Поиски в библиотеке несколько дней назад не имели никакого успеха, однако оказали значительное влияние на отношения Максимилиана и Астера. Оба молодых человека теперь созваниваются чаще, всё больше кокетничают в сообщениях и обсуждают книги разных жанров, чем, по каким-то причинам, невероятно раздражают Ксавьера. В один прекрасный день он даже позволяет себе заметить:

— Ты общаешься с ним так часто, что он, думаю, уже знает, над чем мы работаем. Мне кажется, тебе стоит разговаривать с ним поменьше, чтобы не выдать случайно детали расследования.

— Мы никогда не говорим о работе, — сухо замечает в ответ на это Максимилиан. — Он даже не поднимает эту тему. Да и никакой информации у нас нет, сколько бы времени ни было проведено в библиотеке или этом твоём Интернете. У нас ничего, так что мне даже случайно ему проговориться не о чем. А теперь закрыли тему, нам нужно работать. Тем более сегодня родители погибшего парня согласились поговорить с нами. Может, хоть они прольют свет на эту ситуацию.

Флоренс больше ничего не говорит и даже не спорит, молча собираясь вместе с молодым человеком, прежде чем тот заказывает такси и они оба едут по нужному адресу. Ксавьер чувствует себя не очень комфортно от того, что вот так вот сорвался, а потому тихо выдыхает:

— Прости. Не знаю, что со мной происходит в последнее время. Просто этот твой Астер... Он мне вообще не нравится. Он мутный, подозрительный, а ещё слишком хороший. Не ты ли говорил раньше, что таких хороших людей просто не существует? Должны же у него быть хоть какие-то серьёзные недостатки?

— О таких вещах сложно узнать сразу, — неловко качает головой Вето, поправляя мягкий акриловый шарф на шее — недавний подарок Мореса из последней рекламируемой его агентством коллекции. — Но я помню твоё предупреждение, поэтому даже с ним осторожен. Никогда нельзя ни с кем полностью терять голову, чтобы не потерять в итоге себя.

— И правда, — тихо вздохнув, согласно кивает юноша, с лёгкой тревогой посмотрев на него. — Я просто переживаю за тебя, вот и всё. Если он и не вселенское зло, то уж точно может воспользоваться тобой и разбить сердце.

— Хватит, — устало обрывает его Максимилиан, привычно за все эти дни хмурясь. — Я не хочу, чтобы ты так о нём говорил. Нехорошо наговаривать на кого-то до того, как узнал его получше.

На это Ксавьеру возразить нечего, так что до родителей погибшего оба в итоге доезжают молча. Те уже ожидают их в своём доме за столом с чашками ароматного травяного чая и кексами с солёной карамелью и зефиром, какие продаёт только пекущая их по секретному рецепту пекарня в районе Дженев.

— Добрый день, — сдержанно кивает Максимиллиан, без приглашения присаживаясь напротив, но не спеша совсем прикоснуться к угощению. — Как вам известно, мы бы хотели поговорить с вами о вашем сыне. У него были враги? Может, какие-то проблемы с самоконтролем, которые не нравились другим? Вредные привычки вроде игромании или наркомании? Пожалуйста, будьте предельно честны, мы хотим понять, по каким причинам его могли убить.

Отец Вальтера, мужчина со светлыми волосами и только начавшей появляться сединой возле висков, заметно хмурит брови и качает головой, отвечая на вопрос первым с заметным раздражением в голосе:

— Нет, молодые люди, ничего такого. У меня замечательный сын, на зависть каждому. Да, учился не прям мне на радость, но был упорным и успешным мальчиком, я им искренне гордился. Я понимаю, к чему эти вопросы, но и вы меня поймите: одна мысль о том, что мой ребёнок жил как-то неправильно, от других людей, вызывает у меня желание выставить их сразу же за порог. Вам повезло, что вы детективы и пытаетесь найти виновника.

— Конечно, мы всё понимаем, — отзывается Ксавьер, прежде чем Максимилиан успевает открыть рот и съязвить что-нибудь в ответ, усложнив им дело ещё больше. — А что ответите вы, миссис? Дети часто общаются с отцами не так близко, так что спрошу вас, как мать. Вы точно не могли упустить что-то важное, какие-то изменения в поведении сына или его окружении.

