Мысли об учебе резко отходят на второй план, ведь всё, что меня действительно волнует — загадочный гость, который совершенно наверняка побывал в нашей с Олей комнате. Мы можем списать все на шутки ребят, на разбушевавшуюся фантазию и даже на алкоголь, который, как утверждает моя соседка, она совсем немного пригубила. Но я понимаю совершенно отчетливо, что это место больше не будет для меня безопасным, впрочем, как и весь мир, пока не закончится время, и я не перестану представлять для него всякий интерес…

« — Снова сбежишь? — он насмешливо фыркнул, наблюдая, как я собираю с пола свои вещи. Мы были в дешевом мотеле где-то на самых задворках очередного провинциального города, где я успешно скрывалась около трех месяцев, пока он меня не нашел.

Но опять оказалась в его ловушке, а затем и в постели, за что неизменно корила и презирала себя, ведь он никогда меня к этому не принуждал. Я ненавидела его душой, но телом… оно тянулось к нему, стоило только надолго остаться вдвоем в одном помещении, и рано или поздно все равно поддавалась этой слабости, ведь у того чудовища, каким он стал, все еще было лицо человека, которого всем сердцем любила, и мне отчаянно его не хватало…

— Брось, детка. Останься со мной, — он перевернулся на бок и подпер голову рукой, уперев в меня хищный взгляд зеленых глаз. Он по-прежнему видел во мне игрушку, добычу, и я ненавидела себя из-за этого только больше. — Ты все равно всегда будешь только моей, ведь ты обещала мне, Рина…

— Наше время истекает, — напомнила я, старательно избегая его взгляда. Мне оставалось только застегнуть джинсы и забрать в куртку, чтобы уйти из комнаты. — Остался год или около того. Очень скоро ты оставишь меня в покое.

— Глупышка… — Зверь неожиданно улыбнулся, глядя на меня с тем снисхождением, которое я всегда ненавидела. Его глаза недобро блеснули… — Ты до сих пор не поняла? Я никогда тебя не оставлю…»

Следующим утром Оля решает поспать подольше, ведь она, как и я, не могла сомкнуть глаз до утра, пока не убедила себя в том, что это на самом деле была чья-то неудачная забава. Поэтому я спускаюсь одна в холл, где меня уже ждет Стас, чтобы по сложившейся традиции дойти вместе до корпуса филологического факультета.

— Все хорошо? — спрашивает парень, отвлекая меня от пугающих мыслей. Мы бредем по дорожке в направлении университета, и я уже второй раз за эти жалкие десять минут умудряюсь упустить нить разговора. — Ты какая-то задумчивая. Это из-за вчерашнего?

— Угу, — отзываюсь честно, ведь скрывать это будет бессмысленно. Но ему не следует знать, что причина моих тревог куда глубже, чем может показаться.

— Волнуешься из-за Оли? — улыбается он, останавливаясь неподалеку от здания. Я киваю, ведь за соседку на самом деле тревожно. Мне не нужны случайные жертвы, а он ни перед чем не остановится на своем пути. — Брось, тебе не о чем беспокоится. Это просто глупая шутка.

— Угу, — повторяю, ведь мне не хочется продолжать этот разговор. Я все равно не смогу рассказать ему всей правды, а просто так растягивать тему бессмысленно. — Пойдем на пары, а то опоздаем.

Я разворачиваюсь, чтобы направиться в сторону главного входа, но Стас вдруг возникает у меня на пути. Его взгляд становится обеспокоенным.

— Увидимся после занятий? — спрашивает он, пытаясь заглянуть мне в глаза. Но я слишком погружена в свои мысли, чтобы ему так запросто это удалось. Я смотрю на него, но словно бы сквозь.

— Угу… То есть, нет, — произношу решительно, и парень вскидывает брови от изумления. Кажется, мои слова показались ему слишком резкими. — Знаешь, у меня последняя пара аж на биологическом, вряд ли тебе охота туда тащиться. Поэтому давай увидимся в общаге, хорошо?

Не дожидаясь ответа, я неловко улыбаюсь и, махнув ему рукой на прощание, иду к двери. Решаю, так будет лучше. Наверное, я поспешила с новыми знакомствами, и мне следует держать дистанцию, пока все не зашло слишком далеко и не пришлось разгребать последствия. Если он уже обо всем знает, то может навредить Стасу, а это последний, кому я желаю зла. Он не должен пострадать из-за меня.

