Жена Тяньлан-цзюня чувствует себя плохо. Шэнь Цинцю лечили целители Тяньлан-цзюня, но его целители — демоны, и, возможно, они некомпетентны, когда дело касается людей.

Потому что иначе Шэнь Цинцю не был бы таким тихим и безразличным. Шэнь Цинцю не был бы таким послушным.

Шэнь Цинцю лежит в постели Тяньлан-цзюня без жалоб, что было бы первым делом, если бы он был здоров. Прошло уже несколько дней, а Шэнь Цинцю все еще ужасно бледен и лишен энергии. Он спит долгие часы, нахмурив брови. Он горит в лихорадке, сильно горит.

(Хотя на самом деле Тяньлан-цзюнь считал, что заклинатели более выносливы. Может быть, он неосознанно пренебрег Шэнь Цинцю в очередной раз?)

Чжучжи-лан тоже обеспокоен тем, что помогает Тяньлан-цзюню заботиться о Шэнь Цинцю.

– Цзюньшан, — тихо говорит Чжучжи-лан однажды, склонив голову, не желая встречаться взглядом с Тяньлан-цзюнем. – Возможно... нам следует вызвать целителя из секты Шэнь-фэя помочь ему.

Людям нельзя доверять. Это прекрасно понимали и Тяньлан-цзюнь, и Чжучжи-лан.

Ну, Шэнь Цинцю можно было доверять. В каком-то смысле. Тяньлан-цзюнь теперь прекрасно это понимал, после того как Шэнь Цинцю принял на себя удар вместо него, — какой другой человек отдаст свою жизнь, чтобы защитить демона?

Когда Шэнь Цинцю просыпается в следующий раз, Тяньлан-цзюнь помогает ему сесть. Шэнь Цинцю сейчас не очень интересует еда, но даже его можно немного подкупить сладкой булочкой, которую Тяньлан-цзюнь заметил на одном из человеческих рынков, куда он пробирался тайком. Он съедает часть, что лучше, чем вообще ничего.

(Похищенный Тяньлан-цзюнем повар-человек стоил усилий. Если Шэнь Цинцю съест хоть немного, это будет победой.)

– Баобэйдорогой, золотце, сокровище, — говорит Тяньлан-цзюнь, растягивая слова.

Шэнь Цинцю морщит нос, но не бьет его по голове. Опять же, признак того, что что-то серьезно не так.

– Не называй меня так, — шмыгает носом Шэнь Цинцю.

По крайней мере, он достаточно здоров, чтобы спорить. Знак того, что у него появилась энергия от еды.

– Баобэй, нужно пригласить сюда одного из твоих шиди. Того, кто занимается медициной, — говорит Тяньлан-цзюнь, настолько тошнотворно-сладко, насколько он только мог осмелиться.

Он не получает никакого ответа от Шэнь Цинцю, который смотрит на него непонимающе.

– Этот муж был бы очень рад, если бы его милая жена могла помочь в этом деле, — говорит Тяньлан-цзюнь, надув губы так, как он знает, раздражает Шэнь Цинцю, хотя бы для того, чтобы получить хоть какой-то ответ.

– ...бессмысленно, — наконец говорит Шэнь Цинцю.

– А? — наклоняет голову Тяньлан-цзюнь. – Что это значит, моя милая женушка?

– Бессмысленно писать в Цанцюн, — Шэнь Цинцю тщательно формулирует слова, не внося в них абсолютно никаких изменений. – Они не прислали бы помощь, если бы знали, что я болен, поэтому бессмысленно даже отправлять письмо.

Но разве это так? Разве его боевая семья не сделала бы так много для лорда пика, за которого они его выдали замуж? Им же нужно вести себя как его семья. Именно это и должны были делать заклинательские секты.

Но... его секта позволила Шэнь Цинцю путешествовать одному, когда он выходил замуж за Тяньлан-цзюня. Они никогда не навещали его. И они никогда не писали.

