Двергар мялся с ноги на ногу, жалея, что ввязался в эту историю, хоть дроу и заплатил хорошие деньги. Лодки на старом причале озера Донеигартен стучались о пирсы, синеватое свечение прибрежных грибов и волны создавали иллюзию, будто под водой кто-то вечно плавает… Кто-то очень большой и зубастый.

– Принёс? – низкий голос в шёпоте волн едва не заставили вскрикнуть, а потом и грязно выругаться. С дроу станется утопить его в этом самом озере или просто прирезать.

– Да, господин, всё готово, – двергар знал мании тёмных эльфов устраивать подставы и следить друг за другом, потому намеренно не говорил, что именно принёс.

Из рук в руки перекочевала тряпица с завернутым флаконом. Яд пришлось готовить втихую, чтобы племянничек не видел и не стал задавать тупых вопросов. А, учитывая его умственные способности и юношеский задор, мог и разболтать кому.

– Посмеешь обмануть… – красные глаза, сверкнули в темени, отчего двергар сделал маленький шаг назад, чтобы не упасть в воду сию секунду, если заказчик всё-таки решит его столкнуть туда.

– Не извольте сомневаться, господин. Я дорожу своими клиентами, и понимаю, чем может закончиться такой обман.

– Славно, – пухлый кошель звякнул монетами у самых ног. Дроу сверлил взглядом всё время пока алхимик поднимал плату, но не нападал. – А теперь скройся с глаз.

Приказ стегнул плетью и двергар, прижимая к груди тяжелый мешочек, засеменил прочь, пока тёмный эльф не передумал.

Только добыть яд оказалось гораздо проще, чем его применить. Оказавшись в стенах Дома Кло'риней, а потом и среди удушающей вони жаровен Арах-Тинилита, Иша почувствовала, как решимость облетела горсткой пепла. Флакон она спрятала под кроватью, оторвав половицу. Достать тяжело, но туда полезут в последнюю очередь, если вообще полезут.

Она медлила, каждый вечер, когда ложилась в кровать, думала достать яд и напоить им всех в Доме, но отчего-то в голове стучала мысль: «Рано». Иногда ей чудилось, будто это слово кто-то едва слышно и явно через силу выговаривает, стоя за плечом и обдавая спину холодом. Но никогда никого не замечала, только ощущение чужого присутствия со дня церемонии не уходило.

Это точно Лолт, теперь она неусыпно смотрела за ней. Теперь Иша вздрагивала каждый раз при встрече с матерью, ожидая, когда же богиня намекнёт о готовящемся покушении.

Дни и ночи сливались в одно, хотя в Подземье не было понятий «день» и «ночь», скорее период бодрствования и медитации. И всё это отмеряла колонна Нарбонделлина, видная из любой части обширной пещеры. В какой-то момент она даже перестала считать, сколько именно времени прошло с её первого в жизни жертвоприношения: дни, недели, месяцы, может даже года?

И сегодня один из таких дней, повторяющийся из раза в раз: подъём, молитва, духовные практики, нудные лекции о величии Лолт и её пути, снова молитвы, снова стояние на коленях. Опять стены Дома, где она старалась ни с кем не встречаться, бездумно принять пищу и отправиться спать, но сегодня отчего-то ноги сами привели в молельный зал.

Иша подошла к правой стене, именно здесь стояли стражники их Дома, держали Кивейна связанным и безоружным. На гладком камне стен и пола всё ещё виднелись следы копоти от огненных бичей, сорвавшихся тогда с её рук. На сердце снова проявилась тяжесть, проступили слёзы. Он столько сделал для неё, рисковал всем, заплатил собственной жизнью и для чего? Чтобы она снова стояла на коленях в пустых молитвах и призрачном обещании власти? Ублюдок, которому она платила телом, в этой ситуации даже больше этого заслуживал. Несмотря на всю причиняемую боль, он добросовестно её учил магии и искусству контролировать свою кровь.

– Теперь тебя тянет в это место, – издевательский голос Нарууда, заставил замереть на месте. – Что ж, значит, не зря я столько времени брал у него деньги и шёл на поводу.

Иша молчала, старший брат впервые заговорил о её отношениях. Она до сих пор не знала, в какой момент их связь перестала быть тайной. Ведь Кивейн ни словом, ни жестом, ни разу не показал, что каждая их встреча могла стать последней.

– Мать тогда сказала, что чем тяжелее будет твоя потеря, тем больше будет преданности Лолт.

– Она всё знала? – Иша повернулась к Нарууду.

Он стоял в обычной рубашке, без оружия, длинные волосы убраны в высокий хвост. Такой уверенный в себе, будто не понимал, с каким огнём сейчас играл.

