Старый особняк давно превратился лишь в тень самого себя. Он стоял на отшибе района Батиста и Инна придирчиво осматривала его солнечных лучах. Старая штукатурка давно облетела, окна на верхних этажах стояли закрытыми. Местная шпана не побила их только из-за дурной славы места. Обшарпанные двери висели тут, наверное, ещё со времён молодости Теоданиса Абеле, а может раньше. Скрипели несмазанными петлями, хлопали за посетительницами, будто гробовая крышка.

Как пояснил Томас, местные стараются обходить дом стороной, предпочитая не соваться, а вот для богачей и некоторых экзальтированных дам сюда проложена тропа. В здании, которое давно следовало отремонтировать, жила предсказательница, раскладывала карты, проводила спиритические сеансы, предсказывала будущее.

Подойдя ближе к особняку, явно великоватому для одного обитателя, Инна ощутила магию. Она клубилась змеями, обвивала стены, стискивала в цепких лапах. Вопрос состоял в одном: она здесь, чтобы удержать нечто внутри или же не впустить туда что-либо? Во всяком случае, теперь понятны опасения местных, старающихся не подходить близко, дыхание Бездны здесь было настолько сильно, что даже обычный человек ощущал его.

В разгар дня, по зарастающей травой дорожке к предсказательнице шли молодые девушки и женщины. Томас за несколько дней наблюдений до того мужчин никогда не видел.

– Никак гадать идут на Корво, – ехидно заметил Томас. – Уж больно многие хотели через него пролезть к императорскому престолу.

– Ага, а для местной знати престол и герцогский подойдёт, – кивнула Инна. – И всё же, странно. Если Толкователь существует, зачем Безглазым вот так нагло выставлять свою силу, да ещё и маскировать нелепицей с предсказаниями. И куда всё это время смотрители глядели?

– Предположу, что у сектантов есть связи в высших кругах, а, увы, святоши бывает не слишком рьяно чтят Запреты. Идём?

Они решили пройти туда, как обычные посетители. В конце концов, мало ли кто захочет воспользоваться услугами ведьмы? Правда, стоило им двинуться, как внутрь прошла очередная посетительница, а принимались всегда по одному. Её слуга, услужливо открывающий двери лакей, предупреждал каждую, что в любой момент женщина может отказать. Мол, силы не безграничны.

– Придётся ждать, – досадливо сказал Томас, устав маяться в переулках.

– Тогда просто ближе подойдём, хочу проверить.

Инне не хотелось идти вот так нагло. Когда имеешь дело со столь мощной магией, следовало иметь представление, в логово какого зверя предстоит просунуть голову. Окна были занавешены плотными портьерами и потому, что творится внутри понять невозможно, но это не значит, что внутри кроме слуги и гадалки никого нет, и за передвижениями перед домом не следят.

Пришлось едва ли не обойти его по дуге, схоронившись возле живой изгороди, разросшейся так, что там может увязнуть кто угодно. Девушка прикрыла глаза, потянувшись к силе Чужого, песня радостно откликнулась на призыв, камни в ключице дёрнулись, напоминая, что всё ещё сидя паразитами в теле. Но за последние недели Инне удалось научиться жить с помехой, не замечать её, терпеть боль и заново рассчитывать силы.

Песня ласковыми прикосновениями столкнулась с магией дома, она волной омывала толстые щупальца черноты. Они в ответ сжались, будто хотели раздавить стены, наконец, уничтожив в мертвой хватке едва не осыпающийся обломками дом, но скорее не хотели пускать чужую энергию внутрь. Это колдовство поставили стражем не просто так, но усиливать давление Инна не стала. Ещё неизвестно, кем была загадочная предсказательница.

Внутри дома вдруг что-то заворочалось, паутина Бездны сжалась, отдавая силы чему-то или кому-то. И тут девушка ощутила это – безумие. Смех, страх, боль, ненависть и ужас. Калейдоскоп эмоций ворвался в разум несвязными образами, обрывками карточной масти, осколками воспоминаний и холодной болью оков на душе. Перед глазами поплыло, всё затопил яркий свет, какой испускает солнце, только во стократ больше. Инна увидела проблески человеческого разума, смешанного с круговоротом черных камней Бездны. Свет сменялся чернотой, пронзая плотный туман красными и синими всполохами, где тенями танцевали чужие воспоминания, желания и чувства.

