Подбегая к дому, девушка сразу услышала клич стражи, они оградили вход в подъезд и никого не пускали, скорее всего, внутри было ещё несколько, опрашивающих соседей. Инна бегло осмотрела соседнее здание – такой же многоквартирный дом, стоящий буквально в шаге от их.

Она постаралась сделать непринуждённый вид, прошлась мимо оживлённого столпотворения людей и юркнула в соседний дом. По счастью, Бездна сейчас оказалась благосклонна и стража её не заметила.

Девушка постучала в нужную дверь, старалась не барабанить, опасаясь привлечь внимание. Ожидание тянулось мучительно долго, не хотелось бы выламывать дверь, но тут послышался щелчок, и на пороге появился заспанный мужчина. Он, видимо, работал в ночную смену и не успел ничего сказать, как девушка сцапала его, захлопнула дверь и заглянула в глаза.

От неожиданности и испуга даже не сопротивлялся, а потом и вовсе обмяк, услышав успокаивающую колыбельную в голове. Он медленно спустился по стене и захрапел, оставалось только защёлкнуть дверь и перелезть через окно в их квартиру. Прыжок и вот она уже уцепилась за карниз, толкнула створку окна. Томас никогда его не закрывал на защёлки, чтобы не тратить драгоценные мгновения на побег. Только в этот раз это не помогло.

Квартира оказалась разгромлена, поломанная мебель валялась кучей щепы и обломков, в стенах виднелись пулевые отверстия. В коридоре она увидела лужу крови, уже холодную, в спальне – тоже, но уже брызгами.

На старом паркете выделялись следы волочения, видимо, трупы забрали, их было три. И Инна очень надеялась, что одним из них не был Томас. Сердце бешено колотилось, девушке потребовало немало усилий, чтобы успокоиться и призвать танцующую узорами на пальцах силу, разливающую теплоту по рукам и кивнула. Он жив, иначе узор бы кусал холодом, вот только в каком он состоянии и где теперь его искать.

Времени на полноценный осмотр у неё не было, но нападающие не оставили никаких следов, магии она тоже не чувствовала. Хотя вряд ли сюда бы пришли колдуны, Безглазые, скорее всего, отправили мелких сошек–фанатиков. Их не жалко, они – расходный материал.

Когда послышался стук сапог, она выскочила из окна и побежала прочь. В соседний дом к тому моменту уже зашли подоспевшие гвардейцы, опрашивать соседей. Конечно, никто ничего не видел, никто ничего не слышал, хотя в квартире явно стреляли. Только оказавшись на улице в относительной безопасности, среди людского потока, девушка упала на скамейку и зарылась пальцами в волосы.

Что ей делать? Куда идти? Где искать Томаса? Сбежал ли он? Или его схватили? Ранили? И главное – для чего? Душило бешенство, злоба от полного бессилия. Вскоре нещадное солнце стало припекать, и Инна поспешила спрятаться в тени, подальше от людских глаз и жары. К тому же её поведение могут расценить по–всякому, могут предложить помощь, а могут позвать стражу.

Зайдя в небольшой двор, заметила едва приоткрытое окно и странный гудящий звук. Неподалёку валялась предупреждающая надпись о заражении трупными осами, но не только это привлекло её внимание. Хищный треск костей, смешанный с гулом волн сажал на крючок призывом. Что ж, раз Чужой не приходит сам, придётся идти к нему.

Полутёмное и душное помещение встретило гулом насекомых, их красноватые гнёзда висели под потолком, а парочка нарывами торчала из стен. Гнилое дерево и запустенье маленького домика, невесть, как ещё сохранившегося среди городской застройки, стали для них шикарным местом размножения.

И вдали торчали обломанные палки с накинутым фиолетовым саваном. На маленьком алтаре спокойно лежала руна, так и зовущая её взять. Насекомые роились возле гнёзд, главное не потревожить их, иначе накинутся и искусают до смерти, но пройти мимо не получится. И всё же сейчас нужно рисковать, вряд ли ещё раз ей попадётся такой же алтарь, а с капризного бога станется просто сидеть и ждать. С издевательским любопытством, наблюдать за её метаниями и потерей времени, кидать монетку судьбы, пока та выбирает между собственной безопасностью и желанием вытащить дорогого человека из лап культистов.

