Как обычно зайдя в класс с пятиминутным опозданием и пробормотав неискренние извинения, Злата остановилась как вкопанная. За второй партой среднего ряда сегодня сидела почему-то только одна Яна.

Злата тут же задалась вопросом, почему одноклассник, который крайне редко пропускал школу, сегодня вдруг отсутствовал. Неужели наконец-то случилось что-то, что заставило Дениса перестать бояться пропустить хотя бы один учебный день?

При мысли об этом Злата было улыбнулась, но в следующий момент уже подумала о том, почему ее вообще волнует отсутствие Русакова. Он не был ее другом, более того – она терпеть его не могла с того дня, когда он на пару с Яночкой Крюковой выставил ее на посмешище. И, кажется, совершенно не жалел о том, что сделал.

Конечно, Злата практически сразу догадалась, кто из этой сладкой парочки додумался до такого подлого способа опозорить ее. Яна выдала себя пристальным взглядом маленьких смешливых глазок, с которыми Злата столкнулась, едва начала читать. Русаков же старательно делал вид, что читает что-то в учебнике, вот только между попытками разобрать, что он ей написал, Злата увидела, что один и тот же разворот он читал минут десять, тогда как обычно ему требовалось не более пяти.

Когда же и он не удержался от смеха, Злата вдруг ощутила обиду. Хорошо Русакову издеваться над ней! Ему-то учеба всегда давалась без особых усилий, а отличные оценки ему зачастую ставили не столько из-за того, что он так много знал, сколько из-за того, что он каким-то образом умел нравиться учителям. Чем именно, Злата не могла понять и оттого сердилась. Себя она считала гораздо более достойной хорошего отношения, чем этого зануду, который строил из себя пай-мальчика, чтобы обаять престарелых училок.

К досаде Златы, у Русакова это хорошо получалось и даже так называемый розыгрыш на уроке английского сошел им с Крюковой с рук. После того, как все вышли из кабинета и там остались только Русаков с Крюковой, Злата подслушала их разговор с Еленой Васильевной. Та лишь поинтересовалась, что произошло и почему, и метафорично погрозила им пальчиком через просьбу больше не поступать так с одноклассниками. А когда Яна вышла и направилась к женскому туалету, Злата подкараулила ее там, чтобы выяснить отношения.

Бегло окинув взглядом угрюмо сидящую Крюкову, Злата с удовлетворением улыбнулась. Несколько небольших царапин на щеке Яны были ее работой и, несмотря на нанесенный поверх тональный крем, их можно было достаточно легко заметить даже издалека. Такая плата за публичный позор Злату не очень устраивала, но все же была лучше, чем ничего. Она хотела было при всем классе затолкать Денису в глотку скомканный листок с ее работой, но из-за отсутствия Русакова была вынуждена повременить с ответом.

Естественно, Злату это злило. Из-за Русакова и Крюковой Елена Васильевна влепила ей очередную двойку и сказала, что нужно будет пересдать эту работу, иначе аттестации не будет. Злата категорически не хотела тратить на английский даже пять минут, поэтому решила все же упросить Нику написать ей новый рассказ про фильм. Правда, чем задобрить подругу, чтобы та все-таки согласилась, Злата пока не знала.

Повернув в проход между средним рядом и тем, что у окна, она смерила Яну насмешливым взглядом:

– Куда Русаков подевался, Крюкова? Ты его съела, что ли?

– А может, ты? – зло выплюнула Яна и гневно уставилась на противницу. – Кость широкая здесь явно не у меня.

– За языком следи, Крюкова, – осадила ее Ника Селиванова, а Злата невинно похлопала ресницами и как ни в чем не бывало продолжила путь к своему месту. Громко опустив сумку на парту, Злата невозмутимо ответила:

– Лучше быть с широкой костью, чем с нарастающими бочка́ми, как ты. Смотри, Яночка, к тридцати годам разнесет тебя.

– Да ее раньше разнесет, – злорадно усмехнулась Ника, и перед тем, как Яна отвернулась, Злата с удовлетворением заметила, что она одновременно покраснела и слегка побледнела. – Вот родит сразу после выпускного – точно разнесет.

