Как только последняя песня закончилась, все начали расходиться. Даже группа девчонок, которые всё выступление истошно орали «Черри! Боже, какой же он красивый!», пошли к выходу. Хасегава отрешённо подумал, что уже почти десять и мама точно волнуется, но не звонит, чтобы не отвлекать его. Для неё он ведь занят общением с новыми друзьями… Задумавшись, парень ощутил, как врезался во что-то твёрдое, но при этом тёплое. Глазам предстала крепкая грудь, облегаемая чёрной рубашкой, а сверху раздалось:

— Хорошо, что ты решил подождать окончание выступления! Пойдём.

    И его потащили, вероятно, в персональную комнату группы. Ланга даже слова против сказать не успел, как его уже усадили в большое кресло. Под взглядами трёх пар глаз стало очень неуютно. Зачем его сюда привели? Чего хотят?

— Джо, не стоило приводить сюда этого… — Ланга поднял голову, снова ощущая на себе пристальный взгляд. Черри выглядел раздражённым, словно Хасегава отравлял его жизнь одним своим существованием.

— Каору, к гостям так не обращаются. Сейчас он наслушается от тебя гадостей, и откажется от предложения. Рэки, ты ведь понимаешь, как это важно?

    Парень с огненными волосами, Рэки, нахмурился и закусил губу, словно не знал, поддерживать барабанщика или нет. В конце концов, вздохнув, он сказал:

— В любом случае, если он пришёл по объявлению, то это хотя бы объясняет, почему у него нет значка.

    Джо махнул рукой, кажется, совсем не беспокоясь об этом, в отличие от своих друзей. Рэки, проигнорированный, надул губы и плюхнулся в соседнее с Хасегавой кресло. Тот лишь с нечеловеческим усилием воли отвёл от него взгляд и сосредоточился, наконец, на ситуации. Но не успел он и слова сказать, как Джо по-свойский хлопнул его по плечу, улыбаясь. Было больно.

— Ты не беспокойся, они на самом деле неплохие. Как тебя зовут хоть?

— Ланга Хасегава. — Парень был не уверен, стоило ли говорить, что они, видимо, с кем-то его перепутали. В таком случае получалось, что он идиот, который не смог раньше сообщить им о том, что произошло недоразумение.

— Приятно познакомиться, я Коджиро Нанджо. За мной Каору Сакураяшики, а в кресле сидит Рэки Каян. Надеюсь, мы все поладим. — Черри, оказавшийся Каору, закатил глаза.

— Только в том случае, если он поёт не хуже меня.

— Не волнуйся, лучше тебя споёт даже курица. — Коджиро громко засмеялся, довольный своим ответом, а до Ланги доходила полученная информация. В последнее время он вообще мало что осознавал, предпочитая с головой уходить в себя, так что и сейчас не стоило винить его в том, что он долго думал. Всё-таки уже пару месяцев ему казалось, что он спит и совсем скоро проснётся от этого кошмара.

    Собравшись с мыслями, Ланга заключил: кажется, он должен им спеть. Чтобы… Подружиться и поладить. Бред какой-то. Адекватнее всё же выглядела версия, в которой они искали вокалиста. А пришёл он. Только вот почему Коджиро решил, что кандидат — это Хасегава? Ещё более нелепой ситуацию делало то, что Ланга и правда умел петь. И с недавних пор мечтал выступать с группой.

    Возможно, не стоит вообще говорить о том, что произошла ошибка? Ведь если до него никто не объявился, то Ланга и не забирал ничьё потенциальное место в группе. Да, наверно, это было правильно. В крайнем случае, дотошному Черри мог просто не понравиться его голос и ничего бы не вышло. Так что стоило хотя бы попробовать, потому что какой-то частью сознания Ланга понимал, что дальше продолжать жить так, как живёт он — нельзя. Ведь пусть и казалось, что даже до смерти отца он был необщительным, но раньше жизнь была ярче. В конце концов, тогда сноубординг был его отдушиной, но уже после… Это явно на что-то указывало. Ланга лишь мысленно умолял всевышнего не забирать у него страсть к музыке. Потому что в таком случае его действительно ждала лишь пустота.

— Ну и чего мы сидим? Эй, Хасегава, ты петь будешь или как? — Хасегава вздрогнул. К нему впервые за весь разговор обращался Рэки, а уж тон, которым он произнёс предложение… Кто бы мог подумать, что японский язык может звучать так серьёзно и соблазнительно?.. Парень мысленно дал себе подзатыльник, ситуация с каждой минутой становилась всё хуже, а он вздумал залипать на парня, лицо которого увидел несколько часов назад.

— Но уже поздно, мне нужно идти домой. Могу я спеть в другой раз? — Каору на это заявление лишь фыркнул, Каян возмущённо взмахнул руками.

— Прекрасно! И ради чего всё это было? Если уж на то пошло, то мне тоже пора.

    А потом встал и вышел, хлопнув дверью. Ланга почувствовал, как ладони всё сильнее потеют. «Собеседование» провалилось? Может быть, ещё не поздно было сказать, что он в принципе не собирался его проходить? Но даже сама мысль об этом ужасно смущала.