– Конечно, но этот бродяга щедро платил. Уж, не знаю, воровал он из казны Бреган Д'эрт или то были его накопления, мне в общем-то всё равно. Но когда тот стал готовить тебя к Наземью… Мать хотела запретить, но Лолт не позволила. Так что радуйся, наша богиня дала тебе лишние пару лет на развлечения.

Развлечение. Для них её отношения с Кивейном были всего лишь развлечениями. Он показал другой мир, рисковал шеей, хотя мог просто отказаться от неё, ведь для дроу нет ничего ценнее собственной шкуры. Подставлял себя перед другими наёмниками, главарём, использовал это время для того, чтобы она приобрела не только навыки, но и связи.

– Так что, дорогая сестрица, твоя злость беспочвенна, – он положил руку ей на плечо.

– Intornua, – громкий крик заклинания, взмах руки и удар грома.

Нарууд отлетел от Иши, прокатился по полу и ударился плечом в противоположную стену. Гулкое эхо разлетелось по залу, отправилось гулять по коридорам, и даже идол Лолт ответил дребезжанием. Хорошо не повредился, это был бы не только плохой знак, но и доказательство немилости.

Брат вскочил с места, попирая боль, но Иша не спешила подходить. Кольцо-паук ожило и теперь лежало в её ладони мелкой, но довольно страшной деталью. Нарууд знал, что это за украшение и если оно жило, значит, богиня одобряла действия сестры.

– Как ты смеешь со мной так обращаться? – голос был полон льда, так, что если бы это оказались слова заклинания, то комната точно покрылась бы изморозью. – Или забыл своё место, самец? Ещё раз посмеешь заговорить со мной без должного почтения и следующим на алтаре станешь ты.

Паук спрыгнул с её руки и быстро скрылся в недрах залы, Иша, полностью удовлетворённая произведённым эффектом, покинула помещение. Когда она шла по коридору то боковым зрением заметила Мать Феану, удивительно было заметить тень уважения на её лице.

Хватит медлить и терпеть. Решимость возвращалась пока она брела по коридорам, встречая немногочисленных стражников и рабов, боящихся поднять глаза. Маска прирастала к лицу, становилась частью неё, ещё немного и она станет такой же, как они – бездушной тварью, привыкнет к бессмысленному кровопролитию, лишь бы восьмилапая гадина улыбнулась и погладила по голове. Нет, она спалит это место дотла, скоро, совсем скоро.

Вот только она даже не предвидела, насколько быстро мысли превратятся в реальность. Нарууд в тот день ходил сам не свой, но это точно не его проделки или какие-то интриги матери. Старший брат старался держать лицо, но у него это плохо получалось, да и Энвер – второй сын Дома куда-то пропал.

Иша нисколько не удивилась, когда Мать Феана позвала её в молельню. Светильники сияли фиолетово-красными огнями, Нарууд уже был там, как и две жрицы, служившие у Дома Кло'риней. Две старые карги, которым просто некуда идти, ибо никто из жриц Лолт по доброй воле никогда не станет служить тем, кто по положению ближе к нижней восьмёрке, чем к верхней.

– Мать Феана, – почтительно наклонила голову Иша, выказывая должное уважение, но не сгибаясь. Пусть она ещё не жрица, но благословение Лолт не приемлет согнутой спины.

– Энвер мёртв, – выдала она, поглядев на застывшего Нарууда.

Иша только вздёрнула бровь, она не сомневалась, что когда-нибудь именно средний брат напорется на клинок в подворотне. Нарууд – сволочь, но он осмотрительная сволочь, а вот Энвер всегда считал себя бессмертным, даже удивительно, как дожил-то до своих ста семидесяти.

– И что? – голос Иши звучал абсолютно безразлично, её не посвящали в интриги матери, считали неблагонадёжной, но, похоже, смерть второго сына спутала её карты.

У Нарууда задрожала челюсть, но он молчал, лишь постреливая глазами в сторону сестры и матери. Он тут находился лишь потому, что был плотно задействован в её схемах. А так его место у закрытых дверей – ждать указаний.

– Не смей… – зашипела одна из старух, но Феана остановила её взмахом руки.

– Будем снисходительны, в конце концов, её никто не посвящал в наши планы. На нас готовят нападение, – высокопарно выдала Мать. – И ты должна исполнить волю Лолт.

– Волю Лолт? Паучья Королева не говорила со мной и не посылала знамений.

– Верно, но скоро ты их получишь, готовься. И докажи, что она не зря дала тебе шанс. А теперь иди.

– И это всё? – удивилась Иша, ожидая более чётких указаний.

