На ощупь Поттер оказывается камнем покрытым кашемиром. Теплой скалой, укрывающей от порывов ветра и поддерживающей в вертикальном положении. Одна половина Пэнси прекрасно осознает, что она обнимает его, утыкаясь носом в солнечное сплетение. Другая все еще в ужасе, сковывающем все тело.

Поттер пахнет кофе, табаком и чем-то неприятно щекочущим нос. Пэнси несколько раз морщится, выдыхает, надеясь, что отпустит, но в конце концов отстраняется и громко чихает. Дважды.

— Простыла?

Спрашивает Поттер, поднимая воротник ее куртки.

— Вряд ли.

Качает головой Пэнси. Ее взгляд падает на обтянутую джемпером грудь, прямо перед лицом.

— Ты что котят с деревьев снимал?

Она вытягивает руку и снимает с Поттера пару коротких коричневых шерстинок.

— Что-то вроде того. — Как-то глухо отзывается он, смотря на шерсть так словно она чей-то отрубленный палец.

Пэнси еще раз чихает и оттряхивает руки.

— Дай угадаю, — усмехается Поттер, — у тебя аллергия на кошек?

— Ну просто чудеса дедукции. — Закатывает глаза Пэнси, переминаясь с ноги на ногу, и бросает полный опаски взгляд за его спину. — Может быть нам стоит…

Поттер смотрит в том же направлении, жестом подзывает ближе и обхватив за талию с почти неслышным хлопком аппарирует.

В комнате темно, но света фонарей с улицы хватает, чтобы различить смутные очертания предметов. Большой диван, софа, пара кресел, журнальный столик и бар у стены. В камине теплятся угли. Дверь открыта в бездну коридора. Запах воска для мебели соседствует с вонью фабричного дыма, который они принесли с собой.

Рука Поттера все еще на ее талии, но уже не прижимает, а скорее поддерживает. В этот раз перемещение проходит значительно легче. Голова лишь слегка кружится. Пэнси делает шаг назад и Поттер зеркалит ее движение.

— Синдром спасителя. — Тихо повторяет она его вчерашние слова, фыркая. — Синндром… аха… гребебанного спасителя… ахаха…

Пэнси пытается остановить смех, чувствуя, как из глаз уже текут слезы.

— Стоило Избранному показаться на горизонте, — она обхватывает руками живот, сгибаясь пополам, — и я, блять, превратилась в девицу в беде. — Диван неожиданно оказывается очень близко и Пэнси плюхается на него выбивая облачко пыли и не прекращая истерично смеяться. — Я что слишком часто туфли на стол ставила. Ахаха…

Рядом опускается колено Поттера, и он нависает сверху, протягивая небольшой флакон.

— Пей! — Тон не предусматривает отказа.

— Какой страшный. Аха…

Пэнси крепко обхватывает пальцами стекло и залпом опрокидывает в себя пахнущую мятой жидкость.

«Умиротворяющий бальзам.»

Отпускает почти мгновенно.

«Работа мастера.»

Поттер садится рядом, вытягивая ноги и откидывая голову на спинку.

— Как ты нашел меня? — Спрашивает Пэнси через несколько минут, наполненных звуками их дыхания и звенящей тишиной в голове. — Следящие чары?

— Нет. — Поттер достает из кармана комок чего-то черного и вкладывает это ей в руку. — Заклинание поиска.

Пэнси сжимает пальцами невесомую ткань и откидывает на столик.

— Возможно. — Она вытягивает ноги подражая Поттеру и поворачивает голову на бок, чтобы видеть его лицо. — Радиус их действия пара километров, в зависимости от силы волшебника. Допустим ты невероятно силен и можешь расширить их до пяти.

— Семи. — Поправляет Поттер, закрывая глаза.

— Семи. — Не спорит Пэнси. — А от Лондона до Коукворта несколько графств. Скажешь случайно оказался поблизости с моими чулками в кармане.

— Это допрос, аврор Паркинсон? — Ехидничает Поттер, шевеля только губами.

— Любопытство. — Парирует она.

