Подготовка к свадьбе заняла две недели. За это время Фетхийе перемерила множество платьев и украшений, чего прежде никогда не делала. Она с большей охотой выбирала бы себе лошадь, чем красивую ткань или драгоценные камни. Подбор нарядов она доверяла Гюльсюм, у которой был прекрасный вкус.

Сначала была устроена помолвка с музыкой и танцами, а затем и сама свадьба.

Крымский хан, отец Фетхийе, и ее братья на помолвку не успели. Однако они приехали за день до начала свадьбы. Узнав о приезде отца, Фетхийе побежала в покои султана.

Сахиб Гирей и его сыновья Эмин, Адиль и Шахбаз стояли в середине комнаты. Рядом с ними стоял султан Сулейман.

— Надеюсь, вы хорошо доехали? — спросил он.

— Благодарю вас, повелитель. Дорога была легкой, — ответил крымский хан.

— Как прошел поход?

— Ваш отряд добрался вовремя. Поход завершился в нашу пользу, правда и потери есть.

— Фетхийе-хатун просила меня помочь. Почему вы сразу не сообщили о ваших затруднениях? — нахмурился Сулейман.

— Простите, повелитель. Я предполагал, что смогу справиться своими силами.

Дверь в покои султана распахнулась, и в них вошла Фетхийе.

— Отец! — воскликнула она, а затем, заметив Сулеймана, сделала приветственный поклон, все так же неотрывно смотря на отца и братьев.

Падишах улыбнулся:

— Можете идти. Сейчас отдыхайте. Завтра начнутся празднества.

Хан и его сыновья поклонились и вышли из покоев.

В коридоре Фетхийе крепко обняла отца и братьев.

— Я так счастлива, что вы приехали! — воскликнула она.

— Мы тоже счастливы, что рядом с тобой в эти радостные дни, — ответил Сахиб Гирей.

— Отец, Айбиге приедет на свадьбу? Ты получал от нее вести?

— Приедет через пару дней. Повелитель сказал, что после свадьбы начнется подготовка к походу, и Бали-бей должен приехать к ее началу. Айбиге выехала раньше, она скоро будет здесь.

— Это прекрасно!

Сахиб Гирей улыбнулся. Его глаза с нежностью взглянули на дочь.

— Ты уже стала такой взрослой, Фетхийе. С каждым днем ты становишься все красивее и еще больше напоминаешь свою матушку. Жаль, что она не дожила до этого счастливого дня.

— Всевышний да упокоит ее душу, — проговорил Адиль.

— Аминь, — кивнул Сахиб Гирей.

Снова посмотрев на дочь и сыновей, он добавил:

— Из всех детей ты и Адиль больше всего похожи на мою Махфируз.

Фетхийе мягко улыбнулась:

— Уверена, матушка радуется за меня. Я чувствую, что ее молитвы рядом со мной. И я очень рада, что вы все здесь, отец. Пойдемте, я провожу вас в ваши покои.

Прошло немного времени, и в столице начались свадебные гуляния, которые продолжались семь дней. Музыка, танцы, веселье… Угощение не кончалось, шербет лился рекой. Каждый вечер над столицей гремели фейерверки и палили из пушек.

***

Быстро пролетел свадебный день, и наступил вечер. Фетхийе стояла в своих покоях напротив зеркала, одетая в ярко-красное бархатное платье, и смотрела на отражение. К ней подошла Гюльсюм.

— Скоро вы пойдете к шехзаде, госпожа. Вот и наступил момент вашего счастья.

Фетхийе улыбнулась:

— Спасибо, Гюльсюм-хатун. Я очень счастлива, но немного волнуюсь.

— Замуж выходить страшно, да сладко, — склонив голову набок, улыбнулась служанка. — Все будет в порядке, госпожа.

Дверь в покои принцессы открылась, и в них вошла молодая светловолосая калфа ¹, которую Хюррем Султан приставила в услужение Фетхийе сразу после свадьбы.

— Госпожа, пора идти к шехзаде Мехмеду, — сообщила она.

— Сейчас пойдем, Дильруба-калфа. Подожди меня в коридоре.

Поклонившись, служанка вышла из комнаты.

Фетхийе подошла к Гюльсюм ближе и крепко ее обняла.

— Спасибо, что вовремя подсказала мне мысль о побеге. Кто знает, как бы сложилась моя судьба, если бы ты не подумала об этом?

Гюльсюм ответила:

— Что вы, госпожа! Я желала помочь вам… Но мысль о побеге и правда неплоха.

Рассмеявшись и еще раз крепко обняв друг друга, они вышли в коридор.

У покоев шехзаде Мехмеда их ждал Искендер-ага. При появлении Фетхийе в сопровождении Гюльсюм и Дильрубы-калфы он поклонился и с теплотой взглянул на нее. Фетхийе улыбнулась ему.