– Всё, – с нажимом сказала Мать, а во взгляде полыхала ярость, Нарууд едва держал усмешку на губах. Ему всё ещё доверяли больше, чем ей, хотя он всего лишь какой-то самец.

– Как прикажете, Мать Феана, – она покинула молельню, двери в неё закрылись сами собой, и вот тогда Иша поняла – пора.

Она не знала, кто готовил нападение, и произойдёт ли оно в эту ночь, но всё уже было решено. Какую бы роль ни уготовила Паучья Королева, в этом спектакле она играть не собирается, рисковать и подставлять себя ради тех, кто отнял у неё самое дорогое, точно не станет.

Всё должно решиться сегодня, два удара и молиться кому угодно, лишь бы сработало, лишь бы её не заметили, и лишь бы сучья Лолт не дала понять матери, что её дни сочтены. Плащ-пивафри почти не издавал звуков, мягкие сапоги тоже не скрипели, как и куртка с брюками не издавали даже шелеста ткани. У Иши росло чувство, что кто-то идёт следом, шаг в шаг, укрывает её в темноте, прячем среди дрожащих теней, обдавая холодом. И в голове крутились мысли о прикосновениях, странных и непонятных, но прикосновениях. Эти мысли она быстро выбросила из головы, нет времени задумываться о глупостях.

Дверь в комнату брата оказалась до невежества приоткрытой. Странно, он никогда её так не оставлял, и только потом она увидела на полу металлического паука. Он в тот день сбежал и больше не появлялся, а теперь снова рядом. Интересно, Лолт сейчас хочет преподать ей урок или позволить осуществить месть наглому самцу.

Не успела она задать себе эти вопросы, как паук кинулся на неё, в два прыжка оказался на руке и замер на положенном месте, снова превратившись в украшение. Иша не стала его снимать, если Лолт забавляется, глядя на это, то пусть. Даже если в конце ожидает смерть, она примет её на своих условиях и всё равно превратит Дом в головешки.

Нарууд спал в одежде, волосы налипли на лицо от испарины. Похоже, он вернулся недавно и только скинул куртку с плащом, да обувь. Одежда лежала неподалёку, один сапог стоял, второй валялся рядом. Что бы сегодня не случилось, тот, похоже, был уверен, что на сегодня злоключения закончились.

Тут бы и кинуться на него, но Иша хорошо знала брата. Он умел убивать, красться и выпутываться из разных ситуаций, у неё будет только один шанс. Из поясной сумки та достала пузырёк, но тут же убрала. Порция всего одна и предназначена не для него.

Неслышно выскользнул из ножен длинный стилет, пара шагов к ложу, готовое сорваться губ заклинание. Она остановилась, вдохнула, перехватила клинок, почувствовала холод на щеке, будто кто-то твердил, что всё в порядке, она сможет, справится.

– Silentium.

Купол заклинания накрыл комнату, Нарууд тут же встрепенулся, дроу слишком чувствительны к магии, особенно, когда та направлена на них.

Иша успела вскочить на кровать, пока тот путался в одеяле и ударить. Стилет прошил не сердце, но легкое, рана смертельная, если ей немедленно не займутся жрицы. Нарууд тут же схватил сестру за шею, сдавил так, что мигом потемнело в глазах. Уже понял, что умрёт, но хотел забрать её с собой.

Поворот клинка заставил бы вскрикнуть, если бы не пузырь немоты, накинутый на всю комнату. Он закашлял, на губах появилась кровь, Иша хотела ему высказать всё, позлорадствовать, посмеяться. Столько времени он был уверен, что сестра сломана, что та теперь полностью во власти Феаны и воли Лолт, но нет. Бурлящая в крови магия требовала выхода, требовала сжечь его, добавить мучений, чтобы кожа покрылась обугленными ожогами и пошла пузырями.

Нарууд дёргался, кашлял ещё какое-то время прижатый к кровати, перед тем, как его взгляд застыл, тот посмотрел куда-то за плечо Иши. Она не знала, что ему померещилось, но в его красных глазах застыл ужас, которого никогда не видела. А потом вместо холода по щеке мазнуло тепло, почудился такой родной запах корицы. Кивейну всегда нравилась эта приправа, всегда таскал с собой и не упускал возможности достать здесь у двергаров, торгующих с поверхностью. Даже если приходилось отдавать за него огромные деньги.

Впрочем, морок прошёл, стоило Нарууду перестать дёргаться, а взгляду застыть. Кровь медленно вытекала из раны, рот его был полон крови, а брызги от кашля покрывали подушку.