Снова повернувшись к Нике и Злате, Яна напряженным голосом ответила:

– Мы еще посмотрим, кто родит раньше и кого разнесет.

– Такие отличницы, как ты, обычно раньше всех и познают счастье материнства, – насмешливо отреагировала Ника, а Злата улыбнулась одними уголками губ. – В школьные годы их мамочка у юбки держит, как бы в подоле не принесли, а когда из-под маминого крылышка вырываются – сразу начинают скакать по х…

– Селиванова, завали уже хлебало, – мрачно перебил ее Олег Вавилов, который сидел за четвертой партой среднего ряда и потому находился меж двух огней. – Ниче умного сказать не можешь, зато больше всех лялякаешь.

Ника коварно оскалилась:

– А что так, Олежек? Ты не согласен со мной? Или, может… тебе нравится Крюкова?

Злата визгливо захохотала, а Олег лениво окинул ее равнодушным взглядом светлых глаз с длинными темными ресницами. Продолжив списывать упражнение по русскому у своей соседки Евы, которая в это время болтала с подружками на первых партах ряда у стены, он пробурчал:

– Не нравится. И высеры твои бессмысленные – тоже. Помолчи, бога ради!

– А ты кто такой, чтобы ее затыкать? – набычилась Злата и начала угрожающе подниматься, но Ника дернула ее за рукав и заставила снова сесть. Повернувшись к ним, Олег вновь одарил Злату и Нику ничего не выражающим взглядом.

– Одноклассник, которому ваши тупые сплетни мешают.

– Ой-ой-ой! Раньше не мешали, а сейчас вдруг начали, – высоким и громким голосом произнесла Злата, и Ника потупила взгляд. Злата же распалялась:

– Почему-то когда ты и твои дружки басами своими во время урока говорите, это никому не мешает. А когда я с подружкой на перемене хочу что-то обсудить, так сразу проблемы… Двойные стандарты это, Вавилов.

– Пусть так. – Олег продолжал как ни в чем не бывало переписывать домашку. А Саша Голобородько, один из его друзей, вдруг материализовался между ними и успокаивающе заговорил:

– Девчонки, Олег, хватит вам уже. Во-первых, уже начался урок, а вы шумите. Хотите привлечь внимание учителей? Или чтобы Клевцовой из-за нас досталось? А во-вторых, Олег, все вокруг болтают, если ты не заметил, но почему-то их болтовня тебе не мешает.

– Сань, отвянь, пэжэ, – поморщился Олег. А Злата смерила Сашу жестким взглядом:

– Не верю, что говорю это, но я согласна с Вавиловым. Угомонись уже, миротворец. Сами разберемся. Лучше бы, – она расплылась в коварной улыбке, – бороду отрастил наконец. А то не только свою фамилию оправдываешь, но и выглядишь как пятиклашка. Несолидно.

Ника зажевала губу, чтобы не рассмеяться, но Саша не обиделся, а провел указательным и большим пальцем вдоль линий челюсти и пожал плечами:

– Ну, может, позже начнет расти…

Услышав ритмичный звук каблуков, быстро зашедших в кабинет, Саша тут же ретировался к своему месту.

– Голобородько, почему бродим по классу? – строго поинтересовалась Елизавета Сергеевна, молодая, но очень строгая учительница русского и литературы в девятом “А”. – Звонок уже давно прозвенел! И вообще, девятый “А”, вас слышно из учительской, а она, на минуточку, на два этажа ниже!..

Когда Елизавета Сергеевна начала свою обычную тираду, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому, Олег как можно незаметнее толкнул тетрадь Евы в ее сторону. Кивнув в знак благодарности, Ева открыла ее и записала число.

Ника тоже открыла тетрадь и теперь смотрела на учительницу большими доверчивыми глазами, делая вид, что внимает ей и сочувствует, что она вынуждена повторять одно и то же сотый раз. Злата же уткнулась в мобильник сразу же после колкости в адрес Саши, и очередной монолог русички ее как обычно не особо интересовал. Что у нее вдруг вызвало сильный интерес, так это причина отсутствия Дениса на уроках. Поймав себя на этом, Злата попыталась было отложить телефон, но желание проверить, как давно одноклассник был в Сети, перевесило.