— Винс принес записку от Тео. — Сообщает Поттер так просто как будто в произносимом им нет ничего странного.

— Винс, в смысле Винсент? Филин? — Пэнси аж подскакивает на диване заглядывая в лицо собеседника.

— Ну уж точно не покойный Кребб. — Вздыхает Поттер даже немного разочарованно, как преподаватель, выслушивающий крайне хреновое оправдание о пропавшем эссе.

— Теодор Нотт отправил к тебе своего филина, чтобы сообщить что я прячусь в подвале соседнего дома от… — Пэнси сдвигает брови к переносице. — Кто это, кстати, был?

— Ирландцы, я думаю, судя по акценту. — Поттер все так же изображает говорящую голову. — Там был кто-то по имени Ричи?

— Был. — Осторожно отзывается Пэнси.

Диалог для нее стремительно теряет связь с реальностью.

— Тогда точно они.

Пэнси пытается собрать пазл из имеющихся деталей.

«Поттер, Винс, Тео, Коукворт, ирландцы, зелье, Ричи…»

Ничего не сходится. Кусочки от совершенно разных картинок. Несовместимых. Параллельных.

— Ты называешь Тео по имени. — Озвучивает она очевидное.

— Ну да. — Тихо отзывается Поттер. — Люди иногда так делают. Не мы с тобой, конечно. Нет, для нас такое под запретом.

— Я не о манерах. — Раздражается Пэнси. — Ты, Гарри Поттер, Герой магической Британии, — она игнорирует то, как его передергивает, — Избранный и так далее и тому подобное, называешь по имени сына пожирателя, который ведет явно не законопослушную жизнь и, один Мордред знает что, разрабатывает для каких-то ирландских отбросов! — Восклицает излишне громко. — Ты знаешь где он живет, знаешь как зовут его филина и… Мерлин… Отводящие чары… Тео бы не смог их поставить. — Пэнси задирает рукав куртки и просовывает руки под тонкую цепочку браслета. — Не с такой побрякушкой.

— Какой ты там была в списке успеваемости? — Задает совершенно неожиданный вопрос Поттер.

— Шестой. — Отвечает Пэнси на автомате.

— Заметно. — Поттер медленно выдыхает. — Нотт живет в доме Снейпа, который по завещанию принадлежит мне, точно так же, как этот особняк. — Рот Пэнси сам собой открывается. — И, конечно, все чары, наложенные на тупик, не только сам дом, мои. Если тебе интересно, из-за чего тебя сегодня могли убить, то Тео работает над улучшенной формулой оборотки, которая была бы устойчива к «гибели воров». И я настоятельно не советую тебе еще раз появляться в Коукворте, на животных Обливиэйт действует херово. Будет жаль если Цер решит тобой отобедать.

— Поттер все это какой-то бред. — Пэнси трет виски, начиная думать, что просто сходит с ума, и садиться боком, уставившись на символ порядка и правосудия. — Те люди и Тео они же преступники.

— Ирландцы — бесспорно. Тео скорее в серой зоне. — Поттер приоткрыл один глаз и повернул голову в ее сторону, перекатив по спинке.

— Ты ловишь таких людей. Ежедневно. И сажаешь в Азкабан. — Убеждающим тоном слово за словом произносит Пэнси. — Ты капитан аврората.

— Нет.

Одно слово. Всего три буквы и мир запутывается еще сильнее.

— Я в состоянии понять кто передо мной. — Огрызается Пэнси. — Если кто-то розовый с пяточком и хрюкает — это определенно свинка. А если в алой мантии со значком и при командном тоне — то, вот полюбуйтесь, аврор Поттер.

По лицу упомянутого расползается широкая улыбка и бархатистый смех разливается в комнате.

— Ты только что сравнила меня с хрюшкой?!

Проржавшись, Поттер широко зевает и встает, оглядываясь через плечо.

— Я капитан спец отряда, подчиняющегося министру напрямую. — Его взгляд тяжелый, а тон снова типично аврорский. — Наши… Мои методы, скажем так, экспериментальные и порой немного…

— Слизеринские? — Вставляет Пэнси и наконец-то нащупывает ключевой кусочек головоломки.

