— Это не твоя броня, не твой топор и не твой герб, — Пэйт кивнул на сюрко с оленем. — А что было на твоем?

Он ни разу не видел Крейтона таким открытым — особенно в откровенном удовольствии.

В собственном доме он стоял как вор, замерев над сумкой, в которой блестели инструменты и топорщились перевязанные бечевкой тетради.