слышишь, господи? это рыдает зима.

Этим словом, которое Бестужев к Муравьему испытывает, оказывается не тысяча «люблю» за день. Им оказывается просто один единственный взгляд, где и слова вовсе не нужны.

сны ускользают с настойчивостью песка. [реинкарнация!ау]

Мы давно хотели завести себе какую-нибудь зверушку, но всё не могли выбрать и решиться.

– Так ты знаешь? – ахнул Ипполит.

Серёжа поймал шокированный взгляд брата и поиграл бровями. Конечно, он знал.

Вообще, всё это затеял Петя.

Влюбляться – это как чуть не уронить телефон в щель между поездом и платформой. Вот эта секунда леденящего ужаса, запорашивающая всё внутри белым – вот она, она является источником всех бед.

Мягко-розово, светло-серо и ни капельки не забавно. Трубецкой пытается спрятать улыбку, но успешно проваливается – в попытке и в Кондратия. Жизнь всё так же проносится мимо, в калейдоскопе дней мелькают грязно-оливковые радужки, тусклое белое солнце и чайные кольца в кружках.

Паша ненавидит желтушные стены, но никуда не может от них деться. Оттенок напоминает ему жиденькое, скудное солнце, под которым Паша впервые чётко для себя осознал, что привык к оформившейся в голове мысли «вот он».

Поздним вечером Рылеев написал в наш общий чат, что на следующих выходных мы собираемся всей компанией у них с Трубецким и играем в настолки до посинения. Что, дескать, это необходимо для поднятия настроения и поддержания дружеских отношений, ведь дружба (особенно наша) – это сокровище, которое надо беречь. Я хотел было написать, что помню, чем закончились позапрошлые выходные, когда мы решили опробовать новенькую Монополию