Когда Фетхийе почти вплотную подошла к дверям покоев шехзаде Мехмеда, то еще раз посмотрела на Гюльсюм.

Та, погладив ее по плечу, произнесла:

— Доброй ночи, Фетхийе Султан.

— Доброй ночи, Гюльсюм.

Фигура принцессы исчезла в дверном проеме. Служанки и Искендер, постояв возле покоев еще несколько минут, ушли.

…Мехмед стоял лицом к Фетхийе в середине комнаты. Подойдя к нему, она присела в поклоне. Мехмед протянул ей руку. Фетхийе взяла ее в ладони, поцеловала и приложила ко лбу. Шехзаде подошел к ней, поднял алую фату, закрывавшую лицо, и снял позолоченную корону с ее головы. Оглядев жену, он крепко обнял ее и прижал к себе. Фетхийе, оказавшись в объятиях шехзаде, почувствовала, как волнение отпускает ее. Она ощущала тепло и покой…

Мехмед снова взглянул на нее. В полумраке комнаты его большие глаза казались почти черными, как две смородины.

— Я люблю тебя, моя нежная госпожа, — прошептал он.

— Я люблю тебя, шехзаде, — ответила принцесса, и их губы слились в поцелуй…

Стамбул окутала прохладная темная ночь. На небе загорались маленькие яркие звезды. Из-за облаков медленно выплыла круглая луна, залив все холодным сиянием. На темных водах Босфора отражался ее ледяной свет, подобный полотну, сотканному из серебра.

Наступило лето, ночи стали короткими, а дни — длинными. Лишь едва забрезжила заря, как золотое солнце выплыло из-за горизонта и залило теплыми лучами пролив Босфор. В его блеске медленно таяло полотно из звезд, и крыши дворца становились ярче.

Во дворце в этот день многие проснулись рано. Фетхийе и Мехмед тоже встали раньше и приказали принести им завтрак. Спустя несколько минут вошел слуга, держа большой поднос с едой. Он поставил его на столик и откланялся. Шехзаде и молодая госпожа принялись за еду.

Мехмед взял жену за руку.

— Что за красота, что за аромат, что за локоны? Мой разум одурманен запахом твоих волос, — произнес он, посмотрев ей в глаза.

— Как красиво, — улыбнулась Фетхийе.

— Когда-то повелитель написал эти строки матушке, — добавил шехзаде.

— Они прекрасны. И так проникновенны, — вновь улыбнулась молодая госпожа.

В покои вошел стражник. Поклонившись, он сообщил, что повелитель желает видеть шехзаде.

Когда стражник ушел, Мехмед задумался.

— О чем он хочет поговорить? — спросила Фетхийе.

— Наверное, повелитель хочет сказать о том, в какой санджак мы уедем после похода. Вероятнее всего, это будет Амасья.

Доев завтрак и одевшись, шехзаде вышел из покоев, а Фетхийе отправилась погулять в сад.

Падишах сидел за столом и полировал большой изумруд для украшения золотого кольца, сделанного им в подарок Хюррем Султан. Когда вошел Мехмед, он прервал работу и посмотрел на сына.

Шехзаде поклонился:

— Повелитель.

— Здравствуй, Мехмед. Подойди.

Шехзаде приблизился к султану.

— Я хотел поговорить о твоем назначении в санджак.

— Да, повелитель, скажите, где я могу взять документы, чтобы ознакомиться с делами Амасьи?

Падишах слегка улыбнулся:

— Похвально, что ты интересуешься делами санджаков, но после похода ты отправишься не в Амасью. Ты поедешь в Манису.

— В Манису?! — удивился и одновременно смутился Мехмед.

Он вспомнил недавний разговор с Хюррем Султан о том, что, возможно, его санджаком станет Маниса. В тот момент Мехмед ей не поверил.

— Что с тобой? Я вижу, ты не рад? — спросил падишах.

— Я рад, повелитель, но ведь санджак-бей Манисы — Мустафа.

— С ним я сам поговорю. А ты ступай, возьми документы в совете, чтобы ознакомиться с делами санджака.

Поклонившись, шехзаде вышел из покоев султана.

Мустафа был в потрясении от решения султана о том, что теперь он должен отправиться в Амасью. И хотя повелитель сказал, что султан Баязед II тоже служил там санджак-беем, это мало помогло. К тому же падишах оставил Мустафу регентом в столице, а Селима и Баязеда с началом похода отправлял в два санджака: Конью и Кютахью.

Шехзаде впал в глубокую печаль от произошедшего. Фетхийе и Мехмед пытались его утешить, но Мустафа просил их перестать оправдываться.

Матери шехзаде, зеленоглазой черкешенке Махидевран Султан, тоже не понравилось решение повелителя. И не столько то, что Мустафа уезжает в другой санджак, сколько то, что санджак-беем Сарухана ² и главным наследником престола теперь становится сын Хюррем Султан.