— Подожди! — раздается за спиной, и я понимаю, что установить дистанцию будет не так просто. Стас снова догоняет меня. — Это из-за Мари, да? Знаешь, вчера, прежде чем всё это произошло, я хотел сказать, что мне не нужно жертвовать дружбой ради тебя, точнее… это не будет жертвой… То есть… это не будет проблемой, если я начну уделять тебе больше внимания и времени, ведь я рассчитываю, что между нами будет нечто большее, чем дружба… Черт, это все так глупо и бессвязно звучит, — сокрушается он, и я качаю головой, ведь мне это показалось совсем не глупым, а очень искренним и милым. Мне давно такого не говорили. — Но я хотел сказать, что мои друзья все поймут, если они на самом деле мне друзья, а ты это… это…

— Это мило, но… — я прикусываю нижнюю губу, ведь следующие слова произносить совсем не хочется. Но если не скажу их, то причиню ему еще больше боли, а он этого не заслуживает. — Но мне сейчас не нужны отношения. Поэтому давай будем держаться на расстоянии, ладно?

На этот раз я ухожу, не оглядываясь, точно зная, что так будет правильно. Мне лучше выждать время, пока обзаводиться привязанностями не станет достаточно безопасно, чтобы никто больше не пострадал. В моей жизни и так было слишком много потерь и проблем…

Пары проходят без происшествий. Мне даже удается блеснуть знаниями по клинической психологии, и преподавательница остается мною довольна. Кому, как не мне, знать симптомы паранойи, ведь иногда кажется, что я страдаю ею сама.

После последнего занятия я решаю быстренько забежать в супермаркет, расположенный неподалеку от биологического факультета. Оля просила купить хлеба и молока, вечером мы собираемся готовить котлеты по какому-то особому рецепту ее бабушки. Она говорит, что готовка помогает ей отвлечься и привести мысли в порядок. В этом я ее понимаю.

Но едва выхожу из корпуса, как невольно замираю, замечая во дворе Стаса. Он приветливо машет мне, и я стараюсь сохранять самообладание, отвечая ему сдержанной улыбкой. Когда подхожу ближе, парень достает из кармана большое красное яблоко и протягивает мне.

— Решил, что ты захочешь перекусить после долгих занятий, — улыбается он, вынимая из другого кармана шоколадку. Я не могу скрыть, насколько тронута его заботой. — Я сперва хотел пойти в общежитие, а потом подумал — вдруг заблудишься, и решил тебя проводить.

— Это очень заботливо с твоей стороны, — говорю искренне, разламывая шоколадку пополам и протягивая ему одну половинку. Я действительно голодна, а уж шоколад точно как никогда кстати. У меня критически низкий уровень гормона счастья. — Но я ведь сказала, что нам следует держать дистанцию. Прости, но за учебный день ничего не изменилось.

— Я думал над твоими словами, — отзывается Стас, медленно ступая вперед по тротуарной дорожке. Я иду за ним, откусывая от шоколадки, кусочки которой приятно тают на языке. — Но решил, что мне достаточно просто быть рядом. Мы ведь можем быть и друзьями, правда?

Я собираюсь возразить ему, но когда наши взгляды встречаются, меня снова завораживает тот свет, который исходит от его глаз. Желание позволить ему быть со мной рядом кажется таким эгоистичным, но таким сильным, что я едва могу ему противиться. Стас напоминает мне светлого рыцаря, которого мне не хватает, ведь в моем мире давно правит властелин тьмы…

— Ладно, — сдаюсь, и парень улыбается так тепло и искренне, что от нежности у меня сжимается сердце. Я знаю, что пожалею об этом. — Но только друзьями, так что если у тебя есть на примете кто-нибудь, кому бы ты мог доверить свое сердце, то лучше не жди подходящего момента, а действуй прямо сейчас. Я тебя в этом только поддержу…

По дороге в общежитие мы болтаем, не умолкая. Я позволяю себе ненадолго отпустить тревожные мысли и хоть немного увлечься прогулкой. Внутри я все еще начеку, но снаружи мне хочется расслабиться. Насладиться солнцем, теплым осенним ветром и приятной компанией, ведь всего этого мне всегда будет мало. Как только появится возможность, я буду наверстывать это в невероятных количествах, пока не лопну от переизбытка счастья. Если подумать, это на самом деле идеальная смерть.

