Экко с Джинкс добираются до города Скара восемь часов на колёсном электробусе, и, к удивлению, не являются единственными пассажирами. Куро продолжает спать всю дорогу, свесив лапы с бедра Джинкс в проход.

— Почему так до-о-олго, — не выдерживает Джинкс на половине пути, глядя в окно на однотипные картины синих полей, не обросших крючковатых деревьев и мелькающих фонарей. Экко не отвечает, хотя всё, что он хотел сделать, он уже сделал, а потому тоже пялится в окно и, за неимением лучшего времяпрепровождения, пытается рассчитать скорость автобуса. — Ну правда, почему этот городок так далеко?

— Они нам продукты поставляют, — немного качаясь в такт электробусу отвечает Экко. — Нельзя, чтобы те загрязнялись и портились в процессе.

— То есть за восемь часов в машине они не испортятся?

— Нет, конечно. Есть же стандарты.

Когда Скар написал, что нашёл их, цитата, «пуховое оружие массового уничтожения», и ждёт к завтраку, свидание пришлось в срочном порядке завершать, бежать в квартиру Экко за Куро, а затем на вокзал, чтобы ловить последний отходящий в том направлении электробус. На вопрос, спускаются ли жители верхних этажей, если им нужно уехать из Пилтовера, Экко отвечает, что никто в здравом уме и в отсутствие Луны без курса (шутка, над которой Джинкс хихикает ещё минут десять) не будет покидать верхний город, тем более ради поездки на чью-то ферму.

«У Скара есть ферма?» — удивляется Джинкс с некоторым уважением, ибо подобные вещи немало стоят, и не каждый может использовать купленное пространство подо что-то полезное не только для себя, но и для других.

Оставшуюся половину пути они то пытаются поспать, то задают глупые вопросы из серии «если планета взорвётся, через сколько секунд мы об этом узнаем, и узнаем ли», то принимаются сочинять новый язык, то используют Куро как мяч и передают его из рук в руки, рассказывая несуразные истории, в котором одно предложение придумывает Джинкс, второе — Экко. Не сказать, что выходит продуктивно, зато время идёт чуточку быстрее, и они не скучают. К рассвету они доезжают до города. Небо светлое, сонное и мягкое, в отличие от городского надменно-мутного. Экко вдыхает свежий воздух, пахнущий росой и утренними экскрементами выходящих на выпас стад, и единично кашляет. Лицо обдувает прохладным ветром.

Последний раз Экко здесь был года три назад, на дне рождения дочери Скара. Тогда групповая деятельность только начиналась, времени было больше, и привязанность к одному месту не была так важна. Городок запомнился ему добротным домом, отдыхом около каменной печи, двухдневными гуляниями и исключительной безмятежностью. Будто он приехал в другой мир: неторопливый, блаженный, нарисованный по снам.

— Вау, — комментирует Джинкс, осматривая небольшие дома (пять этажей — немного по сравнению с лесом стекла и металла). Те тянутся рядами вдоль детских площадок, расступаются перед, очевидно, зданием школы, и соединяются у магазинов и выходов в, как объясняет Экко, частные секторы — одно- и двухэтажные деревянные постройки со своими садиками и огородами. — А нам?..

— Топать ещё, — отвечает Экко и, засунув руки в карманы, двигается в сторону центра по тротуару. — Можем на рынок зайти.

— А на машине нельзя?

— Ты что, ещё не отсидела себе ничего?

Джинкс, обречённо пыхтя, идёт следом за ним. Окна одно за другим вспыхивают и открываются, свет ползёт ниже по домам. Деревья — Джинкс только понимает, что за всё время своего пребывания в Заун-Пилтовере не видела ни единого живого куска древесины — уже покрыты почками и во всеоружии ждут свою порцию тепла. Улочка, по которой они идут — и это действительно приятнее, чем снова сидеть — отделяется от дороги тонкой линией травы, всё ещё жёлтой с прошлой осени.

— Экко! — внезапно доходит до Джинкс. Парень, идущий слегка впереди, оглядывается и смотрит через плечо. — У вас же весна!

— Ну, да.

— У нас только лето заканчивалось, когда я улетела, — видя, что Экко не совсем понимает, к чему она ведёт разговор, Джинкс поясняет: — У нас время течёт по-разному.