Она еще не видит всего рисунка, однако основные мотивы определенно прослеживаются.

— Можно сказать и так. — Кивает Поттер. — А теперь ужинать и в кровать.

Глаза Пэнси распахиваются сами собой от столь неоднозначной формулировки.

— Что?

— Говорю, что было бы неплохо поесть и выспаться. — Хитрый прищур и вздернутый уголок губ Поттера указывают что он не только заметил ее замешательство, но и догадался о причине.

«Деформация. У меня опреленно «проф»деформация.»

— Но…

— Паркинсон, — и снова в голосе вселенская усталость, — я, Тео и ирландцы — это все очень длинная, запутанная и скучная история. И, прости, я не горю желанием ее рассказывать. Мне это не нужно. Тебе тоже. Тео и подавно. Забудь, как страшный сон все что видела и слышала. — Поттер выходит в коридор и Пэнси ничего не остается кроме как следовать за ним. — И я буду просто счастлив, если в благодарность за спасение, ты хотя бы пару дней не будешь находить приключений на свою задницу, а отсидишься здесь.

Руководствуясь частично многолетней привычкой, а частично действительно искренней благодарностью Пэнси прислушивается к Поттеру и на следующий день прокрастинирует бродя по дому, лениво пролистывая книги в библиотеке и совершая набеги на холодильник, где находится на удивление вкусная еда.

Поттер с утра ожидаемо отправляется на работу, передав через эльфа очередной комплект одежды, на этот раз состоящий из зеленой футболки и серых штанов. По мнению Пэнси этот идет ей больше, чем вчерашний, волшебным образом испарившийся ночью. Белья снова не наблюдается.

К вечеру не обследованными остаются только четыре комнаты. В спальню самого Поттера, несмотря на по-прежнему приоткрытую дверь, Пэнси заходить опасается, закономерно предположив, что там наверняка стоит сотня охранных чар. Красноречивое ворчание эльфа из комнаты с надписью «Р.А.Б.» сообщает о том, что и это помещение лучше обойти стороной. На третьем этаже, почти под самой крышей, Пэнси обнаруживает еще одну явно не тронутую никем спальню. Бордово-золотые тона, преобладающие в интерьере, выдают в хозяине гриффиндорца, безошибочно указывая на Сириуса Блэка. Четвертой становится, должно быть кабинет Поттера, чья дверь не просто заперта, а попросту не имеет ручки.

В остальном дом оказывается стандартным магическим жильем, состоящим из множества спален, трех гостиных, двух, если считать Поттеровский, кабинетов, столовой, кухни, музыкальной комнаты и лаборатории в подвале. В какой-то момент Пэнси даже чувствует себя как дома, скользя пальцами по клавишам расстроенного рояля. Но это быстро проходит, как только она ловит свое отражение в первой попавшейся стеклянной поверхности.

Мысли сами собой движутся в направлении бравого (не)аврора, его очевидной связи с Ноттом и того факта, что за восемь лет здесь так и не завелась миссис Поттер. Пэнси помнила, как бесновалась пресса, когда на Рождество девяносто девятого стало очевидным, что ни одна из звездных пар героев войны не прошла проверку мирной жизнью. Тогда пророчили что в конце концов Поттер женится на Грейнджер, припоминая их роман времен кубка трех чемпионов. Пэнси не разделяла всеобщей уверенности, скорее склоняясь к их воссоединению с Уизлеттой или на крайний случай победу одной из особо настойчивых поклонниц, вроде Ромильды Вейн. Вот уж чего точно никто не мог предположить восемь лет назад, так это того, что самый завидный холостяк так и останется холостяком.

«И куда только смотрят девицы.» — Думала Пэнси перебирая многочисленные баночки с чаем, сидя на столешнице.

Глупо было отрицать что Поттер отличная партия.

«Чисто гипотетически».

Еще довольно молод, богат, известен, капитан собственного отряда в двадцать шесть в конце концов. Полукровка, но всем уже давно плевать на чистоту крови. Да и чисто внешне отторжения не вызывает.

