— Ты больше не поедешь в свою Самару без меня, — вместо приветствия говорит Влад, едва открывается дверь машины.

— Меня не было всего четыре дня, — смеётся Олег.

— Всего? Я чуть не ёбнулся!

Череватый в шутку злится, но Шепс тут же утягивает его в поцелуй.

— Хватит, — отрывается Влад. — Поехали домой, иначе придётся проверять мою машину на удобство.

— Ты озабоченный, — громче смеётся Олег и пристёгивается, откидываясь на сиденье.

— Это не я — это бесы, — ухмыляется Влад, выезжая с парковки вокзала.

Они тащатся в пробке, пока медиум рассказывает, как провёл выходные с семьёй. Череватый улыбается, чувствуя, с каким теплом Олег говорит о доме, но резко хмурится, когда речь заходит о каких-то отвязных тусовках с друзьями. Влад медиуму доверяет полностью, но не может избавиться от дурацкой ревности, которая волной разливается по венам.

Шепсу эта ревность нравится, и распознаёт он её моментально. Олег больше не слышит запаха его крови, но чувствует, как она буквально закипает внутри чужого тела. Череватый для него красивый в любом состоянии, но в своей злости он сексуален настолько, что Олегу сносит крышу в ту же секунду.

Он заканчивает разговор про друзей, облизывает пересохшие губы и переводит взгляд в лобовое. Они наконец-то выезжают из пробки, но до дома ещё минут сорок езды, и рука Шепса сползает с подлокотника на бедро чернокнижника.

— Олег, — Влад вздрагивает и бросает быстрый взгляд вправо.

Ладонь медленно скользит по тёмным джинсам, и медиум впивается глазами в Череватого, который начинает дышать тяжелее.

— Олег.

Голос становится жёстче, и Олегу уже почти плевать на то, что Влад занят дорогой. Он добирается рукой до ширинки и слегка сжимает пальцы. Череватый резко выдыхает и усмехается:

— И это я ещё озабоченный?

Шепс расплывается в хитрой улыбке, отстёгивает свой ремень безопасности и, развернувшись, тянется к Владу второй рукой, чтобы расстегнуть его джинсы.

Череватый сжимает руль до побелевших костяшек и сильнее упирается в педаль газа. Он из последних сил удерживает внимание на дороге, когда голова Олега ныряет под его локоть. Влад резко сворачивает в первый подвернувшийся двор и невероятно радуется тому, что на улице уже успело стемнеть. Он паркуется в каком-то полубреду, потому что то, что Шепс вытворяет своим ртом, не оставляет никаких шансов мыслить трезво.

— Тебе пиздец, — хрипло выдаёт Череватый, заглушая мотор.

Олег улыбается, облизывая блестящие губы, когда Влад одним движением откидывает его сиденье и перебирается через подлокотник, устраиваясь сверху. Чернокнижник думает, что оставлять куртки в багажнике — отличная привычка, потому что у него уходит буквально несколько секунд, чтобы стянуть с Шепса футболку и расстегнуть его брюки.

Влад языком рисует влажную дорожку от шеи по дрожащему телу, зубами цепляя соски, но делает всё настолько медленно, что Олегу хуже с каждой секундой.

— Влад…

Никакой реакции. Череватый держит его руки, навалившись сверху, и всё, что может делать Шепс — это выгибаться от горячих прикосновений.

— Влад, пожалуйста…

— Ты сам меня довёл, — железно звучит в ответ. — И я тебя предупредил.

Олег жалобно стонет и понимает, что ему действительно пиздец. Влад издевается одними губами, абсолютно не касаясь члена, и Шепс отчаянно не понимает, как тот ещё держится сам.

А Череватый держится с огромным трудом, потому что извивающийся под ним почти в истерике Олег — картина не для слабонервных. Шепс стонет громко, и Влад готов поспорить на что угодно, что столько раз своё имя во время секса он ещё не слышал.

Олег злится, матерится, пытается умолять, но Череватый выучил все его эрогенные зоны и издевается, как настоящий дьявол. Медиум уверен, что на запястьях останутся синяки, потому что Влада хочется ударить уже даже больше, чем всего остального, но крепкие руки держат так, что вырваться не получается. Он вскрикивает, когда Череватый наконец-то смыкает губы на члене, потому что это настолько долгожданно, что даже больно.

Но Влад отрывается буквально через несколько секунд и, абсолютно не торопясь, начинает стягивать с Шепса остатки одежды. Олег проклинает ту секунду, когда решил его подразнить, потому что Череватый в такие моменты отправляет его в какой-то персональный ад. Олегу с трудом верится, что пытка наконец закончилась, когда Влад нависает над его лицом и заглядывает в глаза.

— Забыл, с кем играешь? — любимая ухмылка.

— Ты ёбаный дьявол…

Следующий стон затыкается поцелуем. Череватый двигается медленно, входит резко, глубоко, и Олег понимает, что зря подумал, что Влад сдался. Самообладание — ещё одна сверхспособность этого чернокнижника.

Череватый не знает, как у него получается не сорваться и не закончить это издевательство для них обоих, но Шепс под ним слишком красивый, слишком возбуждённый и слишком любимый, чтобы лишить его этого кайфа. А в том, что Олег хочет именно такого сам, Влад уверен на все двести процентов. А ещё он уверен, что Шепс знает больше тысячи способов вывести его из себя. Хотя нужно ли много усилий, если Череватый ни разу даже не пытался сопротивляться?

Он наконец-то срывается, вбивается в податливое тело быстрыми толчками и всё-таки позволяет Олегу клыками вонзиться в его любимую татуировку, заглушая последний стон.

— Я тебя ненавижу, — выдыхает Шепс, пальцами перебирая мягкие волосы на чужом затылке.

— Врёшь, — приподнимается Влад, заглядывая ему в глаза.

— Конечно вру, — улыбается Олег. — Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Олег отвечает на поцелуй и знает, что в следующий раз обязательно выведет его снова и будет гореть в аду обжигающих прикосновений, потому что Влад — его персональный дьявол. И так будет всегда.