— Ничего, всё в порядке. Если тебе удобно, то приходи завтра, мы с Каору постоянно тут зависаем. — Ланга чуть было не ляпнул, где же тогда обычно шатается рыжий засранец, но вовремя прикусил язык. Ему давали шанс, большего он и желать не мог.

— Тогда до завтра. — Хасегава поднялся и поспешил уйти.

    Выйдя на улицу и, наконец, расслабленно выдохнув, Ланге захотелось себя ударить. Его идиотизм иногда просто зашкаливал. Как можно было забыть спросить дорогу домой? Он даже примерно не представлял, где находился и куда идти, а Коджиро и Каору остались в клубе и закрылись, не планируя в ближайшее время уходить. Весь народ разошёлся ещё минут так двадцать назад. Растерянно смотря по сторонам, парень замер, натыкаясь на взгляд янтарных глаз. Рэки стоял на другой стороне улицы, облокотившись на хлипкий забор. Сама судьба хотела, чтобы Ланга страдал. Пересиливая собственное смущение и нелюдимость, он подошёл.

— Каян, почему ещё не ушёл? — Голос его не подвёл, хоть что-то радовало.

— Не так важно. Ты скажи лучше, как смог прийти сюда без знака? — Хасегава просто хотел побыстрее пойти домой, но, видимо не сегодня.

— Ты о чём? И что сложного в том, чтобы прийти сюда?

    Рэки, в который раз за вечер, подозрительно покосился на него, теребя в руке цепочку со значком «S». Ланга прищурился, делая вид, что рассматривает аксессуар. На самом же деле намного больше его заинтересовала шея. Чертовски красивая и соблазнительная.

— Ладно, если так не хочешь говорить — пожалуйста. Только вот учти, бездарностей мы не принимаем. — Рыжеволосый усмехнулся, склоняя голову набок. Ланга очень сильно хотел заткнуть его.

— Не наблюдаю тут никого, кто мог бы называться бездарностью. — Хасегава предпочёл не думать о том, что этим заявлением сделал Рэки комплимент.

    Получив в ответ лишь приподнятую бровь, Ланга понял, что если проведёт ещё хоть минуту рядом с этим невозможным парнем, то случится что-то плохое. То, о чём он определённо пожалеет после. Поэтому, наступая на горло собственной гордости, он спрашивает дорогу домой. Каян поражённо смотрит на него, смеётся, но, тем не менее, подробно объясняет самый короткий маршрут до знакомого Хасегаве перекрёстка. А потом уходит, не прощаясь. Ланга, который был уже готов его поблагодарить, прикрывает глаза.

    Этот парень вызывал у него слишком противоречивые чувства. И на сегодня их явно хватит.

***

    Рэки и Каору были настроены очень скептически по отношению к Ланге. Коджиро же просто внешне старался казаться позитивным. На самом деле к ним уже приходило, по меньшей мере, семь человек. Практически никто из них даже не имел слуха. О вокальных данных и говорить не стоило. Если и Хасегава не подойдёт, то это будет полный провал. Учитывая, что образовались они зимой прошлого года, а зимой этого, прямо в их памятную дату, Айноске заявил, что покидает группу, без вокалиста они были уже около пяти месяцев. Это стало ударом для каждого участника, их будто предали. Для группы, пусть и весьма популярной в кругу завсегдатаев «S», подобное могло стать концом всего. Уже многие начали выказывать недовольство тем, что они так и не нашли вокалиста.

    Коджиро посмотрел на часы и вздохнул. Они, конечно, не договаривались на какое-то определённое время, но ведь было уже около семи вечера…

— Не думаю, что он придёт.

— Каору, перестань. Может быть, у него появились срочные

дела и-

— Скорее всего, он потерялся. — На Рэки уставилась пара растерянных глаз, парень улыбнулся. — Вчера Хасегава спросил дорогу домой. Полагаю, он переехал сюда совсем недавно.

— Тогда действительно невероятно, что он нашёл это место.

    Как только Каору замолчал, в заднюю дверь постучали, а потом она распахнулась. Коджиро подумал, что всё же им стоит начать запирать и её. Мало ли, какой сумасшедший фанат ворвётся? Но на пороге стоял тяжело дышащий Ланга. Рэки отметил сильно порозовевшие скулы парня, которые выделялись только сильнее на фоне его бледности.

— Извините, я долго не мог найти дорогу. Дайте мне несколько минут. — Каору только покачал головой. Когда же Хасегава пришёл в себя и приготовился петь, Сакураяшики весь напрягся. Всё, что им оставалось — надеяться на чудо.

    Это было что-то невероятное. Нанджо не мог перестать улыбаться, Каору очень хотелось начать смеяться. Рэки предпочёл отвести взгляд в сторону, засунув руки в карманы. Голос Ланги очень сильно отличался от низкого голоса Айноске, но даже это не помешало бы взять парня в группу. Оставалось лишь неясным, как они сработаются вместе.

— Отлично! Хасегава, ты классно поёшь! Раз уж мы убедились в твоих способностях, то попробуем исполнить что-нибудь вместе?