Песню вдруг поймали за хвост, будто рыбу ухватил крюк, и теперь та металась, стараясь вырваться, не понимая, что делает себе только хуже. Мощь Бездны вцепилась в неё, не желая отпускать из хватки, девушка старалась выпутаться, убрать с себя страшную волю, что тянула в пучины безумия. Ей показалось, что её кто-то трясёт, пытается позвать, но голос искажался, терялся, не в силах пробиться через волны сиреневого марева и черных ветров Бездны.

И вот удушающая хватка оказалась на шее, когтями сила вцепилась в разум и сквозь плотную пелену она увидела взгляд полный безумия и надежды. Одни жёлтый глаз взирал светлячком из-под плена камней, второй человеческий, но подёрнутый дымкой черноты.

– Помоги, – прозвучал хрип, а потом её выбросило из видения так, что она едва смогла удержаться на ногах.

– Инна! – Томас кричал, не заботясь о том, что его могут услышать.

Девушка постепенно восстановила дыхание, марево Бездны отступало, являя его обеспокоенное лицо. Он держал её за плечи, похоже, тряска за плечи её не почудилась.

– Что произошло?

– Как тебе сказать, – голос его слегка дрожал, выдавая волнение и не отступившее беспокойство. – У тебя глаза потемнели, кожа побледнела, а взяв тебя за руку, почувствовал, что пульса нет.

– Со мной всё в порядке, – заверила его Инна, хотя не была в этом уверена. Что-то страшное творилось в стенах странного дома, и дело далеко не в раскладах карт и спиритическом сеансе. – Надо попасть внутрь.

– Не спорю, но эта ведь предсказательница принимает по одному, вдвоём вряд ли пустит.

– Кто-то звал на помощь, разум его в дымке безумия и эта клетка вокруг дома не даёт ему выбраться, – Инна смогла восстановить дыхание и немного успокоиться. Мысль о том, что у неё на некоторое время остановилось сердце пугала до вспотевших ладоней.

– И ты хочешь этого «кого-то» освободить?

– Смотря, кто это будет и что он понимает под «освобождением».

Томас тяжко вздохнул, он явно теперь считал поход сюда дерьмовой идеей, но так же знал, что навь вряд ли уйдет просто так.

– Зря тебя втянул, лучше бы молчал, – покачал головой он.

– Только поздно поворачивать назад, а я не отступлюсь.

– Не хочу я тебя туда одну пускать, – признался он ей.

Инна подалась вперёд, обняла за плечи, почувствовала ответное объятие, крепкое, такое, что она испугалась задохнуться.

– Томас, – хрипнула она.

– Прости, будь начеку, пожалуйста, – попросил он её и скрылся в тенях.

Девушка вздохнула и стала обходить ограду. Перед парадными дверьми никого не было, но она чувствовала, как щупальца Бездны отступают, открывают зев прохода в дом. Инне стало страшно, она чувствовала, что заходит в логово зверя, который тут же захлопнет ловушку за спиной, стоит парадным дверям закрыться за спиной.

Темная занавеска дёрнулась возле окна, но шагов не последовало. Навязываться она опасалась, все прежние посетительницы проходили без стука. Стоило поднести руку, как створка распахнулась, являя на свет лакея в темном, но дорогом сюртуке и белой сорочке. Ему было уже немало лет, но осанка потомственного дворецкого вызывала недоумение. Что он тут делает? Мог бы служить у какой-нибудь видной семьи, а не привратником в старом доме.

– Госпожа занята, когда клиентка закончит, я оповещу о вас, – ровным голосом произнёс тот, и закрыл дверь, не дав и слова сказать.

– Хороши порядки, – вздёрнула брови Инна, но не стала ломиться в дверь, решив, что так даже лучше, у Томаса будет больше времени подойти к дому незамеченным.

