Грейнджер смотрела через стекло на человека, который занимал своё место. Она безумно рада, что напротив Драко сидел теперь настоящий убийца, а не парень, чьими руками без его же воли всё это было сделано.

Она видела, как Малфой с ссадинами на лице, которые не успели долечить, опрашивал Дрейвна. Ей хотелось вникнуть в то, о чём они говорили, но перед глазами всё ещё мелькали те самые моменты, когда всё могло пойти прахом. Каждое воспоминание вызывало табун мурашек по её телу, хотелось поскорее покинуть Аврорат и принять душ, чтобы содрать весь этот ужас с кожи до красноты.

В тот момент, когда Гермиона пришла в себя от гнева и вернула власть над телом, она довольно быстро сообразила на какое заклинание можно поменять Круцио, чтобы Штохер не заподозрил. Вспышка, что случилась при замене «Круциатуса» на «Остолбеней», хоть и была заметна, но тренер счёл это усилением заклинания.

Последние слова ведьмы, что он услышал перед тем, как камнем упасть на землю, оказались очень нужными, даже если бы они оказались неправдивы.

— Дрейвн, давайте начнём с вашей истории. Настоящей истории, — железным тоном проговорил Малфой, зачаровывая перо, чтобы оно всё записывало.

Мужчина хоть и пытался молчать, но довольно внушительная доза сыворотки правды не давала ему этого сделать. Голос был монотонным, но информация — весьма ценной.

— В 1990 году перед очередными соревнования, проходя медицинскую комиссию, я узнал, что психически нездоров. С рождения у меня были предрасположенности к легилименции и окклюменции одновременно. Я долго учился контролировать свои способности, но это всё повлекло за собой множество психических отклонений. Вам это знакомо, не так ли, мистер Малфой? — Штохер поднял взгляд на аврора и злобно усмехнулся, но Малфой никак на это не отреагировал.

Он смотрел на преступника ледяным взглядом, в котором была лишь решимость. Вся слабость и дезориентированность пропали ровно после того, как Грейнджер смогла вызвать подмогу и освободить Драко.

В тот момент она крепко прижимала тело мужчины к себе, шептала успокаивающие слова и целовала каждый миллиметр кожи. В те мгновение аврора успокаивал стук сердца его напарницы, на котором он концентрировался. Он чувствовал его, а значит — он жив.

— Мы сейчас говорим не обо мне, а о вас. Продолжайте рассказ.

— Я подкупил врачей, чтобы эта информация исчезла из моего дела, но рисковать участием не мог. В тот день я вернулся домой, к Вильме... мы тогда были с ней в долгих отношениях. Я уже не помню из-за чего, но между нами произошла крупная ссора. Я объяснил ей всё, что произошло со мной. Рассказал про свой диагноз, но она просто ушла.

Слушая слова Дрейвна, Грейнджер непроизвольно сжала кулаки, врезаясь ногтями в кожу. Она не чувствовала боли, сейчас по телу текла жгучая ненависть к этому человеку, к тому, что он сделал. Этот подонок будет отбывать своё заслуженное наказание в Азкабане, совесть будет пожирать его изнутри, а дементоры только помогут в этом.

— Я долго пытался добиться разговора с ней, но когда узнал, что она уже в отношениях и беременна, то решил, что такая шлюха мне...

— Молчать! — Драко резко ударил кулаком по столу. — Заткни свой рот в адрес этой женщины.

Спортсменка больше не могла оставаться в стороне от этого. Она решительным шагом направилась к входу в допросную. Нужно было поставить этого ублюдка на место.

— О-о-о, а вот и великая мисс Грейнджер. А я всё думал, когда же вы присоединитесь к нашему разговору. Или вас лучше называть «подстилкой Малфоя»?

Сыворотка правды делала своё дело. Гермиона видела, как Драко держался из последних сил, чтобы не врезать Штохеру. Все нервы сдавали к чертям после такого насыщенного вечера. Девушка положила свою руку на плечо аврора, стараясь привести его в чувства.

— Ещё одно слово, и в тебя полетит уже настоящее «Круцио».

— Угрозы от сотрудника Аврората? Как низко, — Дрейвн гадко усмехнулся, кладя руки, закованные в магические наручники, на стол.

— А я не сотрудница, так что мне можно. Но вы продолжайте вашу умопомрачительную историю, мне же тоже интересно послушать про вашу судьбу, точнее, как вы докатились до такого дна.

Ведьма отошла в угол комнаты, опираясь плечом о стену. Она ловко достала пачку сигарет и прикурила от палочки, что теперь была рядом с ней.