— Коджиро, не кажется ли тебе, что всё происходит как-то быстро? — Сказать по правде, Рэки было плевать, он был бы даже не против позабавиться над осваивающим их песню Хасегавой, вот только у него самого пропала уверенность, что он сможет хорошо справиться. Вид этого парня, когда он пел, оказался слишком завораживающим. Каян подозревал, что ещё долго будет приходить в себя.

    И всё же зря он беспокоился. Спустя всего пару часов они сыграли что-то, что отдалённо могло называться неплохой песней. Подобный результат за такой короткий срок казался чем-то невообразимым. А ещё льстило, что ошибки чаще всего делал взволнованный Каору.

— Хасегава, не могу не отметить, как вы с Рэки замечательно сработались. Весьма обнадёживает!

    Ланге захотелось отвести глаза в сторону, ведь замечание было достаточно смущающим. Не виноват он, что ему легче всего подстраиваться под звуки гитары! Коджиро же, не заметив смущения парня, продолжил:

— Наш прошлый вокалист и Рэки постоянно ссорились. Адам в первое время даже не хотел брать его в группу, мол он слишком мелкий и злобный, но мы с Каору уговорили его. — Если в начале речи Джо улыбался и выглядел так, словно вспоминал прекрасное время, то под конец погрустнел.

    Каждый из старого состава группы понимал — уже давно стоило перестать называть Айноске старым псевдонимом. Всё-таки он больше не выступал с ними и даже перестал выходить на связь. Ублюдок, наверняка наслаждается богатой жизнью где-нибудь в Лондоне, строит новый бизнес и ни о чём не беспокоится.

— Забудь. — Резко сказал Каору. Ланга отметил, что его голос звучит на пару нот выше. Кажется, что тема с прошлым вокалистом так и не была окончательно забыта? — Хасегава, ты ведь ещё учишься? — Парень кивнул. — Тогда будем собираться по выходным на четыре часа минимум, ну а в будние дни только тогда, когда у нас у всех будет совпадать график.

    А потом Каору быстро собрался и, не прощаясь, поспешно вышел. Джо постоял ещё пару секунд, словно не хотел оставлять двух подростов наедине, но всё же выбежал вслед за Сакураяшики. Ланга, чувствуя нарастающую неловкость, тоже начал собирать вещи. Каян что-то неразборчиво бубнил себе под нос и хмурил брови. Они вышли из клуба вместе, красноволосый запер дверь на ключ и схватил его за руку, останавливая.

— Стой. — И тишина. Ланга подождал ради приличия ещё с десяток секунд, но, так и не услышав продолжения, вырвал запястье из чужой хватки и пошёл домой.

    И его совсем не волновало то, что Рэки, оставшийся стоять столбом у заднего входа, выглядел потерянным и грустным.

    Да, совсем не волновало.

***

    Две недели спустя Ланга был готов выть.

    Рэки Каян ни в какую не хотел от него отстать, несмотря на то, что его игнорировали. Лишь во время репетиций Хасегава позволял себе сказать пару слов в отношении Рэки, но не более.

    Он не хотел с ним общаться. И не потому, что парень был ему противен — совсем наоборот. Ланга никогда раньше не влюблялся, но знал, что если это произойдёт, то он будет очень сильно привязан к объекту воздыхания.

    Ему не нужны были проблемы.

    Он только-только начал ладить с Чэрри, а Джо перестал говорить всякую нелепую чушь каждую секунду, стараясь занять паузу в разговорах с ним хоть чем-нибудь.

    Ланга просто хотел петь песни, не вспоминать о Канаде, и игнорировать тоску по сноуборду. Не вспоминать отца.

    Он был самым близким его человеком, самой настоящей родственной душой. Ланге почти никогда не приходилось проговаривать свои мысли вслух, когда он был с отцом. Они всегда понимали друг друга, даже если речь шла о вещах, которые большинство родителей и детей не могли спокойно обсудить.

    Только отцу Ланга рассказал, что ему нравятся парни. Тот момент он запомнит навсегда — мужчина ни секунды не потратил на обдумывание слов сына и просто его обнял. «Ты должен быть счастлив» — вот и всё, что он сказал.

    А через неделю он умер.

    Ланга помнил выражение лица матери, когда ей позвонили и сообщили, что её муж скончался в аварии; помнил её дрожащий голос, сообщающий ему, что они переезжают в Окинаву.

    Он помнил чёрный гроб, к которому так и не подошёл.

    Он сбежал в середине церемонии. Сейчас он даже не помнил, где и когда это было. Все места и даты смешались в кучу, и осталась лишь боль. А ещё глубокая и беспросветная тоска.

    Ланга не попрощался с отцом и никогда себя не простит за это.

    С того времени он не посмотрел ни на одно их совместное фото и даже не заплакал.

    Он старался быть сильным, видя, как мама старается. Для неё это должно быть в тысячу раз тяжелее — так Ланга думал. Ведь он просто потерял отца, а она — любовь всей своей жизни.

    Ланга не хотел любить. Наверно, даже не мог. Так ему казалось. Он просто хотел петь и ничего не чувствовать.

    Рэки Каян, несомненно, был помехой.