразборчиво и явно для проформы. Как будто сам не знает.

    Но Джейс также для проформы отвечает: 

    — Потому что тебе нужен отдых. Не уверен, что хочу начинать этот разговор снова, но ты не думаешь всё-таки остаться в понедельник дома?

    Виктор вздыхает.

    — Не знаю. Посмотрим завтра, — чуть отстраняется, заглядывает в глаза и едва заметно улыбается. — Если тебе станет от этого легче, то на вторник я снова записался к врачу.

    — Станет. Это ведь не очень нормально, да?

    Виктор поджимает губы, немного хмурится. И тени улыбки не остаётся. Родинка под глазом кажется миниатюрной чёрной дырой на фоне бедной кожи. Ссадина на лбу — грубой трещиной на светлом фарфоре.

    — Нет, не очень. Тебе помочь чем-то?

    Джейс эту самую родинку целует, Виктор смешно морщит нос.

    — Поставь чайник и садись. Через пять минут всё будет готово.

***

    Джейс ненавидит то, что не научился к тридцати годам просыпаться по первому же звонку будильника. Он может проспать их все — Мел как-то сказала, что он и воздушную тревогу бы проспал, если бы был достаточно уставшим. Потому что он надеялся, что не разбудит Виктора. Виктор вчера сказал, что посмотрит на своё самочувствие, и Джейс уже мысленно праздновал маленькую победу и даже надеялся, что просто тихо уедет, оставив записку, что не стал его будить. После пятницы Хаймердингер бы понял.

    Но Виктор, конечно, просыпается даже раньше Джейса, и маленький коварный план с треском проваливается на первом же пункте.

    Виктор... Виктор выглядит плохо. Так же плохо, как и в пятницу, но Джейс слишком хорошо помнит, что было в пятницу до середины второй пары, когда Виктор просто упал посреди коридора — ссадина на его лбу напоминает о себе тёмной корочкой. А до падения у них была почти ссора на тему как раз того, что Виктор взрослый человек и может свое состояние определить сам. Так что Джейс чистит зубы, заталкивая зубной щёткой неозвученные слова в собственный рот, потом идёт жарить омлет. Он не слышит шума воды за бульканьем закипающего чайника и скворчанием яиц, знает только, что Виктор в ванной — всё-таки стук трости он слышал. Шаркающие шаги, как будто Виктору тяжело передвигать даже свой лёгкий вес по комнате. Щелчка замка он не слышит, зато тихое «Джейс» тревожно пробивается через шум готовки. Джейс оказывается у двери в ванной буквально через секунду — именно этой секунды хватает, чтобы не дать Виктору сползти по дверному косяку на пол и поставить на лбу вторую ссадину для симметрии.

    Виктор не просто бледный — у него посеревшее лицо, снова течет кровь из носа — все пальцы в ней тоже, он снова дышит ртом мелко и часто.

    Джейс не думает долго — подхватывает на руки и тащит его в коридор, усаживает на табуретку, прислоняет к стене. Виктор слепо смотрит на собственные окровавленные пальцы.

    — Скорая или больница, Виктор, скорая или больница?

    Виктор в сознании — спутанном, кажется, так выражаются врачи в подобных ситуациях. Джейс выдыхает, бежит в кухню, выключает огонь под омлетом и выдергивает чайник из розетки, хватает сумку Виктора в прихожей, набрасывает пальто сначала ему на плечи, потом себе, оттаптывает собственные пятки на ботинках, присаживается на корточки, чтобы обуть Виктора хоть как-то.

    — Документы, — едва ворочая языком говорит Виктор, и Джейс молча вешает его сумку себе на плечо. Проверяет ключи от машины в кармане пальто, оглядывается в поисках ключей от дверей...

    К черту. Не важно. Плевать.

    Снова подхватывает Виктора на руки, успевает краем сознания удивиться, насколько же он лёгкий. Пока ждёт лифт, судорожно нажимая кнопку раз за разом, почти молится, чтобы в него не зашли соседи с нижних этажей — видок у них наверняка тот ещё. Джейс в одних домашних штанах и пальто на голый торс, Виктор тоже, за исключением того, что на нем есть хотя бы футболка.

    К черту. Какая разница.

    Виктор только медленно моргает, пока Джейс трясущимися руками пытается пристегнуть его ремнем безопасности.

    Джейс набирает в поиске навигатора ближайшую больницу и вдаряет по газам. Семь минут, всего семь минут.