Пэнси вспоминала какими крепкими чувствовались мышцы под тонкой тканью джемпера, сильно и равномерно стучало сердце совсем рядом с ее ухом, уверено лежала на ее талии большая ладонь и обманчиво мягко звучал в темноте его голос.

«Поттер определенно привлекателен. Со среднестатистической точки зрения, конечно же».

Будь Пэнси кем-то другим, кем-то без ее происхождения и прошлого, она бы возможно дала Поттеру шанс.

***

Гарри же мыслям о Пэнси не дает просочиться в голову до самого обеденного перерыва, когда на пороге его кабинета появляется Криви, на зависть бодрый и с раскрасневшимися щеками.

— Деннис, скажи, что у тебя есть имя.

— Лучше, сэр. У меня есть еще и адрес.

Пока Криви идет к столу, Гарри накладывает запирающее и заглушающее. Авроры ничем не лучше светских сплетниц и совершенно незачем привлекать их внимание к тому, как часто и грубо их коллеги вторгаются в чью-то частную жизнь.

На протянутом пергаменте две строчки:

«Даррен Харрис,Ривер Гранд, 17»

— Есть что добавить? — Гарри поднимает глаза на Денниса.

В меры предосторожности его отряда входит держать особую информацию внутри собственного разума, надежно скрытую под щитами окклюменции и парой особо хитрых заклятий памяти.

— Он обычный клерк. Закончил Хогвартс в восемьдесят девятом. Работает здесь в министерстве на восьмом этаже в отделе международных перемещений. Иногда берет взятки. В основном за ускорение получения порт ключей. В крупных скандалах замечен не был, как и в отношениях, что странно. Булстроуд уверена, что Паркинсон встречается именно с ним. — Пожимает плечами Криви. — Живет в новом магическом районе. Состоит в радикальной партии, той, что в прошлом году призывала отказаться от услуг эльфов в Хогвартсе.

Гарри барабанит пальцами по столу, строя сценарий предстоящей беседы.

— Спасибо Деннис. Дальше я сам.

Криви переминается с ноги на ногу, не спеша уходить.

— Сэр, — наконец-то решается заговорить, — поговаривают у нас новое дело.

— Не новое и опасное. — Отрезает Гарри, взглядом давая понять, что большего не скажет. — Если нам повезет, присоединишься к нему на следующем этапе. Сколько там осталось от твоей стажировки?

— Шестьдесят три дня, сэр. — Рапортует Деннис.

— Вернемся к вопросу через шестьдесят четыре. — Дергает уголками губ Гарри в гримасе, больше напоминающей инсульт чем улыбку.

В Ривер Гранд он прибывает за десять минут до окончания рабочего дня в основных подразделениях министерства. Этого как раз хватает для того, чтобы найти нужный дом и занять наблюдательную позицию у соседнего.

Район абсолютно ничем не примечательный, стандартный для новой застройки. В таких обычно живут пижоны, занятые в основном тем что перекладывают бумажки в комфортных офисах, на выходных играют в крикет на своих идеальных лужайках, и раз в месяц посещают скучнейшие заседания обсуждая затянувшиеся послевоенные реформы, при этом не имея ни малейшего понятия о том что же эта война из себя представляла на самом деле. Гарри полагает что Харрис именно такой человек.

От точки аппарации по улице неспешно расходятся люди, здороваясь и перекидываясь дежурными фразами. У дома 16 высокая худая женщина, неуловимо напоминающая Петунью Дурсль, склоняется к мужу оставляя на щеке чопорный поцелуй. Гарри кривится. Лицемерность картины хрустит на зубах как песок. Ему так и представляется как эта парочка сядет ужинать за идеально накрытый стол, где будет рекомендованное целителями количество мяса и овощи на гарнир. Они будут говорить о погоде, обсуждать соседей и коллег, осуждающе качая головой в нужных местах и морща губы. Потом отправятся спать в кровать с сотней подушек и подушечек, обязательно облачившись в пижамы, застегнутые под горло. Возможно, совершат «соитие» с целью зачатия следующего поколения. И так будет происходить день за днем, год за годом, пока однажды не закончится парой могил со стандартными серыми надгробиями и слащавыми фразами о порядочности и вечной любви.