— В целом, логично, — Экко останавливается. Джинкс тоже. — В фильмах, по крайней мере, всегда так.

— Тогда быстрее давай, — упавшая звезда ускоряется. — Вдруг там уже несколько месяцев прошло?

— Может быть и так, что несколько минут, — Экко, тем не менее, старается идти чуть более поспешно.

— Рисковать не буду. Вообще, расслабилась тут с тобой!

— Приму за комплимент.

Они проходят несколько шестиэтажных слитных домов, заворачивают на главную площадь в виде звезды с памятником основателю города и стремятся дальше, в сторону уменьшения этажей у домов. Путь занимает около сорока минут. Ферму Скара они находят по приземлившемуся облаку, принявшему форму стада овец. Поле, на котором они пасутся, кажется необъятно длинным. Джинкс отвлекается буквально на секундочку, чтобы погладить мех овцы, и даже успешно минует пастушью собаку, преследуя эту цель.

Экко в это время идёт к трёхэтажному дому, который сонно смотрит на него глазами-окнами и по чуть-чуть выпускает дым из трубы. Экко думает, что остался бы тут навечно, если бы не необходимость всё делать своими руками — Скару помогает жена, а ему, Экко, может показаться Адом убирать такую громадину, готовить три раза в день, успевать следить за животными и договариваться с транспортировщиками. Так что как гость — пожалуйста, но самому такой образ жизни не подойдёт.

Даже не смотря на то, что большую часть за них выполняют технологии собственного изобретения. На их постройку тоже нужно было время.

Скар сидит, вытянув ноги, в кресле на веранде и блаженно ловит солнечные лучи. Сиро, который и вправду похож на Куро, только белого цвета, с единорожьим рогом вместо дьявольских и непроницаемой мордочкой, нежится у него на коленях.

— Смотрю, вы подружились, — подаёт голос Экко, поставив ногу на первую ступеньку лестницы. Без приглашения, пусть их и звали на завтрак, будет невежливо. Сиро открывает глаза, в отличие от Скара, и смотрит вперившимся взглядом на Экко.

— Не знаю, что это за существо, — лениво говорит Скар. — Но аппетит у него отменный.

— Совет про печенье помог?

— Чересчур, я бы сказал.

Скар приоткрывает глаз и делает себе козырёк ладонью.

— Где хозяйка?

— Овец твоих пасёт.

— Надеюсь, НЛО их потом не заберёт. Поднимайся, чего стоишь.

Экко хмыкает и, пройдя оставшиеся пять ступеней, здоровается с хозяином дома. Сиро принюхивается к его руке, но понять, делает ли он для себя какие-то выводы, не представляется возможным. Пока не прибегает Джинкс, Экко делится своими новостями, которые ещё не отправил в виде голосовых, Скар — своими. Говорит, что семья в честь выходного дня отсыпается, но животным тонкости такого явления, как дни недели, не объяснишь.

— Сиро-о! — доносится издали, и белый инопланетный житель мгновенно подрывается и одним прыжком встречает Джинкс на половине пути к лестнице. Скар косится на Экко.

— Что?

— А теперь, будь добр, правду.

— Она — звездная защитница, свалившаяся с неба, — повторяет Экко. — Я не соврал.

— Слишком сложно поверить.

— Ты только что в руках держал существо неизвестного происхождения, — напоминает Экко, пока Джинкс, весело устремившаяся к ним, внезапно замедляется. Сиро летит рядом, пытаясь растолкать Куро, снова уцепившего за косичку.

— Это совершенно не значит, что она инопланетный гость.

Джинкс подходит, во все глаза пялясь на Скара снизу вверх. Экко поочерёдно их знакомит, они жмут руки, и Джинкс выдаёт:

— Летучие мыши разве любят свет?

— В темноте я уже насиделся, — отвечает Скар, не моргнув и глазом. Со стороны кажется, что он спокоен. Экко понимает, что слышать типичное заунское «летучая мышь» в свой адрес снова — не самая приятная вещь. — Голодные?

— Нет, — говорит Экко.

— Да, — одновременно с ним выпаливает Джинкс. Экко удивлённо на неё смотрит.