— Когда началась война, то я довольно быстро придумал план для своей лучшей жизни. Подстроить смерть в ряду пожирателей было слишком просто, ведь там волшебники для них подобны скоту — всех на убой, — Дрейвн окинул взглядом Малфоя и тихо усмехнулся. — Точнее, почти всех. Когда я считался «мертвым», то до конца войны скитался по Англии, не желая попадаться никому на глазах. После войны в Министерстве была полная неразбериха. Сделать себе официальные новые документы и купить новую палочку не составляло труда.

— У вас была метка? — всё с той же холодностью спросил Малфой, потому что в этот же момент по предплечью прошлась фантомная боль.

— Нет. Я слишком быстро «умер», не удостоившись её.

— А как же внешность? — вмешалась Грейнджер, выдыхая ядовитый дым.

— Лютный переулок славится различными запрещёнными зельями. Было больно, неприятно, в те мгновения, когда моё тело принимало новый облик я думал, что умру. Но вот, я перед вами. Это похоже на оборотное, только с бессрочным эффектом.

— Неплохо-неплохо, — хриплым голосом говорит Малфой, поправляя лежащие рядом бумаги. — Что вы сделали после окончания войны, чтобы прийти к тому, что имеете?

— В то тяжёлое время всем нужны были деньги. Некогда богатые судьи соревнований побирались и искали еду, что уж говорить про роскошь. Поэтому моё предложение о начале договорных матчей, подкупах чиновников и привлечении букмекеров их заинтересовало. У нас получилась идеально отлаженная система, в которой я тренировал и готовил самых лучших спортсменов, с их выигрыша всем, кто был задействован в нашей схеме, капал самый большой процент.

Грейнджер видела, что её напарник очень хотел узнать подробности работы договорных матчей, но это никак не относилось к делу об убийстве. У Следователя ещё будет возможность задать все интересующие вопросы, когда будет допрос по делу о матчах.

— Анна Бэр участвовала в этом? — неожиданно вырвалось из спортсменки. Она не хотела это спрашивать, потому что всё это записывалось, но душа рвалась наружу.

— Нет. Анна всегда была слишком искренней и по-настоящему горела своим делом, — ответил Дрейвн, горько усмехнувшись.

Казалось, в это мгновение он завидовал Бэр: женщина была чиста перед законом и просто любила свою работу. Она никогда не гналась за славой, признанием и баснословным состоянием.

Конечно, Анна могла всего этого добиться с большой лёгкостью только при одном условии — потеря любви к стрельбе. Гонки за власть всегда забирали любовь и светлые чувства, выжигая на их месте чёрные дыры. В душе Дрейвна их было огромное множество, ни одного светлого островка там не осталось.

— Теперь давайте перейдём к самому главному вопросу, из-за которого мы тут собрались, — Драко слегка откинулся назад, принимая более расслабленную позу. — Почему вы убили Тэйлор Маркс?

И в этот момент в камере повисла гнетущая тишина. Лишь треск сигареты Грейнджер давал понять, что время не застыло, оно идёт своим привычным чередом.

Штохер уже не был таким самодовольным, как в начале допроса, но и молчать он не мог, так как от сыворотки правды все внутренности начинали гореть адским пламенем, вынуждая начать говорить. Мужчина слегка поджал губы, но всё же сдался.

— В один из дней Тэйлор пришла ко мне в кабинет, чтобы обсудить какие-то вещи. Я думал, она хотела поговорить про предстоящие соревнования, но... но когда она начала говорить, что однажды подслушала мой разговор с Рейсом, что в принципе знает, где я замешан и какую роль занимаю в договорных матчах, то у меня перед глазами была пелена ярости. Я злился на самого себя, что так легко потерял бдительность, из-за чего десятки лет разработки идеальной схемы могли пойти прахом.

Малфой уже не ощущал себя таким расслабленным, как в начале. Он наклонился вперёд, кладя руки, сложённые в замок, на стол. Гермиона же сожгла остатки сигареты, но подходить ближе не стала. Теперь она понимала, зачем же Дрейвну понадобилась такая неожиданная смерть Тэйлор, всё вставало на свои места.

— Пусть она и твердила, что не собиралась никому и ничего рассказывать, я всегда знал, что людям никогда нельзя верить. В тот вечер мы поругались, а потом помирились, я знал, что как прежде уже не будет. Да, Маркс была одной из самых прибыльных спортсменов. Мне пришлось выбирать: либо моя империя, либо способная спортсменка. И я выбрал империю.

Грейнджер шумно втянула воздух, стараясь успокоить своего внутреннего демона, который был готов вот-вот наброситься на этого ублюдка и заживо растерзать его на месте. Вот так он думал о Тэйлор, которая для него просто оказалась бизнесом. Не человеком, не учеником, не дочерью, а частью схемы.

