Отдых выдался беспокойным. Проклятые земли полнились звуками: треск, шаги, шелест, стоны и завывания. Почти никто не смог нормально уснуть, а большинству оставалось в это время поддерживать на стоянке заклятия света.

Иша так и не смогла забыться полностью, постоянно выныривая из забытья. Ей казалось, что на неё кто-то пристально смотрит, но в темноте так и не удавалось никого разглядеть. Иногда она чувствовала касания холода, ощущение когтистых пальцев на плечах и спине и, боги свидетели, с каждым разом оно становилось всё реальнее.

В итоге пойти дальше пришлось разбитыми и крайне раздражёнными. Их цель – странный купол, но, увы, виден он оказался только с высоты, а расколотая земля змеилась под ногами, окружая черным туманом смерти, немного света давали соты с мешочками тенекорня, иногда под ногами показывались олеандры – обманчиво красивые ядовитые цветы. Хотелось их собрать, никогда не знаешь, что может пригодиться, но жажда выжить и найти убежище удерживало от любой задержки в пути.

Конечно, пришлось рассказать, куда она уходила ночью и что покой им теперь только снится. Шэдоухарт, конечно, была не в восторге от присутствия детей Лолт на благословенный тьмой землях, но решила, раз Шар позволила, значит, это – неспроста. Так забавно услышать подобное, что от неё, что от Хальсина. Раз враг здесь, значит, на то божья воля и можно пустить всё на самотёк, пока они не дадут более чёткого знака, что с этим делать.

Интересно, что Хальсин обвинил в слепоте по отношению к переметнувшемуся Кетерику друидов и арфистов, но никак не богов, решивших, что смертные должны сами с этим разобраться.

– Зря ты всё-таки отказалась от благословения Лолт, – снова первым заговорил Астарион, чтобы хоть немного разогнать нарастающую панику в их пёстрой компании.

Вампиру, на удивление, было крайне неуютно в этой тьме, он постоянно озирался, сжимал кулаки и замирал, прислушиваясь. Ему по душе прохлада и мистический ореол ночи, где светят звёзды и луна, но никак не кромешная темнота, где каждый шаг заполнен дыханием тлена, ужаса и едва слышного воя сгинувших душ.

– Ага, чтобы потом в решающий момент его лишиться. Знаем, проходили, – язвительно ответила чародейка и подняла руку, где сверкало кольцо. – Мне пока её вездесущего посланника на руке хватает.

– И всё-таки, чего она хочет? – не унималась Шэдоухарт. – Почему привела сюда своих последователей?

– Это наёмники и они пришли сюда по своим причинам, но Лолт повелела одной из жриц их сопровождать и защитить от проклятия. Потому, чего хочет мамаша – понятия не имею, а вот Бреган Д'эрт ищут выгоду, только и всего. Но не исключу, что паучья дрянь хочет того, чего и всегда.

– И чего же? – поинтересовалась Лаэзель.

– Хаоса.

Конечно, от уточняющих вопросов она отделаться не смогла, как бы ни старалась сменить тему. Уилл возмутился, что Иша поведала главарю наёмников о похищении отца, но быстро отошёл, когда узнал, кто организовал покушение на Горташа. Карлах только скрипнула зубами, и посетовала, что может дроу не такие ловкие, как о них говорят, а потом скривилась от полыхнувшего в её груди движителя. Поведала чародейка и о загадочной реликвии, которую хотят найти тёмные эльфы, впрочем, утаив, почему для этого пришлось выманивать Ишу из лагеря.

Поглядывая на Астариона во время рассказа, а потом и ответов на вопросы, она ждала, когда же он, в своей ехидной манере, не попросит раскрыть незначительные детали. Наутро дроу кляла себя за несдержанный порыв, когда под гнётом отчаяния, показала весь разговор с Джарлаксом, но вампир молчал. Видимо, решил, что эта тайна слишком личная, чтобы её раскрывать. В конце концов, шрамы на его спине видела только Иша, и он не спешил показывать их больше никому из их компании.