Именно таким Гарри Поттеру представляется ад. Тем не менее он достаточно самокритичен, чтобы признавать, что это с ним что-то не так, а вовсе не с людьми его окружающими. Возможно, сказалось детство, или семь лет игры в салочки в Волдемортом с последующей смертью и воскрешением, а может лицезрение всех возможных человеческих пороков во время службы. Одним словом, поводов поехать мозгами у него было предостаточно. Его карта у целителя разума, посещай Гарри такого, была бы толще истории Хогвартса.

От группы беседующих на тротуаре мужчин, отделяется один, одетый в темно синий костюм и направляется к дому номер 17. Гарри разглаживает на груди аврорскую мантию, придает лицу наиболее располагающее собеседников выражение, достает из кармана свернутые листы бумаги и аппарирует на газон в десяти метрах от раскидистой груши под которой стоят, появляясь в громким треском.

Улица застывает в немой тишине. Все взгляды мгновенно обращаются к нему. Пара мгновений на узнавание и рябью на воде расходятся шепотки. Гарри кивает пере знакомых, которых замечает у белоснежного почтового ящика и ритмичным шагом направляется к хозяину лужайки, в чьих глазах опасение борется с раболепием.

Гарри с трудом удерживается от того, чтобы не закатить глаза и извлекает из рукава свою самую ненавистную карту — Избранного.

— Мистер Харрис. Я…

— Вы Гарри Поттер. — Заканчивает за него Даррен, нервно улыбаясь. — Вас невозможно не узнать.

«Как по нотам.»

— О, благодарю. — Гарри делает вид, что смутился, потакая имиджу простоватого и немного неуверенного в себе парня, которым его так любят выставлять газетчики. — У меня к вам несколько вопросов о вашей девушке.

Харрис мгновенно меняется в лице, бледнея и тяжело сглатывая.

— Пройдемте в дом.

В конце концов выдавливает он, нервно сжимая ручку кожаного портфеля, и очень быстро уходит.

Гарри не спешит. Он идет достаточно быстро чтобы не рисковать остаться за захлопнутой дверью, однако и так, чтобы дать рассмотреть и узнать себя каждому находящемуся на улице.

Интерьер дома поражает Гарри. Он не подает вида, но внимательно рассматривает утонченную мебель из дорогих сортов дерева, легко просматривающуюся через арку ведущую в гостиную. Пол покрыт мягкими коврами. На кухонном столе стоит изящная ваза, цветы в которой немного завяли. Обстановка навевает воспоминания о Малфой-мэноре, хотя Гарри и побывал там не в лучшие дни поместья, и совершенно не соответствует ни этому району, ни этому мужчине.

— К сожалению мне нечего рассказать вам. — Харрис оборачивается, перегораживая телом коридор, едва замок на двери щелкает, отрезая их от внешнего мира. — У меня нет девушки.

«И именно поэтому ты утащил меня с улицы.» — Ухмыляется про себя Гарри, разворачивая зажатый в ладони лист.

— Наверное вышла какая-то ошибка. — Взгляд устремлен в написанные Криви строки. — Вам знакома мисс Пэнси Паркинсон? — Гарри умышленно произносит имя медленно, словно узнал его совсем недавно. Он поднимает взгляд и пару раз хлопает ресницами имитируя растерянность.

— Пэнси была моей девушкой. — Нехотя произносит Даррен стискивая зубы. — Больше это не так.

Гарри сочувствующе склоняет голову, давая словам осесть в воздухе.

— Мне очень жаль, мистер Харрис, но мне все равно требуется уточнить у вас некоторую информацию.

Даррен вздыхает, и, наверное, это должно выглядеть как смирение, но выходит у него скорее нервно и нетерпеливо.

— Пройдемте на кухню.

Наконец говорит Харрис, откладывая портфель на консольный столик, где Гарри замечает расческу с перламутровой ручкой. Вопреки законам гостеприимства чая ему не предлагают.

