Чайльд смог влюбить в себя Бога — хотя сколько в этом правды, он, честно, не хочет знать. Конечно, сомневаться в Чжунли он больше не мог, и пусть тот в самом деле ощутил привязанность к такому временному явлению, как человек — но правильно ли он интерпретировал свои чувства? Только время покажет, а Чайльд так устал бегать, что хочется поверить даже в нечто такое сказочное, как влюбленное божество в убийцу.

 — Ты не слушаешь меня.

      — Простите, Чжун Ли-сяньшэн, — в голосе не слышалось даже намека на сожаление, — просто ваши волосы очень красивые.

      Чайльд неожиданно поднял на него взгляд и, всматриваясь в слегка удивленное лицо, сказал:

      — Да и вы сами очень красивый.

      Он понял, что сказал, когда удивление на чужом лице сменилось смущением, и Чжун Ли тихо сказал:

      — Ты тоже очень красивый, Чайльд.

      Моргнув, юноша вгляделся в глаза напротив, а после, заалев, уткнулся в собственные руки, в которых продолжал держать светящиеся кончики волос.