У Минхо внутри все содрогнулось. Оно содрогнулось и не встало обратно, оно было таким же диким, страшным и разрушительным, как движение тектонических плит планеты Земля. Он с жадностью читал строчку за строчкой, сообщение было огромным. Легкие что-то кололо, словно бы этот чертополох, проросший на диафрагме, стал разрастаться. 

Сборник независимых драбблов о приземленных проблемах обычных людей. Самые разные пейринги. Пополняется.

Сборник независимых драбблов.//продолжается.

Потом Минхо вспомнит, что все вскоре закончится: неловкие взгляды, громкий смех, странные шутки Ли, которые подхватывает Джисон, и вместе они без конца подшучивают над Хенджином; закончится день, закончится ночь, закончится свет — и не останется ничего. Могильная плита, бесконечная тоска и желание вернуться назад, чтобы что-то поменять, но Минхо знает, что смерть не хочет возвращать ему Хана. А богу вообще плевать.

— Рыбы уходят от меня. Люди уходят от меня. Ты тоже уйдешь от меня. Ты тоже покинешь меня. И рыбки покидают меня. Пальцев рук не хватит, чтобы посчитать, кто ушел от меня. И ты уйдешь от меня. Так что уходи сейчас.

когда будто бы случайно

меня наконец прижало

к тебе.

Аки смотрит в пол. Если смотреть на Ангела-демона, появляются новые вопросы. Ответов на них нет, потому что Ангела-демона нельзя потрогать. Нельзя посмотреть на него, лежащего на кровати, совершенно раздетого, распятого на кровати Ангела.