Сайно разворачивается и собирается уже уходить: больше им тут нечего ловить, — ожидая, что аль-Хайтам последует за ним, но резко оборачивается назад, когда слышит глухой удар, звонкий хруст и пронзительный вой одного из пустынников. Он не верит своим глазам, видя, как аль-Хайтам — из всех людей! — отряхивает руку после удара, с которой стекают капли крови, и своим ушам, когда слышит:

— В следующий раз выбирай выражения, когда разговариваешь с генералом Махаматрой.

Литературные привычки секретаря Академии конфликтовали с некоторыми его… бытовыми привычками. Точнее, для самого аль-Хайтама конфликта не было, его, как и в целом в своей жизни, всё устраивало, — конфликт был у Сайно, когда он находил аль-Хайтама читающим или его книги оставленными в самых неожиданных местах и ситуациях.

Вот только у самого аль-Хайтама был слегка иной взгляд на эту ситуацию.

Кавех часто слышал, что люди, рождённые летом, не выносят зимы — тем не менее, ему она почему-то была по душе. А вот Сайно целиком и полностью оправдывал суждение о несовместимости пылких летних натур и застылости зимней мерзлоты.

Снять бы его на камеру, а ещё лучше — на киноплёнку, со всеми криками и стонами, мольбами не останавливаться и взять его сильнее. Запечатлеть на память так резко контрастирующие с общей скромностью и застенчивостью откровения генерала Махаматры и его развязное поведение с ним, Тигнари, и только с ним одним в постели.

Теперь эта мысль не покидала голову Лесного стража, кажется, ни на минуту.

В такие моменты Тигнари думает, что хочет возвести крепость вокруг Сайно и никого туда не впускать, окружить его уютом и заботой, которых Сайно не знал и не видел, но заслуживал больше всех всю его жизнь.

— Допустим, — Тигнари ставит локти на стол и наклоняется вперёд, — ты победил. Что ты попросишь?

Лицо Сайно нечитаемо, как и всегда, но яшмовые глаза загораются и зрачки расширяются: Тигнари знает этот взгляд слишком хорошо. Он убирает от лица колоду, кладёт её на стол, а второй рукой достаёт из-под стола атласную пурпурную ленту.

— Скрести руки за спинкой стула.

доски объявлений полны разного рода слухов о взаимоотношениях четырёх самых влиятельных людей академии.

(не такой уж и) неприступный страж леса бросает все свои дела, чтобы помочь (не такому уж и) большому страшному генералу, оказавшемуся раненным у него в деревне.

у сайно был кинк на связывание, у тигнари — дендро стартер пак и парочка незакрытых гештальтов.

тейват едва ли когда-либо станет для него домом, но запах цинсиней и миндаля, горячая кожа под его ладонями, сонный голос, желающий ему доброго утра, размазанная под глазами красная подводка — отзываются в его сердце чем-то родным, нежным и трепетным, чем-то, куда хочется возвращаться и что хочется делать вновь и вновь, чтобы почувствовать себя в безопасности.