— Почему вы просто не стёрли ей память? — этот вопрос был задан Драко, вот только Гермиона и Дрейвн уже знали на него ответ.

— Она была прекрасным окклюментом, и могла защитить любой уголок своей памяти. Я думал над этим, один раз даже попытался, но всё оказалось безуспешно. Тогда-то я и решился на убийство с помощью Макса. Я знал их обоих «от» и «до», мог ими манипулировать. Я легко узнал историю их знакомства и решил повторить её в день соревнований.

— Я правильно понимаю, что вы наложили «Империус» на мистера Левиса, чтобы оно сработало в тот момент, когда он взял лук в руки?

— Да, мистер Малфой, всё верно, — опустив голову, ответил Дрейвн. Теперь он осознавал, что все его старания не принесли никаких плодов, а сделали только хуже. — Я наложил своей старой палочкой заклинание, подделал записку, продумал всё до мелочи. В моём плане все должны были поверить, что Макс убийца, и быстро закрыть дело, но нет. Появились вы, а следом и мисс Грейнджер, которые копали туда, куда не нужно.

Теперь все карты выложены рубашкой вниз. Ответы на все вопросы были в руках напарников, но легче от этого не становилось.

— Дрейвн, вы признаёте себя виновным в смерти Тэйлор Маркс? — вставая со своего места спросил Малфой. Запись допроса уже была прекращена, Драко просто хотелось понять, насколько хорошо этот человек отдавал отчёт своим действиям.

— Прежде чем дадите ответ, помните, что Тэйлор была вашей дочерью, — Грейнджер выплюнула эти слова, собираясь уходить вслед за аврором. Вот только её фраза была спусковым крючком.

Весь холод с лица Дрейвна пропал. Он резко взметнул голову вверх и попытался вырвать руки из волшебных кандалов, прикреплённых к столу.

— Не верю! Эта шлюха не могла родить от меня! Приведите мне её, пусть она скажет это!

— Ты настолько погряз в своём безумстве, что не увидел своих черт лица и привычек в ней.

— Нет! Тэйлор не была моей дочерью! У меня никогда не было детей, — Штохер всё кричал и кричал, оглядываясь по сторонам. Его взгляд привлекло окно, которое скрывало всех тех, кто смотрел на допрос по другую сторону камеры. — Вильма, ты там?! Выйди сюда, и скажи всю правду! Выходи, мелкая сука, и скажи, что они лгут! Ты изменя...

Гермиона больше не смогла слушать весь тот ужас, что нёс этот подонок. Пусть миссис Маркс там и не было, она просто не могла этого всего допустить.

В два шага ведьма оказалась возле настоящего убийцы. Она смотрела на него сверху вниз, желая показать всё своё презрение и отвращение, которое в ней было. В следущее мгновение её кулак проехался прямо по носу Штохера. От стен отскочил звук хруста, но девушку это ничуть не смутило.

— Ты никогда не увидишь Вильму, — прошипела Грейнджер и тут же вышла из допросной, не желая больше видеть Дрейвна.

— А нам с тобой ещё предстоит встретиться и не один раз, дружок, — с хищным оскалом сказал Драко, покидая помещение вслед за девушкой.

Когда дверь захлопнулась, напарники уставились друг на друга, не решаясь начать диалог. Они не смогли нормально поговорить после того, как прибыла подмога, у них просто не было времени на это, да и к тому же ни Малфой, ни Грейнджер не позволили себе сентиментальных разговоров в ту минуту.

Пока Дрейвн всё ещё надрывал свою глотку, желая, чтобы ему привели Вильму, Драко и Гермиона всё смотрели друг на друга, а по их губам ползли глупые улыбки, такие детские, а может даже сумасшедшие, но до чёртиков искренние.

— Ну что, величайшая ведьма столетия, ты снова всех переиграла своим умом.

— Ты знаешь, что ты придурок? — слегка прикусывая нижнюю губу, спросила спортсменка.

— Знаю. Но ещё я знаю, что великая «золотая» девочка и меня спасла. Теперь я у тебя в долгу, Грейнджер, — на слова мужчины ведьма махнула рукой, не желая слышать этого.

Малфой закинул свою руку на плечи Грейнджер, притягивая её к себе. Напарники медленными шагами направились в сторону кабинета, тихо рассказывая друг другу нелепые шутки. Никто из них пока не хотел ни о чём думать, ни обсуждать произошедшие.

— Как думаешь, когда над ним будет суд? — тихо спросила Гермиона, вырывая Драко из пучины неведения.

