За разрушенной фреской продолжался некрополь, груды костей не удивляли, а расцарапанная кладка говорила о том, что этих людей замуровали заживо. Чуть впереди большой диск с огромными фиолетовыми камнями и спуск в вязкую тьму подземелья.

Шэдоухарт бесстрашно встала на него, и камни загорелись ярким пламенем, диск чуть сдвинулся под её весом, вздымая пыль и разнося стон металла повсюду, но больше не шевелился.

– Идёмте, что бы там нас ни ждало, надо торопиться.

Иша старалась сохранять спокойствие, кровь вскипала, твердя об опасности, но теперь непонятно от кого её следует ждать. От внешней угрозы или той, что всегда стояла за спиной. Признаться, ей впервые было настолько страшно спускаться в подземелье.

Снизу шёл теплый воздух, так резко контрастирующий с могильным холодом и вонью некромантии в склепе. Но, похоже, это был единственный путь к Бальтазару. Как бы он ни проник вниз, никому не хотелось возвращаться и проверять есть ли иные проходы. Вероятно, он вообще сделал так, чтобы к нему никто не смог прийти проторенной дорогой.

Камни диска засияли, Шэдоухарт кивнула и нажала ногой на один из них. По счастью он не треснул, не рассыпался и не взорвался, диск не рухнул вниз, неся всех к гибели, а плавно отделился от платформы и стал опускаться во тьму.

Темнота тут казалась живой, она обнимала, безмолвно приветствуя гостей. Теневое проклятие снова открыло своё дыхание, распустившись буйным цветом, но теперь оно не казалось агрессивным. Наоборот, оно будто успокоилось, всё ещё напоминая о себе ощущениями взгляда из темноты, только, похоже, не стремилось убить. Или же не делало это, потому что они сопровождали Шэдоухарт.

Жрица снова замерла, вслушиваясь во что-то, на её лице все чаще вспыхивала благоговейная улыбка и ощущение счастья. Глаза блестели, она переминалась с ноги на ногу в нетерпении и ожидании встречи с чем-то прекрасным.

Вскоре бездна засияла фиолетовым светом, показались жаровни, а потом и облик богини на барельефе. Женщина, с тяжелым головным убором, напоминающим шлем и закрывающим глаза, а в перекрещенных на груди руках – клинки. Уилла ощутимо тряхнуло, когда он вспомнил облик медсестёр из Дома Исцеления.

Кладка из темного камня отполирована до блеска, она отражала свет горящих, но не чадящих и не испускающих никакой запах жаровен.

– Нам надо идти, – Шэдоухарт старалась держать себя в руках, но её, будто магнитом, тянуло вперёд.

Конечно, пришлось её немного осадить, напоминая, что тут поблизости бродит опасный некромант со свитой. И как бы ни была благосклонна к Шэдоухарт Шар, не следовало терять бдительность. Жрице пришлось согласиться и осторожно ступать по треснувшей лестнице, свод частично обрушился, задев и изуродовав одно из изваяний Госпожи Утрат. По бокам в нишах стояли огромные вазы из черного стекла с золотыми вставками, пустые и тяжелые, они молчаливыми стражами вздымались по обе стороны коридора. А дальше круглая дверь с символикой богини – темным шаром на потухшем небе.

Иша не знала, почему ей пришло на ум именно такое сравнение, но почему-то оно очень подходило этому месту. Она распахнулась сама собой, не успели они подумать, как станут открывать её, и механизм даже не заскрипел, не замер на полпути. И вот тут ожил паук.

Впервые за долгое время он подал признаки жизни, сжимая лапки на фаланге пальца чародейки. Большой зал, со множеством горящих светильников и изящной фигурой танцовщицы в самом центре встретил тихим гулом и едва заметной вибрацией под ногами. Вокруг длинных ног статуи будто застыла на ветру легкая ткань, показывая браслеты на лодыжках. Прикрыта лишь небольшая грудь и, как прежде – тяжелый шлем, закрывающий глаза. В одной руке, так же украшенной браслетами, танцовщица держала стилет, в другой – чашу. Длинные волосы, собранные в тяжелые косы опускались ей до бедёр. Острие клинка та направляла в эту самую чашу, то ли продолжая движения неведомого танца, то ли указывая, куда возложить подношение.