Насекомые летали возле сот, залезали внутрь, засыпая, уступая пост другим особям, которые строили ещё одно гнездо. Инна, стараясь унять дрожь, пошла вперёд, ступая аккуратно и молясь, чтобы никакой резкий звук не потревожил этих тварей, а заодно и держаться от гнёзд достаточно далеко, чтобы осы не чувствовали угрозы.

Шёпот руны и призывный гром волн звучал в голове насмешкой, подстёгивая поторопиться, перестать бояться и просто броситься вперёд. В неясном свете пары светильников, девушка всё чётче видела какую–то нелепую фигуру, лежащую у самого подножия алтаря.

Насекомые, занятие свои делом, садились на прогнившие перила, поводили хоботком в воздухе, поворачивались головой к ней. В этот момент сердце девушки замирало, сама она останавливалась, оглядывалась и старалась не дышать. В какой-то момент увидела, что прошла уже половину расстояния до алтаря и, если сейчас эти твари бросятся на неё, то она не успеет выбежать до того, как ей вдосталь попируют, а болевой шок лишит сознания. Это будет самая нелепая смерть.

Ком в горле не давал нормально вдохнуть, каждый шаг к заветной цели давался с трудом, и вот сделав ещё парочку, увидела, что же лежало у подножия алтаря. Это был мужчина, человек исхудал до ужаса, но на нём не виднелось ни единого следа заражения осами. Видимо, насекомые опасались приближаться к алтарю, чувствуя гибельную силу Бездны. Инна нагнулась, этот человек умер не так давно, тело ещё не начало разлагаться и вонять. Закатанные рукава рубашки открывали резаные раны, которые, похоже, он наносил сам себе в остервенении, а глаза оказались выдавлены, запёкшаяся кровь растеклась по лицу густыми разводами.

Взглянув на бедолагу, а потом и на алтарь, у подножия которого он умер, девушка подумала, может, Дауд не так уж и неправ. Сколько жизней Чужой вот так оборвал? Сколько умов сгинуло в пучинах безумия, решивших войти в контакт с капризными мальчишкой? И сколько ещё сгинет, если его не остановить и не разорвать этот порочный круг?

Неяркий свет полыхнул, светильники оторвались от пола и поплыли в пространстве. Руна исчезла с алтаря, а его балки раскололись в яркой вспышке, являя вместо себя холодный камень Бездны.

– Рассуждения о жизни и смерти никогда ни к чему не приводили, – Чужой стоял за спиной, вынуждая развернуться. – Смотрители пугают ей, как неизбежностью встречи со мной. Натурфилософы же постепенно приходят к выводу, что смерть – лишь часть жизненного цикла… Не все, конечно.

– Так может дать Билли завершить дело Дауда? – прошипела Инна. – Проверишь на своей шкуре.

– Я уже умирал, меня оставили здесь вечным хозяином и вечным заключённым.

– Ты не особо этим тяготишься, – она постаралась успокоиться и переключиться на терзающий душу вопрос.

– А какой в этом смысл? Я, увы, изменить это не в состоянии. Причиной всёго, что происходит здесь и в мире, стали люди, а значит, люди и должны это исправить. Но ты жаждала встречи не из-за этого, ведь так? – он знал, куда ударить, но раз сам заговорил, то Инна расценила это, как хороший знак.

– Безглазые похитили Томаса, куда они его забрали, что им от него нужно?

– Вы уничтожили Толкователя, значит, следует сделать нового. Времени это занимает изрядно, но, эти сектанты очень упёртые в своих решениях.

– Но они же не могут это сделать в черте города, им нужно место, где они черпают силы.

Чужой молчал, лишь слегка улыбнулся её догадкам. Девушка давно подозревала, что Безглазые не просто так выбрали Серконос, здесь должно быть нечто, привлёкшее их. И этим чем-то мог быть лишь разлом Бездны, достаточный, чтобы оттуда черпать силы на большом расстоянии, но при этом скрываться от смотрителей и слепых сестёр. Впрочем, есть мысли, что и они организовали свой Орден именно здесь по той же причине. Прорицание невозможно без Бездны, а значит, неподалёку должен быть её источник, вход для их сознания. Через толщу вод, и холод глубин они не смогли бы пробиться в обитель ужасов, страхов и застывшего времени.

– Верно, а значит, тебе следует искать след там, где слепые хотят увидеть, где запахом ладана пытаются смыть ересь с костей сестёр.

– Кунсткамера? – удивилась девушка, поскольку все передовицы только и говорят о небывалом обыске в здании, где заметили даже сестёр-оракулов. – Но откуда?...