Мужчина поджимает губы, а его жена лишь качает головой, тихо вздыхая и всхлипывая, прежде чем вынуть из кармана носовой платок и промокнуть глаза, прежде чем всё же ответить:

— Ничего такого не было, Вальтер рос хорошим мальчиком. Я гордилась своим сыном, гордилась тем, каким он был талантливым, старательным... Он был очень хорошим, все его любили. Разве что завидовали некоторые, но это ещё в школьные годы, когда он ребёнком был, пустяк какой. Сейчас-то он со всеми ладил, не из-за чего конфликтовать было. Он же обычный мальчишка, просто хороший предсказатель уродился, так кто и за что с ним так обошёлся? За что?!

Женщину неожиданно начинает трясти от безудержных рыданий, отчего она прячет лицо в ладони. И только её муж собирается попытаться успокоить женщину, как она вдруг вскакивает с места и бросается перед Максимилианом на колени, хватаясь за его свитер и умоляя:

— Прошу вас, найдите того, кто сделал этос моим сыном! Найдите виновника, и пусть он заплатит за все свои грехи, всё, что совершил! Мой мальчик умер ни за что, так пусть его убийца страдает за это! Прошу вас...

Слёзы падают на пол, разбиваясь на маленькие капельки при столкновении с твёрдой поверхностью, а детектив лишь растерянно смотрит на женщину, не зная, что и сказать. Вместо него слово берёт Ксавьер, кладя руку на плечо матери Вальтера и тихим сочувственным тоном обещая:

— Мы обязательно его найдём. А когда это случится, он ответит по всей строгости закона. Я обещаю.

Женщина наконец отпускает одежду Максимилиана, торопливо извиняясь шёпотом и возвращаясь на место, после чего детективы прощаются с супругами и уходят из их дома.

— Спасибо, — по пути к общей дороге неожиданно высказывается Максимилиан. — Ты знаешь, что у меня не очень хорошо идёт общение с людьми. Когда она вот так вот начала умолять о помощи, я растерялся. Никогда не был хорош в поддержке и других способах проявления чувств.

— Всегда пожалуйста. Для этого у тебя есть я, а я понимаю твои чувства, как никто другой, — улыбается ему лучисто помощник, шагая рядом. — Вызовем такси, или хочешь сегодня пройтись пешком?

— Давай прогуляемся немного, — тот сдержанно кивает головой. — Нужно подумать над тем, было ли сказано родителями погибшего что-то важное, что сможет дать нам наводку на убийцу.

Ксавьер кивает, не споря с ним, лишь наклоняясь на миг, чтобы поправить шапку друга: в такое холодное время года уши у детектива мёрзнут очень часто, так что приходится относиться к ним ещё более бережно. Тот не возражает, только фыркает смешно, так и шагая рядом, пока они добираются до дома. Какое-то время между ними царит молчание, однако Ксавьер всё же решается нарушить его:

— Уже понял, что может нам помочь?

— Ничего. Либо мы ищем не так, либо что-то в упор не видим, — вздохнув, качает головой тот. — Я уже не знаю, где искать, может, стоит посмотреть какие-то сводки новостей, посмотреть потом, случались ли хоть немного похожие убийства. Но просто нелепо искать убийства из-за таких незначительных пророчеств.

Флоренс задумчиво кивает в ответ, после чего на всё же уточняет:

— Кстати, почему поиски ты планируешь потом? Мы могли бы зайти в библиотеку и архив прямо сейчас, поискать нужную информацию, не делая перерыв.

— Увы, я уже обещал Астеру встречу, — качает головой тот, старательно избегая взгляда помощника. — У нас нет чёткого рабочего графика, так что мы договорились собраться вместе, когда у нас обоих будет перерыв в работе.

Ксавьер смотрит на него с неподдельным возмущением, прежде чем на всякий случай всё же переспросить:

— Ты серьёзно? Мы решаем важное дело, доверенное нам мэром, а ты решил потратить время на парня, который пару раз мило улыбнулся тебе и пофлиртовал? Это непрофессионально, я категорически против.