Стараясь прятать страх, Карлах шла впереди бодрым пружинистым шагом, но вот свет в её груди всё чаще то затухал, то разгорался. На лбу у неё снова проступил пот. Карлах вообще не страшны ни жар, ни холод, но сейчас, похоже, её движитель начинал снова вести себя нестабильно. Адское железо им нигде не встретилось, и вероятность того, что тифлина не дойдёт до Лунных Башен, возрастала.

Иногда по пути встречались старые жаровни с давно обугленными деревяшками. Однако уже у следующей они увидели потухшие угли и не до конца сгоревшее дерево. Рядом лежал запас промасленной ветоши, а так же маленькая холщовая сумку, на дне – пара потёртых склянок с бурой жидкостью.

Гейл тогда кивнул, подтверждая догадки Иши. Эти зелья исцеления слишком маленькие, чтобы залечить серьёзные раны, но для перевязки и обеззараживания ран вполне подойдут. Здесь кто-то есть, и, возможно, они пришли от того купола, который они уже отчаялись найти.

Очередная жаровня, таких встретилось уже три штуки, потому понять, ходит их компания кругами или нет, решительно невозможно. Гейл привычно подошёл ближе, чтобы её зажечь и хоть немного разогнать мрак, когда по плечу Иши скользнуло царапающее чувство. И впервые со смерти Виндл оно было столь ярким и болезненным, что с губ сорвался вскрик, и чародейка схватилась за плечо.

– Что случилось? – волшебник остановился, как и остальные.

– Назад!

За спиной мага выросла тень, она казалась чернее, чем клубящаяся вокруг тьма, горели красным только два светлячка глаза, длинные руки-ветки, оканчивались острыми когтями. Гейл не стал оборачиваться, уловил присутствие нежити и кинулся вперёд.

Это спасло ему жизнь, но не уберегло от ранения. Треск ткани, вскрик и отчётливый запах крови закружился в застывшем воздухе.

– Ignis! – Иша кинула огненный всполох в жаровню.

Огонь осветил небольшую площадку, но это всё, на что он оказался способен. Тени смыкали кольцо, подбирались из-за деревьев, прорастали между камней. Их было немного, но голод тварей ощущался кожей, они хотели погасить пламя жизни, затушить тепло души, чтобы превратить в таких же потерянных скитальцев среди тумана тьмы.

Огонь и свет. Они уже запомнили. Тени колыхались, едва напоминая очертаниями людей, дрожали и не думали о тактике, а просто ринулись вперёд.

– Не дайте пламени погаснуть, иначе мы их не увидим, – крикнул Хальсин и опалил одну священным огнём. Видимо, превращаться в животное бесполезно, эти твари нематериальны, призрачны, когти и клыки не причинят им вреда.

Лаэзель достала меч, он завибрировал в руке, и гитьянки бросилась в атаку, отгоняя вторую тень от упавшего на колено Гейла. Что бы ни вложили в это оружие мастера, но оно прошло сквозь тень, заставив ту отшатнуться и стать не такой темной.

Схватив волшебника за порванную на спине мантию, Лаэзель просто кинула его за спину, перехватывая оружие, когда тени стали смыкаться вокруг неё. Объятая пламенем Карлах, не испытывала такой проблемы, удары топора проходили сквозь врагов, но танец огня вокруг неё не давал им добраться до тифлины. Вот только она не замечала, как уходила всё больше во тьму, тоже оказываясь в кольце врагов.

Пришлось выставить огненную стену, когда враги подошли совсем близко. Уже полупрозрачные от ударов Карлах и Лаэзель лопались шариками, опадая синеватой горсткой пепла.

Уилл направил огненные всполохи в сторону, осветив ещё парочку теней, но те были небольшими, едва заметными и тут же угасли под ударами огня. Шэдоухарт не знала, что делать, она чувствовала благословение Шар, но тени явно не собирались делать для неё исключение, и нападали с не меньшей яростью, чем на остальных.

– Ладно, – прошипела та, а потом крикнула. – Ко мне ближе.

Напев заклятия, сверкнувшее в руках оружие и вот вокруг неё сомкнули кольцо светящиеся птицы. Призрачные стражи заставили мигом отпрянуть тени, а те, кто осмелился подойти, сгорели мгновенно.