Открыв приложение социальной сети, Злата зашла в чат их класса и нашла в списке участников страницу Дениса. В последний раз он заходил в профиль в пять минут седьмого утра. Злата хмыкнула и удивленно подняла брови. Она не ожидала, что человек, который никогда раньше не опаздывал в школу и не пропускал уроки без причины, сидел в интернете так рано утром. Внезапно Злате пришло в голову, что Денису могло стать плохо рано утром, соответственно, в интернет он зашел, чтобы предупредить кого-нибудь из одноклассников – Крюкову, конечно же – о своем отсутствии.

Словно в ответ на ее мысли раздалось сосредоточенное бормотание Елизаветы Сергеевны:

– …Павлова – здесь, Русакова нет…

– А что с ним, кстати? – подала голос Злата и насмешливо покосилась на Яну Крюкову, тут же обернувшуюся к ней с недовольным выражением лица. – Заболел? Дэзэ не сделал? Умер от переработок?

– Думай что говоришь, – укоризненно отреагировала Яна. А Елизавета Сергеевна вопросительно подняла брови:

– С чего вдруг такой интерес к Русакову, Злата?

– Да прост, – пожала плечами Злата, а у самой вдруг быстрее заколотилось сердце и охладели вспотевшие ладони. – Он всегда в школе, поэтому странно, что сейчас его нет.

Краем глаза она посмотрела на Нику и не смогла сдержать приступ хихиканья. Во взгляде Елизаветы Сергеевны появились нотки осуждения.

– Если он захочет, сам расскажет, когда придет. – Она снова опустила глаза на список девятого “А”. – Так, Сергиенко отсутствует…

Злата же вернулась к изучению страницы Дениса в соцсети. На фотографии, выбранной для аватарки, он сидел на каком-то поручне и счастливо улыбался. Неожиданно для себя Злата слегка улыбнулась в ответ. “А он, оказывается, симпатичный, – вдруг подумала она. – Особенно когда улыбается. Зубы у него не слишком ровные, но это как-то… даже мило. И даже то, что он рыжий, его не портит”.

Она перевела взгляд на задний план. На горизонте было море, перед ним – умеренно занятый отдыхающими пляж, а из-за яркого солнца Денис выглядел более рыжим, чем при искусственном освещении в школьных кабинетах. Злата поняла, что продолжает улыбаться, лишь когда Ника ткнула ее локтем.

– Ты чего залипла? – Заглянув в телефон, Ника прыснула со смеху. – Ты серьезно?

– Что? – Злата тут же убрала мобильник в карман, стараясь не показывать, что подруга застала ее врасплох. – Я просто хотела узнать, че его нет.

Ника хитро сузила глаза:

– Да ты что? Правда, что ли? А мне кажется…

– А на этот вопрос нам ответит Вероника Селиванова, – раздался голос Елизаветы Сергеевны, и Злата выдохнула с облегчением.

Ей не придется изобретать для подруги объяснение тому, что она смотрела на фото того, кого старательно высмеивала, целых десять минут.

Пока не придется.

***

Закрыв за собой дверь, Злата крикнула:

– Мам, я дома!

Никто не ответил. Злата удивленно наклонила голову вбок, после чего направилась в гостиную. Заглянув в кухню и спальню, она озадаченно остановилась в коридоре. Несмотря на время, матери дома не было. Это было бы неудивительно, если бы не тот факт, что она была домохозяйкой и из дома выходила разве что по магазинам. Правда, обычно она делала это по утрам, чтобы купить свежего хлеба. А сейчас было уже начало пятого.

Пожав плечами, Злата пошла в свою комнату. Бросив сумку и выудив оттуда пачку сигарет, она собралась было снова выйти из квартиры, но вернулась в комнату за телефоном. Снова проверив уведомления, Злата с досадой выдохнула: Русаков так и не прочитал ее сообщение. Проверив, когда он был в Сети, она все же успокоилась: с пяти минут седьмого утра вчерашнего дня Денис в соцсети не появлялся.