Он отбрасывает эти мысли. Секты были яростно преданы своим. Они должны были быть такими. Он не думает о Су Сиянь, глупой Су Сиянь, которая закрутила роман с демоном только из-за приказа своего учителя.

(И Су Сиянь все равно умерла. Ее нигде не было в этом мире. И он не знал, что и думать.)

– Все равно напиши им? — говорит Тяньлан-цзюнь. – Если не для тебя, то для меня?

Шэнь Цинцю пишет аккуратное письмо своему шиди, прося его прибыть в царство демонов. Его почерк немного неряшлив, а его ведущая рука работает не совсем правильно. Он не упоминает много о своей болезни или травме, видимо в надежде сохранить немного лицо. Шиди увидит болезнь собственными глазами и поймет деликатность вопрос.

Тяньлан-цзюнь следит за тем, чтобы письмо было отправлено.

Но время идет, а помощи от секты не поступает. И Шэнь Цинцю ухудшается на глазах. Его конечности становятся настолько жесткими, что Шэнь Цинцю больно двигаться. Шэнь Цинцю ест все меньше и меньше и теряет вес, как воду.

– Я же говорил тебе, — усмехается Шэнь Цинцю, голос становится хриплым. – Цзюншань, ты понял, что тебе дали что-то нежеланное на свадебный откуп? Эта жена извиняется.

Тяньлан-цзюнь держит его за руку, не желая допустить этого.

Шэнь Цинцю облизывает губы языком.

– Но ты не должен отказываться от своего слова, хорошо? — говорит Шэнь Цинцю. – Даже после того, как я умру, ты не сможешь нарушить свое слово. Я вышел за тебя, так что не нападай на Цанцюн. Ты не можешь напасть на Цанцюн, ни сейчас, ни когда-либо.

Даже сейчас, раненый и больной, Шэнь Цинцю чертовски сильно заботился о тех, кому, оказалось, было наплевать на него.

Тяньлан-цзюнь потерял Су Сиянь, но она никогда не была его. Он не может потерять и Шэнь Цинцю.

"Мне нравится Шэнь Цинцю?"— удивляется Тяньлан-цзюнь, более чем немного ужаснувшись. Неужели этот ядовитый человек действительно втерся в теплые чувства Тяньлан-цзюня?

– Скажи мне, — говорит Тяньлан-цзюнь, почти умоляя, умоляя о благополучии человека. Он не хотел, чтобы Шэнь Цинцю умер, не тогда, когда Тяньлан-цзюнь с сожалением начал заботиться о нем. Он не хотел, чтобы Шэнь Цинцю умер, пытаясь спасти его, – что я могу сделать?

– Мое совершенствование ограничено. Ты ничего не можешь сделать, — просто говорит Шэнь Цинцю.

– Как оно ограничено? — резко спросил Тяньлан-цзюнь. Он впервые об этом услышал. Он даже не заметил.

Шэнь Цинцю не отвечает. Он выглядит ужасно измученным, просто лежа в кровати (их кровати, решил он! Отныне все, что принадлежало Тяньлан-цзюню, будет принадлежать и Шэнь Цинцю), его глаза покраснели, на лбу прохладное полотенце.

Тяньлан-цзюнь грубо обыскивает его. Он не находит никакой очевидной печати, никаких отметин на его теле, никаких оков. Только браслеты, которые он всегда носил, сделанные из простой красной нити.

Оу.

Оу.

Так глупо.

Тяньлан-цзюнь срывает браслеты, практически растворяя нить потоком демонической ци.

Шэнь Цинцю издает тихий, испуганный звук, так что, возможно, он сделал что-то хорошее. Но нет. Он все еще болен и вял, так что это не сделало абсолютно ничего!

Пройдет еще несколько дней, прежде чем к ним действительно придет гость из Цанцюн!