— Что вы хотите знать?

«Любой другой человек бы в первую очередь поинтересовался все ли в порядке с его, пусть и бывшей, девушкой.»

— Мисс Паркинсон проживала с вами? В этом доме? — Начинает Гарри с наиболее нейтрального вопроса.

— Да. — Отвечает Даррен, бросая взгляд на нежно-кремовые розы, грустно свесившие бутоны к столу.

— Она контактировала с кем-то из бывших одноклассников? — Очередной вопрос-ограничение. Гарри умышленно загоняет собеседника в заранее выстроенные рамки.

— Мне об этом ничего не известно. — Харрис прищуривает глаза и желваки на его щеках едва заметно дергаются.

«Сейчас он пытается понять во что влезла Паркинсон и как это скажется на его репутации и карьере.»

— Возможно с бывшим женихом, — Гарри делает вид, что ищет имя в документах, — Драко Малфоем?

Харрис вздрагивает. Имя Малфоев еще долго будет синонимом тьмы.

«И вот теперь его поглощают сомнения, не использовали ли его в каких-то сомнительных схемах.»

— Боюсь у меня нет ответа на этот вопрос. — Идет по тонкой грани Даррен, стараясь обезопасить себя. — Мы редко выходили в общество. Домой гостей не приглашали. Я предпочитаю отдыхать в тишине и одиночестве.

Помня школьные годы и будучи знакомым с «новой» Паркинсон, Гарри не может предположить, как могут сочетаться в одном помещении она и тишина. Почему-то воображение упорно рисует картинку чем-то похожую на его роман с Асторией.

— Прекрасно понимаю вас, мистер Харрис. Министерство порой сводит с ума. — Немного сбавляет он напряжение перед финальным броском. — В доме остались какие-то вещи мисс Паркинсон?

Даррен хмурится.

«Что бы он не предполагал до этого, теперь он думает о худшем.»

— В чем именно она обвиняется?

«Худшем для себя конечно же.»

— Я не могу разглашать подробности расследования. Однако, — Медленно произносит Гарри, впиваясь взглядом в паникующего мужчину, — вы наша единственная ниточка, если мы не сможем найти саму мисс Паркинсон.

— К сожалению, ее вещей у меня нет. — Неумело лжет Харрис. — Расставание было тяжелым, и я… избавился от них.

— Что ж… — Гарри качает головой. — Тогда мне придется действовать согласно протоколу и пригласить вас на официальную беседу в аврорат. Скажем завтра в половину второго. — Он встает, направляясь в коридор, но у двери в кухню оглядывается. — Мне очень жаль, но это единственное свободное время у майора Робардса.

Момент, когда до Даррена доходит весь масштаб предстоящей катастрофы хорошо заметен. Его глаза в панике расширяются, а зрачки начинают бегать из стороны в сторону. В половину второго атриум министерства набит возвращающимися с обеда магами, каждый от большого начальника до самой мелкой сошки будут лицезреть его путь в кабинет для допросов. Если это и не положит конец его карьере, то точно отбросит ее на несколько лет назад.

— Постойте, — восклицает за спиной Харрис и Гарри требуется усилие, чтобы скрыть торжествующую улыбку, — возможно в ее комнате что-то и осталось.

— После вас.

Даррен ведет его на второй этаж, но почему-то игнорирует открытую дверь в большую светлую спальню, проходя дальше по коридору к угловой комнате, в которую едва помещается односпальная кровать, двустворчатый шкаф и комод. На искреннее замешательство Гарри он говорит что-то про храп и что пинается во сне.

Комната выглядит так как будто ее хозяйка просто спустилась на кухню, но никак не отсутствовала несколько дней. Небрежно брошенная на кровати книга заложена тюбиком туши из расположившейся рядом косметички. Один из ящиков комода не задвинут до конца, из него выглядывает клочок кружева с игривым розовым бантиком. На дверце шкафа небрежно висит полотенце. Почти у самого порога валяется пара туфель на высоком каблуке.

Гарри оборачивается, смотря на застывшего за спиной хозяина дома в немом вопросе.