— Думаю, что очень скоро. Дело получило огласку из-за нападения на сотрудников Аврората. Поттер не любит пристального внимания к отделу, поэтому покончит с этим как можно быстрее, чтобы от нас отстали, — лениво ответил Малфой, прикладывая палочку к двери кабинета.

Оказавшись внутри, они наконец-то выдохнули и упали на диван, кутаясь в объятия друг друга. Тепло тел могло заменить хоть дюжину одеял. Завёрнута в тепло была и душа, трепещущая в груди.

Драко уткнулся носом в макушку Гермионы, вдыхая уже такой родной запах. Голова ещё болела после ударов Штохера, но сейчас это было не так важно по сравнению с тем, что они смогли найти настоящего преступника и при этом остаться в живых.

— Спасибо тебе, Гермиона.

На его благодарность Грейнджер ничего не ответила. Она подняла голову и оставила лёгкий поцелуй у него на лбу, тепло улыбнувшись.

— Отдыхай. Ты заслужил.

— Пока рано, нам нужно с тобой кое-что обсудить, — только Грейнджер хотела положить голову снова на плечо Малфоя, как он сказал это. Она сразу же поняла, о чём будет идти речь.

Наверное, правильно, что он решил обсудить их ссору, потому что ведьме хотелось про неё просто забыть.

— Я не должен был так реагировать на твоё предположение, — с нотками горечи в голосе сказал Драко. Он прекрасно осознавал, что если бы прислушался к своей напарнице, то этого бы всего не произошло. Да, ушло бы больше времени, но никто из них не оказался бы в опасности.

— Я не принижаю твой профессионализм, но…

— Да, мне определённо нужно выходить из зоны комфорта. Я слишком понадеялся на это, — Малфой легонько постучал пальцем по виску. — И проебался. Прости, что не послушал.

— Главное, что ты это осознал, — Гермиона положила свою ладонь поверх руки Драко, убирая её от головы. — Я уже не злюсь на тебя, но надеюсь, что вся эта ситуация была для тебя поучительным уроком. А теперь давай всё-таки отдохнём, мы заслужили.

— О-о-о, спасибо, учитель Грейнджер, но отдохну я только на пенсии, а сейчас передышка.

И по кабинету разлетелся смех напарников.

***

Дни до заседания тянулись мучительно долго для Грейнджер. Она присутствовала на каждом допросе Дрейвна, Уильрика и всех тех, кто участвовал в договорных матчах. Одни и те же вопросы со стороны авроров, одни и те же протесты со стороны подозреваемых, а потом их смирение.

Ведьма каждый раз ухмылялась, видя, как после предоставленных доказательств и осознания, что судьи были загнаны в угол, их ухмылки падали, а в глазах читался страх. Там уже никакой адвокат не поможет.

Банк также предоставил все справки о счетах подозреваемых, и по удивительному стечению обстоятельств крупные переводы совпадали с днями проведения тех или иных соревнований.

— Мисс Грейнджер, — Спайк вышел из кабинета после очередного допроса. Парень был очень уставшим, под его глазами пролегли мешки от недосыпа, а лицо немного осунулось, но при этом во взгляде виднелось желание выкладываться на полную. — Вы всё ещё здесь?

— Да. Смотрю, как очередной подонок барахтается в открытом океане и надеется на спасение.

— Ну-у-у... если вам это доставляет удовольствие, тогда смею вас огорчить — он был последним. Мы сейчас в срочном порядке оформляем все документы и передаём их в суд. Из-за громкости дела после поимки Штохера, мистер Поттер назначил суд на пятнадцатое июля.

— Это получается есть всего два дня для полной передачи документов? — спортсменка слегка нахмурилась.

Слишком малые сроки для такой объёмной работы, ей это очень не нравилось. Публичность хоть и была давящим фактором, всё же авроры должны качественно сделать свою работу, чтобы всех виновных посадили в Азкабан.

— Мы с Драко все документы по убийству уже сдали... веди меня к вам, помогу.

Глаза Нориса тут же распахнулись, а парень начала мотать головой из стороны в сторону.

— Что вы, мисс Грейнджер. Мы сами справимся, да и это не относится к вашему делу. Вы по договору всё выполнили...

Договор.

Тот самый, что они составили с Малфоем, казалось, уже вечность назад. Его оказалось смешно вспоминать, потому что многие пункты, которые Грейнджер сама вписала, были ею же и нарушены. Девушка усмехнулась самой себе.

— Спайк, я раньше работала в Аврорате с документацией. Лишние руки не помешают, так что веди.

Гермиона понимала, что сейчас не время думать о том, что скоро всё закончится и она вернётся в свою прежнюю жизнь. Сейчас лучше загрузить себя работой и выкинуть все сентиментальные мысли из головы.

