— Скорую психологическую помощь заказывали? — Ольга рассыпается в мягком смехе, как только открывается дверь.

— Я не вызывал, — улыбается Саша, но, в противовес словам, отходит в сторону, позволяя ведьме войти в квартиру.

Шепс хоть и злится на младшего брата, но эту женщину рад видеть всегда. Оля приносит с собой спокойствие. Словно в подтверждение его мыслей Якубович элегантно присаживается на кухне и заводит самый обычный разговор, абсолютно не касаясь темы «Битвы». Они обсуждают новости, Оля рассказывает что-то про работу, и Саша окончательно выключает внутреннее беспокойство под шум кофемашины.

Спустя полчаса они уже раскладывают таро на какую-то неведомую тему, а позже ведьма помогает Шепсу заговаривать новую партию камней для его мастерской. Их прерывает звонок Олиного телефона, который она откладывает после разговора и всем телом разворачивается к Саше:

— У меня к тебе есть разговор.

Медиум напрягается от её серьёзности и аккуратно кладёт лазурит из рук обратно на алтарь. Камень кажется ещё более ярким в отблесках стоящих рядом двух синих рук. Сколько энергии в таком трофее знают, наверное, только победители «Битвы», но даже сидящая неподалёку ведьма ощущает всю мощь этого алтаря.

— Саш, вам с Олегом нужно быть осторожнее.

Шепс выгибает бровь и слегка улыбается:

— «Битва сильнейших» — непростое испытание, но мы справимся, не переживай.

— С этой битвой вы справитесь, я не сомневаюсь, — Ольга говорит завораживающе спокойно. — А вот с другой…

— Не понимаю, о чём ты, — хмурится Саша.

— В городе охотник.

Шепс нервно сглатывает, пока Якубович пытается подобрать слова.

— Какой охотник? — его лицо не выдаёт эмоций, но они оба понимают, что в эту игру больше нет смысла играть.

— Саша, — она успокаивающе улыбается и касается рукой острой скулы. — Ты знаешь, что я знаю.

Саша догадывался, но не знал. Ни он, ни Олег ей об этом точно не говорили. Защита на них такая, что никому из знакомых экстрасенсов её не пробить и не почувствовать. Шепс растерянно молчит и не знает, как реагировать. Доверие — не его конёк.

Якубович знакома с вампирами давно и успела выучить все их слабые места благодаря одному из своих близких друзей, а о причастности Шепсов к этому миру она узнала случайно.

***

— С ней всё в порядке? — Ольга с беспокойством оглядывает рыжеволосую ведьму и поворачивается к Олегу. 

— Не переживай, она в трансе, для неё это норма, — Шепс лишь усмехается. 

Марьяну многим не понять. 

Это странное место медиум заприметил давно. Небольшая избушка на отшибе посёлка, построенная буквально на костях. Кладбище где-то в километре, но, кажется, раньше оно было и здесь. По-другому объяснить такое обилие фантомов Олег просто не мог.

Но смущало его здесь и что-то ещё, поэтому в один из вечеров он решил съездить в интересное место в компании двух знакомых ведьм. Шепс в ритуалах не силён, а эти девушки могли прекрасно его дополнить. 

Они расположились в небольшой комнате недалеко от входа. А пока Марьяна входила в транс, Олега потянуло к лестнице. С чердака его кто-то звал. 

Оля осматривается и проводит длинными ногтями по выцветшим иконам. Бога в этом месте точно нет уже давно. Вокруг сплошная чернота и холод, от которого хочется укутаться, даже несмотря на жаркий летний вечер. 

Сквозь шёпот Романовой слышится скрип, и Якубович разворачивается к лестнице, отчётливо слыша шаги, но в комнате нет никого, кроме них двоих. Здесь не видно даже фантомов, хотя она отчётливо чувствует их присутствие. Девушку это напрягает. 

— Здесь много крови, — наконец подаёт голос Марьяна. — Её здесь боялись. Он из-за неё убивал. 

Ольга крови не чувствует, но то, что на хозяине дома были убийства, не отрицает. 

— Мне нужна земля, она им пропитана, я хочу с ним поговорить, — Романова со свечой в руках направляется на улицу и останавливается в дверном проёме, вопросительно глядя на Олю. 