Прошло минут двадцать прежде, чем за порогом раздались шаги. Инна облегчённо вздохнула, поскольку для неё стоять под палящим солнцем – то ещё удовольствие.

– Благодарю, – в дверях появилась молодая женщина, спешно что-то передающая дворецкому. – Я так счастлива, спасибо вам, обязательно ещё загляну к госпоже.

Женщина в дорогом костюме даже не обратила на Инну внимания, а вот девушка почувствовала на коже эманации Бездны. Посетительницы была пропитана ими, они ядовитыми змеями сидели внутри, пиявками прососались к душе. Едва слышная песнь прошлась по телу холодной волной и женщина на секунду споткнулась на ровном месте. Обещания, надежды и ожидания чуда вытягивали из неё силы, истязали и медленно подтачивали разум. Похоже, предсказательница нисколько помогала людям, сколько вытягивала из них силы, вот только кому она их отдавала?

– Извините, госпожа устала и потому не сможет вас принять, – услышала она голос дворецкого. С чопорностью и холодным спокойствием он закрыл дверь, но Инна успела сунуть носок сапога, заблокировав её. – Мадам, я уже сказал.

– Для меня твоя госпожа сделает исключение, – заявила девушка, пристально вглядываясь в глаза мужчины.

Чарующий голос заставил с такой же отрешённостью пропустить Инну внутрь и только потом закрыть за ней дверь.

Когда створка захлопнулась, в душном, явно не проветриваемом помещении стало почему-то холодно, хотя тело содрогалось от жара. Ощущение щелкнувшей мышеловки усилилось, но девушка постаралась его подавить и не демонстрировать свои силы.

– За мной, пожалуйста.

Широкий холл едва озаряли светильники, погружая всё вокруг в полумрак. В воздухе висел тяжёлый дух каких-то трав и Инна тут же прикоснулась мыслями к песне. Частица Чужого опалила разум, закрыла его в раковине, оградила от воздействия извне. Это вполне мог оказаться дурман или чего похуже, выдаваемый за лекарственные травы.

Дворецкий повёл девушку по широкой лестнице, ковёр под ногами облез от времени и частых чисток, но это никого не смущало. В темени прятались портреты и пейзажи неизвестных художников, да Инна их особо и не разглядывала, лишь прислушивалась к обстановке и ощущениям.

Стоило им подняться на галерею, как сверху раздался звон, а потом и шум волочения. Так волочится цепь по полу или стенам, будто сверху кого-то заперли, но дворецкий не обратил на данный звук никакого внимания, Инна тоже предпочла пока промолчать, не следовало вызывать подозрений.

Широкие двери распахнулись, являя большой кабинет, заставленный сиреневыми лампами. Этот цвет тут же напомнил о Бездне, значит, предсказательница не понаслышке знала эту силу.

– Госпожа, к вам посетительница, – дворецкий указал на гостью.

За круглым столиком подняла голову молодая женщина, улыбчивая и на удивление свежая, её лицо смотрелось жутко в свете ламп, будто внезапно ожил утопленник. И глаза её тоже напоминали его, маленькие и практически чёрные, водянистые, как у рыбы. Гадалка поднялась из-за стола, откладывая пухлую колоду карт, оглядела Инну, но подходить не стала. Длиннополое платье зашуршало складками, а различить его цвет не представлялось возможным.

– Я сказала, что больше никого не принимаю.

– Для меня вы сделаете исключение, – повторила Инна свою фразу, пуская в голос колдовские нотки.

Женщина явно ощутила прикосновение Бездны и взмахом руки приказала дворецкому удалиться. Тот послушно прикрыл за собой дверь, будто отрезая их от внешнего мира.

Мигом сиреневое марево поглотило комнату, где остро чувствовался запах трав, а теряющиеся в темноте занавески создавали иллюзию высокого потолка, готового вот-вот расколоться и явить перед собой мощь Бездны.

Снова раздался звон цепей, но уже над самой головой, но Инна ничем не выдала, что слышит его.

– Присаживайся, – предсказательница села за стол и стала перемешивать карты. – И зачем ты пришла, сирена?