– Шэнь Цинцю! — кричит этот шиди Шэнь Цинцю, врываясь в их спальню, как будто он владеет этим местом. Этот конкретный шиди также невероятно растрепан, волосы распущены, и одет только в нижние одежды.

– Это целитель…? — спрашивает Тяньлан-цзюнь свою бедную милую жену.

– Лю Цингэ? – удается сказать Шэнь Цинцю.

Этот Лю Цингэ останавливается, широко раскрыв глаза. Тут же он выхватывает меч и приставляет к горлу Тяньлан-цзюня.

– Что ты с ним сделал? — сердито требует он, его лицо горит.

Тяньлан-цзюнь пальцем отводит меч в сторону.

– Ничего, — просто говорит он. – Мою жёнушку ранили мечом во время недавнего покушения. Это должно было быть ясно из письма, которое милый Цинцю отправил вашей секте. Почему потребовалось так много времени, чтобы удовлетворить нашу просьбу о помощи?

Лю Цингэ убирает меч. Не говоря ни слова, он садится на самый край кровати и очень-очень быстро берет запястье Шэнь Цинцю в руку. Его глаза расширяются.

– Твоя ци… — тихо бормочет он. – Мне нужно ее проциркулировать.

Шэнь Цинцю на самом деле не протестует против всего этого. Но после того, как Лю Цингэ делает то, что он делает, Шэнь Цинцю тихонько вздыхает. Напряжение сразу же уходит из него.

Так что этот Лю Цингэ уже пригодился. Как замечательно!

Но затем Шэнь Цинцю засыпает, оставляя Тяньлан-цзюня с их посетителем одних. Что, мягко говоря, неловко.

Тяньлан-цзюнь поправляет одеяла Шэнь Цинцю, укладывая руки ему на грудь.

– Итак, — говорит Тяньлан-цзюнь Лю Цингэ. – Ты не тот пиковый лорд, который занимается медициной. Верно?

Лю Цингэ качает головой.

– Пик Байчжань.

О, тогда это Бог Войны. Ну разве он не красавчик?

Тяньлан-цзюнь изогнул бровь.

– Я думал, моя жена убила тебя.

Слухи распространились очень быстро. Все знали, что Шэнь Цинцю угрожал убить Лю Цингэ раньше. Это была угроза, длившаяся десятилетиями. Когда стало известно, что Бог Войны Байчжань был повержен, стало совершенно очевидно, кто мог это сделать.

Лю Цингэ качает головой, лицо его пылает. Боже, неужели он так взволнован тем, что Тяньлан-цзюнь назвал Шэнь Цинцю своей женой?

– Отклонение ци, — говорит он затем, многозначительно глядя на что-то прямо за ухом Тяньлан-цзюня. Он даже не обращает внимания на яркую, болтающуюся серьгу Тяньлан-цзюня, какой стыд. – Шэнь Цинцю спас меня. Остальные неправильно поняли.

Вот как. Значит, слух оказался ложным.

Как-то это даже разочаровывает. Было бы гораздо интереснее, если бы Шэнь Цинцю попытался убить своего шиди.

– Остальные не спрашивали Шэнь Цинцю, – Лю Цингэ хмурится.

– Ах, — говорит Тяньлан-цзюнь, — зачем ты тогда здесь, если не получал письма-приглашения?

Лю Цингэ щетинится.

– Потому, что я очнулся, — говорит он прямо. – Моего шисюна выдали замуж. Его боевые братья и сестры считали его преступником. Они думали, что мстят за меня. Но это было не так. Это позор.

– А он не? — говорит Тяньлан-цзюнь, глядя на изгиб щеки Шэнь Цинцю. – Не преступник?

Лю Цингэ качает головой, затем пожимает плечами, затем сердито хмурится.

– Секта Цанцюн должна защищать своих, — говорит он, что является упущением, если Тяньлан-цзюнь когда-либо его слышал.