— Я надеялся, что она вернется. — Снова лжет Даррен.

— Я вас понимаю, мистер Харрис. Нелегко поверить, что любимый человек тебя оставил. — Бросает ему кость Гарри, надеясь, что его обмусоленная во всех газетах история с Джинни сыграет свою роль.

— Спасибо, аврор Поттер. — Играет Даррен хреново, но зато до самого занавеса. — Надеюсь вы простите мне мою маленькую ложь.

«И как она с ним жила?»

— Конечно, мистер Харрис.

Спустя полчаса и опустошив ту маленькую комнату полностью, так как не знает какие вещи принадлежат Паркинсон, а какие ее слизняку-бывшему, Гарри покидает Ривер Гранд. Даррен провожает его облегченным выдохом и отсутствие каких-либо возражений относительно изъятого имущества.

У двери Гриммо 12 Гарри медлит, задумываясь о том по ту ли сторону Паркинсон, или снова ушла, ведомая гордостью. В доме тихо, но это еще не ответ. Обнаруживающее, как и вчера, отвечает лишь одним огоньком на втором этаже. Гарри усмехается сам себе, отправляя на крючок мантию и оставляя сумку у подножия лестницы.

Кухня встречает его ароматом бергамота и шоколада. Чайничек, стоящий на столе горячий, а кружка рядом именно та из которой он пил позавчера.

— Паркинсон?!

Кричит Гарри оглядываясь на дверь в коридор.

— Ну и зачем ты так орешь?

Звучит с совершенно другой стороны, от сквозного чулана, ведущего на задний двор.

В три шага преодолев расстояние до выхода Гарри замирает, не зная как реагировать.

Паркинсон лежит на полу в открытом дверном проеме. Половина ее тела, находится снаружи на ступеньках крыльца. Вторая соседствует с банками фасоли и зеленого горошка стоящими на полу. А сверху с улицы стелется морозный туман.

— Я решил, что ты ушла.

Получается скорее недоуменно, чем строго. Гарри подходит, ближе заглядывая в перевернутое лицо. Его ботинки находятся в сантиметрах десяти от рассыпавшихся по полу черных волос.

— Я догадалась.

Флегматично отвечает Паркинсон, продолжая смотреть на него снизу вверх и не делая попытки подняться.

— Ты заварила мне чай? — Гарри приподнимает одну бровь.

— Так точно аврор Поттер. — Продолжает она тем же безразличным тоном.

На секунду Гарри опешивает и просто смотрит вниз, внимательно разглядывая Паркинсон от макушки до… огромной кружки в которой плавают розовые зефирки. Запах шоколада становится гуще, а воздух вокруг холоднее.

— Тебе лучше встать с пола. — Гарри отходит назад, возвращаясь к столу. — Что вообще ты там делала?

— Смотрела на сад? — Слышится из-за угла. Судя по звукам, Паркинсон все-таки решает последовать совету. — Воздухом дышала, Поттер. Твой дом конечно милый, но через какое-то время…

Гарри возвращается к чулану с чаем.

— Становится нечем дышать?

Паркинсон кивает.

— Во многих старых поместьях так же. Осадок темной магии, наверное. — Она тянется к своей кружке. — Но здесь, воздух как будто не движется вовсе.

Гарри понимает, о чем она говорит. Именно поэтому в его спальне окна всегда распахнуты настежь, если позволяет погода. С наступлением холодов это становится проблематичным.

Миновав возвышающиеся с обеих сторон полки, он садится на крыльцо рядом с Паркинсон, вытягивая ноги через две ступеньки. Она же наоборот прижимает их ближе, стараясь занимать как можно меньше места.

«Как ненужный ребенок.»

Они сидят в тишине, грея руки о напитки и смотря на заросший двор. Гарри погружается в почти медитативное состояние, ради которого он и придумал себе этот ежедневный ритуал с чаем. Первое время, пока он не научился оставлять работу за дверью, у него не получалось полноценно отдохнуть, что в итоге привело к бессоннице и злоупотреблению бодрящими зельями с алкоголем. Пришлось обзавестись новыми привычками и выстроить границу между профессиональным и личным, пусть во вторую категорию и попадало совсем немного. Получилось не идеально, особенно после создания отряда, зависшего на самом рубеже понятий, однако это помогало.