Инна не обратила внимания на тон, спокойно опустилась на стул, внутренне ожидая, что эта непонятная особа знала об её истиной природе.

– Узнать свою судьбу, конечно же, ведь именно за этим к тебе приходят?

Женщина не напоминала Инне ни Далилу, ни Бриану, в ней не было силы, однако в комнате с каждым мгновением она копилась и множилась. Движения рук предсказательницы всё резче, всё громче звучал шелест бумаги, а молчание затягивалось. Огненное кольцо разума полыхнуло, отбивая атаку, женщина пыталась её загипнотизировать, но не получилось.

– Вы боитесь? – Инна подалась вперёд сверкая глазами. – Или же слишком уверены, что вам ничего не будет?

– Я не боюсь, – прыснула со смеху та и начала раскладывать карты.

Три, пять, семь, девять.

Инна машинально пересчитывала их, но больше смотрела на движения рук, стараясь заметить, когда та опустит их под столешницу. Там вполне могло прятаться оружие, к тому же сиреневое марево, казалось, усилилось. Кто бы ни была эта женщина, она умела обращаться с силами Бездны, но не пропускала её через себя, концентрируя в предметах. Например, в колоде карт.

– Не хотите ли взглянуть на расклад?

– Я ведь ещё не задала вопроса, а вы готовы мне дать ответ.

– Что же может беспокоить такую, как вы? – гадалка откинулась на спинку кресла. – Вопросы силы? Нет, её у вас в достатке. Так может будущее? Нет, зачем вам его знать, если столь уверены, что проживёте долго. Остаётся только любовь.

Девушке стоило больших усилий, чтобы никак не выдать волнение, хотя сердце всё же пропустила удар.

– В твоей жизни два мужчины, две любви. Одна зрелая, долгая, непростая, прошедшая сквозь время и испытания, – лицо женщины в этот момент стало ещё более жутким, а сверху снова раздался звон цепей. – Вторая больше похожа на пожар юности: эмоции, страсть, равноправие. Вот только…

Лицо женщины искривилось в усмешке, усохло в свете ламп, превратившись в мертвенную гримасу, а губы растянулись так сильно, что стали напоминать лягушачий рот.

– …Тебе ни одна уже не светит.

Карты веером вылетели у неё из рук, вонзились в обивку кресла. Инна едва успела пригнуться и упасть на пол. Предсказательница с неожиданной прытью бросилась на девушку, пальцы у неё изогнулись в когти, стремясь пронзить насквозь.

Зазвенели цепи, раздался крик, нечеловеческий, но и не звериный, за дверью послышалась свара, прозвучал выстрел, а потом и глухие удары, словно кто-то кубарем покатился с лестницы.

– Тебе отсюда не уйти! – зарычала женщина.

Полыхнули светильники, стены засочились чернотой, оголяя крошево тонким слоем покрывавшее комнату. Черные нити кинулись к Инне, стремясь залезть ей под кожу, как делали это со всеми посетительницами жуткой ведьмы.

Вот только столкнулись со стеной из всполохов пламени и молний, прошедшихся волной по коже. Рисунки на руках запылали, отгоняя мрак и раздирая черноту.

– Не только ты умеешь управлять этими силами, – прорычала Инна.

Светильники вспыхнули, озаряя белым светом всю комнату, вырывая её из реальности и оставляя жалкий островок среди бесконечности потустороннего мира. Мигом по разуму стегнула плеть шёпота, несущего безумие и боль. Ведьма перед ней начала рвать на себе волосы, а потом зашипела змеёй. И тут Инна увидела на её щеке камень, он казался частью кожи, подполз кривой молнией к глазу, где горел отсветом желтый цвет.

– Ты поплатишься за это! Вы все поплатитесь!

Цепь зазвенела сильнее, встрепенулась ведьма, закрылась в панике и откуда-то сверху её стегнули тонкие звенья. Мощный удар опрокинул её, но на удивление не сорвал голову или повредил лицо, а только разозлил. Женщина бросилась на Инну, снова выставляя длинные скрюченные пальцы, оканчивающиеся длинными когтями.