Тяньлан-цзюнь подпирает щеку кулаком.

– Очевидно, что нет, — пренебрежительно говорит он. – Как ты вообще проскочил мимо всех моих людей...?

Он получает ответ в виде взволнованного Чжучжи-лана, более чем немного растрепанного, врывающегося в комнату. Его волосы выбились из его обычного конского хвоста, а одежды были в беспорядке.

Тяньлан-цзюнь поднимает брови. О, он уже это видит.

Бог Войны Байчжань, надежный и непоколебимый в своей преданности.

Его милый племянник, немного глуповатый, надежный и невыносимо преданный.

Очевидно, у этих двоих было свидание. Рандеву при лунном свете, если можно так выразиться.

Но Лю Цингэ предал Чжучжи-лана! Потому что Лю Цингэ был влюблен в холодного и отстраненного Шэнь Цинцю! Да, да!

Лю Цингэ смотрит на него с большим отвращением.

– Я сражался с ним, — говорит Лю Цингэ, снова размахивая Ченлуанем. – И твоими слугами.

Чжучжи-лан кивает.

– Цзюньшан, нам нужно будет отремонтировать... д-дворец.

– Дворец? — недоверчиво переспросил Тяньлан-цзюнь. – Весь?

Чжучжи-лан выглядит немного пристыженным.

– Этот племянник подвел вас, — говорит он, заставляя Тяньлан-цзюня задуматься, что, черт возьми, удалось сделать Богу Войны Байчжань.

– Хорошо, — говорит Тяньлан-цзюнь, потому что он, по крайней мере, довольно забавлен. Затем он поворачивается к Лю Цингэ. – Ты бы смог притащить сюда невежливого шиди, который практикует медицину? Не разрушая при этом еще больше дворец?

Лю Цингэ выглядит так, будто обдумывает это. Затем он кивает.

Он... даже не доходя до выхода из дворца, вскакивает на свой меч и улетает.

Чжучжи-лан немного сдувается, испуская долгий выдох.

– Цзюньшан, — говорит он. – Вы уверены в этом?

Тяньлан-цзюнь пожимает плечами. Он убирает волосы с лица Шэнь Цинцю.

– Почему бы не попробовать?

***

Лю Цингэ возвращается достаточно скоро с целителем. На этот раз они готовы встречать его внутри, чтобы тот не разрушил дворец еще больше.

Целителя зовут Му Цинфан. У него довольно большие усы. Тяньлан-цзюнь не одобряет.

– Тяньлан-цзюнь, — осторожно поздоровался Му Цинфан, достаточно тихо, чтобы не потревожить все еще спящего Шэнь Цинцю.

– Бессмертный лорд Му, — говорит Тяньлан-цзюнь, скаля зубы. – Вы, я вижу, немного опоздали.

Лю Цингэ, стоявший рядом с Му Цинфаном, напрягается.

Му Цинфан извиняется, все еще мягко, и приступает к работе. Есть много вещей, которые проверяют заклинатели. Тяньлан-цзюнь внимательно наблюдает.

Му Цинфан издает тихий удивленный звук.

– Шэнь-фэй был поражен Неисцелимым, — говорит он довольно мягко.

Лю Цингэ вздрагивает.

–Что? Неисцелимый?

– Есть лекарство, которым может воспользоваться Шэнь-фэй, — кротко говорит Му Цинфан.

И Тяньлан-цзюнь прекрасно знает, что он имеет в виду.

– Что это? — спрашивает Лю Цингэ.

– Парное совершенствование с Небесным демоном вылечит Шэнь-фэя, — спрашивает Му Цинфан. – Извините за дерзость, Тяньлан-цзюнь, но как Небесный демон вы можете вылечить Шэнь-фэя в одиночку. Если это не подходит, этот мастер может предоставить травы, которые помогут с симптомами Шэнь-фэя. Ему нужно будет очищать меридианы каждый месяц, если он не вылечится.