    На первом же пойманном красном светофоре еле попадает по контакту Мел, косится на Виктора — глаза прикрыты, голова свешена вниз, вязкая кровь с подбородка капает на пальто и футболку.

    Он почти кричит — даром что Мел услышала бы и обычную речь по громкой связи.

    — Я везу Виктора в больницу, скажи Хаймердингеру и моей группе.

    — Что?

    — Снова, как в пятницу, Мел, я перезвоню.

    Обгоняет, перестраивается, собирает гневные гудки — как же ему сейчас плевать. Виктор безвольно мотает головой на повороте. Машину Джейс даже не закрывает, снова подхватывает Виктора на руки и просто надеется, что не поскользнется на утреннем льду. В приёмную врывается именно так — с ноги и в распахнутом пальто на почти голое тело. Медсестра за стойкой регистрации поднимается на ноги, кто-то сбоку что-то кричит, а Джейс пытается поймать глазами хоть кого-то. Два медбрата везут каталку, медсестра позади тащит кислородную маску, и Джейс пытается перекричать гул в собственной голове.

    — Он принимает новые препараты, назначенные врачом, три дня назад его увезла скорая, точно такие же симптомы.

    Чьи-то руки подхватывают Виктора под ноги, помогая его осторожно уложить, чьи-то оттаскивают Джейса за плечо.

    — Сэр, успокойтесь, теперь всё хорошо, сэр, посмотрите на меня. Какие конкретно препараты? — Джейс хлопает по сумке на бедре, трясущимися пальцами достает файл из больницы — он надеется, что он из больницы, но там на бумаге куча печатей, — и протягивает его девушке в зелёном врачебном костюме. Виктора куда-то увозят, Джейс дёргается, но хватка на его плече неожиданно сильная. Это немного отрезвляет. — Мы везём его в реанимацию. Вы родственник?

    Вопрос почти внезапный, и он немного притормаживает бешено скачущие мысли.

    — Нет.

    — Тогда вам туда нельзя. У вас есть его документы? Что произошло?

    — Он вышел из ванной и начал падать, документы, да, паспорт, вот бумаги, я...

    — Сэр. Пожалуйста, успокойтесь, с ним сейчас врачи, он будет в порядке. Пойдёмте к регистрации.

    Джейс запоздало запахивает пальто. Ну и видок у него, наверное.

    Он выискивает в сумке Виктора документы и многострадальную зубную щетку в пластиковом кейсе, которую Виктор просто не успел оставить у Джейса в квартире, отдаёт сумку под обещание девушки передать её Виктору и ещё раз спрашивает, не может ли он к нему пройти.

    — Извините, сэр, но даже если бы вы были родственником, сейчас бы вас к нему не пустили. Сперва нужно стабилизировать его состояние. Его мобильный телефон при нем?

    Джейс почти уверен, что нет. Виктор пошёл умываться и телефон скорее всего оставил на тумбочке у кровати, с какой стати он бы потащил его с собой. Его просят написать свой номер на бумажке, обещают, что передадут Виктору, как только он будет в состоянии для телефонных разговоров, и мягко просят не занимать больше их время. Конечно, ему говорят не так. Конечно, ему говорят: «Вы можете подождать здесь информации, но скорее всего его оставят для наблюдения на несколько дней, да, мы свяжемся с его лечащим врачом, вам не нужно беспокоиться, сэр», но по сути, его просто просят уйти. Джейс возвращается к машине — закрыть её и достать собственный телефон, если его ещё не успели украсть. Хоть в чем-то за только начавшийся день ему везёт, телефон всё так же установлен в держателе. Дверь в квартиру Виктора он тоже не закрыл. Наверное, будет лучше, если он поедет сейчас и закроет её, привезёт Виктору сменную одежду и трость — это будет разумнее, чем сидеть здесь и пытаться не сойти с ума.

    Проводит рукой по лицу и понимает, что на щеке остаётся влага. Да, и привести себя в порядок тоже не помешает. Кровавое пятно на пальто не придаёт очков благонадежности. Наверное, придётся везти в химчистку — как и пальто Виктора. Нужно будет попросить его забрать. И привезти ему его телефон.

    Но в первую очередь нужно позвонить Мел.

    Она поднимает трубку с первого же гудка.

    — Как он?

