— Ты где? 

— Надежда Эдуардовна, родненькая, если я не беру трубку — значит, я занят! — Череватый хаотично закидывает вещи в сумку и постоянно поглядывает на часы. 

— Для меня ты всегда свободен, Влад. 

Чернокнижник беззвучно матерится и останавливается посреди комнаты, глядя на телефон. 

— Это испытание — хороший шанс, — монотонно продолжает Шевченко. — Вы улетаете на три дня, и ты должен… 

— Я помню! — резко бросает Череватый. — Проследить за Шепсом. 

Он сбрасывает звонок и в который раз думает, как же они все его задолбали. 

***

Олег курит уже вторую сигарету, ожидая Диму у аэропорта. Чёртова жеребьёвка могла бы подкинуть кого-то более комфортного третьим на это испытание, но так было бы неинтересно, и целых три дня им придётся находиться рядом с Владом. 

Этот заносчивый Череватый бесил его одним своим присутствием, и Олег уже даже потерялся в причинах своей ненависти. Хотя конкретно сейчас ему, наверное, не давал покоя страх за оставшегося в Москве Сашу, пока он с двумя почитателями бесовщины вынужден отправляться на испытание в Екатеринбург. 

Матвеев не заставляет себя долго ждать, и Шепсу становится чуть спокойнее. С Димой хочется улыбаться. Из такси выходит сияющий Илья, и Олег выдыхает окончательно. 

— Ладно, эта тройка спасена нашим любимым ведущим, — радостно смеётся медиум, протягивая руку. 

— Олег, тебе компания не нравится? — Ларионов задорно здоровается, поглядывая на экран телефона. 

— Ну почему же? — улыбается Дима, с нажимом выделяя следующее слово: — Эта компания нравится нам всем. 

— А вот эта — уже не очень, — чуть хмурится Шепс, оглядывая высокую фигуру в пальто, направляющуюся в их сторону. 

Череватый здоровается довольно сухо, лишь чуть-чуть улыбаясь Илье, и они все вместе шагают в здание аэропорта. 

«Ты Олю прислал?» 

Олег лишь усмехается на сообщение брата. Ну, конечно, он. Саша, хоть и не маленький ребёнок, но поддержка ещё никому не мешала. Якубович они доверяли оба и довольно давно, с тех самых пор, как девушка буквально вытащила Олега из огня на одном из совместных ритуалов. 

Дима часто говорит про суккубов, и иногда обоим Шепсам кажется, что Ольга — одна из них, потому что магия у неё совсем не ведьминская. Олег отмахивается от сексуального образа в мыслях и даже немного трясёт головой. Вот как она это делает? 

— Ёб твою мать, Илья, ну я же просил! — Череватый бросает злой взгляд и ловит виноватый в ответ. 

— Влад, ну какая разница, кто где сидит? Всего два часа лететь… — Ларионов отвечает очень тихо, пробираясь по салону. 

— Не всего, а целых, — сквозь зубы огрызается Влад, бросая рюкзак на кресло рядом с Олегом. 

Шепс закатывает глаза и ещё больше разворачивается к иллюминатору. Дима с Ильёй сидят на другом ряду. Просто замечательно. 

Череватый слегка опускает голову на собственное плечо и смотрит на белоснежные облака за окном. За бортом яркое солнце, и оно слепит, но в расфокусе взгляда — тёмный силуэт спящего рядом медиума, и Влад даже немного благодарен. Черноту он любит больше, чем свет. 

В голове раздаётся привычный шёпот, и Череватый, чуть морщась, вспоминает о своём задании. Он смотрит внимательнее, оглядывая металл на запястьях и шее Олега. Этот парень носит серебро, какие вообще могут быть вопросы? Что Влад должен сделать? Предложить ему свою кровь? Ту самую, которой он когда-то случайно подписался на эту «работу»? 

Чернокнижник оглядывается на спящего Ларионова на заднем ряду и прикрывает глаза, снова прокручивая в голове тот день.

***

Влад начитывает, отвернувшись от зеркала, но продолжает смотреть в него её глазами. Героиня испытания заворожённо смотрит в своё отражение, но себя там уже не видит — Влад знает. Он вслух описывает приходящий образ и обрывается на полуслове. За спиной что-то обжигает и заставляет сердце пропустить удар. Череватый разворачивается резко и на секунду замирает:

— Илья?

Ведущий не отвечает, а лишь, не моргая, смотрит в зеркало.

— Илья!

Влад делает к нему большой шаг, и Ларионов отрывает от отражения глаза.

Чернокнижник выдыхает, отворачиваясь, продолжает молитву, но тут же бросает взгляд обратно, останавливаясь во второй раз и трогая Илью за плечо.

— Илья, — они наконец встречаются глазами, и Владу не нравится этот серый туман в карих напротив. — Всё в порядке?

Илья кивает и роняет негромкое «да», встряхивая головой.

Череватый возвращается к испытанию, но проходит его не без труда. Скорее, даже просто дублирует слова бесов, не особо включаясь в работу. Он оживает, когда из комнаты один за другим выходят все, кроме Ларионова, которого он просит задержаться.

— Что ты видел?

Илья устало пожимает плечами.

— Посмотри в зеркало сейчас, — Влад говорит мягко, зажигает свечу, но это, кажется, пугает ведущего ещё больше.

— Я не…

— Илюш, — перебивает Череватый и аккуратно проводит рукой по его спине. — Я хочу это убрать. Для тебя.

Илья немного дрожит — то ли от всё ещё не отпустившего страха, то ли от тёплой руки прямо между лопаток, но доверяется и кивает.

— Как увидишь, говори, — Влад почти шепчет, поднося огонь к зеркалу и начиная читать заговор.

Ларионов едва успевает подать голос, как Влад резким выдохом тушит свечу в левой руке, а правой со всей силы бьёт в зеркало. Они оба вздрагивают: Илья — от звона осколков, Влад — от того, как обжигает болью кулак. В голове ведущего моментально проясняется, а Череватый привычно начинает язвить, когда Илья порывается уйти за бинтами и в конце концов так и не даёт ему собрать осколки. «Хрен с ними», — думает Влад. Это уже не больше чем просто разбитое зеркало.

Тогда он ещё не знал, что через неделю увидит один из этих осколков с каплями своей крови в руках у Надежды. Влад не знал, что бесы внутри всего лишь пожмут плечами. Но он знал, за что он заплатил этим договором. И душа Ильи этого стоила.