– Бриана Эшворт смогла вернуть Далилу благодаря знаниям Безглазых, а точнее, ускорить этот момент. За годы, что Бриана вела переписку и контактировала с сектантами, там накопилось большое количество артефактов, а, когда вскрылось, что ведьмы выкапывали останки сестёр, чтобы влиять на видения Оракулов… Они не могли оставить это без внимания.

– Хорошо, спасибо, – впервые искренне поблагодарила его Инна, вот только бог не торопился её выпускать.

– Тебе предстоит тяжелый выбор, ведь Безглазых ищешь не только ты, не забыла?

– Нет.

Упоминание о Билли резануло по сердцу ржавым ножом. Дауд решил поручить ей закончить своё дело, и это неожиданно сильно сказывалось на Инне. Да, она знала, что не была хорошей ученицей, по его мнению, ей не хватало навыков, терпения и хладнокровия. Он никогда не держал зла на Билли, отпустил это почти сразу, свыкнувшись с тем, что предательство было неизбежным, он сам остался виноват.

Но всё же тяжело оказалось думать, что Дауд не доверял Инне так, как ей того хотелось и главные свои тайны забрал с собой в Бездну. Да, он всегда говорил, что не желал ей криминальной стези, не хотел, чтобы она окунулась в пучину этой грязи, а просто жила дальше. Но, как показывает практика, если тебе хоть раз привиделся Чужой, то жить мирно уже не сможешь никогда.

– Найдёте ли вы компромисс или же передерётесь на месте? Объедините усилия каждая в борьбе за свою цель? И кому из вас предстоит дойти до конца? Чей замысел осуществиться?

Его взгляд неуловимо менялся, хотя разглядеть во тьме его глаз что-либо не представлялось возможным.

– Что ещё?

– То есть тебе не интересно, какие ещё испытания ждут впереди?

– Испытаний у меня и так достаточно, я устала, но выдержу.

– Какая самоуверенность. Скажи, что именно даёт тебе возможность так говорить? Смерть Дауда? Или же надежда на возвращение Томаса?

– А тебе какая разница?

– Просто любопытно, как быстро порой переключается сознание человека. Может, ты хочешь забыть утрату? Заполнить образовавшуюся пустоту? А может, в тебе действительно есть искренние чувства?

– Ты сейчас решил почитать мне мораль? – девушка искренне засмеялась. – Тебе не кажется, что бездушное и бесчеловечное существо, как ты, не слишком подходит на эту роль?

– Сколько же раз меня таким клеймили? Даже ехидное прозвище Дауда веселило больше, чем такая банальность, услышанная от тебя.

– Прости, что не оправдываю ожиданий.

Этот пустой разговор злил даже больше, чем его загадки. Там хотя бы был смысл, пусть и скрытый за пеленой его речей, но что сейчас? С чего вдруг ему начать говорить о её моральном облике?

– Подожди, – Инна попыталась уловить одну мысль, она испуганным зайцем носилась внутри, странная догадка пряталась в норах сознания. Девушка чувствовала, что он заговорил об этом не просто так. Не в морали тут дело и не в её отношениях с Даудом и Томасом.

– Ты на верном пути, – заговорил он снова. – Но время истекает. У истории, как всегда два конца и она движется к логическому завершению. Что же будет – истина или кровь? И вот за этим спектаклем, я наблюдаю с особым интересом.

Тьма поглотила, а потом свет ворвался мягким маревом от светильников. Вокруг всё ещё гудели осы, но теперь будто в испуге жались к гнёздам, позволяя девушке выскользнуть из их логова беспрепятственно. Девушка силилась понять, вычленить из его речей ключевые слова, сломать шифр, которым позволяет ему говорить Бездна.

Вот только сейчас её заботило другое – Кунсткамера. Раз именно там она сможет найти ответы, куда утащили Томаса, то она это сделает, и плевать сколько внутри смотрителей и слепых сестёр.

Но главное, что теперь клокотало в душе – ярость. Чистая и незамутнённая ярость. Перед глазами всплыл белёсый череп с вытравленными еретическими символами, терзающий шёпот костей, смешанных с криком боли юной девушки.

Эти женщины оказались столь слепы и недальновидны, что не защитили Анну. Ведьмы выманили её и использовали кости, чтобы поймать Инну. Бешенство, подступающее из души, опаляющее огнем и молниями Бездны клокотало в груди и чудовище, готовилось сорваться с цепей, чтобы наконец-то насытить свою жажду крови.

К Оракулам у Инны были свои счёты.