На рассвете водопад шумел особенно сильно. Здесь горная река, изрезанная многочисленными порогами, преодолевала последний участок пути. Под натиском быстрого течения мутная вода вспенивалась, словно в кипящем котле, а затем с диким рёвом срывалась с огромной высоты. Прямиком в бездну.

Холод стоял страшный, хотя май стремительно близился к своему концу. Поёжившись, Беллатриса выбралась из шалаша на яркий свет солнца. Настроение было прескверное. Еды у них не водилось как целую неделю, тело ломило от нескончаемых ночных морозов, а постоянно чувство опасности не давало сомкнуть глаз. При любом удобном случае они меняли своё местоположение, тщательно заметали следы. Но стоило её слуху уловить подозрительный хруст веток или шелест листьев, как Беллатриса вскакивала со своего места, готовая немедленно броситься в бой. И так происходило каждый день. На протяжении почти что месяца, который они провели в бегах.

Потирая закоченевшие руки, она прошла вдоль бурлящей реки и остановилась у крутого склона. Оттуда открывался красивый вид на долину у подножия горы. От изумрудной зелени хвойных лесов было невозможно оторвать глаз. И всё-таки она одарила развернувшийся перед ней пейзаж скучающим взглядом. Её внимание привлекла одинокая фигура на краю обрыва. Словно жуткая горгулья, Тёмный Лорд застыл над бездной. Долина внизу также не представляла для него интереса. В глазах была пустота.

— Мы здесь надолго? — набравшись смелости, спросила Беллатриса.

В последнее время сильнее голода и холода её расстраивало лишь нежелание повелителя заводить с ней хоть какой-нибудь разговор. В лучшем случае он просто её игнорировал, в худшем — насылал заклятия, которые отчего-то становились всё менее эффективными. Это задевало сильнее, чем очередной приступ нестерпимой боли. Словно бы ему было плевать на неё даже в порыве ярости.

Спустя продолжительное время он вяло качнул головой.

— Нет? — Беллатриса приободрилась. — А потом куда?

Ответом ей был всё тот же жест, но в данной ситуации она была рада даже такому общению.

— Мой лорд, когда мы будем искать остальных?

В памяти один за другим стали всплывать лица её соратников. И в частности лицо сестры, тоска по которой особенно сильно съедала душу во время долгих бессонных ночей. Беллатрисе хотелось верить, что Нарцисса жива и здорова. Её милая малютка Цисси. От одной мысли, что сестра могла погибнуть, внутри всё покрывалось льдом. Но, как оказалось, был вариант и похуже.

— Остальных? — переспросил Тёмный Лорд, будто пробудившись от сна. — Какое мне дело до остальных?

Он обернулся и посмотрел на Беллатрису, как на провинившуюся школьницу. Укутанный в балахон, он походил на обтянутый кожей скелет. Прищуренные глаза с болезненным блеском были едва видны в тени капюшона.

— Но они нужны вам, чтобы…

Начавшая было свою речь Беллатриса смолка на полуслове и затаила дыхание. Мгновение назад всё казалось ей простым и понятным, но стоило лишь открыть рот, как её чуть было не смыла волна неподдельной злобы. Повелитель набросился на неё, точно дикий зверь.

— Мне никто не нужен! — взревел он, сжимая её запястье до хруста костей. — Ни тогда, ни тем более сейчас! И если ты ещё раз посмеешь вставить своё слово, я убью тебя на месте!

В неё вцепились мёртвой хваткой, но она и не пыталась вырваться. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, она изо всех сил пыталась узнать ту причину, что заставила Лорда отвернуться ото всех сразу. Быть может, смысл его слов отразится на плохо зажившем лице, выступит на уродливых шрамах, как следствие произошедшего. Ведь что-то стояло за их пролитой кровью. Неудача? Отчаяние? Предательство? И вдруг Беллатрису озарила догадка, в один миг причинившая ей столько боли, сколько не смогли все заклятия вместе взятые. Перед глазами всё поплыло. Беллатриса всхлипнула и попятилась назад, как бы противясь тому, что только что узнала.

— Цисси не могла.

Ей потребовалось не так много времени, чтобы осознать: утверждение о невиновности сестры она повторяла вслух, точно мантру. Холодная кривая усмешка заставила её остудить пыл. Чтобы слышать друг друга за шумом водопада, Лорд грубо притянул Беллатрису к себе и схватил её за волосы свободной рукой.

