За стенами дома лес шепчет: «оставь его мне».

Сакура не может, поздно. Он уже в ее доме, на ее полу, тянется к ней скрюченными пальцами, смотрит мутно, как из-за стекла треснувшей зеленой банки, и на его черной радужке отражение ее лица.

Харуно Сакура знает, о чем говорит, потому что для нее чье-то будущее имеет запах. Мадара Учиха -- она знает -- откажется в это верить.

Смотреть ему вслед Мэй не хочет. Но не может отвести глаз от широкой прямой спины, чувствуя, как на них наползает красная пелена. Внутри свербит. Жжется розовый оттенок простыней, собственные синяки – вспухшая абстрактная роспись по гладкому молочному, боль внутри, последний взгляд Учихи Мадары.

Сакура всегда первой протягивает руку и идет на контакт. Сакура первой говорит: давай сначала. Шаг навстречу -- это ее.

Когда-то это должно прекратиться. И тогда первым придется стать кому-то другому.

В машине тепло, на Сакуре дополнительный слой одежды (куртка Саске), но от чужого запаха едко жжет горло, леденеет кончик языка, а влажные ресницы покрываются морозной пылью.

Зато цветы внутри затихают с опаской. Так и понятно — почему.

Тот, из-за кого они в ней растут, рядом.

Сакура носит жемчужно-серое платье, острые шпильки в тугом узле волос, улыбается любезно, чему-то соответствует.

Мадара Учиха не соответствует ничему, даже имиджу своей семьи.

В посмертии тесно, пускай его просторы и бескрайние. Серость, если оставаться на одном месте без движения, давит на голову и просачивается в живот неприятным сосущим ощущением. Сакура ассоциирует его с голодом.

Серая паутина поглощает со временем их всех. У кого-то — прорывает трещины в доспехе, у кого-то — обесцвечивает глаза, у кого-то — вплетается в волосы. Это заставляет двигаться. Даже этого Учиху.

Долгожительница Сакура мимикрирует под сомнительную знахарку и не очень расстраивается от мысли, что придется жить в прошлом и присматривать за Учихами. Единственная проблема: один из них не против ее подловить.

Тайлер совершает ошибку в тот момент, когда добивается, чего хочет.

Хидан слышал, как она спускалась вниз, и беззвучно посмеивался сам с себя. Он смотрит на нее полгода, полгода заставляет себя по утрам дышать через раз, но не становится ближе даже на шаг.