— Во-первых, я уже договорился об этой встрече, и на момент договоров у меня не было ничего запланировано. Во-вторых, мы всё равно ещё не уверены, что искать и кого допрашивать, поэтому можем спокойно сделать перерыв, я вечером подольше посижу и подумаю над этим делом, если тебя это так беспокоит. В-третьих, тот парень уже мёртв, мы поисками убийцы не спасаем его жизнь, а просто находим виновника. Маловероятно, что в ближайшее время убьют кого-то ещё, так как я не слышал пока о похожих делах, да и причина убийств нам непонятна, — возражает ему Максимилиан, недовольно сверкая глазами и опасно виляя хвостом из стороны в сторону. — Кстати, Астер — маг. Возможно, он мог бы помочь нам со слепком магии убийцы, если получится его уговорить.

— Я тоже маг, позволь тебе напомнить, — ворчливо замечает юноша, наступая на него. — И мне не удалось ничего узнать из этого слепка, так почему ты так уверен, что у него получится? Или это просто повод встретиться в очередной раз со своей зазнобой?

— Он кажется более опытным магом, тем более старше тебя. Тем более, ты самоучка, возможно, какие-то вещи можно узнать только в университете, поэтому для дела его помощь будет нам полезна, — сдержанно замечает Вето, прежде чем с лёгким раздражением добавить:

— Ты постоянно воспринимаешь наше с ним общение в штыки, хотя даже ни разу не сталкивался с ним лично. Откуда вообще столько неприязни к моему новому знакомому? Всё время срываешься на меня из-за него. Что с тобой происходит в последнее время? Хочешь поговорить об этом?

В тот момент Ксавьер выглядит так, словно получил пощёчину. Юноша отводит взгляд, качая головой и понижая тон при ответе:

— Прости. Сам не понимаю, что на меня находит. Почему-то бесит, что ты так часто о нём говоришь, проводишь с ним время. Может, мне просто одиноко без тебя и кажется, будто в один день ты исчезнешь. Да, я общительный, у меня много знакомых, но по-настоящему близкого никого, кроме тебя, нет. Если он заберёт тебя, у меня же совсем никого не останется.

Максимилиан тихо вздыхает, трепля его по макушке, прежде чем с мягким смешком ответить:

— Глупый. Я бы никогда не оставил тебя, мы бы так и были друзьями, часто общались. Видишь: сейчас я с тобой, и до этого был с тобой. Мне просто нравится общаться с Астером, нравится проводить с ним время. Это вовсе не значит, что я исчезну из своей жизни. Ты всегда будешь моим лучшим другом, Ксавьер.

Тот всё же выдавливает из себя ответную улыбку, кладя ладонь на чужую руку на своей голове, прежде чем всё же сказать, пусть и с некоторой неохотой:

— Наверное, ты прав. Спасибо, что ты со мной. А сейчас сходи, пожалуйста, до того парня, Астера, и попроси его помочь. Кто знает, может, он и правда куда более опытный маг. Тем более он выглядит постарше меня.

И Максимиллиан только рад выполнить эту его просьбу, а потому спешит со всех ног в сторону кафе, где они с молодым мужчиной договаривались встретиться. Тот уже ожидает его на месте в своём светлом пальто с шарфом из той же коллекции на шее, пусть и другой расцветки, коралловой.

— Давно ждёшь? — уточняет детектив немного неловко, поправляя нервно волосы, на что тут же слышит с лёгким смешком:

— Нет, пришёл совсем недавно. Проходи. Я слышал, здесь варят просто замечательный кофе. Тебе какой больше нравится: латте или американо? А может, ты у нас фанат капучино или ирландского? Честно говоря, я сам не любитель алкоголя, даже в качестве ликерной добавки в рецепте, но, как говорится, о вкусах не спорят.

Мужчины проходят внутрь, занимая один из столиков у одна, и Максимиллиан, не откладывая разговор, решает сразу перейти к делу:

— Мне помнится, ты говорил, что являешься магом. Неловко просить, да и я знаю, что это моя работа, но всё же... Не мог бы ты взглянуть на один магический слепок? Мне нужно услышать мнение независимого опытного мага.

