Иша крайне не любила, когда другие роются в её тайнах, хотя сама с удовольствием погружалась в чужие грязные секреты. Но сейчас выбора не оставалось, пришлось рассказать всё без утайки. Что ей известно о ходящей следом тени, подсказки Хальсина, о странном флаконе, найденном в щели храма Селунэ. Но о своих долгах перед Джарлаксом Бэнром по-прежнему молчала, Астарион тоже ничего не говорил, лишь внимательно слушал и даже ни разу не вставил никакой скабрезной шутки.

Гейл всё это время вертел в руках маленький флакон и изучал листок, который был на столе безумного доктора. Он тут же сказал, что это, действительно рецепт, написанный тем же автором, что и предыдущий. Как и ключевое слово для шифра писал второй – почерки совпадали.

– То есть нас водят за нос уже не парочка ваших богов, а целая когорта, – прорычала Лаэзель, у которой, похоже, голова пухла от обилия имён и вступивших в игру смертными богов. – Цк-ва! Как вы живёте на этом Фаэруне? Я уже запуталась в ваших божествах!

– Меня больше напрягает, что одно из них ведёт себя на удивление смирно, – заметила Иша, показывая своё кольцо.

Оно сияло красным брюшком, но со времени её демарша больше не подавало признаков жизни, хотя явно готово к этому и только ждёт указаний. Лолт не зря затаилась в этой безумной пляске богов, она к чему-то готовилась или же выжидала удобного момента. Ходы богини хаоса практически невозможно просчитать, но следовало не расслабляться.

– Тогда понятно, почему этот сумасшедший назвал твоего провожатого вором. Судя по твоим рассказам, это существо – танцор Маска, а значит всё серьёзно, – подала голос Шэдоухарт. – Но почему Госпожа ничего не делает, почему не призовёт его к ответу за то, что он питается её тенями?

– Может, потому что твоей Госпоже это тоже выгодно? – не отрываясь от своих записей и найденных бумаг, заметил волшебник. – Маск с остатками его сил, конечно, лакомая добыча для неё, но всё же Шар не спешит от него избавиться и даже присматривает, насколько я слышал.

Он сглотнул нервный ком в горле, не став уточнять, от кого мог слышать такие подробности об отношениях богов.

– И что с того?

– Пока что в этой игре участвовали только старшие божества, которым хватит сил прихлопнуть бога воров, как муху: Лолт, Шар, Селунэ, Мистра, даже совсем чуть-чуть Сильванус. И вдруг – Маск.

– Тогда, раз ты так прекрасно осведомлён об отношениях богов, позволю себе уточнить для непосвящённых. Интриги Маска ему же частенько боком и выходят, потому вот о его внезапном соглядатае я бы беспокоилась больше всего, – заявила жрица, явно раздражённая тем, что волшебник не удосуживался даже повернуться к ней лицом.

– А меня вот беспокоит, что Маск поставил его довольно давно, – заговорил Уилл. – Он знал, что ты будешь здесь спустя столько лет?!

– Маск, конечно, дальновиден и хладнокровен, но даром прорицания точно не обладает, если, конечно, всё слышанное о нём правда, – засмеялась Иша. – Но ведь существуют другие боги, обладающей подобным даром, Маск мог оказать им услугу в обмен на предсказание… Но мне кажется тут что-то иное. Тень пока вмешалась напрямую только один раз, в гоблинском лагере. Сейчас у неё куда больше сил, но она медлит, будто собирается ударить куда позже и больнее.

– Слезы Талоны? – внезапно проговорил Гейл, и все взоры обратились к нему. – Да нет, быть не может.

– Гейл?

Волшебник, видимо, понял, что сказал это вслух и поспешил отмахнуться, вот только этого не дала сделать молчащая до этого Карлах. У неё тоже голова шла кругом от творящегося с ними, потому не вмешивалась в разговор, опасаясь ляпнуть какую-нибудь глупость. По взгляду тифлины заметно, как ужасно, но всё же легко было в Аверно. Тебя натравили на цель и твоя задача выжить и убить противника. А тут боги, каждый из которых плетёт свою сеть и не знаешь, в чью угодить страшнее.