Конечно, Норис ещё несколько раз попытался отговорить ведьму, но когда аргументы закончились, он вздохнул и повёл её в сторону кабинета, отведённого для его поисковой группы.

И всё-таки даже во время работы Грейнджер так и не смогла выбросить мысли о своей дальнейшей судьбе. Они тянули её к себе, словно магниты, не давая возможности оторваться.

Каждый раз, когда девушка вспоминала свою прежнюю жизнь, сердце болезненно сжималось. И только сейчас она начала осознавать почему. Ответ очень прост: тогда она была одинока. Прошло всего полтора месяца, а её жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов, показывая, что всё может быть по-другому. И это «другое» ей нравилось.

Гермионе нравилось чувствовать, как магия течёт по каждой клетке её тела, нравилось не скрывать её, нравилось общаться и видеть своих друзей, нравилось целовать одного-единственного аврора...

Всё же пора признаться хотя бы самой себе, что их секс зашёл куда дальше. Все эти разговоры о том, что они взрослые и смогут заниматься сексом просто для расслабления, канули на дно Марианской впадины. Каждый из них был по-своему одинок, чтобы противостоять чувствам. Гермиона не думала, она знала, что это взаимно.

Драко показал ей магический мир с совершенно другой стороны. Он стал первым, кому она смогла выговориться, принял её такой, какая она есть, так ещё и влюбил её в себя... Он был сущим дьяволом, но именно при виде него бабочки внутри ведьмы оживали и взлетали, а мир вокруг уже не казался таким отвратительным.

Грейнджер не знает, что ждёт её в будущем, сейчас она живёт настоящим и наслаждается тем, что имеет. Все проблемы решаться потом, на данный момент в её жизни всё было хорошо. И от этого страх пропадал, а на губах появлялась широкая улыбка.

***

15 июля, 8:36.

Малфой подошёл к залу Визенгамота и закатил глаза. Самые прозорливые репортёры уже стояли возле дверей, желая занять первые места на трибунах, чтобы запечатлеть все моменты. Это не было новым для него, но каждый раз раздражало протискиваться через эту толпу, чтобы попасть в зал.

Мужчина впервые за долгие дни смог выспаться, он чувствовал себя отдохнувшим. Вкупе с этим его радовала мысль о скором отпуске. Он помнил про обещание, данное Поттеру, да и сам наконец-то начинал понимать, что немного отдыха ему не помешает.

— Мистер Малфой! — одна из репортёрш всё-таки заметила аврора и тут же направилась к нему.

Кажется, она была новенькой и ещё не знала, что к нему лучше не подходить перед судом. Ещё в начале работы аврором, после раскрытия громких дел, Драко мастерски отводил от себя журналистов, легко врываясь к ним в головы и вселяя одну единственную мысль, которая держалась долгие годы: «Все вопросы после заседания». Это походило на лёгкий гипноз, который хорошо работал.

— Скажите, пожалуйста...

— Мистер Малфой ответит на все ваши вопросы после суда, — неожиданно для всех по левую сторону от Драко оказалась Гермиона, слегка держась за плечо мужчины.

Появление героини войны после столь долгого отсутствия стало для репортёров не то чтобы неожиданностью, а самой настоящей сенсацией, которую они не могли пропустить. Толпа тут же ринулась в сторону Грейнджер, но девушка быстро шепнула что-то Малфою, и они пропали из коридора, ведущего к залу суда.

Напарники довольно быстро скрылись за одним из поворотов, глупо смотря друг на друга. Когда они поняли, что в безопасности, то выдохнули. Аврор тут же притянул ведьму к своей груди, оставляя поцелуй на её губах. Он подметил и то, что на неё надета непривычно официально: белая рубашка, юбка-карандаш, с разрезом внизу и туфли на небольшом каблуке — всё это было не в стиле Грейнджер.

— Как ты добиралась на мотоцикле, если не секрет? — с подлой улыбкой на лице спросил Малфой.

— Пришлось пользоваться аппарацией. Не смотри на меня так, я сама не понимаю для кого такой цирк устроила.

— Да ладно тебе, — руки Драко медленно начали спускаться вниз, в то время как губы растягивались в широчайшей ухмылке. — После суда я постараюсь как можно лучше оценить твой наряд.

Когда руки мужчины оказались на очень близком расстоянии от задницы Грейнджер, то она вывернулась из хватки, смотря в его сторону грозным взглядом.

— Вот именно, Малфой, после суда, а не до него. Так что прекращай свои домогательства, нам уже нужно в зал, — но слова ведьмы были для Следователя пустым звуком.