— Кто ещё дрался вместе с нами в Большом зале? Ты видела хоть кого нибудь?

Она попыталась вспомнить. Ей хотелось оживить эту проклятую память, чтобы быть честной хотя бы с собой. Вот они нырнули в самое пекло. В воздух взлетают снопы искр, всполохи пламени и летящие мимо заклятия. Грохот стоит неимоверный, замок рушится, как карточный домик, и крики раненных доносятся со всех сторон. На небе, отражённом на потолке Большого зала, брезжит рассвет — ярко-алый, как хлещущая из раны кровь. Она рвётся в бой за своим хозяином. Смертельные заклятия рвутся из её палочки на волю. Она сыплет ими направо и налево, и как бы невзначай мечется перед взором Лорда. С ней он может чувствовать себя в безопасности, ведь в пылу битвы верная сторонница всегда прикроет спину.

Однако вскоре её запал сходит на нет. Врагов всё больше, и гигантский зал вдруг уменьшился до размеров крохотной комнаты. Их обступили, загнали в угол, а затем… Беллатриса напряглась. Кажется, кто-то оглушил её заклятием. Именно с того момента она мало что помнила, вплоть до ощущения, что пространство завертелось вокруг неё в хаотичном вихре. Тогда-то они и трансгрессировали.

— Не видела, — прошептала она обречённо.

Вдруг ей резко захотелось разрыдаться. Так громко, чтобы весь мир услышал. Но вовремя опомнилась и быстро вытерла глаза тыльной стороной ладони. Собеседник же утвердительно кивнул.

— Вот и я не видел. Ещё вопросы?

— Почему мы убежали, мой лорд?

Беллатриса вполне отдавала себе отчёт, что с минуты на минуту может лишиться жизни, но не спросить об этом не могла. Смерть более не пугала. Раз все их старания обернулись прахом, и единственная её заслуга была в том, что она верой и правдой служила до самого конца, то пусть всё закончится здесь и сейчас. Её Лорд заслуживал большего. Ему не нужна спутница, вот-вот готовая расплакаться от несправедливости этого мира.

— Потому что я не знаю, как… — процедил он сквозь зубы, и вдруг глаза его расширились. В них Беллатриса заметила нечто, так походящее на животный страх. — Не знаю, как победить…

— Поттера?

— И его тоже.

Казалось, рёв водопада стал в стократ сильнее. Она уже с трудом слышала чужую речь даже в непосредственной близости. Когда же её оттолкнули, да так сильно, что она чуть не свалилась в реку, хриплый ледяной голос растаял в грохочущем рёве стихии. Однако слова чётко и ясно резонировали в её голове: А теперь уходи.

К сестре, к кому угодно. Прочь!

Не до конца понимая, что делает, она упрямо осталась стоять на месте. Короткие всхлипы теперь не казались ей чем-то запретным, как и скупые слезы, навернувшиеся в уголках глаз. Впервые за годы службы она была намерена ослушаться приказа. Набрав побольше воздуха, она закричала так, что горло обожгло болью.

— Я никуда не уйду!

Палочка, крутанувшаяся в длинных костлявых пальцах совершенно её не напугала. С мужеством она приняла на себя этот удар. Лишь позволила себе закрыть глаза, из которых слёзы хлынули чуть охотнее, чем прежде. Мгновение, и она мертва. Так захотел её повелитель. Значит, так хочет и она. Авада Кедавра звенит в её сознании подобно гигантскому колоколу. Дыхание замирает. Волна холода окатывает её с головы до пят, а шум водопада… всё не стихает.

Поколебавшись немного, Беллатриса вновь открыла глаза. Перед собой она увидела всю ту же картину: горная река с мутной вспененной водой, каменистые крутые пороги и изумрудно-зелёная долина далеко внизу. А прямо напротив по-прежнему стоял Тёмный Лорд. В руке он сжимал самую могущественную на свете палочку, ветер играл полами его балахона, срывал капюшон, являя на свет застывшее в выражении ужаса лицо. Он не мог поверить, что палочка вновь его не послушалась. Беллатриса тоже. Они оба были свидетелями её капризного нрава, однако в ту минуту причина крылась в другом.

Ты жива, потому что я слаб.

Я жива, потому что вы этого хотите.