– Слушай, я не уверен, но в рецепте, правда зелье забвения и главным компонент – Слёзы Талоны.

– Тогда какого дьявола этот ушлёпок мучил тифлингов? – взъярилась Карлах. – Он что, тупеет тебя, расшифровать ничего не мог?

– Слушай, я не уверен, переводил на скорую руку, но может, он просто не заметил чего-то или проклятие исказило его разум, что он не распознал в слепоте Шар.

Шэдоухарт набрала воздуха в грудь, чтобы возразить, но не стала. Сейчас не тот момент, когда следует спорить о правильном служении богине тьмы и подборе слов.

– Так она всё это время носила в кармане слёзы богини? – изумилась Лаэзель.

Все взгляды устремились на дроу.

– Вот не надо на меня так смотреть, я просто нашла флакон, решила, что это важно и забрала его. Стекло зачаровано, клейма на печати не разглядеть, но ведь в нашем случае, всё происходит не просто так. Я и решила, что находка может пригодиться рано или поздно.

– Во всяком случае, крики этого сумасшедшего могли быть только его фантазиями, не стоит верить ему на слово. Но в любом случае, открывать и проверять наверняка я не рискну.

– Тогда оставим его здесь, не собираюсь в какой-то момент сдохнуть из-за пары слезинок, – решительно заявила Лаэзель.

– А если это всё-таки важно? – возмутился Астарион.

– Важно для кого? Для очередной вашей богини? Или для этого воришки? Чик! Я не собираюсь играть в эти игры, не собираюсь становиться марионеткой в театре ваших богов.

– Лаэзель, я понимаю, твои опасения, – Уилл попытался её успокоить. – Но боги уже выложили нас на стол, мы уже стали главными фигурами в их партии. Назовите мои слова кощунственными, но с дьяволами такая же история. Взгляни на меня.

Он красноречиво распахнул глаза, демонстрируя, что здоровый глаз у него теперь красный в черном обрамлении, а на голове высятся тяжелые рога.

– Если мы пойдём против их воли и станем препятствовать их замыслу, то сделаем себе только хуже. А, если играть по их правилам, то вероятно, в какой-то момент они поддержат нас. Напрямую, конечно, вмешаться не смогут, но посильную помощь окажут. И потом, раз интриги плетут настолько разные, но могущественные боги, то это явно говорит об одном – угроза намного больше, чем мы себе представляли.

– Он прав, Лаэзель, – вступилась Иша. – Мы так и не поняли, кто такая эта Абсолют, пока что единственный, через кого мы можем добраться до неё – Кетерик Торм, не побоявшийся прогневить Шар. Сомневаюсь, что он сделал это без мощной поддержки за спиной. Я наверняка прогневила Лолт, но то – моя ответственность. Мы сейчас не в том положении, когда следует отказываться от помощи других богов. Даже таких сомнительных личностей, как Маск и Талона.

– И вы готовы и дальше играть по их правилам?!

– Какие у тебя варианты, Лаэзель? – язвительно поинтересовалась Шэдоухарт. – Нам всё ещё надо избавиться от паразитов в голове, и поверь, божественная поддержка в этом была бы крайне кстати. И Госпожа Шар готова нам её дать.

– Не нам, а тебе, – напомнил Астарион.

– Если она не оставит меня, то не оставит и вас. Ночная Певунья, вопреки селунитским сплетням, может не только карать, но и миловать. Тем более тех, кто помог воплотиться её замыслам, я замолвлю за вас словечко, не переживайте.

– Ладно, мы можем спорить до скончания веков. Нам надо вроде как найти хоть что-то принадлежащее спящей красавице в «Последнем Свете», да и не лишним вообще проверить закрома этого спятившего докторишки.

