Лука улыбается; он слабее Мизи. а ещё у него немного кружится голова стоять, скренив шею. и на языке у него снова эта кислота дрянная, от которой бы отплеваться, такая тягучая и знойная, царапающая по эмали. немного ещё глаза режет – под ресницами собираются слезки-опарыши, неоновым цианитом. а ещё она ничего не делает даже тогда, когда он всё-таки напрягает руки – отводит ее левую ногу в сторону, позволяет ткани напрячься-натянуться.

парень заламывает руки секундно, быстро ими ворочает, прижимает ко рту в весьма детской манере, до двух характерных щелчков, сгибает поочередно пальцы, а затем вытягивается вперёд.

– забавно, как мой же разум пытается меня привлечь, – срывается с губ неловко, будто лишь частично. Осаму улыбается, как-то так, натянуто, будто для соблюдения какого-то собственноручно выстроенного сценария, и не выдерживает, пальцами касается мокрой шерсти.