Это обнадежило – если одноклассник заболел, возможно, ему настолько плохо, что он целыми днями только спит. Злата помнила, как в седьмом классе болела двухсторонней пневмонией и всю первую неделю болезни провела во сне, просыпаясь только чтобы выпить куриный суп или чашку чая. Тем не менее ей было сложно представить, что никогда не болеющий Денис Русаков вдруг свалился с какой-нибудь хворью.

С другой стороны, мама не раз говорила, что многие люди, которые редко болеют, могут в один момент сильно заболеть и выпасть из жизни на несколько недель. При мысли об этом Злата обрадовалась за себя и то, что ее организм может позволить себе поболеть недельку легкой простудой.

Неожиданно Злате на ум пришло сходить к Русакову домой и лично поинтересоваться, что с ним случилось. Однако сразу же возникла загвоздка: она не знала, где он живет. Да и вряд ли он ей откроет. Поэтому Злата решила набраться терпения и подождать. Ее интерес и так уже вызвал подозрение со стороны русички и порцию подтруниваний от Ники.

Хотя что такого в том, что ей любопытна причина отсутствия всегда присутствующего одноклассника? Наверняка всем это тоже интересно, просто они не осмелились спросить. А она, Злата, спросила. Правда, Елизавета Сергеевна почему-то не стала отвечать на ее вопрос. Сказала, Русаков расскажет сам, если захочет.

Ключевое – “если захочет”. Злата догадывалась, что ей он точно не захочет ничего рассказать. Русаков вообще все время старался ее избегать. И она не понимала почему. Из-за того, что она просто прикалывалась над ним? Ну так это же по-доброму, по-дружески! Видимо, у него такая низкая самооценка и в то же время такое завышенное самомнение, что шутки над ним могут уничтожить его. Ну или у него просто нет чувства юмора.

Злату внезапно осенило: а что, если Денис страдает аутизмом? Тогда его замкнутость, необщительность, неумение над собой посмеяться вкупе с отличными оценками по всем предметам объяснимы.

Встретившись с Никой, Злата поделилась с ней своими подозрениями. Селиванова вдруг посмотрела на нее как на дуру, и Злата вскинула брови:

– Что?

– Злат, ты правда не понимаешь? – спросила подруга, закуривая сигарету и протягивая зажигалку Злате. Та, приняв ее, зажгла свою сигарету, вернула зажигалку Нике, затянулась и в течение нескольких мгновений подумала, после чего задала встречный вопрос:

– Нет. Ты о чем?

Ника закатила глаза:

– Я имею в виду, ты правда не понимаешь, почему Русаков не хочет с нами общаться?

– Нет.

– Из-за твоих шуточек, – уставшим голосом пояснила Селиванова. – Русаков всегда был очень ранимым. Помнишь, как в пятом классе мы читали “Муму” и он рыдал так, что Саяне Марковне пришлось вывести его в коридор и там успокаивать? А как он сжимается каждый раз, когда ты заговариваешь с ним, видела? И смотрит еще так, как будто ты его в угол загнала. Бедняга, – улыбнулась Ника и снова затянулась. – Мне его даже немного жаль, если честно. Но блин, эта его реакция на твои подколки такая милая. Он явно вырос в тепличной атмосфере, вот и ранится обо все подряд.

– Думаешь? – не поверила Злата, вытащив сигарету изо рта и держа ее между пальцами. – В смысле, ты реально считаешь, что его обижают наши шутки?

– Не наши, а твои, – деликатно поправила Ника, стряхивая пепел со своей сигареты. – Да, я так думаю. Ну просто он шуток не понимает и вообще все очень близко к сердцу воспринимает. Русаков же ранимый, я говорю тебе. И даже на твои безобидные подколки он обижается. – Ника снова улыбнулась и сделала круговое движение глазными яблоками. – Он так мило дуется! Кексик такой. Даже не пытайся отрицать, что он тебе нравится.

– Он? Мне? Нравится? – Злата громко захохотала, стараясь не обращать внимание на бросившийся в лицо жар. Отсмеявшись, она сделала новую затяжку и весело взглянула на Нику. Та снисходительно посмотрела на нее в ответ:

– Конечно. Почему тогда ты все время называешь его Рыжиком, как котенка? Почему все время шутишь именно над ним, а не над той же Крюковой? Почему ты спросила у Клевцовой, где он?