Отпустив заклятие, Иша проговорила:

– Надеюсь, в паучьих объятьях тебе будет удобно, – она вытерла клинок о ткань его плаща и покинула комнату.

По коридорам никто не ходил, даже рабы, вынужденные ночью трудиться не показывались. На плечи снова упал холод, он пронизывал кожу, забирался под одежду и чешуйки, драконья кровь требовала действия, и как же тяжело было себя удержать. Нет, сегодня нельзя идти на поводу эмоций, их цена слишком высока.

Из-за закрытых дверей материнской комнаты глухо доносились слова молитвы. Иша достала пузырёк с ядом, пару раз вдохнула-выдохнула и толкнула створку. Громкий звук заставил Мать Феану оторваться от молитвы, она уже переоделась в ночную сорочку, но погружённая в молитвенный транс не сразу взяла себя в руки.

По горящим красным глазам дочери сразу поняла, что сейчас будет. Огонь божественной воли засиял внутри, Лолт откликнулась на её просьбу, но священное пламя лишь скользнуло по плечам Иши, даже не опалив одежду.

– Нет, не может быть! – скулёж жестокой матери стал сигналом к броску.

Флакон разбился у самой головы Феаны, пары яда тяжелой взвесью упали на сорочку и кожу дроу. Та закашлялась, а потом ноги у неё подкосились, она упала, попыталась отползти, но тут отнялись и руки. Гордая и властная женщина теперь валялась распластанной на холодном полу в задранной ночной сорочке, жалким воплощением себя самой.

Небольшой идол Лолт, стоящий возле кровати, казалось, улыбался, глядя на разворачивающуюся драму. Иша подошла к матери, кулем лежащей на полу, схватил её за волосы, и усадила спиной к бортику кровати. Единственное, что оставалось Феане гневно смотреть на дочь, ведь понимала, та её живой уже не выпустит. Пусть брату она сказать ничего не смогла, но вот матери выскажет напоследок.

– Ты и твоя сучья богиня лишили меня всего, – зашипела Иша. – Она никогда не получит меня, пусть подавится душой Кивейна за всё, что ты сотворила со мной. Ты хотела, чтобы я извлекла урок. Я его извлекла.

Паук на пальце сверкнул красным, обдав жаром кожу, Иша зарычала, глядя на украшение. Оно раскалялось, и казалось скоро кожа пойдёт ожогами, но вдруг красный цвет потух, став чёрным и ледяным, будто богиня резко передумала и решила простить святотатство.

Феана уже улыбалась, но, увидев, что подарённый паук перестал мерцать силой Лолт, запаниковала ещё больше.

– Гори, сука! Гори вместе со своей богиней и её выводком! – напоследок прошипела Иша.

Снова в руках появился стилет, и Феана дёрнулась, когда дочь пронзила им бедренную артерию. Кровь вытечет быстро, женщина умрёт через пару минут.

Удовлетворённая местью, дочь покинула покои матери, снова уловив запах корицы в воздухе.

– At alibi! – Туманный Шаг перенёс дроу за пределы Дома и на удивление, возле него уже стягивались солдаты.

Она не знала, кому перешла дорогу Феана и Нарууд, но благодарила судьбу, что ей удалось свершить месть, пусть та была не столь яркой, какой хотелось бы.

Ночь наполнилась шумом битвы и пожарищем, дроу реагировали на пожирание одного Дома другим с присущей им безразличностью. Немногочисленные солдаты и две старые ведьмы тут же сдадутся, не будут держаться за какой-то чахлый особняк.

Уже на берегу Донеигратена на Ишу навалились эмоции. И на этот раз вырвались долгим издевательским смехом, переходящим в истерику. Она смогла, первая в её жизни самостоятельная победа, месть, которую она свершила собственными руками: усыпила бдительность, отлично сыграла свою роль, а потом ударила.

– Ведь ты этому учишь нас, Лолт? Это ты хочешь видеть от своих дочерей? – спросила она у уснувшего артефакта. – Какую бы роль ты мне не отвела, я не буду играть в твоих представлениях, никогда!

Огибая озеро, она спешила к месту встречи со своим приятелем. Он ждал в узком коридоре скал с припасами, тут же кинул ей часть и они поспешили уйти. Эту страницу своей жизни Иша перевернула, больше паучья дрянь не дотянется до неё.

Если бы ей только знать, как именно она должна послужить Королеве Пауков и почему так улыбалась, глядя из тьмы Бездны.

– Что ж, Маск, не знаю пока, что ты задумал и почему решил таким образом вернуть ей кольцо, но это однозначно будет интересно, – её грудной смех погасил светильники, укрыв богиню тьмой, принимая в жертву две души вместо одной – матери и сына.