Отъезд из Петербурга был неизбежностью, и Наташа смирилась. Их разговор с Цесаревичем и стал последней каплей. Теперь ей необходимо было все забыть, найти утешение в родных стенах Двугорского.

Миша старался проводить с сестрой как можно больше времени. Молодые семейства Репниных и Корфов стали одной шумной компанией. Они словно вернулись в детство, шутили и дурачились. Конные прогулки, пикники, романсы у костра — были неотъемлемой частью их деревенской жизни. И только когда все расходились, Наташа оставалась совершенно одна со своими мыслями.

Тогда она с грустью думала, что самый близкий друг, самый главный человек её жизни, с лёгкостью её позабыл. Ни строчки из дворца. Хотя наверное так было лучше. Как странно… Сердце билось в предвкушении перемен глубоких и значительных.

Все вокруг переменилось. Даже родное и до боли знакомое поместье стало другим. Живое участие Михаила и Лизы преображало его всё больше. Буйство красок и зелени, причудливые и извилистые дорожки так и манили в сад. Усадьба утопала в цветах. Теперь каждое утро Наташа находила в своих покоях чудесные цветы, заботливо собранные садовником.

На все вопросы о новом работнике, Лиза отвечала, что он славный, но глубоко несчастный человек. Он был нем от рождения и нелюдим. Вечно перепачканное лицо трудно было разглядеть. Нелепая одежда не могла скрыть широкие плечи и статную фигуру. Что-то неуловимое выдавало знатное происхождение бедняги.

При виде его сердце Наташи сжималось. Впрочем, садовник сторонится её и старался редко попадаться на глаза. Все остальные обитатели Двугорского, казалось, были весьма довольны жизнью. Каждую неделю Лиза затевала весёлые празднества.

Нынче вечером было решено устроить народные гуляния для всего поместья. Барышни весело щебетали, примеряя сарафаны. Распущенные волосы украсили веночками из живых цветов. Михаил и Владимир были чудо как хороши в льняных рубахах с расшитым воротом.

Прямо в саду у пруда было приказано накрыть огромные столы с угощениями. Когда совсем стемнело, зажглись костры. Веселье было в самом разгаре. Парни и девушки водили хороводы, прыгали через костры. Всюду слышались весёлые народные напевы. Дудочки и свирели не давали скучать. Ноги сами рвались в пляс.

Кульминацией вечера стало гадание невест. Деревенские девушки опускали на воду свои венки в надежде найти суженого. Поддавшись на уговоры Лизы, Наташа тоже отпустила свой венок. Она нашла эту игру в гадание очень забавной, хотя прекрасно понимала, что её венок никогда не прибьëтся к любимому берегу.

На неё нахлынули воспоминания, и ей отчаянно захотелось побыть одной. Ноги сами привели её в укромную беседку на берегу. Старые ивы обступали это уединённое место со всех сторон. Тёмные плети плюща свисали над входом, делая беседку ещё более оторванной от основного ансамбля парка.

Здесь было совсем тихо и спокойно, но грустные мысли не отпускали. Она рассеяно огляделась, чтобы присесть, как вдруг на скамейке заметила свой венок. Цветы и ленты были совершенно мокрые, и капельки воды стекали на деревянный пол беседки. Тень в глубине беседки отделилась, и Наташа ахнула, увидев перед собой фигуру садовника.

Присмотревшись, она с ужасом поняла, что это вовсе не садовник, а призрак из прошлого. Призрак человека, которого она пыталась отчаянно забыть. От неожиданности Наташа вскрикнула, а затем ошеломлëнно, с трудом подбирая слова, вымолвила:

— Ваше Высочество, Александр Николаевич! Вы ли это?! Как же…

Она не могла прийти в себя, сердце бешено колотилось. Сомнений больше не было — перед ней стоял Наследник престола. Убежать, уйти, но её запястье уже сжимали сильные руки Цесаревича. Наташа опомнилась и машинально присела в реверансе перед Наследником престола.

— Наташа, мы здесь совсем одни. Давайте оставим эти церемонии.

Одно дело было видеть Их Высочество день за днём, постоянно пребывая в атмосфере дворца, всё больше проникаясь доверием и укрепляясь в нежной привязанности к лучшему другу. Но теперь она чувствовала препятствие. Её пробивала дрожь. Словно они не виделись тысячу лет и стали далëкими и совсем чужими. Мысль мелькнула и тут же пропала. Теперь её волновало совершенно другое.

Глядя на сияющие лицо Александра, Наташа вдруг осознала, что стала жертвой очередного розыгрыша. Но изображать обиду не было сил. Стены рушились под взглядом серых бездонных глаз. Молодая особа смущенно уткнулась в плечо садовника. Одежда на Александре была совсем мокрая. Наташа отпрянула и вопросительного посмотрела на него. Но тут же вспомнила про свой венок и почувствовала, как краска ещё больше заливает её лицо.

— Наташа, милый друг. Нам же не нужны слова. Вы простите мне этот розыгрыш. Мне вас не хватало, не хватало нашей дружной компании. И вот я здесь.

«Милый друг», — у Наташи больно кольнуло сердце. Но радость снова видеть его затмевало все. Как же она рада быть ему просто другом. Её близость и аромат её распущенных волос опьяняли Александра. Ему хотелось дотронуться до них, но он только осторожно обхватил руками её плечи.

— Натали, неосмотрительно с вашей стороны гулять тут совсем одной. В этом наряде вы похожи на царевну из сказки Пушкина. Любой может потерять голову…

— Может и так… Но мне нужен только один…

Их глаза встретились, и Наташа поняла, что ей не оторваться. Ещё секунда — и она утонет и выдаст себя с головой. Она торопливо сдëрнула шаль со своих плеч и укрыла Александра.

— С вашей стороны тоже весьма неосмотрительно гулять в мокрой одежде.

— Вы сейчас беспокоитесь обо мне или о Наследнике престола?

Наташа не ответила. Шутливый тон их разговора придал ей сил и она взяла его за руку, увлекая к выходу из беседки.

— Господин главный садовник, вам необходимо поскорее переодеться.

Александр замешкался, подбирая свой трофей.

— Ах, оставьте, Александр Николаевич, слуги завтра все уберут.

— Ни за что не оставлю! Он мой! — шутливо ответил Цесаревич.

— Будете хранить его под подушкой?

— Буду хранить его, как прекрасное воспоминание об этом вечере.