пальцы неприятно потрясывает, но чанбин натягивает на губы дежурную улыбку, бегло оглядывает его с ног до головы, подмечая, что тот стал еще живее, чем был раньше (разве люди могут светиться счастьем так ярко?), тихо откашливается, чтобы прочистить горло, и первым говорит то, что сильнее всего зацепило его:

— у тебя красивые веснушки, — и этого достаточно, чтобы стоящий рядом чан сжал руку на талии енбока немного сильнее.

у каждого бывают неудачные дни, словно встал не с той ноги или планеты вновь выстроились в линию, а возможно в очередной раз наступил ретроградный меркурий, но джисону кажется, что вся его жизнь — сплошной злополучный день без проблесков белых полос, и сегодняшний от предыдущих ничуть не отличается.

со временем джисону начало казаться, что минхо так далеко, словно он, не оглядываясь, стремительно направляется к другому концу вселенной, разделяя между ними бессчетные миллиарды километров. минхо, в свою очередь, думал, что джисон для него ближе всех на свете.

хенджин не успел заметить, как влюбился в сынмина, ведь определенного момента и нет, верно? он просто понял для себя, что рядом с сынмином дышится по-другому, зеленый чай без сахара становится сладким и любимое печенье перестает быть любимым, когда есть сладость чужого персикового бальзама на губах. они своими неправильными чувствами притянули друг друга и каждый в ответ сделал другого по-настоящему правильным.

твои глаза сияют ярче сириуса, губы слаще самого дорогого алкоголя и ты являешься моей персональной причиной вдыхать кислород, потому что без тебя я совершенно не стою и миллиметра нашей вселенной.

— наши поцелуи со вкусом персикового чая, твоих вишневых сигарет, ментоловых леденцов, восходящего солнца и прохладного дождя, — минхо смотрит в сторону и считает пролетающие по небу облака, улыбаясь уголками губ и перебирая языком мятную конфету. джисон удивленно размыкает губы, но молчит, изучая чужой профиль. в его голове теперь миллиард мыслей, во рту привкус сигарет и чая, а кожу согревает восходящее солнце. он хочет отшутиться, но лишь пытливо смотрит, потому что они никогда не целовались.

чонина можно было бы описать словом "смущение" приблизительно на шестьдесят процентов. те самые девочки из аниме, которые неловко прячут глаза за длинной челкой, сводят мыски лаковых туфелек или потертых кед и тыкают указательными пальчиками друг в друга, — что-то такое исходит от чонина и чану приятно, когда младший старается скрыть свое смущение, утыкаясь в его шею. но оставшиеся сорок процентов чонина — это то, от чего чан ежесекундно сходит с ума.

минхо точно также нравится чан. абсолютно любой чан, с любыми его желаниями и намерениями.

но больше минхо сводит с ума то, каким еще чан может быть только для него