Он снова захватил напарницу в объятия и его руки всё же достигли начальной цели. Недовольный возглас Гермионы заткнули поцелуем.

— Остальное тебя ждёт после заседания, — промурлыкал Малфой, выпуская её из объятий. Он видел, что щёки Грейнджер горели, а она сама будто бы находилась под Империо, но спустя пару секунд вернулась в реальность. И её туманный взгляд стал яростным.

— Ну, Малфой...

— Пойдём, напарница, — Драко подхватил Гермиону под руку и, выслушивая её гневные тирады, пошёл в сторону зала заседаний.

Помещение просто кишело волшебниками, так как слушание было открытым. Некоторые люди никак не были связаны с делом и пришли сюда ради интереса, кто-то же был свидетелем с той или иной стороны. Процесс обещал быть долгим, потому что помимо убийства будут рассматривать дело с матчами.

Никто не знал чего стоило Поттеру сделать так, чтобы два совершенно разных дела были рассмотрены одновременно, но он это смог. Сам начальник Аврората занимал трибуну обвиняющей стороны.

Как только Драко и Гермиона оказались внутри, они сразу же присоединились к Гарри.

— Вы вовремя, — прошептал он, поправляя свою мантию, а следом и очки.

— Поттер, не хочешь за меня поговорить с журналами после суда? У меня очень важные дела, — на вопрос Драко Гарри приподнял бровь, явно понимая какие именно дела его ждут.

— Ла-а-адно. Но вам обоим надо будет поговорить с Левисами, они уж очень настойчивые.

Только Малфой хотел что-то съязвить, как трибуны присяжных начали заполняться волшебниками в сливовых мантиях. Один за другим они проходили к своим местам, с лицами, выражающими явное безразличие. Конечно, ведь для них это было рутинным делом — определять дальнейшую судьбу человека.

Когда на главную трибуну начал восходить человек в мантии чёрного цвета, все присутствующие встали со своих мест, приветствуя судью.

— Ну что, Грейнджер, — с улыбкой чеширского кота на губах прошептал Малфой, поправляя свою мантию и садясь на место, — добро пожаловать в многочасовой ад.

***

Этот процесс и правда был самой настоящей преисподней. Грейнджер просто не могла описать другими словами то, сколько они уже тут сидели. Обе стороны вели ожесточённую войну, желая привлечь внимание суда и присяжных к себе. Они будто перетягивали одеяло, желая заполучить лакомый кусочек.

Даже журналисты уже не с таким пристрастием следили за разворачивающийся картиной на поле боя. Пусть Гермиона и понимала всё то, о чём говорили свидетели, адвокаты и прочие люди, она уже не могла усваивать и анализировать эту информацию. Единственное, что она точно знала — Дрейвн виноват, а вот Макс — нет. Но никого это не волновало, потому что эти двое сидели на одной скамье.

И если Левис был слегка расслаблен, потому что понимал, что правда на его стороне и срок ему могут дать минимальный, то вот Штохер вечно сжимал руки, щёлкал пальцами и с призрачной надеждой смотрел на своего адвоката. Он уже не казался таким уверенным, потому что видел своих «товарищей», также сидящих за решёткой напротив него. Именно из-за Штохера они сейчас находились здесь, а не в каком-нибудь ресторане хвастались своими баснословными счетами.

— Суд удаляется для обсуждения и вынесения приговора, — эти слова, а затем и стук молотка служил глотком свежего воздуха для ведьмы.

Как только судья и присяжные покинули зал, Гермиона тут же подорвалась с места, желая наконец-то расстегнуть рубашку на пару пуговиц, вдохнуть воздуха, а следим за ним и никотина.

— И давно процессии в наших судах стали настолько долгими? — проворчала спортсменка Следователю, бесцеремонно расталкивая особо медленных людей перед собой.

— Когда дело касается влиятельных волшебников или громких дел, то заседания всегда долгие и изнуряющие, — несмотря на то, что напарники просидели на трибунах одно и то же время, да и по сути находились в одинаковых условиях, Малфой был подозрительно весел и полон энергии.

— Как ты много сил сберёг?

Они наконец-то выбрались из здания, делая глоток такого нужного им воздуха. Погода сегодня пасмурная, даже слегка прохладная, что было только на руку для напарников.

— Я просто поставил самые сильные щиты, как ты учила, и абстрагировался от всего происходящего. Слышал это всё слишком много раз, а некоторые адвокаты подсудимых могут быть легилиментами, которые проникают в головы во время заседания и оборачивают мысли против тебя же. Нашим судам важны ораторские способности, но никак не доказательства.

— Но...