— Тогда располагайтесь, — приглашает Скар в дом. — Сейчас что-нибудь приготовлю.

— А как же «вдруг у меня на родине прошло несколько лет»? — тихо недоумевает Экко, как только друг скрывается за дверьми.

— У тебя друг — летучая мышь на ножках, а тебя поразил Куро? — в свою очередь возмущается Джинкс, снизив громкость голоса следом.

— Он чириец, — поправляет Экко.

— Да хоть кто! У нас, конечно, тоже ушастые зверолюди есть, но полноценная гуманоидная летучая мышь! — изумляется она.

Завтрак проходит в попытках Экко разбудить Куро по просьбе Джинкс, пока сама она занята расспросами всевозможного характера: как устроен, как функционирует, почему они могут гулять при солнечном свете, откуда вообще род свой ведут. Скар отвечает по возможности, и, кажется, всё больше и больше верит в историю об упавшей звезде — на их планете не было ни человека, который бы настолько удивлялся чирийцу и подобным нечеловеческим расам. Благо Экко, чтобы не смущать друга, не стал позволять Джинкс заваливать его неприличными с точки зрения чирийцев вопросами и всячески напоминал о том, что они тут гостят, что обычно означает: нам скоро уходить. После уже получается её выманить из дома простым «думаю, Куро можно пробудить, если дать понюхать его любимую еду».

Перед тем, как снова уйти в город, уже проснувшийся и готовый предлагать различные яства на пробу запланетным гостям, Экко извиняется за поведение Джинкс и обещает в следующий раз приехать с гостинцами. Скар говорит, что лучший гостинец — это он сам и оплаченная медицинская страховка за возню с печенькоедом. Машину они-таки одалживают.

— Удивительно, — говорит Джинкс. — Начинаю думать, что Первая Звезда реально крутая, раз может такое создать.

— Ты с монстрами сражаешься, — говорит Экко, выруливая на дорогу к магазинам. — Но поражает Скар.

— Да, как и тебя — Куро и Сиро, хотя ты видел летучих мышей человеческого роста.

Последний, к слову, уцепившись за пространство перед окном, всю дорогу изучает окрестности.

— Он спокойный, — обращает внимание Экко.

— За бесятник обычно отвечает Куро.

Они подъезжают к линии ларьков со съестными продуктами, и Экко программирует машину на безопасное возвращение. Она приподнимается над землёй и начинает тихо следовать маршруту.

Рынок встречает их различными вкусностями и поделками, и Джинкс ищет, что может понравится Куро. На вопрос о том, почему она не в курсе, Джинкс отвечает: пристрастия свои не показывал, жрал всё подряд с одинаковым аппетитом, лишь бы было, что пожевать. Так что среди запахов и ярких цветов они бродят до тех пор, пока не устают.

— Да, я думал, привередливость — плохо, — вздыхает Экко, вытягивая ноги перпендикулярно лавочке, которую они нашли неподалёку от входа в сквер.

— А я не знала, что Куро такой соня, — бурчит Джинкс. — Вернее, знала, конечно, но обычно его легко было разбудить, просто потыкав в бок. Как будто мы это не пробовали, — комментирует она тычок Экко. Сиро сидит рядом, будто застывший во времени.

— Итак, они умеют летать, — подытоживает он. Сиро удивлял этой своей способностью каждого посетителя и продавца. — Сквозь космос тоже?

— Ага. Только не знаю, как долго. И куда, раз уж на то пошло.

— Могу указать примерное направление.

— Всё-таки сплавить хочешь.

— Ты определись, остаться тебе нужно или к друзьям.

Джинкс вздыхает. Хочется и то, и другое — чтобы и Люкс не волновалась, и Экко одиноко не тусил в уютной комнатке, или в студии звукозаписи, или у Кианы в стерильной квартире, или ещё кто знает, где. Борьба нового со старым, предначертанного с багом системы — всё по классике конфликтов, которые так не любила в сериалах Джинкс, потому что думала, будто выбор максимально прост. Оказалось, нет. Кажется, выбрать, какой электив ей наиболее интересен, и то было легче, а она сидела с этим неделю, стараясь понять, за прогул какого из представленных занятий ей не устроят горькую жизнь.