Кольцо заклятия слишком маленькое для всех, а тут ещё и Лаэезль с Карлах оказались окружены. Астарион поджег болты и пустил в тени. Эффект был так себе, но всё же горящее пламя ослабляло тварей, давая женщинам возможность расчистить дорогу к свету.

Карлах вдруг упала на колено, часто задышала и едва не получила по лицу когтями. Движитель загорелся ярким огнём, причиняя боль и при этом гася вокруг неё пламя.

– Карлах, вниз! – крикнула ей Иша и бросила огненный шар.

Он разорвался прямо над тифлиной, волшебный огонь разлетелся веером над головами теней, обрызгав ярким и смертоносным дождём. Лаэзель уставала в своём коконе врагов, её удары становились всё медленнее.

Пришедший в себя Гейл направил громовую волну в ноги тварям. Те не пострадали, но на удивление качнулись, а одна вовсе пролетела сквозь Лаэезль. Гитьянки замерла, но быстро бросилась к огню. Она опёрлась о чашу и тут же выругалась, когда горячий металл обжёг ей руки. Ещё один взорвавшийся огненный шар, вступившая в гущу врагов Шэдоухарт в ореоле света, и тени, издав оглушительный вой, осыпались пеплом.

Навалилась тишина, такая же вязкая и мертвенная, как и до того. Разгорячённые, уставшие и старающиеся не выйти из круга света, они ждали, когда же тьма снова вспучится напастью, но проходили мгновения за мгновением и ничего не происходило. Вуаль тьмы всё так же безучастно укутывала измученную землю дрожащим туманом, разливая вокруг холод и смерть.

Весь бой занял не так много времени, но теперь земля вокруг напоминала огненное побоище. Шэдоухарт не спешила убирать заклятие стражи и подбежала к Гейлу. Мантия оказалась порвана от пояса до плеча, раны довольно глубокие, Астарион почему-то скривился, когда подошёл ближе. Видимо, кровь волшебника, правда, была отвратительной, как тот и говорил.

– Надо найти убежище, – покачал головой Хальсин, прислушиваясь к творящемуся вокруг. – Тени отступили, но они быстро соберутся с силами.

Друид тоже опустился рядом с Гейлом, золотистый свет закружился возле его ладоней, но волшебник беспокоился вовсе не об этом. Сфера у него в груди засветилась, мерцая сердцебиением, он терял над ней контроль.

И только Иша подумала, что всё же пришло время отдать ему своё кольцо, как дальше по дороге они услышали торопливые шаги и старческое кряхтение. Чистый белый свет разгонял мрак, за выступами порушенной дороги виднелся кончик украшенного посоха, дрожащего в такт бегу.

– Боги милостивые, как же неприятно опаздывать к месту побоища.

К жаровне вышел седовласый старик. Его борода оказалась всклокочена и лежала на плече, будто он, в самом деле, бежал. Возле украшенного посоха светлячками порхали фейские огоньки в форме бабочек. Он выглядел немного смешно и нелепо в шляпе-колокольчике, но мантия была яркой, хоть и слегка запылённой. Старик положил руки на поясницу и чуть прогнулся, разгоняя кровь по жилам.

Только, несмотря на нелепый и чудной вид, в нём чувствовалась огромная сила, всполохами скользящая по коже. А ещё его присутствие очень не понравилось посланнику Лолт, он весь сжался и почему-то погас, будто не хотел, чтобы его заметили.

– Гейл, конечно, я должен был догадаться, что ты в своём неуёмном безрассудстве полезешь в драку, но считал, что после случившегося, уже не станешь так рисковать, – волшебник явно знал Гейла, поскольку не опасаясь остальных, подошёл к нему и помог подняться на ноги, когда Хальсин залечил его раны.

Друид улыбнулся старику и поприветствовал:

– Никак не ожидал увидеть в этих землях самого Эльминстера Аумара.

– Рад с вами познакомиться, Хальсин, и безмерно счастлив, что вам удалось сбежать из лап Абсолют, да ещё и остаться в своём уме.

– Мне просто повезло.

