Вот, пишу дневник. Это день «икс» из нашей с ней несостоявшейся жизни.

Если бы только Эльса видела его при жизни! Хотел бы Кромешник спасти свою мёртвую королеву, когда было ещё не поздно.

— Мы будем счастливы, Итачи. Теперь и навсегда.

Сборник драбблов по пейрингу Саске/Итачи, в котором Саске очень по-разному справляется с утратой.

— Я действительно… — речь прерывается высоким стоном, все тело дрожит от ласк и возбуждения. — …верю в тех, кого люблю

— Ты такой красивый, моя луна…

Хенджин стонет, выгибая помеченную вдоль и поперек шею, оборотень ощущается так глубоко внутри него, что это натурально сводит с ума. Минхо вылизывает свои отметины, увеличивая скорость толчков. Мало, все еще так мало.

Только гляньте — мешки под глазами, вечный взгляд побитой дворняги, нелепая и неуклюжая улыбка, сдобренная кивком, когда тебя спрашивают «Все в порядке?» — это отражение Питера.

Он смотрит на яркое граффити, и на языке у него плывет металлический вкус, а слезы гладят щеки. Ему хочется жить, его энергия бьет через край, только вот мир без Тони — одно безвкусное месиво, в котором Питер существует без права на счастье.

Без права на Него.

Встреча, которой не могло быть. Чувства, которые так и не были высказаны. Надежда, которой герои не были удостоены. Краткий миг счастья перед пропастью страдания.

Вдохновленная песней группы Гости Гаррисона - Обещай, я написала эту работу. Грустная нежность и любовь к ушедшим.

Камелии цвет рухнет вниз,

Как ты у её изголовья.

Чем твой обернулся каприз?

Смотри, что ты сделал с любовью.

Холод сковывает тело, и он закрывает глаза, отпуская сознание в последний полет меж этих колких снежинок в бескрайнюю небесную пустошь. Улыбка сквозь слезы, Код знает, что он уже ждёт. Кто он?

– Засранец, – болезненно смеялся Годжо, когда позволял себе напиваться в одиночестве после рабочей недели. – Все-таки проклял меня.