— Почему нельзя оба? — возмущается она. — Мы с тобой ещё столько не обсудили! Ты мне столько не показал! Мы даже не целовались!

— Никто не мешает, — осторожно возражает Экко. И ошибается. Мешает.

Их потряхивает вместе с лавочкой, деревьями, магазинами и другими людьми. Сиро вскакивает на лапы. Джинкс навостряет уши и слышит гулкое жужжание и треск почвы и камня — главная площадь начинает подниматься, набухать, лопает и разъезжается в разные стороны. Из разлома на небо выплёскивается фиолетовая волна, превращая день в ночь, и вылезает отвратительная секторная лапа очередного испорченного тьмой жука.

Джинкс перевоплощается тут же.

— Займёшься эвакуацией? — риторически спрашивает она, прежде чем схватить Сиро и ринуться к вылезающему из-под земли монстру. Экко, которому помимо безопасности граждан достаётся ещё и спящий Куро, в срочном порядке выполняет просьбу.

Джинкс поливает противника из минигана и старается его удержать в рамках круга площади, пока люди, к сожалению, двигаются не так быстро, как нужно бы — достают телефоны по пути, начинают снимать. Чтоб их. Понятно, что не видели такого никогда, но неужели у них все махины, с которыми в фильмах сражаются, сплошь дружелюбные и ни разу не лишали никого жизни?

Экко бесится примерно по этому же поводу и одновременно журит Куро за его безделие. И так, и этак пытается вызвать чувство вины, сожаления или, наоборот, собственной важности, однако потом вспоминает, что Куро — базука, и в голову приходит гениальная идея. Экко прячется за углом дома, поднимает инопланетное существо на уровень своих глаз и чётко, чуть ли не по слогам говорит:

— Если ты сейчас не проснёшься, то упустишь шанс взорвать что-то очень большое.

Куро не просыпается.

По крайней мере первые двадцать секунд, отчего Экко думает о провальности плана и поиске запасного, однако потом Куро лениво открывает глаза и с подозрением смотрит на разбудившего его человека. Затем, видимо, понимает, что это не Джинкс, распахивает глаза до конца и верещит громче испугавшегося щенка. Экко рефлекторно его отпускает. Куро разворачивается, тюкая его хвостом по щеке, и визжащей сиреной летит искать свою хозяйку. По взрыву спустя минуту Экко понимает, что поиски увенчались успехом. По переливающемуся свету, как при использовании радужного моста в определённых супергеройских фильмах — что не только его.

Экко приходится убираться прочь, захватив с собой двойку особенно бесстрашных и любопытных детей, когда в здание что-то вонзается, и камень начинает рассыпаться. Их убежище перестаёт быть безопасным и, мало того, грозит убить быстрее чудовища, с которым сражается уже не только Джинкс. Судя по мерцающим точкам, мельтешащим вокруг жука, их четверо. Учитывая огневую мощь Джинкс, Экко боится предположить, насколько же страшен этот переросток, раз на него нужно четыре звёздных защитника.

Джинкс тем временем удивлённо следит за неизвестно как здесь появившимися Соракой, Люкс и Эзреалем — все трое выглядят уставшими, но решительными. Броня монстра трескается от ударов, однако быстро регенерирует. Люкс что-то говорит про стратегию, ослепляя жука, Эзреаль обстреливает его голову сверху, заставляя смотреть на небо, а Сорака умело восстанавливает силы или помогает увернуться от атаки, снижая скорость монстра. Джинкс же на них смотрит, как на ботинки из кактуса — не понимая, как до этого додумались и воплотили в жизнь. Тем не менее, когда подруга просит со всей силы врезать по жуку, Джинкс с радостью слушается и, соединяя помощников в одно мощное оружие, выпускает три бомбы чётко по усам противника. Взрыв, зелёная жижа, скрежет челюстей, осветление неба. От жука не остаётся ни следа.

— Люкс! — радостно вскрикивает Джинкс, кидаясь на подругу. — Первая Звезда, ты в порядке! Сколько меня не было?

— Около недели, — отвечает Люксанна, обнимая её в ответ. — Я тоже рада, что ты в порядке.

