середина июля в корее всегда одинакова. смородовый чай всегда обжигает. а если утопать, то только в огромных футболках.

у юты с доёном взаимная неприязнь, а у тэёна своё мнение на этот счёт.

ася, по её же скромному мнению, явлет собой один большой сорняк, живую клумбу, если хотите. плющ растет сквозь организм, сквозь клетки, обвивает кости. асе кажется, что плющ напоминает одно большое, зелёное море.

в этом зелёном море она однажды умрёт.

[соулмейт-ау, где на левой руке находится живая татуировка цветка, но что-то идёт не так]

поселившийся в доме солярный дух возрождает умершую любовь

взгляд скользит по отражению в зеркале и увиденное заводит до темноты в глазах. когда полчаса назад Феликс прислал ему фотографию своих ключиц, выглядывающих из под лямок боди, и недвусмысленное приглашение, Хёнджин едва ли не сошел с ума прямо на кухне, где пил кофе.

о морском духе. человеке. и нежности, что рассыпалась под пальцами звонким жемчугом.

чейз справляется. он пьет не чаще раза в неделю, еще не подсел на наркотики, и до сих пор может позволить себе не платить за секс.

у чейза все хорошо, кроме наследия хауса, висящего над ним дамокловым мечом.

когда к нему в баре подсаживается мертвец, он даже не удивляется.

эмбер свалилась на эолу как снег на голову. ну то есть... буквально. раскачавшись на скрипучих качелях почти «солнышком», спрыгнула, на мгновение застывая в воздухе, такая красивая, что невозможно не залюбоваться. но мгновение полёта прошло, и эола поняла, что это катастрофа. эмбер — катастрофа, которая свалилась ей на голову, сбила с ног и выбила из равновесия своей шальной улыбкой, безудержным весельем, своим ничуть не виноватым «прости, я надеялась, что полечу».

[modern!au] сердце воет гулем подбитым, требует простого котовьего тепла. требует близости мирской. // хэ сюань — изголодавшийся по теплу котек, ши цинсюань — простой котик. а ещё он тёплый.

осторожно, злая собака! // у хитоши шинсо две проблемы: долги по математике и айзава-сенсей.