— У нас их слишком много, чтобы игнорировать доказательства. А у противоположной стороны их слишком мало, чтобы перекрыть наши. Так что в этом случае присяжные должны опираться на материальное, а не на словесное, — мужчина ловко вытащил из внутреннего кармана мантии пачку сигарет, автоматически протягивая её сначала ведьме.

Грейнджер быстро вытащила сигарету и прикурила от палочки, не дожидаясь, пока Малфой услужливо поделится огнём.

— Что планируешь делать после суда? — неожиданный вопрос вылетел от Драко. Это было довольно странно, ведь пару часов назад он намеревался украсть её в свой кабинет и хорошо так отпраздновать победу над очередным злодеем.

— Прямо сегодня или в долгосрочном плане?

— В долгосрочном, — на выдохе ответил он, выпуская облако никотина. Мужчина слегка поджал губы. Будто он не хотел слышать слова от неё, но должен был.

— Пока не думала об этом. Живу настоящим, а не будущим, — Грейнджер стряхнула пепел с сигареты, смотря вдаль. Небо начали затягивать не самые светлые тучи, что свидетельствовало о скором начале дождя.

Малфой усмехнулся, но в этом смешке слышались нотки горечи. Она подозревала, что именно он хотел услышать, надеялся на это. Пусть он и был эгоистом, но в отношении Гермионы этот мужчина вёл себя мягко. Он всегда давал ей выбор, не заставлял делать что-то против её воли.

— Пойдём, скоро перерыв окончится, — Драко сжёг остаток сигарет и, как подобает джентльмену, придержал дверь для ведьмы.

Конечно, потом всё его аристократическое воспитание пропало, когда та же рука легла ниже женской талии, но Грейнджер промолчала, наслаждаясь горячими прикосновениями Следователя к своему телу.

***

Когда все присутствующие в зале снова заняли свои места, а присяжные и судья снова вошли в помещение, в воздухе начали чувствоваться электрические разряды. Все ждали тех самых решающих слов от судьи.

— В соответствии с законами магической Великобритании Эрик Штохер, в действительности Дрейвн Брукс, обвиняется в использовании одного из непростительных заклинаний для предумышленного убийства Тэйлор Маркс, а также в создании и непосредственном участие коррумпированных матчей в магической стрельбе из лука. Суд принял решение: Дрейвн Брукс приговаривается к двадцати пяти годам заключения в Азкабане.

Это было... так хорошо. Слышать срок, который Дрейвн в Азкабане просто не переживёт. Ему и так около пятидесяти лет, а двадцать пять лет в самой суровой тюрьме Британии мало кому удавалось пережить. Дементоры всегда хорошо выполняют свою работу.

— ...Макс Левис, — когда Гермиона услышала имя своего приятеля, она тут же вынырнула из мыслей, концентрируясь на словах судьи. — В соответствии со всеми предоставленными доказательствами и заключениями, с вас снимается вина за убийство Тэйлор Маркс. Также вам назначаются процедуры по восстановлению разума в течении следующих шести месяцев.

По залу разнёсся чей-то радостный полукрик-полуплач. Грейнджер даже не нужно было поворачиваться, чтобы знать кому он принадлежал — Мелиссе Левис. Том ободряющие поглаживал свою жену по спине, стараясь привести в чувства, хотя у него самого стояли слёзы в глазах.

Гермиона наблюдала за ними, больше не слушая приговоры для остальных участников договорных матчей. Она была счастлива, что справедливость восторжествовала. Она радовалась, видя тот самый огонь жизни в семье Левисов, который делал их единым целым.

Пусть Тэйлор сейчас тут и не было, но её любовь продолжала жить. Ведьма понимала, что Макса ещё долгие годы будут мучать кошмары, ведь на его руках была кровь его девушки, которую он любил до безумия. Ему придётся смириться с этим и идти дальше, ведь он не был виновен в этом убийстве. Макс просто стал орудием убийства против же своей воли.

— Заседание окончено! — стук молотка подтвердил слова судьи и зал тут же наполнился тысячами самых разных звуков.

Гермиона смотрела, как дверь решётки открывается и Макса выводят из неё, снимая магические наручники. Она видела, как Мелисса тут же подбежала к сыну, крепко обняла его и оставляла поцелуи на каждом миллиметре его кожи. Она видела, что на лице парня остались следы слёз его матери, перемешанные с его же слезами.

— Мы обещали Поттеру подойти к ним, — прошептал Драко, беря Грейнджер за руку. Ведьма тут же встала со своего места, желая разделить счастье семьи.

Напарники ловко обогнули кровожадных журналистов, которые так и рвались за эксклюзивными новостями.

— Ты рад? — тихо спросила девушка, стараясь держаться как можно ближе к Малфою.