Спорить с Астарионом никто не стал, итак слишком много на них навалилось. Удивительно, как другие медсёстры не прибежали на подмогу этому безумцу. Но судя по шаркающим шагам и их тихому подвыванию, они так и продолжали выполнять свой долг. Проклятие не отпустило их со смертью хозяина лечебницы, ставшей им могилой.

– Как это неприятно, когда кто-то копошится в твоём исподнем, – тихо проговорил Астарион, когда остальные разошлись по амфитеатру.

– Ой, перестань, – изумилась дроу. – Уж, кому-кому, а тебе-то наверняка это доставляет удовольствие.

– В этом можешь даже не сомневаться, дорогая, но всё же зарыться в твоё нижнее бельё я бы предпочёл один.

– Ты хоть иногда понимаешь, насколько пошло звучат твои слова?

– Так тебе же это нравится, раз так до сих пор не приказала мне прекратить, – красные глаза сверкнули в полумраке и вампир улыбнулся, уходя, и присоединяясь к поискам.

В самом амфитеатре они не нашли ничего ценного, но вот запертый кабинет представлял из себя небольшую сокровищницу личных вещей. Дверь пришлось выносить, благо с этим прекрасно справились Карлах с Лаэзель. Тифлина всё ещё рвалась в бой и считала, что безумец умер слишком быстро.

На столе аккуратно лежали побрякушки: кольца, медальоны, даже одно колье, украшенное рубинами. Все подписанные, с датами поступления пациента и его смерти.

– Наверняка, он прикладывал к их уходу руку, вернее клешню… Или как там эта штука у него вместо рук называлась? – ехидно заметил Астарион и не стал мучиться совестью, забирая со стола наиболее ценные вещи.

Нашлись тут и артефакты, Гейл с остервенением открыл стоящий в углу шкаф, выкинул пару рубашек, знававших лучшие времена, и вытащил блестящий матовым светом посох, навершие из темного камня слабо светилось искрами, приковывали к древку змеящиеся лозы.

– Тебе, наверное, лучше пойдёт, – сказала Гейл и хотел передать Ише, но она отказалась.

– Предпочитаю кинжал, если враг подойдёт близко, то посохом сильно не помашешь, – заявила чародейка, хотя руки так и чесались забрать волшебную вещь себе.

Хорошо Эльминстер стабилизовал сферу в груди волшебника, и теперь подобное сокровище можно не отдавать ему на съедение. Посохом она так и не научилась нормально владеть, да и некогда было в своё время.

– Слушайте, наверное, это поможет, – Шэдоухарт достала из сундука потёртую жизнью лютню. На ребре красовалась заплата из дорогого дерева и с тонким орнаментом, выложенным золотом. Пара струн отсутствовала, остальные заржавели, но на боку виднелась почти стёртая временем надпись: «Арт Кулах».

Жрица держала инструмент в руках и по лицу видно, что ей хотелось его разбить намного больше, чем оставить целым, но она прислушивалась. Видимо, ждала какого-то знака от богини, едва слышного шёпота или ответа на мысли. Но, как молчала Лолт, так теперь молчала и Шар. Видимо, Госпожа Ночи пока предоставляла своей послушнице сделать выбор самой.

– Идёмте, – решительно заявила Шэдоухарт. – Не хочу находиться тут дольше нужного.

Лютню всё-таки аккуратно выпросил Уилл, то, что Шар молчала сейчас, ещё не значило, что она не явит свою волю потом. А Клинку Фронтира претила сама мысль оставить эти земли и дальше гнить под куполом тьмы.

По счастью, им не пришлось возвращаться в Рейтвин и плутать среди теней, чтобы найти переправу. Выросший огромный корень проклятого дерева перекинулся мостком через разрушенную набережную к противоположному берегу реки. Конечно, он скрипел от каждого шага, потому пришлось идти по одному, Гейл и Иша держали наготове заклятия падения пера, чтобы никто не разбился. Внизу канал оказался пересушен, едва заметными темными струйками речушка протекала сквозь камни. Потому сломать и отбить всё, что можно не составит труда.

Стоило им очутиться на другом берегу, как стало легче дышать. После чернильной тьмы и давящей атмосферы Лунных Башен это оказалось глотком свежего воздуха.