На узком островке почти не развернуться, а падать в марево не хотелось, девушка боялась застрять в этом плотном киселе, как в паутине и уже не вырваться. Предсказательница защищала себя от шепота, потому всё ещё была жива, но удар цепи пробил брешь в её защите, расколол плотный кокон магии, ограждающей от безумия.

Инне оставалось только подтолкнуть. Песня голодным зверем сорвалась с разума, переплетение слов, мелодии и мотивов перехлёстывались между собой. То, звуча громко, то затихая, то разрываясь криком, то успокаиваясь мягкостью. Женщина снова схватилась за голову, пытаясь отогнать резонирующие звуки, закрыться от вонзающейся в её тело песни. Он срывал с неё лоскуты защиты, оголял погрязшую в черноте греха душу, вгрызался страданием.

И только потом Инна поняла, что больше не поёт, не поддерживает переплетающиеся змеями голоса, это делает кто-то другой. Кто-то, так отчаянно жаждущий свободы и избавления, молящий, чтобы это всё, наконец, закончилось.

– Помоги! – снова раздался голос.

Тут в плече зашевелились камни, они взорвались болью в ключице так, что у Инны подкосились ноги, а в глазах на миг потемнело.

– Так просто ты не уйдёшь, – ведьма всё ещё держалась, безумие накрывало её пеленой, гасило мысли, но та всё ещё оставалась в силе.

Камни дрожали внутри, рвали плоть, пытались сдвинуться, добираясь до сердца.

– Умри же, гадина! Умри, наконец!

– Не дождётесь, – прохрипела девушка.

Осколки ползли, медленно погружались в плоть, сердце стучало, дыхание сбивалось. Инна решила сделать так, как говорил Чужой, отпустить свою силу, перестать себя держать. В конце концов, всё равно это уже не имело значения.

Кровь разгорелась лавой, выплеснулась наружу всполохами молний со словами той самой сирены, так отчаявшейся дозваться до сердца капризного божества. А дальше всё заволокло сиреневым маревом и теменью. Доли секунды, продлившиеся вечностью, застыли в мутном мгновении, а потом пошли дальше.

Инна всё ещё дышала, в ключице и груди занозой сидела боль, но она уходила на второй план, а рядом упала сухая старуха с застывшим безумным взглядом и каменными глазами.

Прозвучавший выстрел заставил вздрогнуть, но затекшие неожиданно ноги не дали подняться.

– Инна! Это я! Очнись! – приказал ей Томас. – Что с тобой?

– Не знаю, – выдала она.

– Я открыл окна, но тут всё прокурено, надо идти отсюда.

– Нет! – остановила она его, когда тот помог ей подняться.

В доме, действительно стало легче дышать, а на пороге комнаты лежал дворецкий с пробитой головой и вывернутой в неестественном положении рукой.

– Прыткий гад, оказался, – заметил Томас и повёл девушку к выходу, но та вырвалась из его рук.

– Нет, нам надо…

В этот момент сверху послышался звон цепей, теперь уже отчётливо и громко. Кто бы там ни был, именно его использовали для всех магических ритуалов, и он звал на помощь.

– Идея так себе, а ты на ногах еле стоишь, – пытался убедить её Томас, откровенно боясь подниматься. Ему не хотелось знать, какую ещё чертовщину тут прятали сектанты.

– Может, это и есть Толкователь, мы ведь ради него сюда пришли.

– И очень зря, ты могла погибнуть.

– Всё равно я отсюда не уйду, пока мы не узнаем, что там наверху.

Томас вздохнул, оглядел затянутое мраком помещение. Ему жутко не хотелось подниматься наверх и встречаться с монстром Безглазых или же с ними. Но переубеждать Инну бесполезно, всё равно она туда пойдёт.

– Ладно, – кивнул тот. – Но держись позади, хорошо?

Вместо ответа девушка только кивнула, снова уловив звон цепи. Томас пошёл к лестнице на третий этаж и стал медленно подниматься, стараясь не издавать лишнего шума.