– Мы возьмем травы, — говорит Тяньлан-цзюнь, игнорируя взгляд Лю Цингэ.

Му Цинфан кивает и молча готовит рецепт.

Хотя они были женаты уже некоторое время, Шэнь Цинцю не проявлял никакой склонности к постельным развлечениям. Что очень жаль, потому что Шэнь Цинцю горячий. Его тело приятное. У него был коварный способ говорить, он всегда знал, как оскорбить Тяньлан-цзюня новыми и креативными способами.

Да, Шэнь Цинцю горяч.

Но, может быть, Шэнь Цинцю не нравился секс? Может быть, у Шэнь Цинцю было слишком тонкое лицо, чтобы просить о сексе?

Тяньлан-цзюнь решился спросить его. Как только он выгонит других людей.

***

Шэнь Цинцю просыпается, и когда становится ясно, что он не будет спать еще некоторое время, его кормят едой с кухни Тяньлан-цзюня. Шэнь Цинцю также получает корзину сладостей от Лю Цингэ.

(Нет, Тяньлан-цзюнь не ревнует, когда Шэнь Цинцю осторожно выбирает сладость из корзинки и откусывает с улыбкой на лице. Как смешно так думать!)

И как только Шэнь Цинцю насытился, Тяньлан-цзюнь наносит удар.

– Баобэй, — говорит Тяньлан-цзюнь, кладя голову на колени Шэнь Цинцю.

Он добровольно подверг себя опасности, и Шэнь Цинцю немного злобно дергает его за волосы.

(Но Тяньлан-цзюню это нравится, так что все в порядке.)

– Баобэй, Му Цинфан оставил травы для лечения яда, а Лю Цингэ говорит, что он может очищать твои меридианы, когда это необходимо, — говорит Тяньлан-цзюнь. – Но есть абсолютное лекарство.

Шэнь Цинцю заметно оживился.

– Мм... Если ты займешься парным совершенствованием с Небесным демоном, ты излечишься.

После этого Шэнь Цинцю сдувается.

Что немного разочаровывает Тяньлан-цзюня.

Они были женаты уже некоторое время. Хотя этот брак и не был рожден по любви, Тяньлан-цзюнь очень привязался к бывшему лорду пика Цинцзин. Шэнь Цинцю охотно принял клинок, предназначавшийся Тяньлан-цзюню, и все же близость с Тяньлан-цзюнем его пугала?

– Не обязательно со мной, если это заставляет тебя чувствовать себя неуютно, — говорит Тяньлан-цзюнь, немного угрюмо. – Мой милый маленький племянник, конечно-

Шэнь Цинцю закрывает рот Тяньлан-цзюня рукой, возможно, слишком сильно.

– Н-не говори больше ничего.

Тяньлан-цзюнь облизывает руку Шэнь Цинцю.

– Это да? — говорит он, как только его рот освобождается.

– Нет, ты, тупое животное.

Тяньлан-цзюнь морщится. Возможно, тогда Шэнь Цинцю вообще не хотел заниматься парным совершенствованием с демоном. Что было бы странно, учитывая, что он вышел замуж за одного из них и, по-видимому, довольно хорошо переносит демонов дворца Тяньлан-цзюня, ну да ладно.

Шэнь Цинцю сглатывает. Он немного ёрзает, явно испытывая дискомфорт от чего-то.

Об этом человеке ходит много слухов. Большинство слухов называют Шэнь Цинцю развратником.

– Предпочел бы Цинцю заняться парным совершенствованием с женщиной?

Шэнь Цинцю ярко краснеет.

– Как ты вообще мог такое сказать, муж?! — кричит он.

И, ах, его очень весело смущать, хотя это и не совсем приносит те результаты, на которые надеялся Тяньлан-цзюнь.

