Каваллоне целует тонкие фаланги, обещая, что исполнит задумку и наденет на эти пальчики кольца, целую кучу колец - помолвочное, брачное, печатку младшего главы семьи. Все-все кольца, которым только сможет придумать повод появиться на этих руках. Он будет нежить своего омегу, снимет с него черный траурный костюм вечного плакальщика и вдовца, оденет в ослепительно белый и будет любить.

С тех пор они никогда не были нормальными. Для них не существовало жизни до — только после. С функционирующим телом и мёртвым нутром. Они не могли больше доверять никому, кроме друг друга, и никогда не расставались даже на день. Они сплавились в единого человека, остатки их сил и воли соединились. Этого почти хватало для того, чтобы выжить.

Быть телохранителем юного принца Мондштада - задача не из лёгких. В особенности, когда к прекрасному и чистому образу так и тянется всякая чернь. Тьма в душах людей, охваченных безумием Бездны, ей нет предела. И расправляться с им подобными раз за разом было задачей Кэйи, такой лёгкой и привычной, что патруль старинного особняка каждую ночь превращается в обязательный обход.

Зажигая свечу, Лань Ван Цзи впервые позволил себе просьбу к безмолвным седым небесам; встретить его в следующей жизни. Каким угодно, девушкой, юношей, духом, призраком; главное, чтобы его. Его Вэй Ина. 

Когда Чимин просыпается, то не понимает абсолютно ничего. Его мир стал как будто в три раза больше. Или точнее будет сказать, что это он уменьшился до размеров подушки. Парень испуганно подскакивает выгибая спину дугой, издавая из своего рта невнятный мявк и приземляется обратно пружиня на четырех лапах. Погодите, чтоо? 

..я тоже, малыш, скучал.

..нелюбовь твоя - дар.

Аомине и даром не сдались чувства Кисе

- Второй вопрос: грубо или нежно? - спрашивает посторонний мужчина на очередной трансляции, где фанатам можно задать три вопроса и получить три ответа. - ... Нежно... - кучкуясь отвечает Арсений. И все смеются. - Не верю, - доносится от задавшего такую каверзную вещь. - Я видел - нежно... - на полном серьезе отвечает Матвиенко.

Луффи оборачивается, чтобы увидеть Зоро, пойманного в поле зрения, и улыбается. Солнце идеально окружает его ореолом, яркий полуденный свет, и Зоро временно ослеплен. Когда его зрение проясняется, Луффи всё ещё улыбается, разделяя радость своего первого корабля со своим первым товарищем по команде, и кажется, что жидкий солнечный свет был введён в вены Зоро, освещая его кровь огнём и сжигая её, сжигая его досуха.