— Далеко же тебя закинуло, — слышится голос Эзреаля, и Джинкс, всё ещё цепляясь локтем на шею подруги, разворачивается и ворчит «точно, ты же тоже здесь». Радует, что хотя бы Сорака не болтает. — Как продлённые каникулы?

— Замечательно. Хотя у меня всего день прошёл.

— Главное, что мы тебя нашли, — говорит Люксанна. — И можем вернуться.

— Да, кстати, а как вы сюда попали?

Рассказ о заумном изобретении по наработкам Ари оставляют Эзреалю, и тот, опираясь на свои немногочисленные знания и понимание данной темы, разъясняет про энергию звёзд, планет и всего сущего, а так же способность использовать её, чтобы притягивать друг к другу частицы этого света. Джинкс кивает, примерно понимая суть, в то время как Люкс просто стоит и, Джинкс готова поклясться, в объяснение не вслушивается. Джинкс уже и забыла, насколько они вдвоём сахарные.

— Понятно, понятно, — прерывает Эза она и чувствует ещё один прилив сил. Похоже, Сорака хочет удостовериться, что у союзников восстановлены все силы.

— Хорошо, — улыбается Эзреаль открыто и просто, будто весь мир к нему исключительно дружелюбен. — Возвращаться с того же места будем на всякий случай, технологию ещё дорабатывать и дорабатывать.

— Уже возвращаться? — Джинкс меняется в настроении с боевого на растроенно-ошеломлённое.

— Да, — в свою очередь удивляется Люкс. — Тем более если так время разнится.

Джинкс на несколько секунд застывает, смотря вдаль — выискивает Экко в надежде, что на него ничего не упало, а сам он решил дождаться грандиозной развязки. Не находит. Придётся вручную. Джинкс чувствует небольшой проблеск радости оттого, что нашёлся легальный способ побыть здесь подольше.

— Откуда мы отправляемся?

Сорака, коль на неё падает тяжёлый взгляд Джинкс, указывает на угол площади, где находится круглая площадка выжженной травы. Джинкс кивает, отцепляется от Люксанны и подлетает над землёй вместе с Куро и Сиро.

— Куда ты? — недоумевает подруга.

— С парнем попрощаться, — подмигивает Джинкс и кометой улетает в сторону сбежавших местных жителей. Тех как ветром сдуло, хотя несколько молодых людей выползают из-под лавок и из-за деревьев. Джинкс улыбается, когда видит абсолютно спокойного Экко посреди улицы, смотрящего в её сторону. Он на всякий случай машет, и Джинкс на полной скорости направляется к нему, прежде чем замедлиться и прилететь прямо в раскрытые объятия. Недолго думая, она ловит его лицо и целует — как говорится, вместо тысячи слов. Со всей нежностью, на которую способна, одновременно и благодаря за проведённое вместе время, поддержку и помощь, и сожалея, что не может остаться, и обещая, что непременно вернётся. Проходит долгих тридцать секунд, прежде чем Экко коротко мычит, и Джинкс отстраняется и открывает глаза.

— Кхм, тоже рад видеть, что ты в порядке, — тихо говорит Экко, улыбаясь. Джинкс прислоняет свой лоб к его и ей кажется, будто её красный цвет придаёт глазами Экко медовый оттенок. — Пора?

— Пора, — легко кивает Джинкс и прикусывает губу. Затем хитро ухмыляется. — Только не думай, что ты от меня так легко избавишься.

— И не надеюсь.

Они глядят друг на друга ещё немного, вопреки словам будто в последний раз, и Джинкс думает, что слишком быстро привязалась. Размышляет, не это ли «родственные души», о которых обычно любят читать книги её ровесницы. Экко — о том, что, чёрт возьми, вторую такую он точно никогда не встретит. И хорошо, что она ему угрожает остаться в жизни подольше.

— Ладно, — вздыхает Джинкс, закрывая глаза. Куро и Сиро, вырисовывающие круги вокруг них до, тянут её за хвостики. — Мне пора.

— Жду в гости, — говорит Экко и коротко чмокает. Думается, что на прощание.

Вот только когда её и её друзей поглощает столб света, он думает о том, что одежду ему Джинкс так и не вернула.