Со стороны Паркинсон слышится недовольная возня. Повернувшись Гарри видит странную картину, она так и эдак наклоняет кружку, гипнотизируя оставшиеся там зефиринки так словно те наносят ей личное оскорбление, прилипнув к дну.

Гарри призывает из кухни ложку, просовывая ее в сжатые на ручке пальцы Паркинсон. Она пару секунд переводит взгляд с него на ложку и обратно, но в конце концов пожимает плечами и отправляет в рот строптивую сладость.

— А ведь когда-то я могла бы просто приказать им запрыгивать ко мне в рот. — Печально произносит Паркинсон после второй ложки.

— Насколько сильно тебе ее не хватает? — Спрашивает Гарри, получая в ответ недоуменный взгляд. — Магии? — Взгляд преобразуется в раздраженный. — У Тео было несколько крупный выбросов. Последний в апреле чуть не стоит ему руки.

— Я не знала. — Охает Паркинсон, забывая про лакомство.

— Мало кто знает. — Приободряет ее Гарри. — Однако я спрашивал о тебе. За восемь лет твой браслет так ничего и не зарегистрировал.

— Откуда ты… — Она качает головой. — Ну конечно… А я думала это Грейнджер плохо спит если чего-то не знает.

— Так и есть. — Усмехается Гарри. — Даже не представляешь как это порой раздражает. Но я не из праздного любопытства спрашиваю. Ваши браслеты, по сути, экспериментальная магия, думаю никто до конца не знает как они работают и какие возможны последствия. И не то, чтобы кто-то хотел знать.

— Кроме тебя. — Уверенно говорит Паркинсон, возвращаясь к зефиру.

— Кроме меня, Гермионы и Тео. — Соглашается Гарри.

— Расскажу если ты… — Она обводит глазами заросший двор. — Объяснишь мне что здесь делают два куста роз Пристин.

«Да ей бы самой в аврорате работать.»

— Хорошо. — Гарри не понимает зачем ей это, но обмен информацией привычная для него практика.

— У меня действительно не было ни одного выброса за все это время, хотя магия определенно при мне. — Паркинсон оставляет ложку в кружке и вытягивает вперед руку. Она сосредоточенно смотрит на свои пальцы и через некоторое время с них слетает пара искр.

— Ты владеешь беспалочковыми? — Гарри удивлен. — Ты просто выводила магию?

— Что? Нет. — Паркинсон опускает глаза и помешивает растаявшие зефиринки, превращая их в кашу. — Это все что я могу. Даже когда злюсь. Даже в ситуациях, когда была бы рада выбросу.

Последнюю фразу она произносит очень тихо и Гарри снова возвращается мыслями к версии с домашним насилием.

— Быть может я не такая уж сильная ведьма, как воображала? — Тем временем продолжает рассуждать Паркинсон, доедая зефир.

— Или обладаешь лучшим контролем чем многие. — Предлагает свою версию Гарри.

— Или… — Она отставляет пустую кружку. — Что с цветами?

— Как ты вообще поняла, что это розы? Эти кусты все абсолютно одинаковые без листьев. — Гарри уже в который раз поражает ее внимательность.

— Возможно для тебя это и так. Но я росла рядом с этими цветами. Нарцисса была влюблена в сорт Пристин. Они несколько лет стояли в мэноре повсюду. — Паркинсон смотрит на покрытые шипами ветки, словно ждет что они вот-вот зацветут.

Гарри не задает ни один из крутящихся в голове вопросов, полагая что помолвка с Драко и ее разрыв, не самая удачная тема для беседы.

— Их посадила Астория.

Паркинсон поворачивается к нему с точно с таким же лицом, как и вчера вечером, когда они говорили о Тео.

— Астория? Астория Гринграсс? — Гарри кивает. — Сколько в твоей жизни слизеринцев и где, дракл их забери, Грейнджер с Уизли?