— Конечно, нет проблем, — кивает Морес, всё так же продолжая улыбаться. — Это связано с твоим новым делом? Какой-то вор или ищете любовника неверной жены, заказанного её мужем?

Вето поджимает губы и хмурится, зная, что не имеет права говорить о своей работе с посторонними, теми, кто не относится к делу, однако даже глаза Астера в момент вопроса улыбаются мягко и ненавязчиво, словно давая возможность без зазрений совести отказаться. И именно поэтому детектив всё же решается пойти в этот раз против своих же правил, а потому отвечает на поставленный вопрос:

— Нет, здесь кое-что более серьёзное. Одного мага-пророка убили, после того как он сделал предсказание. Ничего серьёзного, да и врагов у него не было, так что я просто не знаю уже, где искать наводки на виновного и какая там вообще может быть причина. Этот слепок — единственная ниточка, ведущая к убийце, вот только в полицейской базе нет никого с такой магией. Был отправлен запрос в соседние города, однако ответ пока не пришёл. Поэтому и хочу услышать, что ты можешь сказать. Может, можно узнать что-то ещё, кроме того, кто носитель этой магии. Тем более что она немного странная.

— Странная? — Астер смотрит на него вопросительно, с интересом склонив голову набок, точно любопытный кот. Молодой человек и сам невольно зеркалит его жест, всё же поясняя:

— Его магия как будто бы не чистая, но с примесью чужой. Такое вообще бывает?

— Бывает, — кивает тот, тут же заслуживая удивлённый взгляд со стороны Максимилиана, прежде чем тихо рассмеяться и продиктовать заказ подошедшей официантке, прежде чем продолжить. — Не говори мне, что не слышал о демонах, работающих на кого-то, я был уверен, что ты хорошо информирован в таких вещах из-за работы. Если они связаны контрактом с кем-то, магия держателя контракта в совсем небольших количествах, но всё же примешивается к магии демона, заключившего контракт. Но это редкость, поэтому в университете, например, обсуждается не так часто. В конце концов, кто может быть настолько хитёр и умел, кто может манипулировать демонами так уже умело, как факир змеями с помощью флейты, чтобы заставить их заключить сделку не в свою пользу? На такое способен только кто-то действительно опасный и рискованный, не боящийся уже ничего.

От его слов по спине детектива пробегают мурашки. То есть, ему попался не просто убийца, но демон, отправленный кем-то устранить Вальтера. Да что вообще было не так с тем парнем, раз убил его кто-то настолько опасный?

— О, а ещё это магия смерти и катастроф. Этим занимался довольно сильный демон, даже без своего хозяина он кажется довольно опасным. Точно не хочешь отказаться теперь от расследования? — с тревогой уточняет Морес, откладывая протянутой слепок и кладя руку на чужую кисть. — Я переживаю, как бы с тобой ничего не случилось. В конце концов, ты мне понравился с первого взгляда, я бы хотел и дальше узнавать тебя получше.

Максимилиан и сам понимает, что теперь и для него опасно продолжать работать над делом, страх липкой паутиной оплетает его вокруг, но что-то внутри подсказывает: он всё равно продолжит искать убийцу. Потому что Максимилиан Вето, в конце концов, детектив, а значит он просто не может отступить. Раскрыть дело — его главный приоритет, даже если это будет стоить ему жизни.

— Спасибо за помощь, но не пытайся меня отговорить. Я не отступлю, — выдыхает уверенно молодой человек, даря молодому мужчине напротив свою улыбку. — Я давно решил идти по пути детектива, так что отступать перед трудностями теперь — не вариант.

— Я это уважаю, — согласно кивает Морес, принимая доставленный им официанткой заказ. — Тогда давай отвлечёмся пока от работы. Я бы хотел провести время с тобой, как с личностью, а не как с детективом.

И тот не спорит, вместе с ним наслаждаясь кофе и ненавязчивым разговором о недавно прошедшем концерте музыкальных групп в городе.

— Я не фанат молодёжной музыки, но, уверен, это было феерично, — замечает Вето, когда речь заходит о новичках среди музыкантов, группе "Синий дракон".