Стоило ступить за порог, как по залу разнёсся холодный, глубокий и совершенно бесстрастный женский голос:

– Воины Шар не должны попадаться на уловки. Недостойных ждут лишь потери.

– Это что? – удивился Уилл, первым отойдя от шока. – Шар?

– Да, – страстно выдохнула Шэдоухарт.

– И что должны значить для нас её слова?

– Важно, что они значат для меня, – высокопарно заявила жрица, подходя чуть ближе к постаменту и останавливаясь.

На полу виднелось два золотых круга, можно подумать, что это лишь ритуальный рисунок, но жрица не спешила их пересекать. Она осматривалась, оглядывалась на светильники, силясь уловить суть слов богини.

– Там дверь, – Лаэзель обошла статую по широкой дуге, справедливо ожидая подвоха и пристально глядя под ноги.

В противоположной части зала, действительно была ещё одна дверь, но та светилась печатями. Вряд ли её ставил волшебник, скорее клирик. Может, если бы Иша и попыталась просто её разбить, то всё вышло бы проще, но вряд ли на это хорошо посмотрит Шэдоухарт, злить и раздражать её не хотелось. Чего желала богиня – непонятно, но вряд ли она рада присутствию некроманта-миркулита в своих чертогах. В то же время, пускать шаритку дальше просто так не собиралась.

Посланник Лолт вёл себя очень красноречиво, вцепившись в палец Иши. Ему здесь не рады и, если попытается сойти с руки, то тьма мигом начнёт охоту.

– Ну и чего ты ждёшь? – спросила Лаэзель у застывшей перед статуей Шэдоухарт.

Жрица снова смотрела куда-то сквозь изваяние, вслушиваясь в неведомый другим голос. Соблазн воспользоваться силой паразита возрастал с каждым мгновением, никому не хотелось находиться под взором Шар дольше необходимого.

– Сила идёт от статуи, её надо достичь.

– Цк-ва! И это всё? – гитьянки сделала широкий шаг, вступила на золотую линию, и тут раздался взрыв.

Волна энергии отбросила воительницу на стену, впечатала так, что на гладкой поверхности остались царапины от её доспехов. Карлах подбежала, чтобы помочь ей встать, но гордая Лаэзель проигнорировала протянутую руку, хотя не сразу выровняла дыхание и поднялась.

– Ну что? Теперь мне впору смеяться над твоей ограниченностью? – издевательски пропела Шэдоухарт.

Лаэзель только вскинула голову и отвернулась, не желая опускаться до грубых оскорблений.

– И что нам делать? – поинтересовался вставший у стены Астарион. – Я ту дверцу не взломаю, даже если бы у меня имелись волшебные отмычки.

– Тьма, – ответила жрица. – Надо погасить светильники, только так воин Шар увидит истину, не оглядываясь на уловки света.

– И как нам это сделать?

– А вот в этом-то вся задача.

– Ну почему? Можно побиться о невидимую стену в поисках прохода, – он очаровательно улыбнулся Лаэзель.

– Ещё одно слово, отродье, и ты сам полетишь туда.

– Да перестаньте, – примирительно сказал Гейл. – Думаю, эти светильники не так уж и тяжело погасить.

Магические огни висели над самым потолком на толстых цепях, возможно, где-то находился механизм, который их двигал, но они боялись его использовать. Он мог или заржаветь или вообще активировать какие-нибудь ловушки, а может и вовсе быть обманкой. С шаритов станется защищать свой храм любыми способами.

– Боги, будто нам не хватало испытаний с Лунными Башнями, так теперь ещё и это.

– Думаешь, заслужить милость богини легко? – Шэдоухарт тоже отошла к одному из светильников.