— Спасибо за отличную прогулку, — произношу, когда до здания общежития остается всего несколько шагов. Мне даже жаль, что дорога закончилась так быстро. — Давно так не смеялась.

— Если хочешь, заходи к нам на чай, — предлагает Стас, останавливаясь на тротуарной дорожке. Я поворачиваюсь к нему. — Юрчик сегодня умотал к подружке, поэтому можем снова включить какой-нибудь фильм. На этот раз даже узнаем концовку.

— Звучит заманчиво, но мне нужно заниматься, — отвечаю, ведь все еще считаю необходимым ограничить наше общение. Даже если мы сможем быть друзьями, он все равно не будет в безопасности. — Может быть, в выходные удастся к вам зайти. Оля наверняка будет рада.

— Конечно, — кивает парень, делая вид, что его действительно волнует, будет ли со мной Оля. Мы словно бы играем в игру, где никто не будет победителем. — Что ж, тогда… пора прощаться…

Прежде, чем успеваю ответить, Стас неожиданно подается вперед, чтобы оставить короткий, едва ощутимый поцелуй на моей щеке. Вопреки инстинктам, я не отстраняюсь, а только заливаюсь краской, чувствуя легкое смущение, словно влюбленная первоклассница.

— Прости, — выдыхает Стас, хоть и не спешит увеличивать расстояние между нашими лицами. Я чувствую его жаркое дыхание на своих губах, и у меня вдруг возникает невыносимое желание ощутить их вкус. — Надеюсь, ты не против такого дружеского жеста?

— Нет, — качаю головой я, удержав на языке слова о том, что этот жест совсем не показался мне дружеским. Даже наоборот, это было для меня слишком интимным, ведь он так легко нарушил мои личные границы. Но хуже в этой ситуации только то, что я сама была не против, несмотря на твердое решение держать его подальше. — Увидимся утром.

Мне все же удается вернуть себе прежнее самообладание, и я разворачиваюсь, чтобы направиться в сторону лестницы, ведь поездка вместе со Стасом в тесной кабинке лифта явно не сулит мне ничего хорошего.

Но парень вдруг перехватывает меня за запястье и разворачивает лицом к себе, чтобы обхватить руками за голову и прижаться к губам поцелуем — порывистым, быстрым, но таким жарким, что у меня перехватывает дыхание.

— Увидимся, — отзывается он, резко отстраняется и убегает вперед по лестнице, оставляя меня с дурацким чувством лишения и незавершенности. В теле все еще ощущается легкая дрожь, и теперь уже я решаю воспользоваться лифтом, ведь перестаю доверять как самой себе, так и собственным ногам. Что же я наделала…

Когда поднимаюсь к себе, на этаже царит какая-та тревожная, угнетающая тишина. В груди вспыхивает нехорошее предчувствие, но я убеждаю себя в том, что у меня просто снова разыгралась паранойя. Медленно подхожу к двери и достаю из кармана ключи, но в комнате оказывается не заперто. Тяну ручку вниз, после чего раздается негромкий скрип, и я делаю шаг в кромешную темноту.

Сердце ускоряет ход, когда замечаю на своей кровати чей-то силуэт. Мне хочется вскрикнуть, но в горле мгновенно пересыхает, и из груди вырывается только тихий хрип.

— Оля? — шепчу я с глупой надеждой, цепляясь за рюкзак в своих руках. В этот момент на тумбочке загорается ночник, и я делаю шаг назад, вновь встретившись со взглядом темных глаз и заметив кривоватую ухмылку. Вот уже много лет я вижу их в кошмарах.

— Она отошла, — низкий прокуренный голос доносится до меня словно сквозь толстый слой ваты. Мне все еще хочется верить, что это очередной сон.

Его лицо, обрамленное темными отросшими прядями, начинает потихоньку расплываться перед глазами. Он явно замечает мое состояние, учитывая, как на его губах расцветает пугающая хищная улыбка, а в глазах вспыхивает знакомый блеск. Прямо как у зверя, вышедшего на охоту. Впрочем, он и есть самый настоящий зверь. Недаром его так прозвали.

— Но ты ведь ожидала увидеть меня, детка? — хмыкает Зверь, не сводя с меня взгляда. Он чуть наклоняет голову набок, словно бы оценивая добычу, и добавляет: — Я тоже соскучился…