— Я всего лишь выполнил свою работу, — в его словах слышалась усталость.

Это дело и всё то, что произошло за полтора месяца совместной работы, дали Драко понять, что не всегда стоит полагаться на свои способности. Протоколы были составлены не просто так, а самоуверенность может с лёгкостью погубить даже самого опытного аврора. Он обязательно пересмотрит принципы своей работы, но после долгожданного отпуска.

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер! — как только напарники попали в видимость семьи Левисов, Мелисса тут же встрепенулась и направилась им на встречу. — Спасибо... спасибо вам огромное!

Не имея сил сдерживать свои эмоции миссис Левис крепко обняла Гермиону, а мистер Левис пожал руку Драко и молча поблагодарил их. Даже семья Макса не верила в его невиновность, но они… они верили и смогли это доказать.

Когда родители отошли в сторону, к напарникам подошёл Макс. Он прекрасно помнил сколько всего говорил на допросах, помнил и про свой побег, который в итоге положительно повлиял на его дальнейшую судьбу.

Но главное, что он помнил, смотря на Малфоя и Грейнджер, так это то, что они не сдавались. Они проводили множество разговоров, которые не приносили особых результатов, они корпели над каждой мелочью. И вот, Макс Левис стоял полностью освобождённый от своей вины.

— Я... я даже не знаю, как вас поблагодарить, — его взгляд метался от Малфоя к Грейнджер, он разрывался.

— Проживи эту жизнь по полной, за двоих. Это будет лучшей благодарностью для нас, — Драко хлопнул парня по плечу и подарил ему искреннюю улыбку.

Пусть она и была слабой, но пробивалась сквозь броню безэмоционального аврора, который просто выполнял свою работу.

Мужчина покинул зал суда, не имея сил больше там находиться. Гермиона же поговорила ещё какое-то время с семьёй, но когда журналисты начали наваливаться на них с множеством глупых, по её мнению, вопросов, то она покинула зал и направилась в Аврорат.

Когда Грейнджер закрыла за собой дверь, оказавшись уже в до боли родном кабинете, который в последнее время заменил ей дом, то почувствовала запах виски.

Драко сидел за столом, в одной руке он держал ту самую кружку, в которую обычно кидал окурки, а другой — подписывал какие-то бумаги.

— Ты решил работать сверхурочно? — с лёгкой усмешкой на губах спросила Грейнджер, опираясь бёдрами о стол.

— Нет, — Малфой сделал глоток и поставил кружку рядом, откидываясь на спинку стула. — Подписал документы о том, что Спайк теперь полноценный и самостоятельный аврор. Его обучение подошло к концу.

— Это... очень круто, — вся смешливость пропала с лица ведьмы.

И её пронзила одна очень простая, но почему-то грустная мысль. Теперь Малфой будет работать в одиночку. Эти слова, произнесённые в голове, поставили точку в одном вопросе, которые она задавала самой себе и слышала от Следователя.

Гермиона обошла стол, оказываясь по левую сторону от кресла Малфоя. Она быстро пробежалась глазами по кипе бумаг и увидела его. Их договор. Ведьма схватила бумаги, бездумно пролистала их, усмехаясь над каждым пунктом.

— Что ты там смешного нашла? — Драко встал со своего места, возвышаясь над Грейнджер. Мужчина в пару шагов оказался за её спиной.

Его руки легли на талию ведьмы, а подбородок оказался в ложбинке между ключицей и плечом.

Гермиона вдохнула запах мужчины, что был позади неё. Знакомые нотки его одеколона, сигарет и виски. Да, она не ошиблась со своим выбором.

— Да так, — небрежно ответила она.

А в следующее мгновение по кабинету разнёсся звук рвущейся бумаги. Ещё и ещё. Множество порванных листочков с размахом полетело по кабинету, образуя своеобразный конфетти. Гермиона повернулась лицом к Малфою и хитро улыбнулась.

— К чёрту все наши договоры.

И их губы тут же соединились в сладостном поцелуе. Ведьма чувствовала, как улыбка предательски достигла губ аврора, а его руки вцепились в женское тело. Они наслаждались победой не только над завершённым делом, но и над своими предрассудками, над своим одиночеством.

Теперь они не одни, а все их условности... на то они и были условностями, чтобы в какой-то момент пропасть.

Никому из них не нужны эти сентиментальные речи, о которых мечтали многие. Они просто нашли друг друга и растворили своё одиночество друг в друге.

— А теперь приступим к важным делам, — прошептал Малфой с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошо.

Он повалил свою ведьму на стол и наслаждался её телом без ограничений, ведь теперь точно мог сказать, что она — его.