– Я бы хотел поискать другой путь в склепе, но ты уже вряд ли согласишься туда подняться.

Жрица не стала отвечать, она посчитала это ниже своего достоинства.

Магическое пламя трепетало под потолком, и погасить его было довольно сложной задачей, а ещё приходилось аккуратно ступать, поскольку внешний круг препятствия занимал почти всё помещение, и приходилось в буквальном смысле ходить по стеночке.

Иша не придумала ничего умнее, как бросить в один из них шар темноты, он был достаточно большим, чтобы накрыть сразу парочку и тут же всё поглотил полумрак. Внешний круг загорелся фиолетовым сиянием, но с правой стороны нашелся разрыв, в который мог пройти один человек. Шэдоухарт тут же кинулась туда, но замерла, стоило заклятию угаснуть и снова сделать эту стену невидимой.

– Так, не шевелись! Похоже, надо закрыть тьмой только определённые светильники, – сказал Гейл, предупреждая от необдуманных действий.

Не хотелось даже думать, что станет со жрицей, если её начнёт метать между этими кругами, как куклу. Вряд ли шариты или сама Шар озаботится о том, чтобы её послушница легко отделалась после такого.

Как бы ни хотелось тратить силы на заклинания, но выбора у них большого не было. Светящуюся звёздным светом дверь надо открыть. Астарион, конечно подошёл к ней, но прикоснуться не решил. Замочную скважину, если она вообще имелась, закрывал плотный слой магии, и разглядеть её не представлялось возможным.

Иша, конечно, могла бы пустить в бой паука, чтобы насолить враждующим богиням, но что-то подсказывало, пока не стоит гневить ни Королеву Пауков, ни Госпожу Утрат. Появившийся из ниоткуда запах корицы заставил замереть на мгновение. То ли это предупреждение, то ли извинение за причинённую боль – не понять. Внутренний круг всё не проявлялся, Шэдоухарт с благоговением смотрела на статую, по иронии находясь прямо под «ударом» каменного стилета. Только через десять минут они смогли погасить нужные светильники так, чтобы комната погрузилась в ещё большую тьму.

Жрица не стала терять время и кинулась в проход внутреннего круга, чтобы положить руку на босые ноги богини. Неизвестно, как ответила ей Шар, да и сделала ли это, но круги рассыпались фиолетовым светом, магический барьер на двери пал, медленно гася светлячки звёзд.

– Иди, дитя, – снова раздался голос богини. – Пусть свет не обманет тебя.

– Да, моя Госпожа, я вас не подведу, – жрица спокойно отошла на пару шагов и неожиданно упала на колени.

– Да ты серьёзно? Сейчас?

Не то чтобы другие не разделяли мнение Астариона, молитва в данный момент выглядела крайне неуместно, но неизвестно, что ждало впереди, какие ловушки и загадки ещё оставили после себя шариты в этом странном и, похоже, грандиозном храме. Иша не сомневалась, это помещение – притвор, дальше их ждёт основной зал и она даже терялась в догадках, каким он будет.

– Идём, – безмолвная молитва не заняла много времени, но всё же замедлила их. Снова лестницы и всюду черно-фиолетовые цвета, статуи богини, потрескавшиеся и разрушенные. И вскоре они увидели трупы.

Такие же одежды, что и на Шэдоухарт – длиннополые рясы, а поверх них легкий доспех с символикой госпожи Утрат. Всё перекорёжено и заржавело, но тел было не так много, всего пять или шесть. Хотя, если когда-то Кетерик смог собрать целое войско тёмных юстициаров, то их тут должны быть десятки.

– Чувствуете? – спросил Уилл, который в этот момент ушёл вперёд.

Среди затхлости, пыли и каменной крошки стали чётко выделяться запахи гнили, разложения и… полевых цветов.

В потрескавшейся кладке между ступенями Карлах заметила робкие ростки ромашек и васильков. Всего по одному стеблю, но это означало, что догадка Иши правильная. Пропавшая часть Таниэля где-то здесь, и скорее всего в руках Бальтазара.