— Я пока буду здесь, — отвечает на немой вопрос Якубович и сама не понимает, что заставляет её задержаться в доме, несмотря на интерес к словам её сегодняшней коллеги. 

Марьяна выходит во двор, и Оля остаётся в тишине, пролистывая в голове картинки прошлого, подбрасываемые местом. Видение резко обрывается, когда наверху раздаётся звон битого стекла. 

— Олег? 

Ответа нет, и Оля понимает, что зеркала — любимый инструмент медиума, но всё равно делает несколько шагов к лестнице. Она еле слышно поднимается наверх и, оставаясь незамеченной, наблюдает, как Шепс разрезает левую ладонь большим осколком зеркала. Он сидит в окружении свечей прямо на полу, и Якубович спускается обратно вниз, не решаясь нарушить чужой ритуал. 

Она находит Марьяну на улице у покосившегося забора и делится с ней впечатлениями об увиденном. Романова тоже рассказывает много интересного и указывает рукой в сторону видневшихся днём крестов: 

— Нам бы на кладбище. Хозяин там. 

— Дождёмся Олега и поедем, — Якубович участливо смотрит на дрожащую после ритуала ведьму и заботливо добавляет: — Иди погрейся в машине. Я схожу за ним. 

Оля возвращается к дому и ускоряет шаг, подгоняемая нарастающим чувством тревоги. В доме почему-то светлее, чем было, а в нос ударяет едкий запах. Она слышит потрескивание древесины наверху и буквально за несколько секунд взлетает по ступенькам на чердак, хватая то ли тулуп, то ли бушлат, висящий около перил. 

Олег лежит на полу без сознания, а в разбитых вокруг него зеркалах ярко плещется отражение пламени разбросанных свечей, захватывающего медиума в огненное почти сомкнувшееся кольцо. 

Оля бросается к нему, прикрывая лицо рукой, пытается сбить пламя и неустанно кашляет, отмахиваясь от дыма. Она отбрасывает подальше валяющиеся свечи и за плечи оттаскивает Шепса прямо по полу ближе к лестнице. 

На его левой руке сильный ожог, и Якубович пристально вглядывается в рану — это выглядит странно. Руку словно повредило не только пламя, но и что-то химическое — кожу будто разъедает. Оля сдёргивает с шеи лёгкий шарф, чтобы перевязать руку Олега, переворачивает его ладонь и замирает: кожа идеально гладкая, лишь слегка испачкана кровью. 

Но ведьма точно знает, что около получаса назад здесь был глубокий порез. Она оборачивает руку шарфом и слегка бьёт Шепса по щекам, пытаясь привести в чувство. Наконец, он открывает глаза и тут же морщится от боли, начиная трясти перебинтованной рукой: 

— Что случилось? 

— Это ты разбросал свечи? Тут был пожар. 

— Я не трогал. Я говорил с фантомом, а дальше… не помню… — он говорит медленно и тихо, словно сил не осталось совсем. 

— Может, зацепил их, когда падал в обморок, — Оля говорит спокойно, но смотрит слишком пристально. 

— Они стояли далеко, — отрезает Олег, но его губы немного расползаются в полуулыбке. — Ты меня спасла. Спасибо. 

Ведьма улыбается в ответ, помогая ему подняться. Убедившись, что Шепс может передвигаться сам, она задерживается на чердаке, осматривая место его ритуала: осколки зеркала, измазанные в его крови, свечи, заговорённые явно Сашей, и больше ничего, кроме слегка сгоревших половых досок. Ольга проводит пальцами по дереву, пачкая их чёрной сажей, а затем ногтями отрывает маленькую щепку от доски, убирая её в карман. 

Уже следующим утром у себя на кухне она протянет этот кусочек на вытянутой руке своему знакомому вампиру и, услышав в ответ насмешливое «Издеваешься?», сделает правильный вывод. Только вампир может заживить порез, и только вампир получит такой ожог от горения осины. 

***

— Я хочу тебя познакомить со своим другом, он тоже вампир. 

Саша дёргается, как от пощёчины, но Оля спокойно добавляет: 

— Это он сказал мне про охотника. И я думаю, вы можете друг другу помочь.