...да душа обсидианово-чёрная.

Хьяльмвида, дитя двух кровей, давно живёт на Севере, свыкнувшись с его порядками и с нуждой хранить тайны — но однажды получает весточку из страны, которую уже давно не считает своей родиной. Отправляясь по следам своего прошлого, ей придётся решить: разрываться ли впредь меж двумя жизнями — или принять одну из них навсегда.

Жажда мести заводит северянку Риден в стены древнего культа, где скрывается её бывшая наставница Хьордис. Обе прячут за масками и лица, и души — да не понимают, что связаны не только узами Семейства, но и общими тайнами.

Так они, Бринья и Сольвейг, коротают свои вечера: две неприкаянные подруги, такие разные по крови и по духу — да только нет у них больше никого, кроме друг друга. Разные у них бывают радости, но печаль — одна.

Не помнит никто, когда и почему, но прозвала их старая Хьордис «детьми вересковыми»: Гуннара — как скромный полевой цветок, Гуннвильд — как траву лечебную. Угадала, видать, с внучкиным призванием…

Сборник зарисовок по вселенной Халльдисхейма и не только.

Пять долгих, спокойных лет прошло с той поры, как Сольвейг и Бринья избрали разные пути; хоть и прошли они через многое, но на сей раз испытаны будут не временем и не разлукою. То расходятся нити их судеб, то сплетаются снова — одним лишь богиням известно, закалится ли их дружба или истлеет навеки.

С детства мечтал Эйнар, как приедет за ним на рассвете невеста к воротам матушки, подаст ему руку да укроет голову белым платком, а затем даст испить напитка медового, пьянящего. Как закатят праздник, какого город ещё не видывал — и как увезёт его молодая жена в свой дом, чтобы там уют наводил и дарил ей любовь да ласку. Однако суждена ему свадьба иная: везут его к невесте глубокой ночью, без пира и без благословения, а вместо платка на голове его обруч с рунами.

Свет обнимает Исанфриду сильными руками подруги, шепчет на ухо ласковым голосом матери: всё позади, пора сложить оружие и распустить косы, ведь нет здесь ни сражений, ни скорбей. Все они: воительницы, мастерицы и скальды, — прежде всего истерзанные, уставшие дочери; и как дочерей их встречают богини в своих чертогах.

Рослая златокосая девица, кажется, не пропускает ни одного вечера, когда Арнлейв поёт в таверне; взгляд котёнка у неё да фигура могучей воительницы с древних картин. Любые песни слушает она внимательно, но особливо по нраву ей те, что о любви да о море — хоть и не встречала сама Арнлейв в жизни ни того, ни другого.