...да душа обсидианово-чёрная.

Хьяльмвида, дитя двух кровей, давно живёт на Севере, свыкнувшись с его порядками и с нуждой хранить тайны — но однажды получает весточку из страны, которую уже давно не считает своей родиной. Отправляясь по следам своего прошлого, ей придётся решить: разрываться ли впредь меж двумя жизнями — или принять одну из них навсегда.

Жажда мести заводит северянку Риден в стены древнего культа, где скрывается её бывшая наставница Хьордис. Обе прячут за масками и лица, и души — да не понимают, что связаны не только узами Семейства, но и общими тайнами.

Так они, Бринья и Сольвейг, коротают свои вечера: две неприкаянные подруги, такие разные по крови и по духу — да только нет у них больше никого, кроме друг друга. Разные у них бывают радости, но печаль — одна.

Не помнит никто, когда и почему, но прозвала их старая Хьордис «детьми вересковыми»: Гуннара — как скромный полевой цветок, Гуннвильд — как траву лечебную. Угадала, видать, с внучкиным призванием…

Сборник зарисовок по вселенной Халльдисхейма и не только.

В купальне, где работает Арсений, есть только один клиент, с которым ему действительно нравится проводить время. Когда этот клиент перестаёт появляться, Арсений расстраивается, но он ещё не знает, как резко изменится вся его жизнь всего за несколько дней.

Пять долгих, спокойных лет прошло с той поры, как Сольвейг и Бринья избрали разные пути; хоть и прошли они через многое, но на сей раз испытаны будут не временем и не разлукою. То расходятся нити их судеб, то сплетаются снова — одним лишь богиням известно, закалится ли их дружба или истлеет навеки.

С детства мечтал Эйнар, как приедет за ним на рассвете невеста к воротам матушки, подаст ему руку да укроет голову белым платком, а затем даст испить напитка медового, пьянящего. Как закатят праздник, какого город ещё не видывал — и как увезёт его молодая жена в свой дом, чтобы там уют наводил и дарил ей любовь да ласку. Однако суждена ему свадьба иная: везут его к невесте глубокой ночью, без пира и без благословения, а вместо платка на голове его обруч с рунами.

Свет обнимает Исанфриду сильными руками подруги, шепчет на ухо ласковым голосом матери: всё позади, пора сложить оружие и распустить косы, ведь нет здесь ни сражений, ни скорбей. Все они: воительницы, мастерицы и скальды, — прежде всего истерзанные, уставшие дочери; и как дочерей их встречают богини в своих чертогах.