Хуа Чэн
(Князь демонов, "Собиратель цветов под кровавым дождем")
Перейти в фандом
Фанфики по персонажу
the world burns through me
"— Раньше ты даже не прикасался ко мне, — заметил он, когда Му Цин убрал руку.
— Раньше я и не смотрел на тебя, — закатил глаза алхимик. — И если ты будешь каждый раз говорить про это, то я больше не буду так делать.
Фэн Синь кивнул, улыбнувшись, но в итоге не смог удержаться от доброй издевки:
— Ты что, теплеешь к этому вампиру?"
Раскрыв дело о черном рынке, Му Цин осознал, что принципы и убеждения, которые он взращивал в себе с детства, оказались ложными. Но можно ли сбежать от организации, которая преследует людей по всему миру?
Продолжение работы "Pourquoi je me méfie?"
Обличье
— И всё же... Покажи-ка ещё раз женский облик.
— Нет. Это было всего один раз, и повторять я не хочу.
— Только ли один? Мне показалось, ты в нём очень уверенно себя чувствовал.
Жадность
Хэ Сюань прикосновения не любит и не терпит — но иногда от их отсутствия кружит голову не хуже, чем от настоящего голода. Тогда внутри что-то странно щёлкает, и просыпается она — даже не демоническая, чисто человеческая жадность.
Никакие беды не страшны
После второго низвержения, Се Лянь растерял веру не только в людей, но и в самого себя. Измученный невзгодами принц бродит по миру, пока ноги не приносят его... в бордель
In the Viewfinder
Пять раз, когда Фэн Синь предлагал Му Цину фотосессию и получал решительный отказ, и один раз, когда тот согласился.
В оковах страха и боли
Се Лянь позволил сковать себя цепями, созданными из его страхов, боли и отчаяния. И он заставит весь мир почувствовать эти оковы на себе.
Полосатое бедствие
У вдовствующей королевы-матери Сяньлэ был енот. Этого енота когда-то давно преподнесли ей в подарок послы дальних стран. Она назвала его Се Лянем, дав фамилию правящей семьи.
______
(Или: АУ, в которой Се Лянь - енот, ставший разумным духовным зверем, а Хуа Чэн - его самый преданный верующий.)
шёлк
— Невыносимый, — Му Цин вздыхает тяжело, но его глаза говорят об обратном. В них плещется бескрайнее море влюблённости вперемешку с весельем.
— Это ты про себя? — Хуа Чэн наклоняется вперёд, начиная нависать над Му Цином.
— Про тебя.
— Правда? — вскидывает бровь Хуа Чэн, наиграно удивляясь. — Что-то мало верится.
Родинка
Хуа Чэн обнаруживает в облике своего божества очаровательную деталь, которой прежде не замечал.