– Твой муж в замешательстве, — раздраженно говорит Тяньлан-цзюнь. – Что беспокоит Цинцю? Что тебя так ужасно возмущает? Я вижу, что тебе не по себе от парного совершенствования, но я не понимаю, почему.

Шэнь Цинцю колеблется.

– Это больно, – говорит он тихим голосом.

Тяньлан-цзюнь моргает. Ну да, секс иногда может причинить боль, если участники были плохо информированы или нетерпеливы, когда дело доходило до подготовки, или, может быть, если они хотели, чтобы было больно по какой-то причине. Но Тяньлан-цзюнь хотел бы думать, что он справлялся довольно неплохо — и сверху, и снизу.

Су Сиянь никогда не жаловалась. И никто из них не страдал от боли, за исключением восхитительно ноющей талии.

Тяньлан-цзюнь ловит руку Шэнь Цинцю и переплетает их пальцы.

– Скажет ли моя милая жена своему мужу, кто причинил тебе такую боль?

Шэнь Цинцю качает головой.

– Он... Он давно умер.

Ах. Хорошо. Его женушка, должно быть, тогда отомстила.

И все же... плохие воспоминания остались.

– Я бы никогда не причинил тебе вреда, если бы ты сам этого не захотел, — говорит Тяньлан-цзюнь.

– Это унизительно, – Шэнь Цинцю замолкает.

– Мы женаты, дорогая женушка, — нежно говорит Тяньлан-цзюнь, запоминая то, что не нравилось Шэнь Цинцю. – Я бы не стал делать ничего, что тебе не понравилось бы или...

– Получение удовольствия... кажется неправильным, — быстро говорит Шэнь Цинцю, стыдясь своего признания.

И хотя Шэнь Цинцю заявил, что человек, который навредил ему, мертв, Тяньлан-цзюнь снова захотел его убить. Что бы ни случилось в прошлом Шэнь Цинцю, что мешало ему принимать хорошие вещи, чувствовать себя достойным хороших вещей, это распространялось даже на спальню.

Тяньлан-цзюнь берет подбородок Шэнь Цинцю в руку и наклоняется, прижимаясь поцелуем к этим надутым губам.

– Это зависит от тебя, — совершенно спокойно говорит Тяньлан-цзюнь. – Если ты хочешь попробовать, мы сделаем это в твоем собственном темпе. Если ты не хочешь пробовать, то этот муж будет рад получить все, что ты предложишь, даже если это будет просто компания.

Румянец на лице Шэнь Цинцю становится все ярче и ярче. В конце концов Шэнь Цинцю прячется за мягкой подушкой, и все было хорошо.

***

Ну, в целом все хорошо.

Тяньлан-цзюнь просто не думал, что Лю Цингэ будет посещать их! Каждый! Чертов! День! Принося с собой сладости, раскрашенные веера и трупы зверей, а однажды даже своего ученика?!

Его учеником, несомненно, был сын Тяньлан-цзюня от Су Сиянь, и это была странная встреча.

(– Зверь, — сказал Шэнь Цинцю, и Тяньлан-цзюнь с Ло Бинхэ оживились.

Шэнь Цинцю затем очень элегантно заперся в их спальне, слишком смущенный.)

Лю Цингэ всегда был таким серьезным, таким настойчивым, во все свои визиты. И когда Лю Цингэ приходит время очистить меридианы Шэнь Цинцю, каким-то образом Лю Цингэ становится еще серьезнее.

И Тяньлан-цзюнь не слепой. Он видит, как бережно Лю Цингэ относится к Шэнь Цинцю, несмотря на их нелепые споры. Он видит, как Лю Цингэ смотрит на Шэнь Цинцю.

Ну, Тяньлан-цзюнь всегда интересовался романами о гареме, так что, возможно, это нормально.

(Если бы Шэнь Цинцю когда-нибудь захотел заняться сексом, Тяньлан-цзюнь в конце концов предложил бы им заняться сексом втроем.)