– Просто интересно, почему он решил вдруг школу пропустить, – развела руками Злата, искренне надеясь, что ее внешний вид никак не выдает ее волнение из-за темы их разговора. – Почему Рыжик? Ну так он рыжий, как его еще называть? А шутить над ним прикольно, потому что он таким растерянным сразу становится. Из отличника, который все знает, тут же превращается в лопуха, который не знает, как ответить. Жалкое зрелище.

– А ты разве не этого добиваешься? – подозрительно сощурилась Ника и, бросив тлеющую сигарету на асфальт, от души втоптала ее в снег. – Тебе же нравится видеть, как твои шутки задевают его?

– Да не задевают они его, – как можно беспечнее отмахнулась Злата и повторила действие подруги. – Он просто смущается каждый раз, когда на него обращают внимание. Особенно девушки. Потому и краснеет…

– Очень мило причем, – подмигнула Ника и рассмеялась, когда Злата посмотрела на нее уничтожающим взглядом. – Златка, я ж тебя насквозь вижу. Нравится тебе Русаков. И то, как он краснеет, тоже.

– Ник, херню несешь, – добродушно отозвалась Злата, ощущая желание улыбнуться во весь рот и в то же время как следует стукнуть Селиванову по лбу. – Это ты на меня проецируешь свои чувства к Вавилону.

На щеках Ники образовался нежный румянец, который можно было бы принять за морозный, если не знать, что подруга своим замечанием попала ей прямо в сердце. Взяв новую сигарету, Ника потупила взгляд:

– Неправда.

– Правда, Ничка, правда, – настаивала Злата, с торжеством наблюдая, как Селиванова со стремительно краснеющим лицом пытается поджечь сигарету подрагивающими пальцами. – Думаешь, я не вижу, как ты на него все время пялишься? Нравится тебе Олежка. Хоть и сказал сегодня, чтобы ты хлебало завалила.

– Ну, может, я правда слишком много болтаю… – робко предположила Ника. В глазах Златы загорелся азартный огонь:

– Ну вот, вот! Признак влюбленности номер один: ты допускаешь, что объект твоей любви прав насчет тебя. Всегда прав. Слушай, – хитро прищурилась она, – а может, тебе и Русаков тоже нравится? Чего ты вдруг обращаешь внимание на его чувства?

– Да пошла ты в жопу, – беззлобно отозвалась Ника и, не поднимая головы, принялась ковырять тротуар носком ботинка. – Никто мне не нравится. Тем более твой Русаков. Просто признай, что ты втюрилась в него и хочешь утянуть меня в это болото. За компанию.

– Любовь – это развлечение для бедных, – гнусаво процитировала Злата какого-то блогера, имя которого давно забыла. – То есть для тебя.

Ника вскинула голову, и Злата увидела, что подруга искренне возмущена.

– Сама ты бедная!

– Мой папка зарабатывает столько, сколько оба твоих предка за всю жизнь не заработают.

Ника снова покраснела, и на этот раз – явно не только от смущения, но и от злости:

– Скажи спасибо, что мои родители выбрали стать врачами. Иначе кто бы твою пневмонию вылечил? Твой папочка-банкир?

– Мой папочка-банкир может позволить себе иностранных врачей в случае чего, – приторно улыбнулась Злата, наслаждаясь тем, как Ника сердится еще больше. – Что, Ничка, нечего больше ответить?

– Да пошла ты в задницу, – отчеканила Ника и пошла прочь. Злата лишь рассмеялась ей вслед и, достав из пачки новую сигарету, сунула себе в рот. И только тогда до нее дошло, что свою зажигалку она оставила дома.

– Ника!

Селиванова продолжала удаляться, и Злата снова окликнула ее:

– Ника! Селиванова!

– Иди в жопу! – крикнула наконец та, но не обернулась. Тем не менее Злата не сдавалась:

– Дай зажигалку!

– В задницу иди!

Когда Ника повернула за угол дома, который разграничивал два двора, Злата хмыкнула. Кажется, из их разговора про ранимость Русакова эта самая ранимость передалась и Нике. Потому что обычная Селиванова просто бы в шутку послала ее в ответ на констатацию ее бедности, и они продолжили бы общаться как ни в чем не бывало.