– Эльминстер, – Гейл наконец справился с шоком и обратился к волшебнику, когда свечение в груди слегка погасло. – Что ты тут делаешь?

– Что я делаю конкретно здесь? Или что вообще забыл на этих проклятых землях?

– Боги, ты никогда не меняешься, – закатил глаза Гейл.

– Так, давай не напрягайся, ты ранен, а мне следует отвести вас в безопасное место, пока тени не вернулись. Идёмте, и держитесь вместе.

Несмотря на почтенный возраст, Эльминстер вёл их спокойным легким шагом, не кряхтел, ему не простреливало спину, он не ворчал, а просто шёл впереди.

Фейские огоньки вокруг навершия посоха засияли ярче, стараясь осветить как можно больший участок. Иша только сейчас поняла, что не ощущает присутствия тени за спиной, она отстала, а вместе с тем проявились образы. Это были яркие воспоминания, но не её, а чужих душ: рыжий кот у камина, громада залитых светом Лунных Башен, играющая в палисаднике девочка, чертежи оружия в кузне. Эти образы вспышками появлялись в сознании и тут же гасли, оставляя после себя пустоту.

«Что это?» – Иша не понимала, что происходит, кто насылает эти видения. Явно не паразит, он вёл себя на удивление спокойно, стоило им прийти под сень проклятия.

«Отголоски теней, последние яркие воспоминания, которые ещё не сожрала тьма из их душ», – голос гостя прозвучал слишком отчётливо, отчего дроу вздрогнула, но этому хотя бы никто не удивился. Среди тишины и иногда проскальзывающих жутких звуков у всех нервы звенели заледеневшими канатами.

«Но почему я их вижу?»

«Твой спутник пожирает их».

Тени рядом всё не было, она не возвращалась, забирая с поля боя те горстки пепла и напитывая себя силой. Жутким пророчеством вспомнились слова Хальсина о том, что тень здесь приобретёт небывалую власть и силу, но не изломает ли это душу окончательно – неизвестно.

Эльминстер не терпел задержек, он шел вперёд, видимо, разведанным маршрутом, поскольку ни разу не остановился, чтобы вспомнить, куда сворачивать, если дорога разделялась.

Вскоре посреди темноты вырос купол света, всё так же переливаясь сиянием, он был оплотом безопасности среди тьмы. Проклятие сталкивалось с обманчиво хрупкой преградой, обнимала её, но только беспомощно скользило волнами по её поверхности. Это же казалось и страшной ловушкой. С одной стороны там, действительно, не чувствовалось опасности, но с другой, обволакивающая купол тьма раскрыла пасть и ждала одного – схлопнуть челюсти, едва защита ослабнет.

– Идёмте, – Эльминстер махнул рукой. – Только предупреждаю, встреча может быть не слишком тёплой, но сами понимаете, тут не ждёшь добрых гостей.

Волшебник пошёл вперёд, легко прошёл сквозь купол, остальные за ним и тут под ногами появились лозы. Они вырвались из земли стремительными змеями, оплели руки и ноги, сдавили живот, приковывая к месту не хуже цепей. Вся их компания оказалась в ловушке, Карлах же взмахнула топором, поскольку лозы не смогли зацепить её, сгорая, но это не сильно помогло. Вокруг обступили люди и нелюди с оружием наперевес, быстро заключили тифлину в кольцо, чтобы та не смогла быстро прийти на помощь товарищам.

Исключения не сделали даже для Хальсина, которого взяли под прицел арбалетчики и пара магов.

Из полумрака показалась полуэльфийка, держа в руках золотистый сгусток, точь-в-точь такой же, как появлялся на руке Хальсина, когда тот творил магию.

– Джахейра, ты что такое творишь! – возмутился Эльминстер, его единственного не задела магия. – Во имя Мистры, немедленно прекрати это безобразие.

– Я не намерена пускать сюда кого попало!

Ей уже немало лет, когда-то яркие русые волосы обильно покрывала седина, взгляд миндалевидных глаз не предвещал ничего хорошего. Скрещенные за спиной клинки мягко светились, а походка её была легка, как у кошки. Её шаг не издавал ни звука.