– Некромантии тут не место, – взъярилась Шэдоухарт, бросив беглый взгляд на цветочные побеги, и зашагала по лестнице быстрее.

Подъем был довольно долгим, но вскоре они оказались в главном зале храма. И надо сказать перед ними действительно предстало грандиозное зрелище. Впереди алтарь с горящими рунами, а за ним огромная статуя Шар в виде танцовщицы. Её слепой взор был направлен на вход, а вскинутая рука со стилетом нависала над гостями. Она приветствовала и угрожала одновременно.

Пол под ногами расходился в стороны, видимо, в противоположные крылья храма. Интересно, обычно прибежища шаритов скрыты и неясны, у них нет ни возможности, ни средств возводить такое великолепие своей богине. Но, похоже, когда-то Кетерик не скупился и был весьма щедр ради той, что заставила его забыть о боли утраты.

– Что вы тут делаете? – вместе с грубым голосом послышался и лязг проржавевшего металла.

Кто-то шел к ним нетвёрдой походкой и смрад смерти только усилился. Из неяркой темноты выглянули три фигуры, точнее три скелета с висящей на них тряпками одежде, а броня висела грудой хлама. После смерти эта ржавая амуниция стала им не по размеру.

– Кто вы такие? – грубый голос одного скелета сбивал с ног. Его глаза горели зеленным пламенем некромантии.

Иша и Гейл переглянулись, ощущая огромную силу, но она шла издалека, из глубоких залов храма. С их компанией разговаривал не сам скелет, а его хозяин, предпочитая не показываться на глаза. Ну, или он слишком тщеславен, чтобы общаться с кем-то лично.

– Что вы тут забыли? Убирайтесь!

– Это ты что тут забыл, костяная дрянь?! – возмутилась Шэдоухарт, не собираясь сдерживать праведный гнев. – Убирайся из владений Госпожи Ночи.

– А ну молчи, иначе…

Земля вдруг задрожала, с потолка посыпалось крошево, пол заходил ходуном, и казалось вот-вот готов расколоться. Ише даже показалось, что величественная статуя Шар, ухмылялась, глядя на них, а среди грохота камней слышался её снисходительный смех.

– Идиоты! Вы разбудили тени!

Тьма сгустилась, сконцентрировалась, собралась из углов, поползла щупальцами в разные части зала. Неподалёку закружились сферы, пульсируя исполинским сердцем. Им уже приходилось видеть подобную, друиды теней призвали нечто похожее, но вокруг сфер танцевал проклятый терновник, а не сила Шар.

Скелеты достали хлипкое оружие, которое уже давно нельзя использовать в настоящем бою, но не стали слепо нападать, а изготовились к обороне. И вот из сферы шагнула фигура. Одежду темного юстициара уже никто бы не спутал, разве что Шэдоухарт отказалась от громоздкого шлема-маски с символом Госпожи Утрат. Она почти ничего не видела в нём, а ходить по залитым тьмой землям с ограниченным обзором не желала. Но высунувшуюся фигуру это не смущало, поскольку шлем венчал пустоту.

Это был оживший доспех, воплощение воли Шар, затем выступил ещё один и ещё, изогнутые клинки покинули ножны, явно не чета ржавому недоразумению, которое осталось в руках скелетов.

Из сфер появлялись всё новые и новые воины, тени юстициаров, когда-то павших тут от рук Арфистов и друидов. Шэдоухарт попыталась приблизиться к одному из них. Пустой шлем склонился на бок, а потом сверкнул клинок. Жрица упала от чудовищной силы удара, видимо, эти существа не собрались никого щадить.

Тени юстициаров не разбирали своих и чужих, они просто видели угрозу во всех, кто осмелился переступить порог храма. Иша бросила огненный шар в темную сферу, она заколебалась, посветлела, но не погасла. На счастье тени защитников храма были привязаны к символике Шар и потому были материальнее собратьев снаружи, а значит и уязвимы, пусть и более смертоносны.

