— Твоей Эни больше нет, — качает головой Вейдер с лёгкой полуулыбкой, кидая рассеянный взгляд кроваво-золотых глаз, давно утопивших в себе синеву, через плечо, куда-то мимо него. — Осталась только я.

Лора слышит чужое дыхание. Поворачивает голову и видит окровавленное тело в грязи. Подавляя испуганный вздох, она с трудом садится. Оружия не видно. Даже подходящего камня не валяется поблизости. Она смотрит на тело, пока в её памяти один за другим проносятся фрагменты воспоминаний о прошлой ночи. Дом Хэкеттов — оглушительный взрыв — месиво из запахов и плоти — изуродованное лицо старой ведьмы — вспыхнувшая ярость — голод.

Поначалу Уитни была одной из кричащих, испуганных жертв, которых ждала лишь одна участь — смерть. И если бы не её сходство с мёртвой матерью Джейсона, то она присоединилась бы к безликой куче костей и мяса. Она не была его матерью, но он всё равно позволил ей жить, по крайней мере, до тех пор, пока видел в ней столь родное сходство или нечто совершенно иное.

Он не помнил, как оказался здесь, не помнил даже, в какой момент сознание ускользнуло. Проснулся здесь. Здесь — это где-то, со связанными руками и запечатанными глазами. Предстояло узнать, чего жаждал похититель от него, Хатаке Какаши, и как ему искать выход из места, в котором его не было.

Теперь они будут стёрты с Небес, превратятся в ничтожную пыль вместе с драгоценной Уокер.

Похоже, в этом особняке не только я сижу на цепи, но моя цепь реальна, порой кажется, что сдавливает горло и лязгает за спиной — стоит лишь попытаться выйти за забор, как меня убьют, стоит лишь попасться на глаза кому-то из семейства, как удар обожжет тело, а то и случится что похуже, но попасть в оковы не страшнее, чем в них родиться.

Не все цепи можно увидеть, твоя милость: пусть звенья твоей призрачны, их тяжесть так опутывает тебя, что может раздавить.

Восемь человек за столом сидели,

Восемь человек против воли сидели,

Восемь человек долго негодовали,

Но друг друга убивали.

Они сидели за столом, изучали мир,

Они сидели за столом, как будто пир

Устроили вдруг и невзначай,

На деле же кровью разбавляют чай.

Морияма довольно скалится в камеру, явно демонстративно обходя кровать. Жан помнит все его манипулятивные уловки. Рико знает, куда давить, чтобы было больно, — морально или физически, это не имеет значения. Жан почти ощущает, как Джереми втягивает носом воздух, когда ладонь Рико зарывается в его золотистые пряди.

Всему рано или поздно приходит конец. Беззаботная жизнь - не исключение. Сможет ли Мелинда, оставшаяся без поддержки в оккупированном городе, обрести союзников и вернуть все в привычное русло?

Война остаётся длинным шрамом на изорванной в клочья душе, напоминает о себе из раза в раз, даже когда между враждующими мирами устанавливается мнимый мир. Лисса не сможет никогда забыть свою обиду на ванов за долгие месяцы пыток, мучаясь вспышками воспоминаний. И всё же, утешение она находит в объятиях брата. Совсем не таких, как описывают в книгах.