Обратно в трактир они возвращались в приподнятом настроении, совершенно забыв, что выйдя из-под густых теней, всё ещё остались под сенью проклятия. Мыльный пузырь укрытого светом Селунэ клочка земли ещё больше поднял им настроение.

Однако недолго им пришлось улыбаться, раздался рёв, из густой тьмы сквозь мыльный купол света чернильными кляксами налетели твари. Шум, крики, вой и визги слушались глухо, но отчётливо, внутри разрушенного трактира завязалась нешуточная драка.

– Чёрт, им нельзя дать убить Изобель! – крикнул Уилл и первым припустил к трактиру.

Никто с ним спорить не стал, даже Шэдоухарт кинулась за Клинком Фронтира со всех ног.

Арфисты отбивались от крылатых тварей, те размахивали когтями и атаковали хаотично, кидаясь на всех подряд. Только в этом и таилась опасность, никогда нельзя предугадать, какой удар настигнет следующим.

Конечно же, Уилл ринулся на ближайшего монстра, совершенно позабыв, что в трактире находилась селунитка и если её убьют, то остальное завершат тени. Карлах осталась рядом с колдуном, прикрывать его. Шэдоухарт экономила силы, стараясь оказаться в гуще врагов и только тогда призвать изгнание нежити. Напев, вскрик и вот несколько тварей охватило оцепенение и те стали беспомощно кружить по залу, становясь лёгкой добычей для арфистов

В дверях им преградил дорогу один из монстров, распахнул крылья и тут же порывом ветра оказался отброшен в чадящий углями камин. Заверещав раненой свиньёй, тут же попался под клинки Джайхейры. Арфистка, отпихнув от себя тварь, развернулась и срубила обожженному монстру голову, вскочила на стол и прыгнула на галерею второго этажа, на ходу превращаясь в пантеру и опрокидывая на пол очередного противника.

Из комнаты, где ночевала их компания, доносились выкрики и плачь беженцев, за баром крутился Хальсин в медвежьем облике. Когти монстров почти не пробивали густую шерсть, но и ему приходилось крутиться на узком пятачке, слишком маленьком, чтобы полноценно атаковать. Вокруг много народа, а под стойку забились не успевшие укрыться в подвале или комнатах тифлинги, друид опасался их задеть, потому больше отпугивал монстров.

Поняв, что в порыве битвы все позабыли об Изобель, ринулись наверх. Джахейра в этот момент перегрызла глотку твари, но на неё налетели ещё двое, и к комнате жрицы ей было уже не подойти, не ввязавшись в драку.

Двери в комнату Изобель были плотно закрыты, но купол ещё держался, она жива. Вспышками Туманного Шага, Гейл и Иша оказались там первыми и распахнули створки. Изобель оказалась вовсе не робкого десятка. Товарищей ослепила вспышка света, а потом мимо пролетел насаженный на копьё крылатый ужас в сполохах божественного огня.

Жрица не успела порадоваться подмоге, когда за её спиной вырос крупный мужчина с вороньими крыльями. Секунды отвлечения хватило, чтобы он перехватил её за горло, но оружие доставать не спешил. В голове тут же зашевелился паразит, отвечая на ментальное воздействие.

– Верные, хорошо, что вы здесь, помогите мне забрать отсюда Изобель, – прозвучал в голове голос врага.

– О чём ты? – Иша постаралась потянуть время.

Враг держал жрицу профессионально, та, похоже, тоже это понимала. Захват локтем и вторая рука у неё на затылке, мгновения хватит, чтобы он свернул Изобель шею.

– Мне приказано доставить её в Лунные Башни живой, во чтобы то ни стало, – снова ментальное послание.

– Ты предатель, Маркус, – вдруг заговорила Изобель и задергалась. По счастью, мужчина, действительно, не пытался её убить, а лишь крепче перехватил за шею.

Снизу и со двора всё ещё доносились звуки битвы. Но, похоже, новые монстры не прибывали, надо срочно что-то придумать, пока Маркус ещё пытался успокоить пойманную жрицу без радикальных приёмов.