Взрыв разметал тройку бойцов, одна тень перестала двигаться, поскольку доспех раскололся об острые выступы необработанной скалы, отлетел шлем, повалились сапоги, а доспехи упали нелепой грудой металла. Больше этот боец не поднимался.

Остальные, гремя покорёженным металлом, вставали, хоть и медленно. Карлах кинулась вперёд, раскидывая ещё больше и нанесла удар огненным топором, разрубив сферу надвое. Та разве что не развалилась и не пала ровными половинками. Еле шевелящиеся скелеты быстро упали под ударами клинков. Но ими уже занялась Лаэзель и Гейл. Заряды молнии сковывали металл, не давая существам двигаться, а гитьянки, так соскучившаяся по доброй драке, просто перерубала символику на доспехах, ослабляя защитников Шар и лишая их поддержки богини. Судя по её улыбке, она вымещала на них скопившееся раздражение на Шэдоухарт.

Уилл же побежал к третьей сфере, его рапира засияла адским пламенем, а Астарион нацелил арбалет с горящим огнём кристаллом, но тут послышался вой. Это был пробирающий до костей вопль, а потом и грудной удивлённый возглас Шар.

Последняя и всё ещё яркая сфера, лопнула мыльным пузырём, разлетевшись на рваные лоскуты темноты, завертелась в вихре над головой тени. Иша застыла, глядя на уже почти материальную фигуру души, а потом всё что осталось от сферы рвануло к ней. Он выгнулся, будто живой, но не издал ни звука, никто не шевельнулся, побоявшись атаковать. Все уже знали кто это, и никто не понимал, как нападение на него отразится на Ише.

Фиолетовый свет вошёл в глаза, проник в шею, нарастая новыми элементами тела, создавая последние штрихи фигуры. Золотые вставки появились на плечах, мелкими чешуйками блестя в свете фиолетовых жаровен, все тело теперь покрывало нечто слабо напоминающее тунику с кожаными вставками, скорее хаотичное наслоение лоскутов, где блестели золотые чешуйки, закрывая всё тело. Голову скрыл капюшон, наползая на половину маски, только теперь в прорезях глаз виднелась не чернота, а сумрачный фиолетовый цвет Шар.

Цвет её теней.

– Вор! – воскликнула Шэдоухарт и хотела уже напасть, но её вовремя перехватил Уилл.

Вероятно, жрица не ощущала или просто не хотела ощутить ту опасность, которая теперь исходила от тени. А вот Иша чувствовала, как связь с ней истончилась, она терялась, отсекалась. Дроу хотела ухватить эту ослабшую нить, но тяжелое дыхание помимо воли вырвалось из горла, внутри всё кололо тысячами раскалённых иголок, будто из неё выдирали нечто значимое. Паук Лолт неожиданно нагрелся, и снова в голове прозвучал грудной смех.

Иша смотрела на тень, не видя ни лица, ни взгляда, и не могла понять, чувствовала теперь эта душа хоть что-то. Осталось теперь от неё хоть капля того, кем она была раньше или всё окончательно поглотили тени и тьма. Но он точно смотрел на неё, зарычал, когда ощущение раскалённых игл дёрнуло в груди, заставив потерять дыхание на мгновение и упасть на колени.

Последний взгляд, туман темноты и тень исчезла, окончательно отсекая связь. Она теперь свободна, больше ей не надо следовать за ней по пятам. Она получила последнее, возможность свободно ходить, где ей вздумается, подло украв силу в храме покровительницы.

Шэдоухарт пылала гневом, но прежде, чем смогла произнести хоть какое-то проклятие на голову Маска и его танцора, услышала глубокий и такой знакомый голос:

– Вор. Держи вора.

А затем под сводами храма раздался громкий, издевательский смех Госпожи Ночи.

Богиня тьмы отнюдь не гневалась на проделку посланника Маска. Похоже, он смог её впечатлить.