Раскладываясь на полянке, Серёжа всё гадал, когда будут остальные. Паша писал в чат, что он в пробке, и будет минут через двадцать, ему надо только съехать на этот чёртов поворот. Петя с Кондратием отписались, что будут быстрее, и Серёжа успокоился. Главное, что он довёз Ипполита и выпустил его в лоно природы.

Лёва в-з-рывается в его жизнь и ярко-белой вспышкой бьёт наотмашь как лопнувшая гитарная струна. Валера задыхается от его близости, от его ошпаривающих взглядов, от розового кипятка, который заметает его щёки редкими вечерами.

Быстрый завтрак; за кофе не уследил, плита теперь грязная, пришлось варить снова; костюм прямиком с вешалки, осталась одна чистая рубашка; ночью не успел доделать сводную таблицу. Тяжело.

Мишка Красовский, которого они всем классом дружно звали Кисой, был гимнастом. Это глупое прозвище он получил от Роди ещё в начальной школе, когда на первое сентября притащил рюкзак с Хэллоу Китти.

Николай сделал себе привычку в перерывах между приёмом люда наблюдать за юнцом и старался вмешиваться в его работу по минимуму, и уже практически через месяц Павел запомнил и научился всему простому, чему учатся молодые врачи, посланные на глухой участок набираться опыту для практики.

Где-то вдалеке воет сирена. Саша понимает, что произошло что-то страшное. Память не хочет восстанавливать картинку.

Максим отдёргивает руку. Открывает рот и внезапно понимает, что ему нечего сказать. На пальцах теплится касание к её плечу.

Когда он вернулся в комнату, Миша смотрел на него, приподнявшись на локте.

– Я так плохо спал сегодня.

– Ещё бы ты хорошо спал, после такой-то ночки, – Серёжа поиграл бровями и передал ему кружку.

Немец крутанулся к нему. Гриша ухмыльнулся, глядя, как удивление проскользнуло на белом лице парня. Тот явно не ожидал, что Гриша сможет ему ответить. Тем более на немецком.

Саша на секунду прикрывает глаза и смахивает по экрану телефона, подбирая нового пассажира.