– Кетерик не хочет тебе зла, – заверил её враг.

Иша тут заметила, как на маленький балкончик, где стояло зеркало, свечи и чаша для подношения Селунэ, забрался Астарион. Он пригнулся и аккуратно пошёл к противнику со спины. Доски противно скрипели, но пока ещё это не так заметно в окружающем хаосе.

– Отпусти её немедленно! – приказала прибежавшая в комнату Шэдоухарт. – Она отдана мне Госпожой Шар!

Изобель неожиданно замерла от такого заявления. Видимо, думала, что помощь Лунной Девы хоть немного пошатнёт веру шаритки, но этого не произошло.

– Ха, Кетерик предупредил о тебе. Неужели Шар смилостивилась над тобой и дала возможность предать истинную веру? – Маркус отступил назад, как только шум битвы начал стихать.

– Я стану тёмным юстициаром, а Кетерик, как никто другой знает, что для этого нужно, – заявила Шэдохарт, делая шаг вперёд.

– Но ты этого не сделаешь. Изобель будет жить.

В этот момент Астарион нанёс удар. Кинжал вошёл между лопаток по самую рукоять, хватка Маркуса ослабла, Изобель смогла вырваться. Шэдоухарт метнулась мимо неё, и ударила противника булавой по голове. Кровь брызнула на стены, послышался треск костей, мужчина упал с перекошенным лицом, но всё ещё дышал.

– Изобель! – в комнату ворвалась всклокоченная и вся в потёках темной крови Джахейра. – Так вот кто выдал нас, вот кто шпионил на генерала постоянно.

– Ты, – едва прохрипел Маркус, но арфистка недрогнувшей рукой снесла ему голову.

– Я предательства не прощаю, червь, – прорычала она и подошла к Изобель, черты лица старой эльфийки тут же разгладились. – Как ты?

– Всё хорошо, оказывается, Кетерику я нужна живой.

– Что? Зачем? Какой в этом смысл? – разгорячённая битвой Джахейра сыпала вопросами.

– Не знаю, – покачала головой селунитка, оправляя рукава и подол одеяния. – Если меня убить, то все здесь погибнут, это ведь гораздо проще, чем пытаться похитить.

«Она врёт», – неожиданно подавший голос гость больше не напугал, а подтверждал увиденное.

Изобель врала Джахейре. Она знала, почему Кетерик требовал доставить девушку в Башни живой.

– Я попрошу Арфистов убрать и выкинуть за пределы трактира этот мешок с дерьмом, – решительно заявила Джахейра и повернулась к их компании. – Хорошо, что вы подоспели вовремя. Теперь всю эту гниль придётся вычищать.

– Я бы хотела побыть одна, – заявила Изобель, с опаской косясь на Шэдоухарт.

– Уверена? – Джахейра не понимала причин её тревоги, но селунитка почему-то не стала говорить о том, что Шэдоухарт ей угрожала. – Хорошо, идёмте.

Арфистка ушла вперёд, видимо, подсчитывать потери и отдавать распоряжения по поводу раненых и убитых.

– Шэдоухарт, – не удержала любопытства Иша, стоило дверям в покои жрицы закрыться, – о чём ты говорила Изобель? Почему её это так напугало?

– Я всю жизнь стремилась служить своей Госпоже, как тёмный юстициар, и сделаю для этого всё, – высокопарно ответила она. – Последним шагом становления юстициаром, мечом в её руках и проводником её воли – это священное жертвоприношение. Шарит должен принести в жертву Ночной Певунье селунита.

Обстановка мигом накалилась ещё больше, однако Шэдоухарт не пошла обратно в покои Изобель, чтобы её убивать, а спустилась в общий зал.

– Что-то мне подсказывает, что у нас стало на ещё одну причину больше, чтобы плохо спать по ночам, – заметил Астарион своим обычным шутовским тоном, хотя по взгляду было видно, в этот раз даже ему не до смеха.