– Джахейра, – друид тоже был возмущён не меньше, но всё же старался говорить мягко.

Иша не сразу вспомнила это имя, казавшееся ей до ужаса знакомым, и только потом заметила у всех на груди значки – серебряная арфа со вписанной внутрь луной. Такой же носила Винд и Семар.

– Отпусти нас, мы не представляем опасности.

– Хальсин, – её грудной глубокий голос сквозил подозрительностью и угрозой. – Слышала о тебе, хоть мы и сражались по разные стороны фронта. Мне очень жаль…

– Джахейра, – снова вступился Эльминстер. – Может, ты не будешь рубить с плеча, несмотря на атмосферу этого места? Они не опасны.

– Вот как? – арфистка подошла ближе и вытащила из-за пазухи флакон, в котором чётко угадывался замерший паразит. – Тогда как ты объяснишь это?

Стоило ей подойти ближе, как все замерли, уловив призыв личинки. Она задёргалась внутри колбы, вторя ментальной связи и выдавая их с головой.

– Зря вы сюда пришли, Верные. Думали, меня можно обмануть.

– Хватит Джахейра! – голос Эльминстера прогремел так, будто небо раскололось.

Друидка потеряла контроль над магией, а сиреневый туман прошёлся по ногам, убирая выступившие лозы. Глаза волшебника в этот момент вспыхнули синеватым пламенем. Арфисты не убрали оружие, но нападать ни на странную компанию, ни тем более на Эльминстера не решались.

– Я сказал, что они не опасны, это тебе передаёт и Мистра. Или станешь спорить с божеством?

– Я верю своим глазам, Эльминстер, перед нами Верные.

– Но они свободны от гласа Абсолют, – опять вмешался Хальсин. – Я сам пошёл с ними, они помогли защитить Изумрудную Рощу.

– Что? Как такое возможно?

Ничего не оставалось кроме как достать артефакт и продемонстрировать Джахейре. Друидка увидела, как заметался внутри склянки паразит, затем надулся и с хлопком лопнул, окрашивая соляной раствор в багряные цвета.

– Тебе ещё нужны доказательства или решишься испытывать и дальше терпение Владычицы Тайн?

– Хорошо, – нехотя согласилась Арфистка. – Не стану утверждать, будто понимаю, что происходит, и что это за артефакт, но раз за тебя заступился архидруид Рощи и сам Эльминстер…

– Премного благодарен за то, что ситуация столь быстро разрешилась без радикальных мер воздействия.

Джахейра вскинула подбородок и гордо удалилась в большое, но довольно потрёпанное здание. Арфисты сочли этот молчаливый знак сигналом опустить оружие и не чинить препятствий.

– А теперь было бы вам всем неплохо отдохнуть и выпить вина, – Эльминстер тут же снова стал добродушным старичком, каким и был во время их небольшого перехода через теневые земли.

– Наконец-то есть где помочить горло, – бодро заявил Уилл, будто их жизни только что не висели на волоске.

– Солдат, это же Джахейра! – восторженной девочкой прокричала Карлах. – Джахейра, понимаешь?

– Понимаю, слышала о ней.

Иша и правда много слышала о главе Арфистов Врат Балдура.

– Только вот я не поняла, а этот Эльминстер – это кто вообще? Дедушка Гейла?

– О, – хохотнула Иша, которой присутствие волшебника показалось слишком странным. Потому что этот маг происходил как раз из породы тех, кто приходит тогда, когда случаются самые страшные неприятности. То есть – вовремя. – Это Эльминстер Аумар, мудрец из Долины Теней. И Избранник Мистры.

– Ох, нихера себе! – воскликнула тифлина, она явно была в восторге от встречи с легендарными личностями. – Это значит, что всё теперь будет хорошо?! Он же здесь не просто так.

– А вот в этом я не была бы столь уверена, – пришлось разбить её радужные мечты.

Если рядом оказываются столь легендарные личности, а об Эльминстере Иша знала лишь понаслышке и никак не чаяла его увидеть вживую, значит, всё ещё страшнее, чем они полагали.