    — Не знаю, меня к нему не пустили. Я сейчас поеду обратно в квартиру, возьму его вещи и потом постараюсь к нему попасть.

    — Джейс, если это реанимация, то тебя и не пустят. Ты же не близкий родственник.

    — Что за идиотизм, я ведь его туда принёс, разве не ясно, что...

    — Джейс. Я это понимаю. И врачи скорее всего тоже понимают, но есть такое правило. Я написала старосте твоей первой группы, что пара отменяется. Вторую пока не оповещала. Джейс, не надо сидеть в больнице, ты там сойдешь с ума. Правда.

    — Мел, я посмотрю по ситуации, ладно? Ты сказала Хаймердингеру?

    — Да, он спросил, как ты там оказался. Я сказала, что не знаю, так что тебе придётся что-нибудь придумать.

    — Мел, спасибо. Ты святая.

    — Приезжай в университет, ладно? Тебе же станет легче.

    Джейс легко может представить себе бесконечные часы в холле больницы — и легко может представить, как разозлится сам Виктор, если Джейс нарушит весь учебный план бессмысленным сидением на неудобной скамье. Да, наверное, Мел права. Первая пара начнётся только через десять минут, он должен успеть приехать ко второй.

    — Ладно. Хорошо, я уже еду в его квартиру.

    Если её не обнесли меньше чем за час, что дверь была не заперта. Если придётся ждать полицию и объяснять, что здесь случилось, и при чем тут вообще сам Джейс, в университет он точно не попадет.

    — Я слышу. Зайди ко мне потом, — говорит Мел и отключается.

    Джейс натягивает свитер, заглядывает в шкаф в прихожей, находит ещё одно пальто — это явно зимнее, но если ему удастся завезти испачканное кровью в химчистку, то Виктору сойдёт и это.

    Переодевается, берет с тумбочки оставленный телефон и зарядку, набирает в пакет белье и футболки, и сам чувствует себя вором. Да, они теперь встречаются, но как будто лазить по чужим шкафам без разрешения всё равно не самое правильное, что он может делать. Он видел, куда в пятницу Виктор положил корсет — на верхнюю полку — и берет его тоже. Зубная паста, расчёска, трещащие баночки с лекарствами — он берёт на всякий случай всё. Находит ключи на крючке около зеркала.

    Берет собственную сумку с ноутбуком. Последней забирает трость из ванной и идёт обратно к машине. В одном свитере прохладно, но у него в собственной квартире есть осенняя куртка, а если что, ему короткими перебежками от помещения до машины не особо нужна и она. Кладет всё это на заднее сидение и едет обратно в больницу. Ему говорят, что Виктор в сознании, снова повторяют мантру про родственников и после недолгих уговоров всё-таки выносят его пальто. Уже хоть что-то. Увидеть его так и не дают, но заверяют, что его жизни ничего не угрожает. Ещё раз обещают связаться с лечащим врачом и со всем разобраться, и Джейсу не остаётся ничего, кроме как найти адрес ближайшей химчистки. Вытаскивает из своих карманов ворох чеков и несколько монеток; из карманов Виктора — тут ещё хуже, чем со шкафами и сумкой в больнице — несколько фантиков, пару явно оставшихся с весны леденцов от кашля и какой-то болтик. Пытается понять, нужно ли ему объяснять, почему он принёс два пальто, испачканных, очевидно, в крови, но решает, что не стоит. Если спросят, тогда да.

    Очередная девушка за очередной стойкой регистрации всё равно смотрит на него так, как будто раздумывает, стоит ли ей нажимать тревожную кнопку, но Джейс пытается ей улыбнуться и всё-таки мямлит про партнера и больницу. То ли улыбка работает, то ли объяснение, то ли она решает, что для убийства крови всё-таки маловато, но оплату она принимает и протягивает чек.

    Уже в машине Джейс вспоминает, что так ничего и не сделал с омлетом — сейчас уже нет времени, придётся заехать вечером, если Виктора не отпустят сегодня же.

    Он стоит в небольшой пробке и думает, что в целом, учитывая все обстоятельства, справился не так плохо. Как минимум, он трижды за утро избежал общения с полицейскими — когда в его машину никто не залез, когда квартиру Виктора никто не успел ограбить и в химчистке. Четыре, если учитывать, как опасно он вёл машину до больницы. Вероятно, ему придёт несколько штрафов, да и черт бы с ними. Самое главное, чтобы Виктор был в порядке.