— Не знаю, вообще равнодушен к этому, — пожимает плечами Астер, задумчиво помешивая ложечкой кофе. — Мне всегда куда больше нравились цифры, расчёты, записи, диаграммы... Да и растили меня в такой среде, в конце концов, оба мои родители были бухгалтерами. Музыка — не моя сфера деятельности, и даже бессмертную классику я отчего-то не могу понять. Так что для меня лучшая музыка — это шевеление шестерёнок исчислительных машин в зале подсчётов и замен.

— Мне о музыке часто говорит Ксавьер. Он лучше разбирается во всяких молодёжных веяниях и новых вещах, для меня это, по большей части, тёмный лес, — честно признаётся Вето. — Хотя я большой фанат классики, особенно струнно-смычковых исполнений. Например, "Осеннего концерта" Греченко.

— Полагаю, в будущем просить совета, если решу что-то прослушать, мне лучше у тебя, — со смешком отвечает Морес, поправляя собранные в хвост длинные волосы. — Думаю, классика может понравится мне больше современных творений. Хотя сомневаюсь, что в этом мире вообще найдётся хоть что-то, что сможет меня действительно впечатлить.

— Как пессимистично, — вздыхает детектив, поправляя при этом свой шарф. — Уверен, вокруг полно вещей, которые могли бы заставить тебя испытать удивление или даже восторг.

— Мне бы хотелось в это верить, — усмехается тот, прежде чем предложить, игриво ведя кончиками пальцев по чужому плечу. — Но давай сменим тему. Не будем портить столь прекрасные мгновения наедине моей лёгкой хандрой.

И тот поддаётся, сам ведя ладонью по чужой щеке, не встречая на это сопротивления, поднимается кончиками пальцев к длинной чёлке, чтобы убрать её с глаза...

— Не надо, — рука тормозит, когда до ушей доносится дрогнувший на мгновение голос Астера. — Он не очень хорошо выглядит. Мне пришлось избавиться от своего глаза, так как на нём было одно нехорошее проклятие. Ничего нельзя было сделать, он всё равно не стал бы хорошо видеть.

— Это была назначенная лекарем операция? Маг-лекарь точно был уверен, что ничего нельзя было изменить? — выспрашивает Максимилиан, и Морес отвечает сдержанно, не вдаваясь в подробности:

— Да.

И пусть ответ короток и ясен, детектив не может не почувствовать, что что-то не так, будто мужчина о чём-то умалчивает или врёт. Однако давить на эту тему не продолжает, только уточняет осторожно:

— Это было больно?

— Оглушительно больно, — усмехается мужчина, отбрасывая часть волос с лица. — Ты даже не представляешь, насколько может быть болезненным расставание со своим собственным глазом.

— А как же анестезия? — не унимается Вето. — В медицине нельзя проводить такие операции без обезболивания.

Морес лишь улыбается грустно, не отвечая ничего, качает головой. Сердце Максимилиана словно проваливается в пятки в тот момент. Как тот вообще не умер от болевого шока, когда проходил такую операцию?

— Сколько вообще тебе было лет? — почти шёпотом уточняет он, на что мужчина только пожимает плечами, замечая со смешком:

— Это было не так много лет назад. Но какая вообще разница, в каком возрасте я это пережил? Это не уменьшает ощущения, с которыми я столкнулся тогда.

Детектив прикусывает язык, понимая, что ему вообще не стоит поднимать эту тему, лучше молчать. Точно понимая его настроение, Астер наклоняет к нему слегка голову и шутливо просит:

— Ну же, погладь меня. Мне кажется, я заслуживаю хоть немного утешения за то, что пришлось пережить. Это было бы особенно приятно от такого красивого молодого мужчины, как ты.

И тот не спорит, с мягкой улыбкой ведя рукой по длинным алым волосам и любуясь довольной ухмылкой мужчины за столом. И в этот момент Вето понимает, что готов гладить его вот так хоть целую вечность, лишь бы только тот чувствовал себя хоть немного счастливее, лишь бы только отступила хоть чуть-чуть прочь его боль. Потому что сейчас он видит в Астере самого близкого и родного человека во всей вселенной.